Любовь без секса – обожанье,
секс без любви – обычный блуд,
в нем только похоть и желанье,
вряд ли радость принесут!"
В.Евсеев.
Зима 2015 года.
Словакия. Городок Попра в высоких Татрах. Горнолыжный курорт. Поздний вечер.
Большое, круглое, с высоким потолком, помещение цыганского ресторанчика-харчевни. Оно выглядело, как каменная пещера. "Пещера" слабо освещалась лампами от выкованных из чёрного металла и прикреплённых к каменным стенам, светильников. Деревянные, массивные столы с деревянными же скамьями, расставленные по кругу, словно римские цифры на огромном циферблате часов. Посреди этого зала-"циферблата", на полу из гладких каменных плит, обрамлённый большими валунами, очаг, где обычно разводят костёр. Над очагом, словно огромная, закопчённая, перевёрнутая металлическая воронка-дымохот, которая выходит своей трубой, через потолок наружу. Сейчас, в очаге только угли, подёрнутые пеплом и лишь, кое-где, вспыхивает несмелый язычок пламени. Вспыхнет и сразу же исчезнет под покровом пепла. Над тлеющими углями, подвешена на цепях массивная металлическая решётка, на которой томятся куски мяса. Повар, толстый мужик с закопчённым лицом, в красной рубахе с засученными рукавами и в кожаном переднике, больше похож на деревенского кузнеца. Он, иногда, подходит к решётке и переворачивает мясо, проверяя его большим ножом на готовность. Уже зажаренные куски он выкладывает на большие глиняные тарелки и разносит ожидающим трапезы гостям. В зале стоит вкусный запах дымка и жареного мяса. Атмосферу нежной приятности ещё дополняла и звучащая, спокойная, живая музыка. По залу, останавливаясь ненадолго у каждого столика с гостями, ходил скрипач. Это был средних лет бородатый цыган, с шапкой кудрявых седых волос. Он играл пронзительно-душевно. А, когда скрипка издавала звуки, похожие на плач, цыган прикрывал свои чёрные, как угли, глаза, качаясь в такт мелодии.
Посетителей в этот час немного. За одним из столов сидят два пожилых мужчины. В прошлом они, жители России, теперь живущие постоянно в Германии. Один из них, с седыми длинными волосами и в очках, с затемнёнными стёклами в тяжёлой, роговой оправе, в кожаном, модном, укороченном пиджаке и в шейном платке, в прошлом Ленинградец.
Второй, в прошлом москвич, лысоват, с аккуратно подстриженными усами и бородкой. На нём серый свитер с полукруглым открытым воротом, без рубашки. Мужчины познакомились лишь здесь, на лыжном курорте, куда приехали отдыхать со своими жёнами и внуками. Бабушки сейчас остались в отеле, чтобы уложить внуков спать.
Чувствуется, что мужчины наслаждаются беседой друг с другом на русском языке, атмосферой харчевни, да красным вином, поданным им в глиняном кувшине, которое они отпивали маленькими глотками из глиняных кружечек, закусывая подсолёными фисташковыми орешками.
Пожилых мужчин, под звуки скрипки, накрыло сейчас воспоминаниями из их далёкой, разухабистой юности.
Возникла вечная тема - "О ЖЕНЩИНЫ!".
Лысоватый, с бородкой, чтобы его визави было понятно, с кем он имеет дело, с гордостью произнёс:
- Вы, уважаемый, столько в своей жизни огурчиков не съели, сколько у меня было женщин.
Второй, красавец, тихо произнёс:
- А вы знаете, я ведь вообще не любитель огурцов. Я не буду вам сейчас называть количество моих женщин. Все они, кроме одной Женщины, прошли через меня, похожие одна на другую, не задев души и не оставив в памяти ни малейшей зарубки. Кроме одной - и он замолчал, окунувшись в свои воспоминания.
- Чем же та, одна, была хороша, и чем же она так запомнилась вам?
- Ну что же, я вам расскажу сейчас о той встрече.
