Так прошел почти год. Сыновья росли не по дням, а по часам, становились все более самостоятельными, и еще меньше нуждались в ее постоянном внимании. Появилось очень много свободного времени и гораздо меньше хозяйственных хлопот.
— Время разбрасывать камни, время собирать камни, — вспомнила она избитую фразу. Где они, те камни, которые нужно собирать? Как они выглядят?
Неожиданно оказалось, что мало забот – это очень плохо. Ведь дела, занимающие все ее свободное время, позволяли ей ни о чем не думать. Нужно было делать – то одно, то другое. Когда делаешь – на черные мысли не остается времени. То стройка, то ремонт, то машина.
Теперь у них с Володей новые машины, и больше не нужно ездить по мастерским. Сейчас они обслуживаются в фирменном дилерском центре, а это хотя и дороже, но гораздо спокойнее, и не отнимает столько сил, нервов и времени.
Теперь у Марины остались только свободное время и мысли, а мысли нападали на нее каким-то безумным смерчем.
С каждым днем мужа все больше раздражали перемены ее настроения. Он становился еще более скрытным, если только возможно было стать более скрытным, чем он был всю свою жизнь. Закрытый черный ящик – она никогда не знала, ни о чем он думает, ни что он чувствует.
А сейчас они неумолимо отдалялись друг от друга. Она все чаще оставалась спать в зале, и не могла вспомнить, когда последний раз между ними была супружеская близость.
Марина чувствовала абсолютное одиночество в собственной семье и свою полную ненужность. Настроение постоянно было на нуле, ничего не хотелось.
— Да что ты такая нервная ходишь? — возмущался муж.
— Чего тебе не хватает, дом – полная чаша. Хочешь новую машину – купил, хочешь новую шубу – куплю. Все твои желания исполняю, как золотая рыбка. Хватит ходить с кислой миной. Хочешь – съезди куда-нибудь, развейся, в Турцию, в Грецию, в Испанию. Возьми с собой кого-нибудь одного, или обоих.
— Не хочу, — вяло отказывалась Марина.
— Таблеточек попей, к психиатру сходи, пусть выпишут успокоительных. Может, тебе давно уже лечиться пора?
Она и так постоянно болела и пила антибиотики.
— А может быть, муж прав? — подумала Марина, — может быть, я просто с жиру бешусь?
Чтобы он перестал пилить ее за вялость и ничего неделание, она решила обратиться за помощью к психологу, но для начала посоветоваться с подругами.
— Ты с ума сошла? — отговаривала ее Лена, — каждому известно, что психологи еще никому никогда не помогали. Одним из них нужны чужие кошельки, другим – чужие мозги, у третьих – просто научный интерес, поизучать подопытную мышку. Что ты хочешь получить от психолога?
— Я не знаю, — тихо ответила Марина, — я потеряла интерес к жизни. Вроде бы у меня все есть, но всё чаще я ловлю себя на мысли, как хорошо было бы покончить всё разом.
— С ума сошла?! — возмутилась Лена, — иди, скажи на улице, как тебе плохо. Дом – полная чаша, муж заботливый, дети просто красавцы. Какого черта тебе еще надо?
— Не знаю, — тихо ответила Марина, — я так больше жить не могу.
— Давай поменяемся, — сказала Лена, — ты к психологу походи, а я пока в твоем доме поживу.
Ночью Марине приснился сон – она превратилась в маленькую дюймовочку и упала на дно трехлитровой банки, а над ней склонились трое седобородых ученых с выражающими глубокий интеллект лицами. Они качали головами и смотрели на нее, как на любопытный, неизвестный науке экземпляр, до сих пор никем не изученный.
Психологи переговаривались и советовались друг с другом.
Первый, с виду настоящий ученый червяк, спросил:
— Коллеги, как вы считаете, разве можно вылечить человека, у которого в жизни есть все и даже больше, а он не чувствует счастья?
Второй, с виду самый старший и седой, отвечал:
— Слишком умная. Слишком красивая. Слишком талантливая, даже, не побоюсь этого слова, гениальная. Возможно, она чувствует экзистенциальное одиночество.
— В психотерапии всегда есть место для научных экспериментов! — вклинился в разговор самый молодой и здоровый, с мускулами, как у культуриста, психотерапевт.
