МАСТЕР
(Из книги «О людях и для людей»)
Мир наших увлечений разнообразен: кто-то увлекается поэзией, коллекционированием, кто-то танцами, живописью, спортом, кто-то музыкой, книгами и многим другим. И всех этих людей объединяет в единую когорту страсть к предмету своего увлечения, которому они подвержены в течение всей своей жизни. И сегодня я хочу сказать об одном из таких людей, о скульпторе-любителе и резчике по дереву и кости Алексее Михайловиче Ларичеве.
Начну я с того, что в заводском музее вряд ли когда взор экскурсанта сможет пропустить совершенно удивительный экспонат – макет цеха фитингов. Макет всего огромного цеха фитингов, состоящего из нескольких корпусов, переходящих друг в друга. Именно в этом цехе Алексей Михайлович отработал многие годы обрубщиком литья, так что здесь в этом цехе он знает каждый уголок, каждый поворот, станок, агрегат, участок.
Тонкости и изяществу выполнения этого макета нельзя не подивиться – особенно впервые попавшему в музей посетителю он доставит немало удовольствия. Дивиться будет он и на макеты доменного и цементного цехов, выполненных им не с меньшим усердием. Иные посетители никак не возьмут в толк, что и весь этот музей создан не профессионалами, а руками таких же вот умельцев, как Ларичев. «… Я и фигурки вот эти маленькие, мужика и бабы, вырезал, – смущённо улыбаясь, подтверждает свою причастность к созданию этого музея Ларичев, – помните, те самые, что в макете жилой казармы рабочих дореволюционных лет завода. И интерьер в той комнатке, и мебель, вот этими моими руками и созданы!».
Как же, как же, это очень примечательный экспонат! Как же его можно не заметить? Особенно он очень для детей привлекателен, которые очень частые гости в этом музее. Школьников от подобных макетов во время экскурсий просто никак не оторвать, только и смотри, смотри за ними, как бы руками они в макет не залезли! Да и как не залезть, коль в игрушечной комнатке весь обиход рабочей семьи: стол, лавка, сундук, печь, горшки да миски. За столом – глава семьи, жена наливает борщ, дети – на сундуке, кто-то на печи. Славные, искусные руки у Ларичева!
Но хочется сказать сейчас несколько и об ином. В небольшой квартире Алексея Михайловича просто глаза разбегаются: вокруг скульптуры, скульптурные группы, резьба по дереву и кости, резные картины на стенах, и даже живописные, маслом. И мебель в большей части тоже резная, сделанная им. И кажется, не в квартире ты, а в музее! В художественном!
– Вы и маслом пишите? Не только резьбой и скульптурой занимаетесь? – спрашиваю я удивлённо у него, указывая на картины на стенах. – Давно живописью увлекаетесь?
– С детства. Однако, рисую редко. Больше режу. Найдёшь кусок дерева, присмотришься к нему, и начинаешь резать то, что в нём тебе почудилось. Вот, например, это Мусоргский. Он выполнен из ясеня. Сарай как-то разбирал и увидел часть столба. И мне очень рисунок дерева понравился на срезе. Видите, как этот рисунок подчёркивает выражение лица Мусоргского? Не правда ли, занятно?
– А бюст Лермонтова? Из какой породы дерева он выполнен?
– Из вишни. Бюст Маяковского – из берёзы. Горький – тоже из берёзы. И образ моей матери из берёзы…
– Очень кропотливая работа?
– Процесс творчества всегда очень сложен. А здесь ещё сложность в том, что когда придёшь с работы, когда восемь часов отдашь заводу и так устанешь, что, кажется, и руки не поднять. Работа – то у меня ведь не из лёгких! Но руки сами тянутся что-нибудь резать! Вот тогда берёшь заготовку и начинаешь резать. Да так, что и времени не замечаешь! А бывает иначе. Начнёшь какую-нибудь вещь резать и… вдруг, охладеешь к ней! Отложишь в сторону. Но проходит время, попадётся вдруг под руку начатое, посмотришь, посмотришь и вдруг видишь, сделать нужно то или другое и завершить работу.
– А это что такое у вас на столе? Беленькое, маленькое, изящное?
– Резьба по кости. Видите, в нарты запряжены олени. Видите, как они быстро летят? По кости резать сложнее, чем по дереву. Здесь есть свои секреты, которые я потихоньку открывал для себя сам. Уж очень мелкая и тонкая эта работа! Ведь кость нужно придумать, как закрепить для обработки? И многие пробовали вырезать фигурки из кости – не получалось! Видите, какую тонкую верёвочку-ниточку я сделал на этих нартах? Терпение здесь нужно большое и желание довести работу до конца!..
Недолго длилась наша беседа с Алексеем Михайловичем. Но и за это небольшое время я многое узнал от него лично, в том числе и о его прекрасном увлечении. «Да! Да! – загорячился он в ходе нашей беседы. – Читал я в «Дзержинце», что есть такая идея создать в заводском музее художественную экспозицию. Одобряю, идея очень неплохая! И скажу почему. Например, хорошо я знал Сергея Ивановича Романова. Хорошо знаю его творчество. И он, как и многие другие, тоже достоин памяти косогорцев. И особенно для памяти будущих поколений. А ведь кроме Сергея Ивановича в посёлке немало таких людей! И не только художников, а и музыкантов, артистов, врачей, учителей, талантливых инженеров. И их имена должны быть сохранены! Но как мало, до обидного мало, мы знаем даже сегодня о них! На нашу беду, сегодня даже выставки самодеятельного творчества ни на заводе, ни в посёлке теперь не проводятся!..».
Вот так вот, а что на эти слова скажешь в ответ? Он, безусловно, прав, а для себя я вынес впечатление об этом человеке, что это не только замечательных способностей человек, мастер, прекрасно владеющий резцом и кистью, но и замечательно мыслящий гражданин нашего посёлка. Человек, болеющий за сохранение культуры в посёлке и его культурных традиций, за сохранение в памяти всех косогорцев созданных ими художественных и культурных ценностей.
А.Бочаров.
1992.