Восьмидесятые годы. Я работал тогда официантом в ресторане в моём родном Ленинграде. Мне 28 лет. В ресторан меня привела, если выразится пафосно, "великая нужда". По окончанию ленинградского военномеханического института, я проработал 5 лет инженером. К тому времени у меня была любимая жена, маленький сын, кооперативная квартира, домик в садоводстве и собака овчарка. На всё это катастрофически не хватало денег. А так хотелось жить по-человечески. Нужно было что-то менять в жизни. Мой двоюродный брат тогда служил официантом, по его рекомендации, взяли и меня на работу в ресторан. Я был в ту пору ещё черноволосым, стройным молодой человек.
Тот случай, о котором я хочу вам рассказать, случился 30 апреля. В канун майских праздников. Была моя рабочая смена. (Мы работали через день.) Время подходило к полуночи. Вроде бы и "капусты нарубил" сегодня неплохо, но настроения никакого. Жду, когда же уйдут последние посетительницы, две прилично одетые женщины лет сорока. Другим бы уже давно намекнул, что, мол, закрываемся. Но, эти дамы сделали приличный, не марамойский (На официантском языке, не бедный) заказ. Стою вблизи этих гостей, на случай, если, что-то понадобиться им ещё. Подходит официант Уткин, ловелас и обольститель женщин, поставивший себе целью довести количество любовных похождений до 3000. Уткин радостно, обращаясь ко мне, достаточно громко, чтобы и женщины обратили на него внимание:"Паша, а завтра ведь первое мая, праздник! Ох, и отоспимся! Какие красивые дамы сидят у тебя за столом, а у меня, в этом смысле, сегодня совсем отсос. (Не повезло. На официантском) А и ладно. Буду сегодня спать просто так, НА СЕБЯ!"
Я, посмотрев с тоской на Уткина, заметил:"Тебе-то хорошо, выспишься, а вот меня "запрягли" завтра на уличную торговлю. Народ буду пивом бутылочным поить с сырками "Дружба". А я то живу на другом конце города, за Невой. На метро уже опаздываю. Такси брать придётся за 3 счётчика. Праздник, блин. А представляешь, если не успею до разведения мостов, перескочить на ту сторону Невы, то полночи в такси проведу, а и домой приеду только к трём ночи. Это в лучшем случае. А утром, к 10 часам, уже нужно принимать товар для торговли. Да я ещё и вымотался сегодня изрядно и, невыспавшимся, завтра весь день работать. Я уже позвонил жене, чтобы она не волновалась, если я сегодня не приеду домой. Прямо здесь, на стульчиках, останусь коротать ночку."
Дождавшись ухода последних своих гостей, сдав дневную выручку, решаю всё же ехать домой. Выскочил из ресторана, стою, ловлю такси. Вижу, направляющихся ко мне тех женщин, что сидели только что за одним из моих столиков.
"Извините нас, но мы слышали ваш разговор с другим официантом, - сказала одна из них, обращаясь ко мне-как мы понимаем, Павел, что стали невольными виновниками вашего позднего ухода сегодня со службы? И вот, мы подумали, что возможно сможем вам помочь. Дело в том, что мы живём здесь недалеко. И если Вас не смутит наше предложение, то мы приглашаем Вас переночевать сегодня у одной из нас."
Я посмотрел на женщин. Нет, не подумайте, что я был аскетом. Иногда я позволял себе изменять жене. Но в этот момент в голове пронеслось - Ну, куда мне сейчас, такому "никакому", да ещё и с двумя? Один конфуз получится. Но, с другой стороны, пилить через весь город из-за нескольких часов пародии на сон? Нужно соглашаться, а там, как пойдёт. Я произнёс, улыбаясь искусственной, ресторанной улыбкой:
- Спасибо милые Дамы, я с удовольствием приму ваше приглашение. Но вот беда, буфет и кухня уже закрыты и я не могу купить ничего, чтобы вас угостить.
- Не беспокойтесь об этом. Мы уже сыты, а для Вас у нас найдётся "сухая корочка хлеба", чтобы утолить голод и глоток сырой воды, чтобы утолить жажду.
