Женя и Бес

   

О моих друзьях,
рождённых не для жизни
сладкой.




Начало этой историю я расскажу от лица моего друга детства. Родились мы с ним в большом городе в один день. Моя и его мама рожали нас в одном и том же роддоме. Кровати их стояли у одной и той же стены, но в разных комнатах. Жили мы в одном дворе, а познакомились наши мамы, когда стали водить нас в детский сад в одну группу. Перезнакомились и наши отцы, в них просматривалось много общего. Они служили отечеству,  их отцы служили отечеству, сейчас и мы служим отечеству, а прозвища наших родов так же передаются из поколения в поколение.  Друга  звали коротко Бес. Меня коротко - Бур. Нам это было очень удобно, потому что имена наши  были одинаковые. Короткие имена прижились и в семьях.
Мы не виделись, не пересекались очень долгое время, Родители наши слали друг другу праздничные открытки и наши поклоны. Много чего мы, встретившись, рассказали друг другу. Рассказ Беса.

Моя жизнь устроена так, что осенью со мной происходят разные истории. Я к такому уже привык и подчас не замечаю происходящего, происходит и происходит. Этой осенью стало твориться что-то странное. Вызвали меня в высокие кабинеты и говорят как обычно,
- Иди туда не знаем куда, принеси-то, не знаем что, может быть передадут для нас, - такое уже много раз было и в привычку вошло моим начальникам. В Древней Руси гоняли  мне подобных воинов, которых звали дружинниками, по лесам и степям в угоду некоторым. Дружинники Руси лучшие воины из лучших, им покровительствовал  древнеславянский бог Велес.
Все инструкции прочитал, всё почистил, стрелки на брюках навёл KOH-I-NOОR  можно строгать. Рубашка белая как снег ночью первого января. Костюм классный, пошив от тёти Любы из Второй швейной мастерской индивидуального пошива. Тетка раньше адмиралов и генералов обшивала, а теперь бездарей вроде меня, что бы нам каштаны удобнее было таскать для дядей. Правда она ещё и матросам дембелям клинья в клеши вставляла. Клеши от тёти Любы называли мечта матроса. Денег с морских людей не брала, откуда они у них на железе, внучки же.
 
Всё бы ни чего, но сломалась моя старая копейка, автомобиль Жигули зелёного цвета. Служил автомобиль мне честно и долго. Ездил я много и вдруг в моторе, что то стукнуло. Жига встала. Это был плохо, а хорошо было то, что стукнуло при выезде из гаража. Сосед по гаражу Юрка Подсумкин, местный авто раритет и авторитет всех ремонтов, подошёл и сказал,
- Давай помогу закатить, мотор капремонта требует. Теперь можешь и пивка попить.
- Какое пиво мне на мальчишник надо, а это в другом городе.
- Не отчаивайся. Доедешь на такси, автобус, поезд, к твоим услугам, - и протянул банку пива,- ключи оставь, я мотор вытащу и в своём гараже отремонтирую. В бабье лето уже гонять будешь.
- Сколько денег надо.
- Бесплатно будет, как соседу, - подумал и добавил, - шесть банок пива выставь.
- Наглец, а говорил бесплатно.
- Тогда восемь банок.
- Понял, даю сверху  воблу сушёную, и по рукам?
Посмеялись, я отдал ключи от гаража и машины и ушёл. По пути домой решил, поеду поездом. Вагон ресторан, новые люди, может эффект попутчика сработает, рассказ напишу. Слабость у меня такая водилась с детства.

Проводница посмотрела билет и паспорт, глянула на лицо. Всё вернула и пропустила в вагон,
- Четвёртое купе.
Я был один.  Приготовился к путешествию. Достал ноутбук, может быть, напечатаю в дороге что-нибудь. Сел за столик, в окно было видно, как начинался осенний дождь.
«Хорошо, светло и тепло и ни кого рядом», - размечтался я.

