Разгонный блок, Чехов и Ван Гог

Вадим Александрович Климов.

Разгонный блок,
Чехов и Ван Гог.

    Фигуративная драматическая игра.

Участники.

БАРОН.
НЮСЯ, она же Анна.
КОМИССАР, она же Акулина.
ИЛОНА, ведьма.
МИЛА, добрая женщина.
ИСТОПНИК.
ЧЕХОВ.
ВАН ГОГ.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.
КИТАЕЦ.
ХОР ВОЕННЫХ.
ТЕНЬ ФМ.

Восход.

БАРОН. Как только появится возможность, буду спать пока бока не заболят. Очень хочу жить так, чтобы утром никуда не надо было спешить. Это не значит, что ты такой одинокий нытик. Ой, меня никто не любит, я никому не нужен. Просто тебе не надо спешить, и не надо на работу, вообще не надо работать. Захотел встать в 10 или после обеда, встал и пошел делать кофе. А еще лучше кофе уже готов, потому что Аннушка давно ждет меня на кухне. Мне больше нравится называть ее Нюся, но она обижается и зовет в ответ меня ваше благородие, а я с утра этого не люблю. Да и нет у меня уже никакой Аннушки и жены уже нет, и все сам, все сам, вот этими руками и кофе варить и кран в ванной открывать. Залезешь в ванную, кран откроешь, а там вода только холодная, потому что ЖКХ. Интересно эти работники ЖКХ, где живут? Они же тут рядом, а не в Париже с буржуями. Хорошо сегодня есть горячая вода, я могу взять толстый журнал и, лежа в ванной, читать, пока кожа на ногах не сморщится.   

НЮСЯ. Вы же сахарный, растаете. Кофе стынет, мармелад на столе. Я уж и кровать прибрала и обед приготовила. Можно я на рынок пойду. Вы там не утонули? На работу не ходит, до ночи книжки читает, днем ничего не делает, валяется, нет бы выйти погулять, снег лопатой покидать, на трамвае прокатиться. Даже Толстой иногда пахал. Ох, не мое дело, но человек беспутный, говорят либерал, а борщ любит. Сидит дома один, все пишет и пишет, а что пишет неизвестно. За квартиру пора платить.

БАРОН. Просыпаешься и лежишь, смотришь в потолок и думаешь - надо сон запомнить и никому не рассказывать, а то не сбудется. А спалось опять как-то неглубоко, вроде спал, а вроде нет. И сны как документальное кино. Реальные. Постель белая, подушка мягкая, жизнь прекрасная и никуда не надо. Можно, конечно, встать и пойти в сад, но можно и в окно посмотреть. А в саду лесорубы из комитета по озеленению, пилят и пилят, пилят и пилят, говорят, что деревья старые, а как же дуб которому 2000 лет. А клены и тополя умирают молодыми. И я уже не молод. 

ИСТОПНИК. Что вшивый интеллигентишка, все ноешь и ноешь. Крапаешь пасквили, написал бы что-нибудь хорошее про людей. А то все гадишь. А вам дороги построили, театр отремонтировали, музей какой начали, да не успел батюшка губернатор. Сажать бы вас таких в трудовые лагеря, на завод асбестовый для народного хозяйства. А с вами сюсюкаются, “Ревизора” показывают. Умники, а строем не ходите. Вот читал ты сегодня про господа нашего, как он 3 раза за 40 дней явился от воскресения до вознесения ученикам своим, как апостольское дело им вручал и не понял ничего. Одолевает тебя либеральная зараза. А кто способен украсть, того и власть. И перестань перед сном смотреть исторический канал. Хочешь, в пятницу пива выпьем? По-нашему, до полусмерти.