Мы шли по бульвару, тянущемуся вдоль проспекта. Навстречу попадалось много гуляющих. Дойдя до следующего перекрёстка, одна из женщин, сказала, что, наверное, мне удобней будет отдохнуть у неё, так как мы уже подошли к её дому. Попрощавшись со второй женщиной, я последовал за пригласившей меня.
Квартира находилась в старинном доме, на первом этаже. Когда вошли внутрь, женщина сказала, чтобы я вёл себя непринуждённо, что мужа у неё нет, а её дети сегодня гостят у бабушки.
Женщину звали Татьяна Николаевна. Мы прошли в небольшую комнатку. Татьяна включила ночник и сказала, чтобы я отдыхал здесь, пока она приготовит ванну. Через короткое время женщина вернулась. Всё шло к тому, что мне, как бы, уже и нужно было приступать к тому, зачем, как я полагал тогда, меня и пригласили. Я обнял её за талию.
- Павел, а давайте-ка мы не будем спешить. Ведь вам же этого сейчас совсем не хочется. Правда? Вы ужасно устали и хотите только одного, вымыться и лечь спать.
Я молчал.
-Давайте так. Подарите мне эту ночь. Пусть будет, как я хочу. Согласны!
Я молчал. Всё это было очень непривычно.
- Ну, сами посудите. Если мы сейчас ЭТО сделаем, то будет так, как всегда. Вы даже не запомните этот эпизод из своей жизни. И после этого наступит чувство пустоты и, возможно, даже досады. Согласны?
Я тихо выдохнул:"Да"
- Ну, вот и чудесно. А теперь пойдёмте в ванную комнату, вода уже, наверно, заполнила ванну доверху.
Я не буду Вам мешать. Погружайтесь, пожалуйста, в тёплую водичку, а я пойду, придумаю, что-нибудь, чтобы вы могли перекусить. Представляю, как вы голодны сейчас.
Я лежал в огромной, чугунной, старинной ванне. Приятно пахло какими-то духами.
Татьяна вошла ко мне в ванную комнату. На ней теперь был голубой, очень коротенький, халатик. Она села на невысокий стульчик, рядом с ванной.
- Я сделала несколько бутербродов для вас и принесла фужер лёгкого вина пополам с минеральной водой, чтобы вас не свалил сон, пока вы не перекусите. Лежите, лежите, отдыхайте. Я нарезала бутерброды маленькими кусочками, чтобы вам не доставать руки из воды и с удовольствием сама покормлю вас.
Как же было вкусно и приятно так просто лежать, не напрягаясь, не думая о том, что же дальше. Я совершенно размяк в тёплой воде. Татьяна гладила моё тело мягкой губкой. Не было даже сил подняться из ванной. Женщина помогла мне. Я встал под прохладный душ. Затем, она, как это делала мама со мной в детстве, обернула меня в, замечательно пахнущую крахмалом, простыню. Вот она откинула, ставшую уже влажной, простыню и я стоял теперь перед ней совсем голый. Я не чувствовал сейчас своего мужского превосходства, мне было так хорошо и уютно.
Комната освещалась тусклым светом ночника. Было приятно тепло. Я лёг на диван, покрытый свежим постельным бельём. Татьяна, а мне её всё время хотелось назвать по имени отчеству. Татьяна Николаевна, не снимая с себя халат, села рядом, на край дивана.
- Если вам, Павел, не холодно, то полежите так, на спине, голенький. Пусть тело подышит. Просто лежите, отдыхайте. Она стала нежно гладить своими ладонями моё тело. Женщина чуть наклонилась вперёд, халат слегка распахнулся и я увидел в полумраке её грудь и маленький розовый сосочек. Во мне стало крепнуть и подниматься желание.
Вы ждёте от меня сейчас рассказа, как от её прикосновений я ещё больше возбудился и, как она перешла, от поглаживаний, к поцелуям? Так нет, не случилось этого тогда.