Дверь отлетела в сторону с грохотом. В купе шагнуло чудо,
- Ура, успела, - раздался звонкий голос. В дверном проёме стояла мадам или мадемуазель. Молодая, на голове чёрная шляпа с широкими полями. Из-под этой брендовой шляпы были видны растрепавшиеся рыжие волосы. Губы измазаны ярко красной помадой. Осеннее пальто, трендовые женские кожаные ботильоны на толстой подошве, явно не ширпотреб. «Х-м-м, Цаца», - подумал я. Цаца брызнула на меня зелёными брызгами своих глаз и заговорила,
- Мужчина, давайте меняться местами.
- С чего бы это?
- Я не люблю ездить спиной вперёд, голова моя заболит.
- Места занимаются согласно купленным билетам.
- Да не будьте вы занудой.
- Посмотрите в окно, мадам.
- Мадемуазель.
Попутчица глянула в окно и увидела, что спиной вперёд буду ехать я, сидя на своём месте.
- Вам сильно повезло, - сказала и плюхнулась на своё место. Багажа при ней не было, только не большая кожаная сумка с плечевым ремнём и двумя ручками. Всё это украшали металлические элементы цветом под золото. Пришла проводница, забрала наши билеты, пожелала нам счастливого пути.  Цаца достала из сумки складные плечики для пальто, повесила их на крючок, пристроила шляпу. Повернулась ко мне лицом, брызги опять полетели по купе. Грудь подчёркнутая тонкой тканью кофточки притягивала взгляд.
- И что, … нравится?
- Что именно,- спросил я, оглядывая купе.
- А вот то, на что вы, пялите свои глазищи, красивая?
- Да, красивая, - произнёс на всякий случай.
Цаца, смотря в зеркало, покрутила грудью,
- А вы честный и смелый мужчина.
- Ну конечно, - с иронией заметил я.
- Меня Женя зовут, - и протянула руку в расчёте на поцелуй.
«Щас прям, целоваться я тут буду», - подумал я. Женя убрала руку и села за столик,
- Я еду к мужу, а вы.
- Я так, проветриваюсь.
- Ух ты, вот наверно здорово, когда можешь позволить себе проветриваться, это зачем? – и ткнула пальцем в сторону ноутбука.
- Да это так, авторучка и записная книжка в одном флаконе.
- У меня ноута нет, у меня вот, - и вытащила из сумки брендовую модель смартфона в корпусе под золото и большим экраном, - а я не люблю его. Он обычно звонит, когда не надо, а когда он нужен, он молчит.  Покрутила в руках и вернула в сумочку.
Внимательно посмотрела на меня, провела рукой слева на право, держа ладонь в мою сторону вертикально.
- Понятно, вы творческий работник, хотя в первый момент я подумала, что вы спортсмен или военный.
- Надо же, бабка – угадка.
- Да, именно. Моя бабушка полная цыганка, в маме половина цыганки. Папа цыган. У вас творческая поездка?
- Вроде того.
Женя повернула голову к стеклу.
- Б-р-р-р, не люблю осень, холодно. И всё-таки, как ваше имя?
- В моём окружении меня зовут Бес.
- А я что, уже ваше окружение? Я вас не окружала.
- Поэтому и для вас я Бес.
- Тогда вы наверно из бандитов. Вы первый мой знакомый из бандитов, - зелёные брызги посыпались из глаз Жени, - Достаньте мне с полки одеяло, холодно.
И снова повернула голову к окну, и очень тихо - тихо продолжила,
- Что же меня там ждёт. Ох, как я не люблю осень.
Женя смотрела в окно, а я стоял и держал для неё одеяло. Стоять надоело. Положил его на нижнюю полку, сел на своё место. Помолчал, поднял глаза на Женю,
- Вас ждёт муж.
- С чего вы это взяли, Бес.
- Но вы же несколькими минутами назад сказали, что едите к мужу.
- Да, сказала и что. Это он думает что, он мой муж, а я так не думаю.
-А вы как  думаете.
- Мозгами, как же ещё. Закройте свои глаза и не смотрите в мою сторону.
- Это ещё почему?
- Потому что я хочу снять свои ботиночки.
- Ну и что снимайте, я вам что мешаю?
- Нет, но я нагнусь, и вы начнете заглядывать за вырез моей кофты.
- Не буду я никуда заглядывать, Мне это зачем?
- Все вы мужчины так говорите и заглядываете потом.
Я посмотрел на неё с некоторой долей неприязни.
- Вы только что интересовались у меня, нравится ли мне то, что скрыто под вашей кофтой. Крутили содержимым и не смущались.
- Я проверяла вас на честность в оценке окружающего мира.
- Д-а-а?
- Оценила, но я не хочу, что бы вы подглядывали за вырез. Там и правда красивые формы, - она прямо уставилась на меня своими зелёными брызгами. Ну, блин, и как тут поступать. Я сжал зубы, закрыл глаза и отвернулся в угол купе ….

