Лето 1972 года выдалось в Подмосковье сухим и жарким. Начались торфяные пожары, на борьбу с которыми привлекли не только все местные организации, но и войсковые части. Но чрезвычайная обстановка сохранялась, прекратили работу некоторые аэропорты. На сооружении заградительных канав уже работали инженерные подразделения Таманской и Кантемировской дивизии и многие части Московского военного округа. В ликвидации пожаров принимал участие и наш железнодорожный Шатурский батальон, где я служил командиром взвода.
Однажды мы выехали пожарной машиной на тушение скирд сена. Ещё на подъезде заметили странность. Скирды горели через одну. Добраться через речушку мы не смогли. Деревянный мост был разобран. У нас в комплекте оказалась мотопомпа МП-600 с заборным рукавом. Речушку форсировали вплавь вместе с мотопомпой, которую разместили на плоту, быстро изготовленном из запасной автомобильной камеры и брезентовой кошмы. Собрали рукавные линии и запустили помпу. Сено стояло близко от берега, и брезентовых рукавов хватало, чтобы обрабатывать водой скирды, не охваченные огнём. Кроме того, ветер сменил направление и стал дуть поперёк ряда. Таким образом, половину скирд мы отстояли. Позже узнали, что сено подожгли жители из соседнего села, которым хорошо заплатили. Впрочем, и на торфяных пожарах тоже были свои «диверсанты». На участках, отсечённых глубокими канавами, находили следы костров и разбросанные головёшки.
Тушить торф сложно. Его куски горят, даже плавая на поверхности воды. Бывали случаи, когда многометровый слой торфа выгорал прямо под дорогой, образовывая огненную ловушку, в которую мог провалиться не только человек, или животное, но даже техника. И такие случаи были. Для отсечения горящих торфяных полей канавами стали применять взрывчатку. Нас выставили в оцепление вдоль автомобильных дорог с боевым оружием. Перед этим ещё раз проинструктировали о порядке его применения. Несмотря на дымный смог, стояли на расстоянии прямой видимости, меняясь через 2 часа. В противогазе стоять было трудно, поэтому применяли только очки и респираторы. На соседнем участке кто-то закашлялся, а потом громко спросил:
- У вас питьевая вода осталась?
- Вода есть! Но она вонючая и тёплая! Есть хороший чай в термосе! – ответил я незнакомцу.
- Это даже лучше! Сейчас подойду!
Вскоре из дымной пелены возникла фигура незнакомого старшего лейтенанта. Я налил чаю и подал гостю. Он бережно взял кружку и отхлебнул.
- О! Да у тебя чай с лимонником! Откуда ягоды?
- Жена из Буреи прислала!
- Развелись, или к маме уехала?
- Нет! Просто я призван на действительную военную службу на два года!
- Значит, лейтенант-любитель?
- Вроде того!
- А я сам из Белогорска, фамилия моя Кузнецов, звать Олегом.
- А я – Анатолий Горохов из Шатурского батальона железнодорожных войск. Вот свела судьба земляков! Как сюда попал?
- Служил в ВДВ, приехал в Москву, в академию поступать. Зачислили, но приказали стоять в оцеплении. Вкус лимонника сразу узнал. Можно ещё кружечку, а то в горле пересохло. Подобный едкий дым недавно вдыхал во Вьетнаме.
- А тебе пришлось там воевать?
- Пришлось! Нас перебросили туда на охрану мобильных зенитно-ракетных комплексов С75 «Двина». Хорошие установки! Американцы от них несли большие потери. После отражения налёта комплекс перемещали на другое место. В этом принимали участие и мы, и «въетконговцы». Они маленькие, вроде щуплые, но жилистые. Некоторые детали, да и сами ракеты перетаскивали, как мураши, на бамбуковых шестах и верёвках. И маскировались они хорошо. В некоторых местах прорыли норы, словно червяки, и перемещались по ним с большой скоростью. Ни мы, ни американцы не могли в такие норы пролезть. А они ныряли в них, словно зверьки-ласки. Ты видел эти комплексы «Двина»?
- Нет!