Татьяна Николаевна спросила меня, люблю ли я стихи? И если я не против, то она мне почитает кое-что по-памяти. И добавила, что ей недавно привезли из Англии запись концерта двух известных музыкантов. Редкое сочетание скрипки и саксофона. Она включила стоящий тут же, на столике, магнитофон. И комната наполнилась звуками скрипки. Они напоминали плач женщины и, словно успокаивая скрипку, что-то бубнил саксофон...
Татьяна стала мне читать наизусть стихи. Называла имена авторов тех произведений. Я сам очень любил поэзию. Ещё в школе я посещал литературный кружок. Но имена некоторых поэтов, из тех, чьи стихи она читала, я слышал впервые.
Мне было невозможно, как приятно слушать её. Я лежал затаив дыхание. Татьяна читала замечательно, то таинственно затихая, то вдруг, усиливая голос. Декламируя стихи, женщина продолжала меня гладить. И вот уже вся усталость дня ушла куда-то прочь. Приятная истома теперь разливалась по всему моему телу. Успокаивающая музыка, её голос, всё это зародило во мне чувство какой-то нереальности происходящего. Лишь одна мысль тревожила меня в тот момент. Мне хотелось чтобы это сказочное состояние продолжалось как можно дольше, чтобы за рассказанным ей стихотворением, следовало ещё и ещё. И никогда, ни разу в своей жизни, я не испытывал такого блаженства.
- Татьяна, я хочу тоже сделать для вас сейчас что-то такое, невозможно нежное и приятное, - прошептал я, и поцеловал её ладонь.
- Так вы же это сейчас и делаете. Мне очень приятно вас гладить. Мне приятно читать Вам стихи. Вы очень красивый человек и замечательный слушатель. Так меня слушала только моя мама в далёкой юности. Вы, я вижу, понимаете поэзию. Вы понимаете меня.
- Мне стыдно, но мне так сейчас хорошо. Мне так хорошо у Вас, - прошептал я.
- Ой! Но ведь уже почти 2 часа ночи. Вам же скорее нужно засыпать. Не буду мешать. Вам нужно выспаться. А я лягу тут же, на другом диване. Нет. Не нужно нам сейчас большего. Ведь нам и так замечательно хорошо сейчас. Ну, Вы понимаете меня. Вы очень устали. У нас будет ещё утро. Вы, Павел, согласны со мной?
- Да. Я действительно совсем уже засыпаююююю...
Я проснулся от прикосновения к моей щеке чего-то мягкого, тёплого. Тёплым и мягким, была ладонь, приютившей меня на эту ночь, женщины. Татьяна сказала, что мне уже пора вставать и, что незатейливый завтрак уже готов.
Когда я вышел на кухню, то на столе стояла сковорода с яичницей-глазунью посыпанной сверху зелёным луком. Рядом булочка, намазанная маслом. Чай в стакане в серебрянном подстаканнике. Татьяна Николаевна, угощая меня завтраком, рассказала коротко о своей жизни.
Она работает начальником отдела в каком-то конструкторском бюро. Растит одна четверых детей. Сводить "концы с концами" ей помогают мужчины, которым она оказывает интимные услуги. Нет, это не мужчины на один день, а три женатых человека, которые не знают о существовании друг друга. И каждый из этих мужчин уверен, что он у меня единственный.
Я был просто ошарашен её признанием. И чтобы скрыть свою неловкость, сказал, что как же она смогла сохранить такую чудесную фигуру, родив четверых детей.
Таня, в ответ, улыбнувшись:"Я их не рожала. Это дети моей сестры. Моя старшая сестра рано вышла замуж. Это была самая счастливая семейная пара, которую я когда-либо видела в своей жизни. Они, не останавливаясь, приносили на свет по ребёнку в год. Но произошёл несчастный случай, и моя сестра с мужем погибают. Не хочу подробно рассказывать об этой трагедии. Я решаюсь усыновить всех детей. Но мне, как одиночке, в этом было отказано и дети должны были попасть в детские дома. У меня в ту пору был жених, с которым мы собирались вскоре расписаться. Но он, узнав о моём решении, усыновить детей, просто сбежал. Да я его и не осуждаю. Тогда я, за деньги, оформила фиктивный брак на год, с одним хорошим человеком. Теперь уже прошло тому 3 года. Спасибо, что моя мама мне помогает. Она живёт в пригороде Ленинграда и часто забирает детей. А дети у меня просто замечательные.