- Можете повернуться и открыть глаза.
Открыл глаза, повернулся, и мой взгляд уперся в её аккуратные ступни обтянутые черными тонкими колготками: «Тридцать шестой размер, прозвучало в голове».
- Тридцать  пятый, если уж быть точным.
- Что тридцать пятый, - прохрипел я.
- Вы определили мой размер как тридцать шестой, а я поправила вас. Размер моей ноги тридцать пять.
«Ведьма», - пронеслось в моей голове.
- Не надейтесь, у меня мамина мама цыганка и папа цыган. В войну морской пехотинец. Маму мою он на её свадьбе украл и увёз в свой дом.
Женя оперлась локтями о столик, а подбородок уложила в ладони. В её зелёных глазах летал фейерверк из зелёных ракет, а губы, подведённые ярко красной помадой улыбались и притягательно манили. Я откинулся спиной на стенку купе. Женя же извлекла из  своей сумки носки овечьей шерсти, наклонилась и стала натягивать их на свой тридцать пятый размер. Кофточка при этом распахнулась так, что я видел её груди почти до сосков. Ни грамма не смущаясь, она надела носки, поправила кофту,  и с ногами залезла на диван.
- У-ф-ф-ф, я хочу чаю, мужчина, вы меня слышите? Вы не помогли мне надеть носки, так идите за чаем тогда.
«Я наверно в аду», - пронеслось в голове, и я бросился из купе. Чай черный индийский, сахар, ложечки, подстаканники я заказал. Минуты две или три смотрел в окно. Мимо проносились деревья, столбы видна была дорога.
«На улице была промозглая осенняя погода», - родилось в голове.
Вошёл в купе. Женя сидела за столиком, а в её руках была колода игральных карт. Она лихо их тасовала способом Оверхэнд  Шафл.
Взглянула на меня и кисти рук стали выполнять Шаро Шафл.
Мелькнуло: «Она что, катала».
Посмотрела ещё раз и выполнила Рифл Шафл в воздухе.  Перехватила колоду в правую руку и быстро дважды перетасовала карты.
- Женя, ты проделала фальшивую тасовку. Зачем.
- Посмотреть вашу реакцию, мне сдаётся вы картёжник.
- Нет, не угадали, но кое-что умею.
Женя протянула мне карты. Я подержал их несколько секунд и как заправский  катала,  выполнил Вайс Шафл. Женя взвизгнула и захлопала в ладоши.
- Ну что играем? Пока наш экспресс тащится по просторам Сибири.
В дверь постучали, это проводница принесла чай. Чай был в фаянсовом заварном чайнике. Женя  коленками встала на диван и разлила чай по стаканам, ухаживая и за мной. «Что потребуют с меня данайцы», - задумался я.
- Пустое, - проговорила Женя и сложив губы трубочкой, смешно подула на чай в стакане и отхлебнула,- Вкусно и согревает, - сказала она после третьего глотка. Блаженно сморщила носик и улыбнулась мне.
«Стерва?  Все приёмы стервозные»,- снова возникло в голове.
- Нет, не угадали. Я артистка, театральная артистка.
- Что артисток учат читать мысли?
- Нет, мама моя цыганка по образованию психолог, а папа председатель  колхоза. Был, - снова отхлебнула глоток чая. Одной рукой держала подстаканник со стаканом чая, а другой послала мне воздушный поцелуй. «Мир наверно рушится», - решил я. «Не думаю», – возник в голове голос Жени. Что бы как-то защититься я сосредоточился на чае. Допивали чай молча.
- А я умею гадать, и на картах Таро, - выплыл из-за стакана голос Жени.
 «Ух ты, да на что мне эти испытания», - кричала моя душа, и стало жарко.  Не поднимаясь, скинул с плеч костюм. И почувствовал,  не увидел, а именно почувствовал, как округлились Женины глаза и заполнились ужасом. «Блин, на мне же тактическая кобура с Токаревым», – развёл руки в стороны так, чтобы пистолет был виден полностью.
- Какой же вы наглец, угрожаете бедной интеллигентной актрисе этим чёрным оружием.
- Ну, я же бандит.
- Не врите, вам не идёт. Бандиты это носят за ремнём на спине.
- Откуда знаете?
- Вы меня допрашиваете?
- Нет, что вы.
- А чай мы выпили весь.
- Я тогда побежал?
- Куда?
- За чаем.
- Бес, вы великолепны. Давайте лучше играть в карты.
- Экзаменуете?
- Не, это ситуация: ружьё на стене.
- А если так, - я снял всю сбрую и вместе с пистолетом уложил в дипломат.
- Уже лучше. Так что я сдаю, - последовал Вайс  Шафл, - Играем в подкидного дурака.
Женя играла азартно, тасуя карты, показывала новые приёмы тасования. Её длинные, ровные пальчики творили с колодой чудеса. Мой выигрыш она встречала радостными восклицаниями и отправляла мне много воздушных поцелуйчиков, или хлопала в ладоши и водила  глазками, как  часы в магазине Детский Мир.  «Где так учат, что это у нас за театральные училища такие», - крутил я в голове. « У нас так не учат, этому я в таборе научилась. Моя бабушка сестра барона цыганского. Я летом иногда в таборе жила», - мыслями отвечала мне Женя. Когда я проигрывал её лицо, приобретало скорбный вид, она грозила мне пальчиком, а потом постукивала им по своему лбу. «Помнить надо карты, Бес, помнить», - шёл от неё посыл.