Ученый очкарик в круглых очках выдвинул свою версию:
— Наверное, у нее затяжная обида на жизнь, которую она постоянно держит в уме. Мозги надо лечить.
— Сначала надо проверить, есть ли они у нее! — завопил молодой здоровяк, и начал подбираться со скальпелем к ее голове.
На этих словах Марина проснулась.
— Приснится же такое! — подумала она, — может, правда не стоит к психологу ходить? Про какое они там мудреное одиночество речь вели?
Нинка тоже отговаривала ее:
— Марина, у нас в городе хороших специалистов нет. Если бы они были, не было бы столько психбольных кругом. У всех, кто углубляется в это дерьмо и относится к психологии серьезно, едет крыша, только у каждого в свою сторону. А те, для кого психология – только хобби и развлечение, тебе в любом случае не помогут.
Нинка знала все обо всем на свете, а общий курс психологии изучала в институте. Ее мнение было для Марины крайне важно. Но на сей раз она решила не послушать советов подруг, мужу тоже пока решила ничего не говорить. Она ведь всего лишь обращается за первичной консультацией.
Нина, исчерпав свои педагогические дельные советы, к которым Марина не хотела прислушиваться, и поняв, что та не отступит, дала ей телефон одного из лучших специалистов в городе. Марина сразу же с ним созвонилась. Ей понравился бодрый, энергичный голос, полный рабочего энтузиазма и готовности ей помочь.
Пока она ехала через весь город, готова была несколько раз повернуть обратно. И в кабинет, находившийся в сером неприметном здании какого-то учреждения образования, заходила с опаской.
Психолог оказался молодым, красивым и улыбчивым – Марине он сразу понравился. Он выглядел немного отстраненным и загадочным, что только придавало ему веса в ее глазах.
— Ну, давайте познакомимся, а потом обсудим нашу проблему, — сказал психолог, пригласив Марину сесть в уютное кожаное кресло. Ей понравилось, что проблему он назвал нашей, то есть, как бы, их общей.
— Меня зовут Аркадий, — с приятной улыбкой представился он.
— Как?! — чуть было не подскочила в кресле Марина, не поверив своим ушам.
Но тут же взяла себя в руки. Да, в конце концов, мало ли в жизни совпадений! Она уже успела забыть тот давний разговор и ту поездку. Сколько воды с тех пор утекло!
— Имя, конечно, редкое, но самому мне очень нравится, — улыбаясь, сказал Аркадий.
— Марина, — протянула она ему руку, и, оглянувшись по сторонам, нервно и с дрожью в голосе сказала:
— Я даже не знаю, с чего начать.
— Я Вас не тороплю, — успокаивающим тоном сказал психолог, — время у нас есть, целый час. Рассказывайте по порядку.
— Мне кажется, муж не любит меня, а может быть, даже изменяет, — призналась Марина, и тут же поправилась:
— Нет, Вы не подумайте, я вовсе не такая несчастная. У нас прекрасные малыши, мы их очень любим, мы ни в чем не нуждаемся. Может быть, каждая женщина мечтает жить так, как я. Но я так больше не могу.
Марина старалась обрисовать в общих чертах свои проблемы как можно более понятно, но, чем больше она рассказывала, тем больше жалела, что пришла на прием. Наверняка, со стороны все ее жалобы выглядят совершенно нелепо.
Психолог резюмировал:
— Мариночка, Вы – типичная жертва. Вы плывете по течению, а нужно изменить свою жизнь. Вы следуете одному заданному сценарию, в котором Вами пользуются все окружающие. Я могу Вам помочь решиться изменить ситуацию и Вашу жизнь, а потом наметить пути реализации желаемого.
— Правда?! Вы сможете мне помочь?!
— Помочь себе можете только Вы сами, — с очаровательной доброй улыбкой произнес специалист по душевным болезням, и продолжил:
— Психолог – всего лишь лоцман, решать все только Вам. Из Вашего рассказа я понял, что Ваш муж – деспот, и давно подмял Вас под себя. Страдать и отдавать – вот Ваш девиз. Ваше поведение – типичное поведение жертвы, но Вас это не устраивает. Поэтому Вы и мучаетесь.
