Ода Философу
Первоначальный текст назывался "Попов - Гиренку" и был подготовлен к 60-тилетию Ф.И. Гиренка. Он был другой.
Второй текст был назван мной "Философ - Философу". Он тоже был другой.
Нынешний, третий вариант, названный "ОДА..." обращен не к каждому философу, а к такому, который философию вновь сделал живым жанром литературы, а ее предметом - самого себя. Этот философ - идеалист."Реальное" для него - это не действительное, не то, что действует независимо от нас и нашего сознания, то есть, это не объективная реальность, существующая вне и независимо от нас. Реальное - это то, что этот философ считает реальным, выраженное в ощущениях. чувствах, переживаниях, представлениях, понятиях, теориях. За ним нет ничего, поскольку объективная реальность философу-идеалисту - как и любому аутисту -не нужна. Он - очень практично живущий в действительном мире - в философских текстах предпочитает быть аутистом и награждает этот мир титулом "галлюцинация".
Ода Философу
издание третье, переработанное, сокращенное
и окончательное
Философ — существо, вынесшее
встречу с абсурдом, терзающее себя.
синоним - самоед;
антоним — офисный планктон,
умник.
Философия философа - интеллектуальное юродство. Не искать кому верить и не искать во что верить. А кто поверит в тебя? Больше, чем ты – никто. Больше, чем такой как ты – никто.
Ты живешь вне времени. Твоя речь, связывая воображение с языком, проговаривает единственно возможное в этот миг, не драпируя это бормотание вымышленной правдой.
Ты не хочешь творить зло. Но как не творить его, если оно прорастает даже из молчащей неподвижности?
Абсурд велик! Открыть ради спокойного переживания своей трагедии самое низкое паскудство человеческого топтания на месте. Не надо никаких ценностей, чтобы не предавать их. Если не предавал, то есть надежда, что у тебя будут потомки и они поглумятся над собой. Бросить корень в полную безнадежность и передать её по наследству.
Небо философов – смерть без смысла.
Всё сложно. Ты не думаешь, что ты открыт и не чувствуешь себя рассекреченным. И это точно.
Никакой конфликт не волен опорожнить пустоту жизни. Твоя метафора – неисчерпаемость и ты не изобретаешь смыслов. Ты помогаешь себе искусством и воображением и религия временно отступает.
Никакой смысл не ускользает от тебя даже на секунду. Ведь смыслов нет, и, значит, нет секунд. Ты всегда дома в том месте, где оказался. И это наслаждение – быть дома везде, во всём, и, значит, нигде.
Мы плохие и это не значит, что Создатель не хорош.
Чтобы жить без смысла и без образа, надо из любой точки приходить на распутье. И это очень экономично. Твоя мудрость конечна, а ты ясен для себя. Ты не виноват и не обязан верить. Бог этого не желает. Но ты веришь и настолько буен, что не обращаешься ни к кому. Не можешь ни к кому примкнуть – не побеждай их.
Вера не даёт тебе Надежды. Ты не убеждён, что мир – твоё творение и светский Бог – твоё продолжение. Я без мира, жизнь без мира – что может быть безнадёжнее?
Лучшие тексты – ложь абсолютно чётких очертаний. Кто попытается размыть их четкость, ещё больше преуспеет на поприще лжи. Смыслы и логика это не тропы, по которым ходит жизнь, а заборы. Отлучать от философии тех, кто более четок, чем ты!
Не будем писать и переписывать историю, не будем писать романы. Может быть тогда жизнь каждого превратится в роман и возникнет история. Замкнуть каждого в его романе и защитить от других, говорящих его речью не его слова.
Не выдумывать и разрушить реальность. Быть до дрожи бесстрашным. Тебе некуда дезертировать от своего бесстрашия, потому что нет стены, к которой тебя могли бы поставить, и некому это сделать. И некому бросить тебе вызов.
У тебя нет угрызений – ведь ты не фантазируешь. Предложенный извне смысл ложен. Не следуя ему ты не ленив и не нерадив — ты отдыхаешь.
Другая твоя метафора – Вненаходимость. Сущность проговаривается множеством способов и каждым из них забалтывается. Чем меньше слов, тем больше сущности. Сущность сущности – Я молчащее, как я пребывающее во вне.
За Истиной идут к Богу, за Правдой — к встретившемуся с абсурдом человеку. Жаждущие правды насытятся по заповеди блаженства.
Великие люди творили и творят Великую ложь философии. Отринуть ее = поверить в рациональную устроенность мира. У умников другая мудрость. К философии философа разумные умники обращаются, когда хотят побыть человеком = терзающимся существом.
Если «слово изреченное есть ложь», то и относиться к нему надо соответственно - как к изреченному.
Перечитываю иногда, редко, этот текст и понимаю, что не смог бы написать его, если бы не причислял себя к христианам. Вера не дает надежды, но долг быть причастным "непорочнии в путь, ходящий в законе Господни" укрепляет и в безнадежности.