- Бес, что вы любите делать, когда нечего делать, - раздавая карты, поинтересовалась визави.
- Такого в моей жизни не бывает. Я бы спал.
- Я обожаю слушать саксофон. Мечтаю побывать на концерте саксофониста,   какого ни будь. Красивые пейзажи люблю.  Очень люблю смотреть на воду. Но купаться не люблю.
- Ты думаешь что, когда ты выходишь из воды, все мужчины будут смотреть только на тебя.
- Все не все, но найдётся такой бес, который будет пялиться. А я в одном купальнике.
- А причём тут я,
- И причём здесь ты?  Не ты, Бес, а бес с рожками на голове.
Я инстинктивно потрогал свою голову.
- Ой, Бес, какой ты смешной, и что нашёл?
- Ну и язва ты.
- Бес, а у тебя жена есть?
- Нет, нету, мне такого добра не надо!
- Понятно, у тебя наблюдается стойкий дефицит осознания прелестной части женского тела.
- Хм, а ещё артистка, культурнейшая часть нашего общества. Мой дед мне так сказал на вопрос о женщинах. Женщину создал Бог, и начались проблемы у мужчины и у Бога. Больше я не спрашивал.
- Эй, Бес, Бес ты, мухлюешь, моя семёрка старше твоей шестёрки
- Где?
- Всё, я больше не играю, ты мухлёвщик. Пять и двадцать пять.
- Это что проверка знаний таблицы умножения?
- Мужчина, ты выиграл только пять раз.
- А ты двадцать  пять? Не верю.
- А у меня все ходы записаны.
- Эй, обманщица, я за чаем пошёл.
- Не потеряйся, проводницы они такие. Защекочут до икоты и на дно уволокут.
С проводницами я болтал минут пятнадцать. Увидела меня, Женя резво спрыгнула на пол купе,
- Я буду за тобой ухаживать, наливать чай. Не сопротивляйся.
- Женя расскажи мне о театре, где работаешь.
- Что бандитов потянуло к актрисам? Первое, театр это храм искусств и в нем не работают, а служат.
Подула на чай в своей чашке, и чуть прикрыв глаза, отпила глоток.
- Как они умеют так вкусно заваривать. Я молодая провинциальная  актёрка.
- Актриса?
- Актрисой надо ещё стать, это надо работать и работать.
- Расскажи о ролях, которые играешь.
- В этом сезоне театр ставит пьесу о матросах адмирала Ушакова. Народу ходит много, очень много. Всегда аншлаг. Я играю молодого гардемарина.  При атаке убит знаменосец морских пехотинцев. Я, гардемарин, подхватываю знамя. Моя роль была без слов, я не могла играть её плохо. Шпага, знамя и два пистолета, когда матросы подняли меня с Андреевским флагом на руки, мой папа не выдержал. Папа председатель колхоза, три года до войны служба на крейсере, потом морская пехота, гвардеец. В театр он пришёл, одев под рубашку свой тельник, так чтобы на груди её видно было. Из наград на костюме только знак «Гвардия». Он встал. За ним встали все и офицеры и адмиралы. Это было золотое море погон. Бес, а я потом ревела в гримерке.
В фойе папу окликнул генерал, папа перед ним стоял как первогодок перед мичманом. "Старшина, - спросил генерал, - где ваши ордена?" Папа ответил: "Товарищ командир полка, когда я только со знаком "Гвардия", значит все мы здесь, весь наш гвардейский полк морской пехоты".  Генерал обнял папу и уходя произнес: "И они думали победить нас".
Женя не играла, она вновь переживала атаку. Юбка задралась, кофточка расстегнулась красивый бюст, бретельки. И шёпот Жени,
- Бес, а меня убили. Гибли папины друзья, они все молоденькие были. Бес, они умирали молодыми. И их больше никогда не будет. Ни когда, ни когда не будет.
В дверь постучали и предупредили, прибываем.
Чтобы не смущать мою попутчицу я вышел из купе, давая ей одеться и привести себя в порядок. Вернувшись, увидел, она пытается  снять свои шерстяные носки, чтобы одеть батальоны. Я опустился перед ней на колени, снял с маленькой ножки носочки, свернул их как мама. Одел ей батальоны и застегнул застёжки. Женя молчала и только смотрела на мои действия. Прибрала свое место и поезд остановился. Оделась, коснулась губами моей щеки и сказала,
- Бес, не попадайтесь мне ещё раз.
- Иначе.
- Иначе будете снимать с меня мои носочки, и одевать мне ботиночки всю жизнь, - произнесла назидательным тоном.
- Ага, держи карман шире,- хотел я сказать, но Женя пальчиками  накрыла мои губы. В голове возникла вдруг девочка в лапотках и закрыла свое лицо ладошками. Женя ушла, и что-то ушло вместе с ней. Наверно это была моя душа.
Минуты через три четыре вышел и я, Жени не было. Таксист довёз меня в указанный адрес. Время было свободное, и я уснул на белых простынях в частной гостинице. С утра всё завертелось и закружилось.

Командировка моя в город «N» закончилась через восемь суток без  осложнений. В памяти моей Женя не появлялась, правда в голове моей появилась маленькая девочка с зелёными глазками и рыжая-рыжая в лапотках и платочке. Иногда она возникала в моем воображении, и беседовали мы с ней о разном. Оторва она была необыкновенная, ухо держать приходилось востро.
Она жила  в моей  голове, но не мешала. Однажды она меня спросила, "А ты помнишь, что говорила тебе Женя?" Я промолчал.

И тут случился день, который не задался с утра. В том месте, куда я стремился все семь дней, нарвался я на растяжку с Фенюшей.  Мог бы сложить свою буйную головушку и не выполнить задание. Растяжек я снял две, обе с Ф-1. Третью, которая должна была сделать последний взрыв, снял парнишка из спецов, чем был очень доволен.
Найдя то, не зная что, рванул я на аэродром и военным бортом отбыл к месту службы. В высоких кабинетах меня ждали. Вошёл я в кабинет генерала, доложил, капитан такой-то задание по нахождению того не знаю чего, а где и не знал ни когда выполнил.
- Привезли, не знаю что.
- Так точно, - и протянул емкий пакет.
Открыл генерал шкаф, достал армянский коньяк. Разлил, себе рюмку, мне сто пятьдесят в стакан не жмотясь.
Выпили.
- Девушку не ищи, забудь. Для тебя это был фантом.  Она одна на миллион. Ты понял мою просьбу, Бес.
- Так точно.
- Свободен.
Поворот через левое плечо  и с левой ноги пошёл, из кабинета вон.  Вышел, но уже майором. Конечно же, был рад, но это была не награда. Время пришло.
- Не возмущайся, труба иерихонская, всё справедливо. У нас всё записано и делается в тиши высоких кабинетов, - сказал полковник в кадрах.