БАРОН. Когда дождь идет, совсем из дома выходить не хочется, откроешь газетенку, а там и смех и грех: “Налетчики обидели петербурженку с пониженной социальной ответственностью. Но полиция пришла на помощь”. Это еще так себе, а дальше “Футболисты "Зенита" нарисовали картины для совместной с Эрмитажем благотворительной акции”. А тебя не позвали, потому что ты - не футболист. Как круто придумали в Эрмитаже. Але, але, але, Динамо вперед. Футболисты - они же, как артисты, в принципе это одинаково - зрелище. Но артисты умнее, чем футболисты. А откуда им быть умными, книги им читать некогда, а артист пока в институте учится, много читает. Артистам всю классику вставляют, а потом весь модерн и античность. Так что артисты, пока не начинают пить, все же не дураки. Говорят, Смертин - умный футболист, но это какой-то редкий случай. Феномен, наверное. А вот бегуны они солисты. Возьмите бегуна, можете себе представить, чтобы он стадион собрал на сольный забег? 100 метров за 13 сек и все барьеры преодолены.   

НЮСЯ. Я ушла, завтрак на столе. 

ИСТОПНИК. Я с тобой. Я один с ним не останусь.

Выходят.

БАРОН. Слава Богу ушла, можно побыть одному.

Входит дама.

КОМИССАР. (Говорит в телефон.) Я уполномочена общественной организацией заявить, что он самозванец. Что нет у него никакого права. Просто нет права. Потому что все права выдает общество, потому что у нас глубинная демократия, иногда руководитель вынужден взять на себя большую ответственность, но в принципе, у нас демократия. Общество имеет право, но не желает. Потому что и так хорошо. Вот будет плохо, тогда мы, уполномоченные людьми, выйдем и скажем. Прекратить! Руки прочь.

БАРОН. Сударыня, вы кто?

КОМИССАР. Меня общество уполномочило высказать их чаяния. О чем печется общество? О благе. О счастье оно думает, о достатке, а вы тянете его к свободе. Заметьте, это две разные вещи, как говорят в Одессе. Вы были в Одессе. Слышали, как там говорят?

БАРОН. Там живет дядя моей бывшей жены.

КОМИССАР. Одесса - мечта. Что мы знаем за Одессу, привоз, биндюжники и Беня Крик. Если бы Одесса была наша, я бы уехала. 

БАРОН. Барышня, ничего, что я в пижаме, а вы в кожаных штанах?

КОМИССАР. На что это вы намекаете. Посмотрите -  он в пижаме, ответственный гражданин давно уже на работе, как и положено, трудится по 4 часа в день, 4 раза в неделю, в меру своих сил и способностей, на свое благо, создавая валовой национальный продукт.

БАРОН. Как зовут тебя дитя?

КОМИССАР. Акулина, я из общества справедливости. Меня прислали пригласить вас выступить. Вы будете участвовать в выборах? Помните, это святая обязанность каждого гражданина. Если вы не выбираете, то выбирают за вас. Мы хотим внести поправки в закон и назначить штраф, тем кто не ходит на выборы. Объективно.
            
БАРОН. Не желаете игристого вина? Бокал игристого приводит мысли в беспорядок и создает соответствующее настроение.

КОМИССАР. Какое?
 
БАРОН. Игривое, конечно.   

КОМИССАР. Я на задании.

БАРОН. За рулем?

КОМИССАР. Я по делу, у меня нагрузка.

БАРОН. А цель?

КОМИССАР. Убедить вас, принять участие в общем движение и выступить перед гражданским обществом.

БАРОН. Вы пришли меня соблазнить на общественные работы? Меня еще так не соблазняли. Разрешите я вам подарю цветок. Тот, что в спальне. Просто прелесть, цветет и пахнет. Пройдемте в спальню, я все вам покажу. Выпьем за знакомство. Аннушка, откупорь шампанского бутылку. Фигаро, Фигаро. Donne, vedete s'io l'ho nel cor!. Ах, она ушла, и мы остались только вдвоем.

КОМИССАР. А сторож ваш? Меня предупредили, что он всегда у вас.

БАРОН. Истопник выветрился. Наговорил грубостей и удалился. Вы прекрасно выглядите в кожаных штанах. За вас, мое видение. Как, вы говорите, вас зовут?