— И что делать? — с надеждой глядя на человека, так быстро и так умело разложившего ее жизнь по полочкам, спросила Марина.
— Нужно разбираться, — сказал психолог. — Скорее всего, Ваше поведение обусловлено детскими травмами. Давайте начнем с Ваших родителей?
— Хорошо, — охотно согласилась Марина, — только давайте уже в следующий раз, целый час пролетел, а я даже и не заметила.
Дома она долго думала – до сих пор вся ее жизнь крутилась вокруг мужа и детей. Она ни разу не задумалась ни о смысле жизни, ни о смысле своего существования.
Всю себя растворила в них, а они и рады стараться. Частная школа, частный садик, детские кружки, детские утренники. Новогодняя елка, Рождество, двадцать третье февраля, восьмое марта, первый день в садике, первый день в школе, прощание с садиком, прощание со школой.
А где ее место, где она как личность? Пока она размышляла о смысле своей никчемной жизни, дети пришли домой. Мишу привез со школы папа, и недовольно сказал:
— У ребенка обуви нет толковой. Посмотри, в каких он кроссовках ходит.
— Пожалуй, да, кроссовки слегка поистрепались, — согласилась Марина, и пошла наверх – вся детская обувь стояла стройными рядами в икеевских шкафчиках на втором этаже.
Она чуть было не сошла с ума, пересматривая разнокалиберную обувь всех возрастов и размеров. Ботинки, кроссовки, кеды, тапочки, сапоги, полусапожки. Нашла две пары ни разу не одетых кроссовок для Миши.
— Дети, вы что, сороконожки у меня? — решила она пошутить, протягивая новые кроссовки Мише.
— Не хочу такие, у нас в школе все в Адидасах ходят, — сказал сын, презрительно посмотрев на предлагаемую ему обувь, и не оценив ее милой шутки.
Избаловала она их. Муж уже зубную щетку в ванной найти не может, пока ее не позовет. Она все взяла на себя, стала стержнем, вокруг которого крутится вся жизнь в доме. Может, она из металла, и ей действительно ни мужская поддержка, ни теплота, ни близость, ничего уже в жизни не нужно? Просто ломовая лошадь, призванная поддерживать порядок в доме. Все, что она умеет – делать бесконечные ремонты, которые мужу давно уже надоели.
Не говоря уже о том, что, как только он пытается помочь и вмешивается в хозяйственные дела, получается еще больше проблем. У него милая привычка дать рабочим аванс, после чего они исчезают бесследно, а Марине приходится опять искать новых, и начинать все сначала.
Круговорот. А может быть, ей вообще нет места в этом круговороте?
Бесконечная переделка и обновление интерьера забирают у нее всю энергию. Вот ни карниз, ни шторы до сих пор не поменяла. Нашла, купила, а повесить некому, мужу постоянно некогда. Да он и понятия не имеет, как дрель в руках держать. Опять кого-то ищи, договаривайся, жди, он не придет, ищи следующего.
Не особо много желающих напрашивается на мелкие работы. Вот если дом с нуля построить – это всегда пожалуйста, миллион бригад, а просто карниз повесить – нет желающих, хоть сама учись.
А ведь она в доме даже и не прописана, до сих пор у нее прописка в старой общаге. Муж категорически заявил, что никаких прав на жилье она не имеет. Дом подарили родители, и только им решать, прописывать Марину или нет. Дети – другое дело, их без прописки на учет ни в поликлинику, ни в школу, ни в садик не примут, детей он прописал.
Может быть, психолог прав, и ее муж на самом деле подлый, лицемерный, хитрый и жадный, а она вылепила из него образ святого, и всех заставила поклоняться божеству? Уничтожая сама себя, и превращаясь в бессловесную жертву?
Достаточно посмотреть, на кого она стала похожа – косметолога посещала последний раз год назад, а на стрижку и маникюр у нее постоянно не хватает времени. Ей уже далеко за тридцать, она считает себя некрасивой и неухоженной. Неудивительно, что своим внешним видом она стала раздражать мужа.
Нужно хорошо подумать обо всем, а для начала постараться исправиться и спасти то, что еще можно спасти.