«Ни чего не проходит бесследно, сынок», -  говорил отец,- Жизнь имеет смысл, когда ты кому-то нужен.
Но в моей жизни ни чего не заканчивается так просто. Это из моего опыта.

Бабье лето приближалась к концу. На улице холодно и противно. Кабина Гелендвагена спасала, но от стоянки до подъезда идти приходилось  по асфальту полному луж. Открыл дверь в подъезд, передо мной бездна тьмы. Ну что делать.  Шагнул. Вспыхнул белый свет.  "Ага, вот он ЖЭКовский прогресс, заработало", - мелочь по теперешним временам, но приятно. У дверей своей квартиры остановился. Зачем? Привычка. Открыл и шагнул внутрь. Встретил запах духов, но знакомый. Шагнул в гостиную. На диване сидела … Женя, как тогда в купе в носках из овечьей шерсти. Ноги на диване. Глаза сверкали зеленью, а губы горели ярко красным. Она рванулась ко мне, повисла на шее, покрывая мое лицо поцелуями шептала: " Бес, хороший мой Бес"  закружила меня по комнате к зеркалу. В зеркале было моё лицо покрытое помадой от поцелуев слоя в три.
- Бес, это я привезла тебе вместо рожков, - она танцевала около меня, а ее лицо светилось. Счастьем.
Дальше все развивалось стремительно, одежда летала по комнате. Костюм, кобура, рубашка в одну сторону.  Женская блузка, бюстгальтер, носки в другую сторону. И между всем этим её губы, и глаза. Всё, я утонул. Последний глоток воздуха, жаркие Женины объятия, её обжигающее дыхание и слова.
- Бес, Бесик любимый, я же предупреждала, - о чём предупреждала.  Да я и не выпускал ее из-под себя. Впрочем, и она, не стремилась освободиться. Прошло время, сколько я оценить не мог, и пошевелиться не мог, потому что на моем плече удобно расположилась рыжая Женина головка. Я заснул тоже. Когда проснулся, увидел Женю, стоящую в одном бюстгальтер у кучи нашей одежды. Девочка в лапотках в моей голове ожила, и прошептала: "Глаза закрыл, ты и так уже сегодня столько насмотрелся, ослепнешь".
- Если ты ищешь пистолет, кобура весит на спинке стула.
- Зачем мне твоё железо, я трусики не могу найти.
- Ну и ходила бы так.
- Ослепнешь, противный Бес, и упала вновь в мои объятия. Всё повторилось. Жизнь прекрасна, но и удивительна.
Женя сидела на кровати, разведя руки в стороны, в одной руке она держала бюстгальтер, в другой трусики.
- Вот нашла под подушкой, под твоей подушкой. Бес объясни, как ты мог воспользоваться моей беззащитностью?
- Это не я, это ты осуществила свой коварный план, как можно дольше ходить передо мной в своем совершенстве.
- Не выдумывай, - и припала ко мне губами, - тебе опять повезло, помада кончилась.
Одела вещички, что держала в руках. Вдруг в моей голове из своего укрытия выскочила девочка в лапотках, указала мне на носки из овцы и прошептала заговорщицки: - «Прежде чем, что то снимать, надо это надеть».
- Нет, нет и нет, - проговорила Женя, увидев, в моих руках её носки, - Да, я не люблю тапочки. Носки много лучше носить.
- Лежи, я приготовлю тебе кофе.
- Ох, опасный ты человек, Бес. Давай я лучше приготовлю хорошую еду. Я продуктов привезла. Ты на одних пельменях живёшь и пиве.
- Женя, пиво я не пью.
- А Абрау-Дюрсо?
- Неужели в моей квартире это есть?
- Какой ограниченный у мужчин полёт фантазии.
- Тащи бутылку сюда, из горлышка бушь?
- Оденься и марш на кухню. Послал же мне осенью Бог мужчину, не соскучишься.
Мы сделали славные отбивные котлеты и гарнир. Правда, я пытался отбивные съесть сразу, горяченькими. Женя посветила мне скалкой, оказывается у меня, есть такой гаджет. Она, откуда то, извлекла две коробки ИРП. Они хранились у меня на всякий голодный случай.  Состроила гримасу и сказала,
- Неужели это можно есть, Бес.
- Можно, Женечка, можно. Я же предпочитаю коробки ИРП «Праздничный», там водка есть.
- Бес балбес, -  срифмовала Женечка, - Садитесь кушать, не знаю вашего звания.
- Зовите меня просто – генерал!
- Сержант ты, Бес, младший.
Я уничтожил две котлеты, обе с гарниром и умоляюще смотрел на Женю, выпрашивая добавки.
- Не знала я, что ты, обжора, привезла бы, в два нет в три раза больше.
Я сидел и думал, как мне благодарить этого человечка взявшегося меня кормить, поцеловать? Опасно, провинциальные актёрки непредсказуемы.
- Женечка, давай я помассирую твой тридцать пятый размер.
- Бееес, это шантаж, я знаю, чем это кончится.
В моей голове нарисовалась девочка в лапотках, она отплясывал Цыганочку с выходом и смеялась.
- И откуда ты всё знаешь?
- Вся жизнь театр, там все и про всех всё знают.
Сказала, а ножки свои положила мне и откинулась на подушки. Расслабилась. Я не знаю, кому было приятно больше, ей или мне. Вдруг она быстро села на диван.
- Верни носочки на их место. Бес, ну пожалуйста, Бесик.
Фантазии мои растворились как дым.  Театр, а не реальная жизнь. Встал и пошёл в прихожую, зачем мня туда понесло? Издержки профессии. На столике лежала Женина сумочка. Я автоматически взял её в руки, За спиной голос,
- Заглядывать в дамские сумочки, верх неприличия, мужчина. «Как не заметно она подошла», - отметил я. Женя дернула сумочку из моих рук, а та возьми и брякнись. О столик стукнулось железо. Я виновато смотрел на Женю. Это была не Женя, кобра готовая к броску за своё. Глаза не были ярко зелёными, они были тёмно-зелёные, тёмно-зеленые, как бутылочное стекло.
- Моё время гостить у тебя подходит к концу. Я в душ, сохну, одеваюсь и ухожу, меня не отвлекай. «А я думал, что генерал тут я», засветилось в голове. Тут же получил посыл: «Дома ты сержант-Бес, слышишь меня».
- Слышу, слышу.
Подошло мгновение расставания. Женя в боевой раскраске провинциальной актёрки прижалась ко мне. Быстро поцеловала меня в обе щёки. Отстранилась, посмотрела и с одной щеки стёрла помаду,
- Так дома можешь ходить.
Я хотел спросить когда ….  Она улыбнулась,
- Со мной очень сложно, Бес.
- Сложно, но без тебя мне уже невозможно совсем.
- Как же я не люблю осень, хоть она и была волшебница, - и вышла.
Я стоял и прислушивался к стуку её каблучков по ступеням. «А в сумочке ПСМ, другого там лежать не могло. Он носится не для самозащиты, он броник проткнёт на раз», - подумал и вернулся в спальню. Там всё было прибрано. Одежда моя красиво уложена на край кровати: «Где мой Тотошка?» - пистолет и кобура не наблюдались. Задумался: «Я понял, Женя». Поднял подушку на стороне где недавно лежала Женя. Да, кобура и ТТ лежали под этой подушкой там, где так недавно лежали трусики и бюстгальтер.
- Актёрка прогорелого театра, - шепнул кто-то.
«А есть ли у меня что выпить», - зазвучала в голове, зашёл на кухню, На кухонном столе стояла не початая бутылка армянского коньяка,
- Ну, оторва, актёрка театральная, встречу, перекрашу твои рыжие волосы,- задумался и продолжил, - в зелёные.
Миниатюра, которую я планировал писать в поезде, возникла мгновенно.