КОМИССАР. Обычно по фамилии, но вы называйте партийным именем - Акула.

БАРОН. Тостуемый пьет до дна.

КОМИССАР. Пузырьки щекочут в носу.

БАРОН. Какой чудесный носик. Пойдете обедать в ресторан. Там подают золотые гребешки. Хотите, я поговорю с вами о политике. Вы любите императора, нет?

КОМИССАР. Давайте посмотрим цветок в спальне.

БАРОН. Аннушка, уже прибрала кровать.

КОМИССАР. Вы кого имели ввиду?

БАРОН. Не важно, все не так уж важно. Она на рынок пошла. С ней лучше не встречаться. Пойдемте, пойдемте нюхать цветы.

Выходят в спальню. Голос Нюси.

НЮСЯ. Ненавижу. Кобель. Я для него и кофе по утрам и массаж ног по вечерам, а он придет со своих вернисажей или театров, и развалится на диване, пьет и курит,просто преступник какой-то. И все ходит и ходит, полночи шуршит чем-то и дрыхнет до обеда. А мне на базар надо. А я сижу, жду, его благородие нашелся тоже. Тот еще бездельник. Светский дилетант. Я давно присматриваю за такими паразитами, в трудные годы и носки штопала, и пулемет заряжала. Мы - особенные женщины, у нас генетическая память, и мы не стареем. Наше высшее мастерство быть невидимыми и необходимыми. Раз - и нас нет, мы только кажемся. Какой бред я иногда несу, но не внушать же ему, что он меня выдумал. Что я, может быть, только голос в его голове. Нудный, противный, все время пилящий его мозг. Это сложно понять. Потому что я - суть женственности. Я - милое привидение в шелковых чулочках, а он - кобель. Не пропускает ни одной юбки. И сейчас, наверное, с какой-нибудь активисткой цветы нюхает. А я иду за маслом. Как меня все замучили. Я несу его каждое утро. Бог мой, спаси и сохрани. Сколько можно, ну бросилась баба, дура из-за несчастной любви под поезд, теперь ей на веки вечные, муки адские, масло носить ежедневно, да? Или это разные книжки. А руки от пулемета, знаете, как иногда болят. У нас, у голосов трудное существование:  мы -  то есть, то нас нет. Я сейчас замолчу и выйду. И меня уже, как будто нет. Но вы запомнили мой голос. Ага?
 
Первое явление Чехова.

ЧЕХОВ. Маленький Забелин! Мне передавали, что ты оскорблен моими и шехтелевскими насмешками... Способность оскорбляться есть достояние только душ благородных, но тем не менее, если можно смеяться над Иваненко, надо мной, над Мишкой, над Неллей, то почему же нельзя смеяться над тобой? Это несправедливо... Впрочем, если ты не шутишь и в самом деле чувствуешь себя оскорбленным, то спешу извиниться. Смеются только над тем, что смешно, или чего не понимают... Выбирай любое из двух. Второе, конечно, более лестно, но - увы! - для меня лично ты не составляешь загадки. Нетрудно понять человека, с которым делил сладость татарских шапок, Бучины, латыни и, наконец, московского жития. И к тому же твоя жизнь есть нечто такое психологически несложное, что понятна даже не бывшим в семинарии. Буду из уважения к тебе откровенен. Ты сердишься, оскорблен... но дело не в насмешках и не в благодушно болтающем Долгове..... Дело в том, что ты сам, как порядочный человек, чувствуешь себя на ложной почве; а кто мнит себя виноватым, тот всегда ищет себе оправдание извне: пьяница ссылается на горе, Путята на цензуру, убегающий с Якиманки ради блуда ссылается на холод в зале, на насмешки и проч... Брось я сейчас семью на произвол судьбы, я старался бы найти себе извинение в характере матери, в кровохарканьи и проч. Это естественно и извинительно. Такова уж натура человеческая. А что ты чувствуешь себя на ложной почве, это тоже верно, иначе бы я не называл тебя порядочным человеком. Пропадет порядочность, ну тогда другое дело: помиришься и перестанешь чувствовать ложь.. Что ты для меня не составляешь загадки, что бываешь иногда варварски смешон, тоже верно. Ведь ты простой смертный, а все мы, смертные, загадочны только тогда, когда глупы, и смешны в течение 48 недель в году... Не правда ли? Ты часто жаловался мне, что тебя "не понимают!!" На это даже Гете и Ньютон не жаловались... Жаловался только Христос, но тот говорил не о своем "я", а о своем учении... Тебя отлично понимают... Если же ты сам себя не понимаешь, то это не вина других...Уверяю тебя, что, как брат и близкий к тебе человек, я тебя понимаю и от всей души тебе сочувствую... . Все твои хорошие качества я знаю, как свои пять пальцев, ценю их и отношусь к ним с самым глубоким уважением. Я, если хочешь, в доказательство того, что понимаю тебя, могу даже перечислить эти качества. По-моему, ты добр до тряпичности, великодушен, не эгоист, поделишься последней копейкой, искренен; ты чужд зависти и ненависти, простодушен, жалеешь людей и животных, не ехиден, не злопамятен, доверчив... Ты одарен свыше тем, чего нет у других: у тебя талант. Этот талант ставит тебя выше миллионов людей, ибо на земле один художник приходится только на 2 000 000... Талант ставит тебя в обособленное положение: будь ты жабой или тарантулом, то и тогда бы тебя уважали, ибо таланту все прощается.