Марина решила сделать первый шаг – заняться собой. Ленкин очередной бойфренд оказался хозяином салона красоты, и с удовольствием записал Марину на несколько дорогостоящих и, по его словам, чрезвычайно эффективных процедур.
Как ни странно, массажи, пилинги и масочки возымели должный эффект и сильно поспособствовали поднятию ее настроения.
В следующий раз она вошла в кабинет к психологу более уверенно, с новой прической и свежим маникюром. Модная и стильная укладка придала ей вид ухоженной и богатой женщины.
— Ну, что ж, Мариночка, я очень рад, что Вы пришли. Давайте поговорим о Вашем детстве? А для начала сделаем одно упражнение, у меня их много, давайте начнем с моего любимого?
— Конечно, Аркадий, я готова полностью подчиниться Вашему руководству, — весело и с энтузиазмом сказала Марина.
Час снова пролетел, как будто бы это были десять минут.
Вечером она заехала к Нинке, и делилась с ней, сидя на маленькой кухне на стареньком уютном и удобном диване:
— Было одно упражнение – зайти по коридору в несколько дверей и увидеть там себя в разном возрасте. А потом принести туда свои ресурсы из сегодняшней жизни, и опять посмотреть, что там изменилось.
— И что?! — Нинка внимательно слушала, подперев подбородок рукой, стараясь не упустить мелких подробностей.
— Психолог сказал, что все его клиентки видят в прошлом только свои наряды, например, голубенькое ситцевое платье, пальто, шубу, безделушки, подаренные родителями. А я за каждой дверью только плакала и плакала. И в четыре года, и в двенадцать, в семнадцать, в двадцать пять, и в свои тридцать четыре.
— Удивил прямо таки твой психолог! — критически отнеслась Нина к ее рассказу, — можно подумать, что у меня другое детство было, намного счастливее, чем твое. Мужа у меня нет совсем, и даже квартиру не могу купить на учительскую зарплату. Только я, как ты, не плачу, и по психологам не хожу. Да у меня и денег на них нет!
— А что мне еще делать? — спросила Марина, — сидеть, и слезы глотать?
— Не знаю, — сказала Нина, — но эти упражнения – полный бред! Здоровому человеку никогда даже в голову не придет такой ерундой заниматься.
Чем больше Марина ходила к психологу, тем больше вопросов без ответа появлялось у нее в голове.
Теперь она отчетливо и ясно поняла, что уже очень длительное время живет в положении рабыни. Ее все используют, даже кошка Марта.
— Марина, у Вас типичный стокгольмский синдром, когда жертва привязывается к своему мучителю, и любит его тем сильнее, чем больше он над ней издевается, — сказал психолог.
Он абсолютно прав.
— Я – бессловесная жертва, — все больше убеждалась Марина.
— Вы знаете, — сказала она Аркадию, — прожив столько лет в рабстве, нелегко порвать цепи и вырваться на волю.
— А никто и не говорил, что будет легко, — с улыбкой заметил Аркадий. — Нам предстоит длительная работа.
Она воодушевилась – ситуация вовсе не безнадежна, психолог наверняка знает много примеров, как такие безнадежные дурочки, как она, сумели изменить свою жизнь.
— Что конкретно я должна сделать? — спросила она Аркадия.
— Марина, для начала Вы должны перестать быть жертвой, начать уважать себя, полюбить себя, как личность, — твердо сказал психолог. — Вы обижены, на себя, на весь мир, обижены совсем. Вы обижены всегда, везде, каждую секунду, и каждое утро.
— Как Вы верно говорите, Аркадий! — Она посмотрела на него с немым восхищением, — я, действительно, каждое утро просыпаюсь, и плачу.
— Это в Вас говорят Ваши детские травмы, — сказал психолог. — Что Вы чувствуете, когда думаете о своих родителях?
— У меня их нет, Вы же знаете. Я чувствую боль потери, обиду, ненавижу себя за то, что никому не нужна, — с болью в голосе ответила Марина. Она разрыдалась.
— Хорошо, главное, что Вы это понимаете, — сказал психолог, — если Вы согласны, нам предстоит длительная работа по избавлению от последствий детских травм.
Марина согласилась.
книга на ридеро Марина Орфан Обреченная