На кухонном столе я поставил ноутбук и двумя пальцами настучал миниатюру для  рыжей Жени.
Женя, в жизни так и говорят волшебная осень, и очень редко говорят волшебная весна.
Только осенью можно увидеть желто-красное золото кленовых аллей. И это золото везде на земле, на дорожках парка, на скамейках, а поднимешь голову и видишь золото на ветках клёнов. Лучи солнца, пробиваясь сквозь них, становятся тоже золотыми. Я видел такое, но это не в Сибири. Я лежал за валунами в бронежилете и каске. Какой-то придурок  садил из РПК по моему укрытию, но валуны прикрывали надёжно. На меня сыпались жёлтые и красные листья с клёнов.  Тогда тоже была осень. 
О такой сумасшедшей осени поёт В.С.Высоцкий: "Бабье лето", на стихи И. Кохановского. Не любить осень это можно, но нужно просто увидеть в ней изюминку её прелести. Кохановский увидел эту изюминку так, что родились стихи. Очень хорошие стихи. А об осени там вроде и ничего сильного нет. Стихи же став песней, и сносят голову.

Осенью листья на голове девушки превращаются в золотую корону – корону  королевы. И вот уже гардемарин держит своей рукой руку королевы. Слышен звон шпаги. И черт ему не брат, и очень ему хочется звон шпаги заменить, на звон свадебных бокалов. Ох уж это бабье лето. Эта осень. Это - осень. В правой руке шпага. В левой руке кортик, да два пистолета за поясным ремнём, вот и всё его богатство, но главное богатство она. Её, свою королеву  юный гардемарин не отдаст ни кому.
« … Я люблю кровавый бой,
Я рожден для службы царской!
Сабля, водка, конь гусарской,
С вами век мне золотой! ….»
Гардемарин рождён не для  жизни сладкой, он рождён для боя, и бог его Велес. Это сказал Бур на марш броске далёкой, далёкой осенью.
Такая вот волшебная осень. 
Настучал я последнюю строчку и задумался.  «А-а-а, пусть идет, как идёт», - пробурчал, - «была команда спать, а завтра? Завтра на тропу  войны».
 