На трибуне появляется барон и председатель за председательским столом.

БАРОН. Внимательно следите за ходом мысли. Это откровенное назидание. Можно записывать. Слушаем дальше.
 
ЧЕХОВ. Недостаток же у тебя только один. В нем и твоя ложная почва, и твое горе, и твой катар кишок. Это - твоя крайняя невоспитанность. Извини пожалуйста, но veritas magis amicitiae... Дело в том, что жизнь имеет свои условия... Чтобы чувствовать себя в своей тарелке в интеллигентной среде, чтобы не быть среди нее чужим и самому не тяготиться ею, нужно быть известным образом воспитанным... Талант занес тебя в эту среду, ты принадлежишь ей, но... тебя тянет от нее, и тебе приходится балансировать между культурной публикой и жильцами vis-a-vis. Сказывается плоть мещанская, выросшая на розгах, у рейнского погреба, на подачках. Победить ее трудно, ужасно трудно. Воспитанные люди, по моему мнению, должны удовлетворять следующим условиям: 1) Они уважают человеческую личность, а потому всегда снисходительны, мягки, вежливы, уступчивы... Они не бунтуют из-за молотка или пропавшей резинки; живя с кем-нибудь, они не делают из этого одолжения, а уходя, не говорят: с вами жить нельзя! Они прощают и шум, и холод, и пережаренное мясо, и остроты, и присутствие в их жилье посторонних… 2) Они сострадательны не к одним только нищим и кошкам. Они болеют душой и от того, чего не увидишь простым глазом. Так, например, если Петр знает, что отец и мать седеют от тоски и ночей не спят благодаря тому, что они редко видят Петра (а если видят, то пьяным), то он поспешит к ним и наплюет на водку. Они ночей не спят, чтобы помогать Полеваевым, платить за братьев-студентов, одевать мать. 3) Они уважают чужую собственность, а потому и платят долги. 4) Они чистосердечны и боятся лжи, как огня. Не лгут они даже в пустяках. Ложь оскорбительна для слушателя и опошляет в его глазах говорящего. Они не рисуются, держат себя на улице так же, как дома, не пускают пыли в глаза меньшей братии... Они не болтливы и не лезут с откровенностями, когда их не спрашивают... Из уважения к чужим ушам, они чаще молчат. 5) Они не уничижают себя с тою целью, чтобы вызвать в другом сочувствие. Они не играют на струнах чужих душ, чтоб в ответ им вздыхали и нянчились с ними. Они не говорят: "Меня не понимают!" или: "Я разменялся на мелкую монету! Я [...]!..", потому что все это бьет на дешевый эффект, пошло, старо, фальшиво...6) Они не суетны. Их не занимают такие фальшивые бриллианты, как знакомства с знаменитостями, рукопожатие пьяного Плевако, восторг встречного в Salon'e. известность по портерным... Они смеются над фразой: "Я представитель печати!!", которая к лицу только Родзевичам и Левенбергам. Делая на грош, они не носятся с своей папкой на сто рублей и не хвастают тем, что их пустили туда, куда других не пустили... Истинные таланты всегда сидят в потемках, в толпе, подальше от выставки... Даже Крылов сказал, что пустую бочку слышнее, чем полную...7) Если они имеют в себе талант, то уважают его. Они жертвуют для него покоем, женщинами, вином, суетой... Они