О'Брайен проснулся от трезвонящего будильника. Он попытался было его выключить, но правая рука его не послушалась. Он перевернулся на спину и выключил будильник левой. Потом, еще не открыв глаз, О'Брайен провел левой рукой по правой. Она показалась ему какой-то необычно гладкой и холодной. «Что за ерунда!» — подумал О'Брайен. Всё ещё полусонный он приподнялся и сел в кровати, посмотрел на правую руку и не поверил собственным глазам — она была то ли резиновой, то ли пластиковой, как у инвалидов!
Он вскочил с кровати, подбежал к зеркалу и буквально оторопел — его правая рука была пластиковой почти вся. Синтетический материал плавно переходил в кожу, причем без всяких стыков. Было такое впечатление, что руку опустили в бежевую краску чуть выше локтя. Он ущипнул себя, думая что спит, но боль не оставляла никаких надежд — это было на самом деле!
Ошарашенный О'Брайен сел в кресло и стал лихорадочно перебирать в памяти что с ним было вчера. А вчера было воскресенье, и они с Энн сначала были на выставке картин каких-то современных художников, затем в парке, а потом в кафе. После этого он отвез ее домой, а сам поехал к себе. Родители уже спали, и он, раздевшись, сразу же лег спать. Как он не пытался напрягать память, так больше ничего и не смог вспомнить.
О'Брайен взял с журнального столика мобильный телефон и набрал Энн.
— Доброе утро, любимый! Что это ты так рано звонишь?
— Слушай, Энн! А ты будешь меня любить, если я стану инвалидом?
— Милый, что за глупые вопросы, да ещё в такую рань?... - сонно пробормотала Энн.
— Да, так... Сон плохой приснился. Ладно, на работе увидимся...
Он выключил мобильный, не дожидаясь ответа Энн. Затем достал из аптечки бинт и обмотал им руку...
На работе он всем говорил, что поранил руку. Правда работать за компьютером одной рукой, да ещё левой, было довольно непросто. В обед в кафе Энн всё допытывалась, что у него с рукой. В конце концов он показал ей правую руку, сняв бинт. Сначала зеленые глаза Энн округлились от удивления, затем наполнились ужасом. Потом она расплакалась, вскочила, и убежала вся в слезах...
Вечером О'Брайен несколько раз набирал номер Энн, но та не отвечала. О'Брайен был в полном недоумении и отчаянии. Во-первых, он теперь был инвалидом, во-вторых его мучил вопрос, что с ним теперь будет дальше. А еще его мучила боязнь, что Энн теперь его бросит...
На следующий день на работе Энн его всячески избегала. А в обед О'Брайена вызвал начальник и потребовал написать расписку, что он получил травму в нерабочее время. Затем шеф сообщил ему, что он уволен, мотивируя это тем, что он теперь был нетрудоспособным.
О'Брайен вышел из здания компании совершенно разбитым. Он бесцельно бродил по городу до полуночи. Сначала ему хотелось броситься под машину, но потом О'Брайен передумал. Бредя домой, он думал, что в жизни все-таки должен быть хоть какой-то смысл, а иначе зачем и жить.