Бес проснулся от нудного бряканья телефона. Нашёл телефон, на экране плакат «Тебе лучше не видеть». 
- Здравия желаю товарищ полковник.
Из телефона обрушился на майора поток слов. Из речи полковника Бес понял, что в воскресенье из-за болезни капитана Маликова, ему майору предстоит защищать честь их дома в соревновании по практической стрельбе с высоким домом.
- Кого будем валить, товарищ полковник.
- Там валять будут тебя, майор, долго и показательно.
«Понятно, спецы приехали. Смежники мать их так», - ругнулся про себя Бес и продолжил вслух,
- А точнее, товарищ полковник, можно.
- Конкурс «Семеро одного не боимся»
- Нас значит семеро.
- Не надейся, вас двое. Номинация «Танцы в городе»
- А их, значит, будет восемь, нас двое. Расклад перед боем не наш Я змеюку возьму и РПК.
- Вы ещё ведро лимонок попросите, умник,  генерал не меньше.
- Я умнее товарищ полковник, у меня фуражка на размер больше.
- Майор, вы секретные данные не болтайте по телефону. Иначе придётся всем генералам фуражки менять.
- А на счёт гаджетов то как, товарищ полковник.
- Так я же сказал, бой на шпагах.
Телефон отключился. Бес прошёл на кухню, оценил на глаз остатки коньяка. Наполнил стакан, до верха два пальца: - «Сто пятьдесят. Нормально».
В голове пошли кадры со вчерашней гостьей, «Что мне с этой мадемуазель делать?» В голове нарисовалась рыжая в лапотках: - «Что делать, что делать. В театр пригласи, мороженым «Молочное» угости, а уж потом …
- Ох, не детские разговоры ты ведёшь.
Рыжая мгновенно пропала.
«Фантом,  запах только коньяка», - вихрем пронеслось в мозгах, -
« Зачем мне эта провинциальная актёрка, не Климова Катерина и даже не Клавиатура Колокольцева. Хотя чего-то в ней много того, что мне нравится. Генерал вот опять же против.  Запретил клеить. От смежников она что ли. Может на свободной охоте, происки собственников. Борьба с коррупцией. Не нужна она мне, не нужна. Батя запретил, а он голова. Фуражка у него, правда, на размер меньше чем моя. Сам виноват генерал, для образца под подушку надо было фуражку подкладывать, а не Тульского с Токаревым».
Лёг спать для более тонкой подготовки к предстоящим танцам. Сон ему приснился хороший, нарисовалась в мозгу девочка в лапотках, плакала и тёрла кулачками глазки. Посмотрел Бес на неё и чтобы начать разговор спросил,
- Коньяк будешь?
- Я ещё маленькая коньяк выпивать,- сказала малявка. Оторвала кулачки от глаз и добавила,
- А что нальёшь?
- Мне самому мало, - ответил Бес,- а где твоя большая рыжая копия?
- Ох, не знаю я. По мне так одной лучше. Хочу халву ем, хочу пряники.
- Ты кто же всё-таки, плакса?
- Нет, я девочка.
- Ты наверно за мной шпионишь.
- Ага, делать мне больше не чего.
- Слушай, малявка, а как она меня нашла?
- Откуда мне знать, я не в ней живу, я в тебе живу.
- Зачем ты во мне живешь?
- Тебя защищать и помогать.
- Ой, держите меня семеро.
- Ты дяденька не шуми и руками не маши, спи лучше.  В тебя завтра из восьми стволов палить будут.
Бах, тарарах, загремело. Бес открыл глаза: « Шесть часов, хорошо поспал».  На полу лежал разбитый стакан. Кто спихнул то. Ладно, потом всё потом. Посуда бьётся к счастью.

Танцы Бесу понравились. Нужное время он и капитан продержались. Судьи определили их подготовку высоким уровнем. Один из спецов на построении в знак уважения к майору ткнул его кулаком в плечо, но маску свою не снял. И опять покатилась работа по-прежнему. Побегушки, пострелушки, тренировка памяти на лица и аналитика. Рыжая актёрка надоедала только по ночам, но всё проходит. Исчезло из памяти  и это купейное приключение.
Клавиатура  приезжала, разговоры заводила исключительно о любви и верности. В этом-то Бес очень и очень сомневался. Он для себя решил:
что на самом деле женщины не умеют любить. Да им это и не надо. У них есть другое, этим другим они и пользуются очень грамотно, но не все. Женская сила это предоставление мужчинам секса либо за деньги, либо бесплатно, здесь у них возможности огромны. О данайцах Бес помнил всегда. И главное ещё в том, что секс у женщин не убывает.