горды своим талантом. Так, они не пьянствуют с надзирателями мещанского училища и с гостями Скворцова, сознавая, что они призваны не жить с ними, а воспитывающе влиять на них. К тому же они брезгливы...8) Они воспитывают в себе эстетику. Они не могут уснуть в одежде, видеть на стене щели с клопами, дышать дрянным воздухом, шагать по оплеванному полу, питаться из керосинки. Они стараются возможно укротить и облагородить половой инстинкт...[...] выносить ее логику, не отходить от нее ни на шаг - и все это из-за чего! Воспитанные же в этом отношении не так кухонны. Им нужны от женщины не беременностью и лгать без устали... Им, особливо художникам, нужны свежесть, изящество, человечность, способность быть не [...], а матерью... Они не трескают походя водку, не нюхают шкафов, ибо они знают, что они не свиньи. Пьют они только, когда свободны, при случае... Ибо им нужна mens sana in corpore sano. И т.д. Таковы воспитанные... Чтобы воспитаться и не стоять ниже уровня среды, в которую попал, недостаточно прочесть только Пиквика и вызубрить монолог из Фауста. Недостаточно сесть на извозчика и поехать на Якиманку, чтобы через неделю удрать оттуда...Тут нужны беспрерывный дневной и ночной труд, вечное чтение, штудировка, воля... Тут дорог каждый час...Поездки на Якиманку и обратно не помогут. Надо смело плюнуть и резко рвануть... Иди к нам, разбей графин с водкой и ложись читать... хотя бы Тургенева, которого ты не читал...[...] самолюбие надо бросить, ибо ты не маленький... 30 лет скоро! Пора! Жду... Все мы ждем...--Твой А. Чехов.

БАРОН. Уважаемые граждане пенсионеры и их сопровождающие. Сегодня, когда великий гений нашего Антон Палыча указывает нам на нравственные ориентиры, мы не должны отвлекаться на какой-то там Лондон или Париж. Нам все время тычут этим Парижем. А что для нас Париж, башня и музей. Не тычьте нам Парижем, мы великий народ, как-нибудь сами разберемся с какого конца селедку чистить. Вы пришли на курсы повышения мотивации самозанятых пенсионеров по собственной воле. Ваши стремления понятны и приветствуется руководством. Поэтому, служба занятости осваивает средства, которые не раздаются вам в качестве рыбки. Мы дадим вам удочку. Наш курс позволит вам понять и принять суть. Вы научитесь двигаться в кругу идей. Нас окружает радость и долг. Об этом мы и поговорим в первой мотивационной сессии. Есть вопросы?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. А почему вы не желаете устроиться на службу?

БАРОН. Служить бы рад, прислуживаться тошно, сказал поэт и был не прав. Как специалист, а я закончил курсы «Психолого-социальные технологии в менеджменте», могу вас уверить, что прислуживать не тошно. Это глубокое советское заблуждение, рожденное в недрах концепции бунта. Если вы понимаете психологию нового капитализма, где за основу берется справедливость вознаграждения, а не унижение человеческого достоинства, то прислуживать - это сфера услуг. Но поэт имел в виду другое.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Так и будете бездельничать.