- Тогда посмотри! У меня картинка сохранилась!
- Спасибо!
- А как же у тебя она осталась? Ведь оружие секретное!
- Секреты внутри, а снаружи их много раз американцы фотографировали. Они за этими секретами очень охотились! Один раз чуть не получилось, но сработала «русская непредсказуемость». - В смысле?! - Да один мой боец всю группу американского спецназа нейтрализовал вместе с вертолётом.
- Интересно, как?
- Своей крестьянской основательностью и предусмотрительностью. - Расскажи более подробно!
Старший лейтенант отхлебнул ещё чаю с лимонником и продолжил повествование. Служил у нас ефрейтор Иванченко. Несмотря на молодой возраст, делал всё основательно и со смыслом, но очень увлекался чтением книг. Однажды заметил я у него книгу.
- Увлекаешься фантастикой?
- Я с детства мечтал о разных странах и приключениях!
- Здесь и без книг приключений хватает!
- Это – точно! Товарищ лейтенант, а в этих джунглях динозавры водятся? - Возможно! Поэтому службу нужно нести бдительно и не дремать на посту!
- Я и так не дремал!
Об этом разговоре почти забыл, но однажды получил замечание за медленное перебазирование комплекса. Оказалось, что ефрейтор Иванченко требовал ограждать объект двумя рядами колючей проволоки. Потом её приходилось сматывать и переносить на новое место вместе с комплексом. Решил побеседовать с ефрейтором, но переубедить в нецелесообразности мероприятия не удалось. Тогда я вспомнил книгу и сказал:
- Наземная колючая проволока от птеродактиля не спасёт! Ведь он нападает сверху.
- А когда он может напасть?
- В новолуние! В самую тёмную ночь!
- А что он утаскивает?
- Да всё что угодно! Почти, как сорока! Даже ракетную установку может утащить! А с нас потом взыщут за утрату материальной части!
- И много она стоит?
- Много! Хватит платить детям, внукам и даже правнукам.
- Что же делать?
- Не паниковать, не мешать быстрому перебазированию установки, и бдительно нести караульную службу.
- А он большой, этот птеродактиль?
- Приличных размеров!
- А огонь он не изрыгает?
- Насчёт огня не знаю, но из заднего прохода выделяется такой газ, что глаза выедает! Слёзы прицельно стрелять не дают! Так что, тренируйся, чтобы мог точно стрелять в темноте и даже с закрытыми глазами.
Служба продолжалась в обычном напряжённом ритме. Задержек с перебазированием комплекса больше не происходило. Ефрейтор Иванченко стал лучшим бойцом моего подразделения. Однажды над нашей позицией пронёсся на низкой высоте одиночный американский самолёт. Но из него не высыпались бомбы, не пролилась никакая жидкость. Системы ПВО даже не успели на него среагировать. Командование посчитало, что самолёт просто сбился с курса, отстав от своей группы. Но всё-таки на душе было тревожно. Интуиция подсказывала, что опасность рядом.
На американском авианосце шла наряжённая подготовка специальной операции. Самолёт-разведчик уже сбросил на парашютиках небольшие баллончики с усыпляющим газом и таймерами на открытие клапанов. Сейчас готовился вертолёт повышенной грузоподъёмности. Его максимально облегчили и заправили топливом только на полёт туда и обратно. Всё вооружение было снято. Экипаж был сокращён до минимума, а спецгруппа «морских котиков» состояла всего из двух человек. Но это были самые лучшие и подготовленные бойцы, имеющие богатый опыт специальных операций. На выхлопные трубы вертолёта надели насадки, гасящие искры и звук. Задача группы была проста и одновременно сложна. Зависнуть в полной темноте над ракетной установкой русских, спуститься на тросиках вниз, нейтрализовать охрану, которая осталась, и закрепить крюки грузовой лебёдки. Дальше подъём людей и техники, с возвращением на авианосец. Время было рассчитано до секунд, а схема строповки ЗРК отработана на макете.