Но ночи три назад приснилась рыжая. Бес вспомнил вопрос, который он ей задал в день её появления. Порылся в памяти. Нашёл что, на вопрос, как она меня нашла? Ответила вопросом,
- А что, ты меня в чём то подозреваешь?
- Много чего знать надо, чтобы сюда прийти, а войти это только на танках.
- Бесик, ну я же цыганка, у меня дядя барон и бабушка в таборе живёт. Давай не будем про это.
- Хорошо, не хочешь, не будем.
Вот и весь разговор на эту тему. Опять услышал слова генерала. Бес задумался и шёпотом проговорил для более твёрдого усвоения,
- Я ни чего, ни хочу знать о женщине по имени Женя. И опять всё пошло по плану, сочинённому умными дядьками. В четверг собрал генерал всех в своём кабинете и спросил,
- Что делается в мире?
Все пытались объяснять, но длинно и нудно. Подошла очередь майора. Бес встал по стойке смирно и выдал,
- Отвечу кратко. Стабильности нет. Терроризм и коррупция.
- Вот, майор, а уже не по годам грамотный. Все копают терроризм, майор копайте коррупцию. Я жду результатов.
На этом разборки вроде бы закончились. В пятницу Бес думал, где копать эту коррупцию. Идя домой решил зайти в «Мясную лавку» и у лапушки Аллы купить фирменные пельмени, набитые до предела вкусным мясом. После добротного ужина пригласить Клавиатуру и ночью расспросить о коррупции, применяя к ней известные ей ласки.
И в лавку зашёл и пельмени купил. Сварил и под соточку веселился пельменями от души. Позвонил, а Клавиатура оказалась в Москве, короче Клава Колокольцева прокатила Беса полностью. Утром Бес решил применить запасной вариант.

К месту проведения операции шел Бес по осенней аллее, все было покрыто красно-оранжевыми  листьями клёнов. Ярко светили лучи осеннего солнца. Ах, эта осень. Это - осень. Бабье лето. Бабье лето. В этом парке было кафе, оно так и называлось "Осеннее кафе". Маленькое и очень уютное. Содержала его не большая семья, но ходили сюда не любители пива или доминошники, здесь собиралась маленькими группами интеллигенция.
Шахматисты, нумизматы, графоманы, филателисты всех мастей или те, кто просто хотел тихо уединённо попить  хорошего шампанского, но можно было и пива. Дорогого Тамплиер, например или  пива коллекционного  Пивоварня Отеля.
Бес уже начал понемногу ощущать признаки кайфа, как вдруг за спиной тихо раздалось,
- Бес, заходи в кафе и иди к дальнему столику, где ты любишь сидеть.
- Женя, - Бес попытался обернуться.
- Не поворачивался, пожалуйста.
Зашёл, прошло к столику, сел. Секунд через тридцать к столику подошла … Женя. Это было великолепие, вишнёвая девятка. Всё выверено и подогнано как для королевского приёма. Подошла, Бес помог ей снять пальто и сесть.
- Я знала, что ты хорошо воспитан, дамский угодник.
- Как такое случилось?
- Случайно, Бес, случайно.
- А в такое я уже давненько не верю, - и сел.
- Бес, ты помнишь шампанское, которое я люблю.
- Да, Абрау-Дюрсо. Полусладкое.
- Закажи, пожалуйста.
Официант принес шампанское и бокалы, большие. Начал наливать в бокал, Жене.  Женя своим указательным пальчиком, тем который Бес целовал как шальной в купе поезда, указала уровень, сколько налить. В бокал Беса официант налил столько же.
- Скажи, как ты меня нашла? И тогда, и сейчас.
- Бес, я делала свою работу, но давай не будем о ней. Эта тема для нас с тобой закрыта и не нами.
- Тогда зачем ты меня нашла.
- Я видела, как ты мучаешься, Бес.  Мучился же не ты, это я тебя мучила, потому что я есть. Мужчины, вы как малые дети, вам понравилась  игрушка, и вы уже не можете без неё.
- А любовь?
- Не мне тебе объяснять. Любовь живёт три года. А дальше никто не знает что дальше. А риски твои и мои опасное сочетание для нас. В один прекрасный момент они могут сделать нас несчастными, а вот счастливыми никогда не сделают. Неужели ты этого не понимаешь.
Женя отхлебнула шампанского.
- Вкусно, помнишь чай.
- Да, помню.
- Забудь, будет лучше.
- Ты знаешь Батю.
- Конечно, хотя мы из разных … мест. Такая специфика.
- Это все потому, что ты на меня рассердилась?
- Ну что ты, Бес. Ты хитрый, Бес. Ты тянешь из меня признания. Не надо, будет больно, очень. Я не буду признаваться тебе ни в чём. Было и было. Встретились две пылкие души на перекрёстке мироздания …
- Так что искры полетели друг от друга.
- Это наверно, боги на Олимпе немного пошутили. Знаешь, мы ведь ни чего не приобрели, но и ничего и не теряем.
- Ты уверена в этом?
- А что, у нас что-то убыло? У меня нет, да и у тебя тоже.
- И не прибыло.
- Ну, вот видишь. Разлей шампанское. У меня есть ещё минут шесть семь времени.
Сидели молча. Женя мелкими глотками допивала шампанское и улыбалась с какой-то только ей присущей нежностью. Последний глоток.
- Все, мы расстаемся Бес. Только через тридцать лет настанет время нашей любви, - произнесла с актёрским пафосом.
- Ты это знаешь?
- Бес, ты забыл? У меня бабушка цыганка и папа председатель колхоза. И ещё я гадаю на картах Таро.
Встала и пошла, не прощаясь. Бес достал бумажник, что бы расплатиться и увидел, к столу бутылкой из-под шампанского была прижата красно- оранжевая купюра.
«Как она это делает. Тоже мне, оторва провинциального театра», - пронеслось в голове и продолжилось, - Женя, говорят, что не бывает поздно, чаще бывает уже не нужно.
Бес вышел и повернул в другую сторону.