БАРОН. Позвольте объясню. Я - не бездельник. У меня много дел. Вы позвали меня на помощь. Вы знаете, что надо делать?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Мне посоветовали пригласить вас.

БАРОН. Расскажите про вашу любовницу?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Это не имеет отношения к делу. Это личное.

БАРОН. Не глупи, дружок, грехи и пороки явление социальное. Дорогие присутствующие, послушайте следующего спикера. 
 
Первое явление Ван Гога.

ВАН ГОГ. В твоем письме была фраза, поразившая меня: «Я хотел бы уйти от всего, я сам причина всего и доставляю другим лишь неприятности, я один навлек эту беду на себя и других». Эти слова так поразили меня потому, что точно такое же чувство, точно то же самое, ни больше и ни меньше, испытываю в душе я. Когда я думаю о прошлом, когда я думаю о будущем — о почти непреодолимых трудностях, о большой и тяжелой работе, к которой у меня не лежит душа и от которой я, вернее, мое дурное «я» охотно бы уклонилось; когда я думаю о многих людях, чьи глаза наблюдают за мной, я предвижу, что, если у меня ничего не выйдет, они поймут, в чем дело, и не станут осыпать меня мелочными упреками, но, будучи искушены и опытны во всем, что хорошо, честно и справедливо, всем своим видом скажут: «Мы помогали тебе и были для тебя светочем; мы сделали для тебя все, что могли. В полную ли меру своих сил ты трудился? Где же плоды нашего труда и награда за него?» Видишь ли, когда я думаю обо всем этом и еще о многих вещах, слишком многих, чтобы я мог тебе их перечислить, — о трудностях и заботах, которые отнюдь не уменьшаются с возрастом, о страданиях, разочарованиях, о страхе перед неудачей и даже позором, — тогда и мне не чуждо это желание — уйти от всего! И все же я иду вперед, но осторожно и в надежде, что мне удастся побороть все эти опасения, что я найду ответ на упреки, которые угрожают мне; иду с верой, что, несмотря на все стоящие передо мной препятствия, я все же достигну желанной цели и, если захочет Бог, оправдаюсь в глазах тех, кого люблю, и тех, кто придет после меня.

БАРОН. Курсанты, вы понимаете о чем думают великие люди? О чем они грезили и к чему стремились. К чему стремимся мы? Точнее, вы, вот в чем вопрос, а не в том вам быть или не быть, сколько можно перечитывать старинные трагедии. Надо действовать современно. Нас останавливают размышления, так и должно быть. Мы не тупые, тупые не мы. Напоминая вам о психологии рабства, я еще раз напомню всем избранным, что нет смысла искать смысл жизни, его нет. Есть вопросы?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Ты уверен, что они встречались.

БАРОН. Чехов и Ван Гог?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Жена с любовницей, кто из них с тобой спал, сукин кот?

БАРОН. Поговорим, как почитатели беллетристики и любовных романов. У тебя милая жена. А ты обидчивый или отходчивый? Я расскажу, как мы познакомились, и вы поймете, что я не знал о вашем существовании, то есть вас не было в природе нашего общения. Ваша жена не приглашала меня к себе. Мы встречались в общественных местах и вели культурные беседы. Нас даже фотографировали для светской хроники. А то, что вы шеф Акулы, я не сразу узнал, и, конечно, догадался,  что у вас порочная связь, такова традиция. Мы равны перед законом любви. Я даже ровнее. Я честный, а ты прелюбодействовал. В церковь-то ходишь?  Или живешь не покаявшись? Убьют тебя.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Кто?

БАРОН. Думаю, не специально убьют, а случайно. Не заслужил ты, чтобы  специально убивали. Мелковат больно.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Я закажу тебя, гаденыш.

БАРОН. Помоги себе сам. Говорится в нашем первом правиле самозанятых и самодостаточных. Подумай об отдыхе или вечном покое.

Второе явление Ван Гога.

