Этот эпизод, которым мне хочется поделиться, произошёл в те далёкие времена, когда уже закончилась холодная, промозглая оттепель эпохи Хрущёва с преследованиями художников и музыкантов-авангардистов, и желающих выделиться из серой массы модников-стиляг. Настала другая эпоха, возник и укрепился брежневский застой, который, не без основания, некоторая часть общества считает скорее стабильностью.
С развитием автотранспорта исчезли с улиц города лошади, запряжённые тяжёлыми повозками, с обязательно прикрепленными к ним вёдрами, в которые собирался навоз, оброненный лошадьми, подгоняемыми криками «вьё!» и ударами кнута, вслед которым нередко выступала кровь на боках несчастных.
Вместе с этим, поездки крестьян в Черновцы стали доступнее, перестали восприниматься ими, как некое событие, праздник, требующий нарядных одежд, и, к сожалению, стала исчезать с городских улиц живописная радуга национальных костюмов буковинских селян – украинцев, гуцулов, румын и других, разглядывать которые с интересом, удивлением и восторгом имели возможность горожане, и это доставляло удовольствие, создавало праздничное настроение, ведь разнообразие фасонов одежды, изделий домашнего ткачества, вышивок, украшений традиционной одежды селян Западной Украины поражает своей фантазией и мастерством исполнения.
Население, почувствовав относительную свободу и улучшение материального благосостояния, стало проявлять интерес к моде, люди захотели одеваться не только удобно, но и красиво и не так однообразно. Заграница стала немного ближе и даже доступнее, стали возможными поездки к зарубежным родственникам и туристические поездки по разным странам. Хотя в магазинах появилось много одежды и обуви, но они были менее привлекательны, чем товары импортного производства, которые являлись дефицитом, и приходилось доставать их «по блату» или искать на толкучках-барахолках.
В один из походов на толкучку мы с мужем повстречали там нашего приятеля со странным именем Джозик, приехавшего с визитом в родной город из столицы. Молодой, но рано полысевший, отрастивший внушительную бороду (они были тогда в моде), Джозик позиционировал себя как художника и коллекционера традиционной одежды буковинских селян: вышитые рубахи, тканые пояса и кептари, а также старинной утвари. Правда, злые языки утверждали, что покупал он это не для своей коллекции, а с целью перепродажи иностранцам.
Поход по барахолке мы продолжили втроём. Джозику в этот раз очень повезло: он купил у молодой селянки прекрасную рубаху, вышитую по белому белым, думаю, старинную, и выяснил, что дома у неё имеется старый вышитый кептарик, который она пообещала принести ему в следующий раз.
- Так ты ж не отдавай никому, я обязательно приду и куплю,- уговаривал Джозик.
- Не віддам, не бійся!
- Ты запомнила меня? Узнаешь?
Селянка, внимательно посмотрев на него и поведя бровью, ответила: «Ай-я! Не впізнаю! Знизу густо, зверхи – пусто!»
Мы рассмеялись.
А эта фраза – «Знизу густо, зверхи – пусто!» - довольно часто приходит мне на ум по отношению к некоторым людям, у которых пусто – в самой голове.