Ефрейтор Иванченко находился в карауле. По лунному календарю было новолуние. Промелькнула мысль о птеродактиле. Сегодня ночью он мог прилететь. Чтобы не пострадать от его газов из заднего прохода, одел противогаз. Ночь оказалась очень тёмной, пришлось действовать на ощупь и по памяти. Закинул автомат за спину. Нашёл в ящике с ЗИПом мотки колючей проволоки, которые так и не сдали на склад. Опоры ракетного комплекса крепко привязал колючей проволокой к комлям растущих деревьев. Вторым мотком «колючки» примотал ракету к лафету. Это его немного успокоило, хотя и бросило в пот от работы и напряжения. Дышать было трудно, но он не снял противогаз. Листья шуршали от дуновения лёгкого ветерка, а других звуков не было. Молчали ночные птицы и животные. Это вызывало подозрительную тревогу. Ефрейтор слепил на земле из листьев и земли чучело человека, а сам залез в какую-то нору ногами и внимательно наблюдал за небом. На его фоне почти ничего не было видно, а контур зенитно-ракетного комплекса угадывался по тёмному пятну без звёзд. В норе было тесно, не повернуться, и тело начало затекать. От этого накатывалась дремота.
В это время над джунглями, на минимальной высоте, почти бесшумно, летел вертолёт. По приказу, экипаж сохранял радиомолчание. В нужной точке координат включили приборы ночного видения и вскоре зависли точно над зенитно-ракетным комплексом русских. Бесшумно с вертолёта спустились две фигуры, по пути выстрелив из пистолетов с глушителями в подозрительные холмики. Затем быстро завели стропы. Вокруг стояла тишина. Подали сигнал на подъём себя и груза. Люди поднимались быстро, а с грузом оказались проблемы. Грузовой трос натянулся, как струна, но установка только шевельнулась. Пилот дал максимальную мощность двигателю. В землю ударил сильный воздушный поток. От вибрации и максимальных оборотов, глушитель с выхлопных труб слетел, и небо раскололось страшным рёвом. Ефрейтор выскочил из норы, и с криком: «Птеродактиль!!! Птеродактиль!!!» стал строчить из автомата в воздух. Пули защёлкали по обшивке вертолёта. Пилот машинально перевёл управление винтом в горизонтальный полёт с набором высоты. Но грузовой трос держал крепко. Через несколько секунд вертолёт зацепил лопастью за макушки деревьев и рухнул в джунгли.
Яркая вспышка осветила поляну со стоящим на ней ракетным комплексом и бегущим человеком.
Иванченко бежал в сторону караульного помещения, а ему навстречу уже мчались наши бойцы. Перепуганный ефрейтор ничего не мог объяснить, только продолжал кричать: «Птеродактиль!!! Птеродактиль!!!»
Доктор сделал Иванченко успокаивающий укол, а мы с бойцами побежали на пост. Боялись, что взорвалась ракета на лафете. Но наша подопечная «Двина» оказалась в полном порядке. Рассвет в джунглях наступает почти без сумерек. Вскоре на месте происшествия щёлкали фотоаппараты и лазили специалисты. Вертолёт сгорел почти полностью, а ЗРК 75 и её ракета не пострадали. В этот день налётов американской авиации не было. Высокое начальство проводило совещание. Было решено наградить Иванченко медалью «За боевые заслуги» и отправить домой, «по состоянию здоровья», хотя он вполне отошёл от пережитого стресса. За сбитый вертолёт и боевую службу его премировали солидным денежным вознаграждением. Я получил очередное воинское звание и предложение поступить в академию. Похоже, кому-то очень не хотелось особо афишировать этот случай. Пусть американцы думают, что у нас есть секретное оружие, или агентура в Пентагоне. Ведь они, казалось, всё предусмотрели, а сорвалось. Модель американского вертолёта установить не удалось, но бойцы ещё долго называли зарубежные винтокрылые машины «птеродактилями».
Мы с Олегом пожали друг другу руки и расстались на обочине дороги. В лесу, на торфяниках завыла сирена, взлетели сигнальные ракеты, а вскоре прогремели взрывы. Через неделю новые торфяники не горели, а старые продолжали чадить до самой осени. Но уже ушёл едкий «смог» и аэропорты работали без сбоев.