ВАН ГОГ. Итак, не думай, что я что-нибудь отвергаю, — при всем моем неверии я в своем роде верующий; я остался прежним, хоть изменился, и меня терзает одно: на что я был бы годен, если бы не мог чему-нибудь служить и приносить какую-то пользу; как мог бы я тогда постигать явления и углублять свои знания о них? Мысль об этом мучит меня постоянно; к тому же я чувствую, что зажат в тисках нужды и лишен возможности принять участие в той или иной работе, поскольку многое самое необходимое для меня недостижимо. По этим причинам невольно поддаешься печали, чувствуешь пустоту там, где могли быть дружба, высокие и серьезные привязанности, испытываешь страшное отчаяние, которое сводит на нет всю твою нравственную силу. Тебе кажется, что судьба ставит неодолимую преграду твоему инстинктивному стремлению любить, и тебя охватывает отвращение ко всему. И вот тогда говоришь себе: «Доколе же, Господи!» Что поделаешь! То, что происходит внутри, поневоле прорывается наружу. Человек несет в душе своей яркое пламя, но никто не хочет погреться около него; прохожие замечают лишь дымок, уходящий через трубу, и проходят своей дорогой. Так что же делать? Таить это пламя в душе, терпеливо и в то же время с таким нетерпением ожидать того часа, когда кто-нибудь придет и сядет около твоего огня? Но захочет ли пришелец остаться? Пусть тот, кто верит в Бога, ожидает этого часа, который рано или поздно наступит... Пишу тебе, не перечитывая, все, что приходит на ум. Я был бы очень рад, если бы ты хоть в чем-то увидел во мне не только бездельника. Видишь ли, бывают просто бездельники и бездельники, являющиеся противоположностью первым. Бывают бездельники по лени и слабости характера, по низости натуры; если хочешь, можешь считать меня одним из них. Есть и другие бездельники, бездельники поневоле, которые сгорают от жажды действовать, но ничего не делают, потому что лишены возможности действовать, потому что они как бы заключены в тюрьму, потому что у них нет того, без чего нельзя трудиться плодотворно, потому что их довело до этого роковое стечение обстоятельств; такие люди не всегда знают, на что они способны, но инстинктивно испытывают такое чувство: «И я кое на что годен, и я имею право на существование! Я знаю, что могу быть совсем другим человеком! Какую же пользу могу я принести, чему же могу я служить? Во мне есть нечто, но что?»

Наступает кромешная темнота. Тишина. Пусто. Входит истопник и Нюся.

НЮСЯ. Падала. Я падала и падала, я ходила по трамвайным рельсам. Это первый признак преступления или шизофрении. А с поpтpета бyдет улыбаться нам "Железный Феликс", это бyдет очень долго, это будет очень справедливым наказанием за то, что мы гуляли по трамвайным рельсам, справедливым наказанием за прогулки по трамвайным рельсам. Hас yбьют за то, что мы гуляли по трамвайным рельсам. Hас yбьют за то, что мы с тобой гуляли по трамвайным рельсам!

ИСТОПНИК. Я слежу за тобой, Я - твой брат, Я - твой большой брат, я тут. Я везде. Вышел из дому в семь, купил в восемь, вкусил в девять, упал в десять, умер в десять ноль три, воскрес в понедельник, сбросил саван, вошел в ванну, открыл кран и ходил по воде мой брат во Христе! Когда он вернется?

НЮСЯ. У него встреча с председателем. Он проводит беседы с самозанятыми пенсионерами о самосовершенствовании. Ты думаешь он наконец взялся за ум?

ИСТОПНИК. А ты отправишься прямо к Солнцу, разгоняясь на ходу, долетишь сперва до Меркурия, ну а потом нырнешь в звезду, ага, в звезду! Так набери «03» и узнай, когда улетает с космодрома ракета, набери «03» и узнай, когда улетает твоя ракета! Тебе помогут сбежать и забыть что было, твои верные друзья – верёвка и мыло!

