- Милая барышня, пригласите, пожалуйста, доктора Гранфус. – Вежливо, но с четкой настойчивостью в голосе женщина обратилась к медсестре.
- Вы по какому вопросу пришли? – Ответила явно недовольная медсестра. Снова женщина, снова красивая, снова к нему. И только бедной и неприметной медсестре до сих пор так и не удалось побывать на «аудиенции» у коварного доктора Гранфус.
- Если вы не хотите услышать пару неприятных слов, то пригласите его без лишних вопросов, будьте любезны.
- Прошу, присядьте. Я сейчас приглашу доктора.
Медсестра с перекошенным от злости лицом отсутствовала около пяти минут. Вскоре показался доктор:
- Добрый день! Проходите в мой кабинет, нам есть что обсудить.
- Добрый! Благодарю вас.
В кабинет доктора не заходил ни один пациент, только лишь родственники для обсуждения лечения. Еще чаще там бывали дамы, с которыми, как правило, у доктора были очередные мимолетные встречи. Несмотря на слухи, медперсонал не интересовал нашего доктора. Слишком уж они все ему казались простыми и доступными. Все чаще его интересовали молодые и недоступные на первый взгляд. Иногда предпочитал женщин после 30, порой даже лет на 10 старше себя. Сам он объяснял это тем, что всем необходимо разнообразие. Однако сейчас женщина его посетила совсем не для одноразового секса:
- Доктор, я не хочу с вами ругаться. Я благодарна за все, что вы сделали для моей дочери. Но на каком основании вы ее выписали? Опять же, если вы ее выписали, то почему она не поехала домой и не отзвонилась мне? Что случилось?
- Прошу вас, успокойтесь. Вертман ночью бежала из больницы. Я хотел ее остановить, но в этом случае нанес бы непоправимый вред.
- Вы в своем уме? Она опасна и способна на убийство! От этого будет непоправимый вред, а не от лечения.
- Хоть на минутку представьте, чем бы ее лечили после побега. Она не смогла бы оклематься до самой старости. Неужели вы хотите такой жизни для вашей дочери?
- Я хочу для нее нормальной жизни.
- Ее не устраивает нормальная жизнь. Именно из-за нее Вертман и оказалась здесь. Ей необходимо выпустить свое внутреннее «я». Тогда она наконец-то станет собой. Позвольте ей сделать это. Даже если она совершит убийство, то она не настолько глупая, чтобы попасться. Вам остается лишь принять свою дочь такой, какой она является. Это поразительный человек.
- Доктор, вы не понимаете, что говорите. За одним убийством последует и второе. А потом и десятое. Ее невозможно будет остановить.
- Не надо таких прогнозов. Вряд ли произойдет что-либо страшное во время ее поездки на концерт.
- Так она еще и на концерт поехала? О нет, только не это. Доктор, вы даже не представляете, что наделали. Она же одержима этим. Если потребуется, то пойдет по головам. Причем по мертвым уже головам, вы понимаете?! – Если бы не сдержанность матери, то она бы уже впала в истерику. Свои чувства и эмоции она проявляла не часто, но всем было известно, насколько она любит свою дочь. И как сильно переживает за нее. Она ее знала, как никто другой. И знала, на что та была способна. Мать присела на стул, и закрыла лицо руками.
- Это ее выбор, который в любом случае достоин уважения. Отпустите ее и просто наблюдайте. Другого не дано.
Немного успокоившись, мама продолжила:
- Вы с ней разговаривали перед побегом?
- Да. Она обязательно свяжется со мной, как только вернется. Тогда мы продолжим с ней лечение.
- Только в следующий раз Юлис уже не будет оплачивать ваши услуги.
- Если дело касается Вертман, то оплата мне не требуется. Я сделаю для нее все, чтобы вылечить.
- Зачем вам нужна вся эта возня с нами? Мне право неудобно за поведение своей дочери, вы ничем нам не обязаны.
- Ошибаетесь…
Доктор закурил в кабинете. Долгое время он не давал воли этой вредной привычке, и вот сорвался. Сам он чувствовал, что деваться некуда. Рано или поздно, но его беда всегда шла рядом с ним и нашла бы в любой момент. Прошло много лет, и казалось, что он давно уже похоронил в себе это. Но нет – Вертман вновь пробудила эту невыносимую боль. В памяти возникли давно забытые образы, воспоминания и страх перед тем, что ему не ведомо.
- В университете, где я учился, однажды встретил волшебное создание. Девушка ангельской красоты свела меня с ума с первого же взгляда. Я влюбился в ее глава. Это бездонное море, в котором я готов был бесконечно тонуть. Ее ангельский высокий голос завораживал все вокруг. Это не был противный и писклявый голос, а именно четкий, хорошо поставленный, отточенный. Никто не оставался равнодушным к этому жестокому миру от всего лишь одного ее взора. Я сделал все возможное, чтобы с ней сдружиться. Потом долго за ней ухаживал. Ее многочисленные поклонники сводили меня с ума, но, сумев преодолеть все преграды, мы начали встречаться. Я был безумно счастлив, когда она ответила мне «Согласна!».
Однако после свадьбы моя жизнь перевернулась – мой ангел превратился в дьявола. В ее глазах я начал улавливать холод, расчет, жестокость, ненависть ко всему живому. И только тогда я осознал, что тонул в совершенно мертвом море. Ее глаза не выражали абсолютно никаких эмоций. Это было самое жестокое существо на свете. Мой ангел в этот мир кроме боли ничего более не принес.
