ПЯТАЯ ГЛАВА
Холод уже неделю беспробудно пил. Он приходил на еще свежую могилу Василича и нажирался, как последняя свинья. Бойцовский пес потерял своего хозяина. Теперь он был предоставлен сам себе. Пустые стены квартиры. Он не мог прийти к себе домой, там его страшило все. И главное — одиночество. В один момент он лишился всего: денег, машины, друзей, будущего. Он пытался хоть кого-нибудь найти, хотя бы что-то узнать. Но было глухо. На их бывшей территории вовсю хозяйничали бойкие общаковые ребята. Лишь однажды к нему в дверь позвонили. Пришел Тофик Анварович, директор некогда принадлежащего им рынка.
— Послушай, Холод, мы тут с земляками денег собрали, Василичу на памятник. Да и тебе на жизнь. Только никому не говори, что я приходил. Вы ребята честные были, справедливые, мы вам верили.
— Тофик, под кем вы сейчас?
— Не надо знать тебе этого, Холод. Живи, не вмешивайся ни во что. Страшные это люди. Нам сейчас очень тяжело.
— Кто они такие?
Тофик оглянулся по сторонам.
— Нет, Холод, не могу. Страшно жить мне дальше будет. Промолчу я лучше. До свидания, друг, но враг твой рядом. Он тот, на кого ты никогда не подумаешь. Вот, что я тебе скажу...
Тофик ушел. Холод нервно поежился. Как пусто внутри. Вначале Валек... Никогда он не забудет того дня. Холод остановил машину возле дома подруги Валька.
— Ну что ж, братан, пока, завтра в десять утра как всегда у нас в кафе. А так, если что, я на мобиле вишу.
— Покеда, дружбан, — Валек на прощание крепко пожал руку Холода. Кто знал, что это будет последнее рукопожатие.
Валек только что купил квартиру. Три дня назад они весело отмечали новоселье.
Утром Валек в кафе не приехал и на связь не вышел.
Холод первым вошел в его квартиру. " Как много крови," — только и пронеслось в голове. Кровь была везде — на стенах, на белом нежном кафеле ванной, в которой плавал с перерезанным горлом Валек. Его девчонка валялась на кровати в какой-то неестественной позе. Низ ее живота и ноги были перемазаны кровью. Она была еще жива, а через несколько часов она умерла в больнице от множественных внутренних разрывов. Но она успела сказать, кто это был...
Витек и Зяма только что "откинулись" с зоны. Они два дня подряд пасли эту хату. Шикарная шмара, тачка, молодой, неплохо прикинутый...
— Сделать их надо, — щуря беззубый рот, сказал своему подельщику Витек.
— Кто там, Валя? — она вышла и увидела двух звероподобных существ, склонившихся над ее другом. Зяма запрокинул голову Валька и резал горло тупым ножом, а Витек в это время шарил по карманам.
— А теперь твоя очередь, киска, — глумливо улыбаясь, сказал Зяма, вытирая окровавленный нож о свою грязную майку.
* * *
Витек и Зяма пропивали "заработанное" в кабаке. Вчера Витек "слил" часть награбленного своему знакомому барыге Лютику с Садового.
— Ну, за удачу, братан! Бог навстречу! — сказал Витек, чокаясь со своим подельщиком полным стаканом водки, — с почином!
В это время в дверь квартиры Лютика позвонили.
— Лютик, это Злой. Вчера к тебе приходили двое и принесли вещи. Я знаю, ты своих клиентов не сдаешь, но эти люди сделали мне очень плохо.
Лютик посмотрел на серое от горя лицо Василича, секунду подумал…
— Витек и Зяма. Вот адрес, по которому их найдешь.
* * *
Зяма умирал трудно. До самой смерти, каждым нервом своего тела он чувствовал, как лом проворачивается в его доходной заднице. Перед этим у него на глазах отрезали яйца его лучшему другу Витьку… Тот сразу не умер, помучился.
— За тебя, Валек, — сказал Могила и плеснул на могилу лучшего друга водки.
* * *
Дятел умер глупо. Никто не заметил, как он подсел на героин. Он был хорошо вмазан, когда они с Максом поехали выбивать "воздух" с одного денежного мешка. Он был на стреме и не заметил, как в дом просочились люди этого коммерсанта. Он лишь почувствовал, как в его бок уперся каленый ствол обреза.
— Выходи из машины.
Дятел услышал, как щелкнули возводимые курки и умер. Умер, не успев схватив пулю, умер от страха. Его сердце остановилось от передозировки.
Макса долго пытали. Словно Мальчиш-Кибальчиш, он молчал. Он верил, что Дятел поможет ему, спасет, позовет кого-нибудь, но Дятел был уже мертв. Пуля в лоб и мозги Макса брызнули по сторонам из черепной коробки.
* * *
Дача коммерсанта сгорела. На ней обнаружили четыре полуобгоревших трупа. Это был несговорчивый коммерсант и его охранники. Из развороченной груди коммерсанта кто-то вырвал сердце и его кровью на воротах написали: "ЗА ТЕБЯ МАКС".
Холод свистом подозвал к себе бездомную собаку.
— Жри, Полкан, — и протянул псу кусок человеческой плоти.
* * *
— Ну вот, теперь вас трое, — сказал Василич, поправляя венок на могиле Макса.
А потом Могила.
Следующими ушли Василич и Наум.
Наум... Странно. Холод смутно помнил, как его "паковали" в милицейский Уазик. Он видел, как труповозки подбирали убитых. Но Наума там не было. Наверное, ушел. Ушел?
* * *
— Почему я остался живой? — в который раз задавал себе Холод один и тот же вопрос, — может это знак? Знак, попробовать начать все заново?
По месту жительства Холода постоянно приходили повестки, адресованные призывнику с приказом явиться на сборный пункт областного военкомата с вещами для прохождения воинской службы. Холод собирал их и, посмеиваясь, сжигал.
И вот он снова держал в руках одну из таких повесток.
"А может это и есть тот шанс," — собирая вещи в спортивную сумку, думал Холод.
Не проспи свой сентябрь утром холодным,
Открываешь — и снег сразу режет глаза,
Вы стояли тогда под оранжевым солнцем,
Отражалась в зрачках его пустота.
Ты живешь просто так, ничего не хотя,
Все, что рядом с тобой, не стало твоим,
Не сказав лишний раз, не сумев, промолчав,
Ты для этого солнца остаешься чужим…