Я смотрела на его руку.
Она лежала на колене.
Я смотрела на это с ужасом!
Картина стала расплываться
в моём слёзном оцепенении.
Его рука – по сути дела, это моя рука
как часть тела моего мужа –
открыто лежала НЕ НА моём колене.
Сие дерзко, страшно, надменно!
Не-по-ня-тно.
Не понятно, потому что я – не пОнята.
Рядом – и одинока.
Молодая жена – и не обласкана.
А его колену, извиняюсь, было наплевать,
лежит на нём его же рука или нет.
А мне! Мне это нужно было!
Не только было, а вообще нужно.
Нужно, как воздух!
Он что – книжек не читал?!
Не знает, что такое женщина?
Или рядом со мной – полено сидит?
Я плакала от горя и обиды. Я выла от боли.
Мне ЭТО надо! И ОНО рядом.
И так бы просто. И не дают…
Потом он говорил: Почему ты не сказала?
Девчонки талдычили: Сама бы взяла его руку
и обняла себя, зачем усложнять?
Ну, не могла я сама! Я застенчивая.
Я хочу, чтоб меня хотели,
чтоб сами всё соображали.
Хотели соображать.
Хотели чувствовать.
«У-у-у-у-у-у! Мне бы её заботы!» –
подумала я, что подумали бы скорбящие люди,
узнав про мои такие переживания.
А боль не бывает больнее предельного.
И маленькой, наверное, не бывает.
Больно, когда болит, вот и всё!
Не убавлял боли и вывод,
что почти у всех – так.
Когда же? когда Мужчины и Женщины
захотят понять нужды друг друга?!
Когда они будут искать
въёмкости – влагалища – другого,
чтобы чётко вставить в них
выпуклости своих пазл
для полноты картины…
Не ставлю здесь знак вопроса.
Ну, когда же?!
Ведь всё предусмотрено Богом.
Не для усмешек Себе в усы и не для издёвок
создавал Он нас такими разными.
Здесь чувствуется великий замысел.
И, по моим личным исследованиям,
сделаны мы – из Любви и для Любви.
И тут… Тут – вовремя! –
мне вспомнился образ из цикла:
наблюдения за фауной.
Наверное, этот сюжет было дано мне видеть –
давно это было – как образец
для повторения в будущем.
Вот и наступило оно, то самое будущее.
А дело было так.
В одной деревне на родине моей это было.
Я туда регулярно приезжала
навещать знакомую пожилую женщину.
Сын её, предмет её переживаний и контроля -
экзотическая личность, между прочим,
снаружи и внутри – лежал на диване.
Спал пьяный.
Надо сказать, картина почти обычная,
хоть к ней и не привыкнуть.
Ребята! не привыкнуть ни жёнам, ни матерям!
Ну, и вот.
Спал он, как говорят, мертвецки.
То есть очень глубоко и бесчувственно.
Его крупный лохматый пёс Тишка
находился тут же в комнате.
И вдруг Тишка этот сделал такое…
Ничего подобного я раньше не видела.
И была эта демонстрация для меня, ч
тоб лишка не плакать мне в будущей судьбе моей.
Рука пьяного Деньки –
так назовём дорогого моего земляка –
свисала с дивана параллельно полу.
Понятно, что значит «параллельно»?,
или нарисовать?
Ага. Ну и вот.
Тишка, подогнув лапы,
проползает извилистой волной
под хозяйской рукой так,
чтоб ладонь прошлась по его шкуре,
как бы погладила его.
То есть умный зверь
воспользовался отключкой шефа —
сильно возжелав ласки,
сам погладился об его руку.
Ну, а как быть, ежели не дождёсси!?
Причём к нам, к «посторонним»,
пёс не подкатывал.
Даже намёка на измену не было.
Он от хозяина хотел.
Вот те, пожалуйста – и подсказка, и урок!
Спасибо, Тишка!
А-а! сама теперь руку с его колена
на своё перекладывать буду.
Уж ежели невмоготу захОчёццы.
А то и возьму руку-то мужнину,
да и поглажу себя сама.
Ну, а чего, плакать что ли?