Во время своих припадков она своими тонкими пальчиками тянулась именно к глазам. Она их хотела выцарапать в буквальном смысле, чтобы в мире больше ни одних глаз не осталось. В эти жуткие моменты ее сила возрастала до нечеловеческой. Это маленькое и хрупкое создание даже я порой не в силах был сдержать. На одних глазах дело не заканчивалось –кругом начинался крах. Она разрушала все, что было на ее пути. Летали стулья, столы, вся посуда из шкафов, одежда, горшки с цветами, стоял нечеловеческий крик, новая мебель вскоре превратилась в щепки. Основной удар я принимал на себя, дабы она не искалечила кого-либо. Из последних сил я пытался сдержать ее агрессию, но они закончились. Я до сих пор не заходил в ту квартиру, где мы жили.
- Что случилось?
- Этот день стал для меня значимым. С одной стороны, все это было просто ужасно, но с другой – я наконец-то почувствовал облегчение. Как гора с плеч. За год до этого я поместил ее на лечение в клинику, где тогда работал. Много времени ушло, чтобы составить и разработать терапию. Любви на тот момент уже не оставалось, лишь жалось и злость к себе. Я не мог сам себе поверить, что ранее не разглядел этот ужас с чистыми и невинными глазами. Знаете, что было самое жуткое? Все самые ужасные вещи она творила с точно такими же глазами. Невозможно было предугадать ее следующее действие – она к тебе приближается, а ты думаешь, обнимет или начнет душить. Больше всего на свете я хотел, чтобы она наконец-то стала нормальным человеком. Мечтал, чтобы предо мной появился снова мой ангел, которого я до сих пор так люблю. Казалось, что лечение идет ей на пользу. Были видимые улучшения в поведении. Все улыбки, взгляды, смех, эмоции будто были искренние. Только недавно до меня дошло, что я был ослеплен ее превосходством в очередной раз. О, как же я ошибался! Она прекрасно знала мое отношение к ней и очень умело это использовала в своих целях. Однако и в этот раз ангел оказался слишком хитер – она смогла усыпить бдительность и сбежала с лечебницы.
- Ваша жена сейчас на свободе?
- Она не далеко убежала. На шоссе она быстро поймала машину, но доехать успела до первого столба. Не прошло и часа, как мне позвонила полиция и попросила приехать на место происшествия. Когда я приехал, то увидел выпотрошенный труп мужчины на заднем сидении. На сидении водителя же была она – мой ангел. Окровавленные руки все еще крепко сжимали руль, на них лежала ее голова с открытыми глазами. Это снова были именно те глаза, в которые я влюбился, будучи студентом. Это все те же чистые и светлые озера, в которых я тонул все это время. Что я хотел, то и получил….
- Доктор, некорректно вам задавать подобный вопрос, но заранее простите меня. Как вы это пережили?
- А кто сказал, что я это пережил? Все эти года я просто бежал от всего, что преследовало меня из прошлой жизни. Мне это почти удалось. Почти каждый день меня утешали новая женщина, алкоголь на ночь, с утра крепкий кофе. Не самый лучший образ жизни. У меня по клинике появилась даже своеобразная репутация, которая по-своему помогала мне в поиске новых женщин. Всякая пыталась стать той самой особенной, но еще ни одной не удавалось пробудить старые, казалось бы, давно умершие чувства.
Ваша дочь поступила примерно с теми же симптомами, как и моя жена, вот только она еще пытается сама себя контролировать. Когда Юлис ко мне пришел и начал просить заняться ей, я долго отказывался. Деньги тут никакого значения не играли. Потом я это воспринял как знак, что возможно исправить ошибки прошлого. Самое главное – давать пациенту свободу выбора, иначе он закончит плохо.
- Доктор, вы меня пугаете. Вы цепляетесь за мою дочь лишь из-за ошибок прошлого.
- Не бойтесь, я не причиню вреда вашей дочери. Для продолжения лечения она сама ко мне потом вернется, только тогда я смогу ей помочь. После похорон своей жены я осознал, в чем именно были недочеты в моей методике лечения. Ее выбор в пользу лечения должен быть осознанным. Нельзя удерживать ее насильно, это принесет только вред. Прежде всего Вертман. Иначе это все может очень плохо закончиться, с неизвестно какими последствиями. Ей нужно предоставить свободу выбора, иначе она получит ее сама неизвестно каким способом.
- Чтобы она не совершила – это будет на вашей совести.
- Я знаю, что вы меня будете винить в любом случае. Я заслужил это. Но уверяю – она вернется ко мне. Я ее вылечу.
- Доктор, какие у вас намерения, кроме лечения?
- Я сам еще не знаю….
- Доктор, при всем уважении к вам, моя дочь не есть расплата за ваши ошибки. Я немного огорчена. Тем не менее, надеюсь, что вы все делаете правильно. В этот раз нельзя допустить оплошность. Вертман моя единственная дочь. Ее потерять – огромный страх для меня.
- Не беспокойтесь. Она вернется и мы продолжим лечение. Позвольте ей хоть в чем-то реализовать себя.
- Я вас услышала. А вы определитесь как можно быстрее. Мне необходимо уже идти. Спасибо, что смогли уделить мне время. Надеюсь, что вы знаете, что делаете. До свидания!
- Не сомневайтесь, я не подведу ни вас, ни Вертман. До свидания!
Вот и прожили мы больше половины.
Как сказал мне старый раб перед таверной:
"Мы, оглядываясь, видим лишь руины".
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.
(И.А. Бродский)