Вот теперь вы знаете мой секрет. Вы, Павел, очень хороший молодой человек и поэтому я вам рассказала, что я вынуждена "обслуживать" несколько мужчин. - при этих словах она очень грустно улыбнулась. – Я не хотела, чтобы вы "пили из общего колодца."
Но если вы очень хотите сейчас женщину, то скоро сюда придёт Наталья, та подружка, которая меня вчера пригласила на празднование своего дня рождения в ваш ресторан. Сама-то я, со дня гибели сестры, вообще нигде, кроме работы, да прогулок с детьми, не бываю. Так вот, Наталья, хотя и замужем, но вы ей уж очень понравились и она бы хотела вас иметь, как любовника. Тем более, что её муж часто уезжает в длительные командировки. Только не подумайте о ней плохого. Она женщина чистая и, с её слов, вы можете стать её первым мужчиной. Кроме, конечно, мужа.
Помнится, я тогда подошёл к Татьяне Николаевне, обнял её за плечи и просто стоял молча, гладил её по голове.
Я не стал дожидаться её подруги. И уже в дверях, попросил женщину взять у меня все те деньги, что имел с собой.
Татьяна, отодвинула мою руку с деньгами, процитировав:
"..Но беднее и хуже есть нищий:
Не пойдет он просить под окном,
Целый век, из одежды да пищи,
Он работает ночью и днем....
Так, словно обо мне, сказал мой любимый поэт Иван Никитин. Павел, я сегодня, 1 мая, ни в чём не нуждаюсь."
P.S.
Я больше никогда не встречался с Татьяной Николаевной. Но вот, однажды, а это было примерно через год после той, ночной встречи, к нам, в ресторан, пришла пара, мужчина и женщина. К тому времени я уже работал метрдотелем. Профессиональная память на лица подсказала, что эта женщина уже бывала у нас в ресторане.
Прошло некоторое время и та женщина подошла ко мне со словами:
- Здравствуйте. Мы знакомы. Помните, год назад, в канун Первомая, мы с подругой праздновали здесь мой день рождение и вы нас обслуживали. Потом...
Я сказал ей, что вспомнил и задал вопрос, как же поживает Татьяна Николаевна?
Женщина ответила мне, что у Танечки всё прекрасно. Она вышла замуж за своего друга, полковника, преподавателя военной академии. Он долгое время был Таниным любовником, но, разведясь со своей женой, сделал Танечке предложение. У них недавно родилась чудесная дочь. Теперь пятеро детей. Муж Тани просто счастлив, ведь у него в первом браке не было вообще детей. Жена не хотела.
Я высказал огромную радость от услышанного и попросил передать привет Татьяне Николаевне и добавил к привету некоторую сумму ей на подарок.
Женщина пообещала мне, что всё передаст и, с хитрым прищуром, посмотрев на меня, произнесла шёпотом:"Я вас очень хочу. Хочу ещё с той, первой нашей встречи. Сегодня со мной мой муж, но он завтра уходит на 6 месяцев в плаванье. Вот вам мой номер телефона. Вы позвоните мне, пожалуйста. Вам же интересно узнать, что ответила Таня на ваши слова и на ваш подарок."
Да, я позвонил и мы стали на целые полгода любовниками. Всё было с ней, как обычно, как и с другими моими женщинами.
Но я теперь совсем ничего не помню о тех любовных встречах с ней, не помню её внешности. А вот образ Татьяны, хотя и размытый временем, тёплые, нежные ощущения той ночи, её голос, читающий стихи, её нежные, красивые маленькие руки, сохранила моя память навсегда. Надо же, я даже запомнил те стихи.
Скрипка пела. Мужчины пили вино. Молчали. Каждый из них молчал о своём...