НЮСЯ. А мне не к лицу кожаные штаны, они мне не идут, они обтягивают мое белое тело и швами впиваются в ляжки. Какое некрасивое слово — ляжки? Какое пошлое слово - ляжки. Почти как голяшки – сплошная гастрономия. Я знаю новое блюдо, голяшка томленая в древесной печи. Телячья голяшка на мозговой косточке с натуральными гарнирами из органических продуктов - пареная репа и припущенный ревень. Подается с облепиховым конфитюром и перетертой брусникой. Если постараться, то звезда от Мишлен. Хочешь? Меня воротит от грубости. Мои гладкие бедра предпочитают шелк. Интересно, а лифчик у нее кожаный или из красного бархата?

ИСТОПНИК. Это секретная информация. Каждый день голый парад, и всё, всё хорошо! А стоит ли желать чего-то ещё, если и так всё хорошо, а если и так всё культурно? Я бы мог рассказывать долго, и припомнить что-то ещё, но в наши дни болтливость крайне опасна!

НЮСЯ. Идут. Скройся.

ИСТОПНИК. Береги себя и помни о родине. Родина не забудет и не простит. Родина слышит, Родина знает, где в облаках её сын пролетает.

НЮСЯ. Тихо, а то хор.

ИСТОПНИК. С дружеской лаской, нежной любовью. Смотрит она за тобою.

Появляется Барон в печали.

БАРОН. Я дрейфую в этом мире страстей и поломанных судеб. Мир не любит меня, он только дразнит счастьем. Он все погубит. Любовь разбила мое сердце совсем так давно, так давно, что я опустился на самое дно. Дно моей ванны блестит чистотой и белизной, как твои зубы, о Нонна. Мы встретились на берегу прекрасного озера, в котором такая чистая вода, как моя мечта о тебе. Вы ворвались в мир моих грез и околдовали. Ваши слова заворожили и теперь я хожу, как нездоровый или нетрезвый. Хотел было обратиться к врачу, но что я ему скажу. Доктор, доктор я встретил на курорте Нонну. Она меня воздушным путем заразила любовью. Там даже ничего не было, ни капельки. Только моя фантазия и ее очарование. Я хотел бы написать ей письмо. Помните ли вы меня, дорогая Нонна? Летом в ярких лучах солнца мы стояли с вами у ресторана и любовались белоснежными шапками далекого горного хребта. Как прекрасно мы могли бы провести время в горах, я говорил бы вам, что вы великолепны и горы только подчеркивают вашу стать и прелести. Я показал бы вам гору “Титечки”. Они топорщатся на горизонте. Они аккуратны и соблазнительны. И вот всю эту пошлость про прелести я думал отправить письмом. Она возненавидит меня. Ах Нонна, не судите строго. Я страдаю, что вы так быстро уехали, если бы вы не повредили ногу, мы гуляли бы по берегу и я подавал бы вам руку. Но Нонна, куда вы полезли одна. Вокруг столько мужчин, готовых подать вам руку и сопроводить на самый край земли, где никто не побеспокоит, а вы лезете одна. Самостоятельность - это прекрасно, такой редкий талант, и судя по всему, вы - гениально самостоятельная дама. А вы сознательно пользуетесь своей привлекательностью или подсознательно, на генетическом уровне? Мы пили чай на террасе и смотрели вдаль. Вы смотрели мимо меня.  Меня однажды спросили “Как вы хотите провести ваш романтический вечер?”. Я бы хотел вернуться в тот день и выпить с вами еще чаю. Может быть мы сейчас в одном городе? Была бы удача. Но я не в Лондоне. А почему вы были на курорте без спутника? Вы его бросили? Он вернулся к маме или жене? Вы решили, что заведете курортный роман? Я бы пригодился. Скромный, умеющий ценить красоту и тайну встречи. Но вы подвернули ногу и уехали, не попрощавшись. С тех пор я в сердечных муках. Теперь все мои мечты, встретить вас на вернисаже в Эрмитаже. Подойти и весело, скрывая робость, ляпнуть:  “О Нонна, какая радость”. А ваша охрана отодвинет меня в сторону, как пустое место, и вы пройдете, не вспомнив меня. “Что за навязчивый тип, - подумаете вы и только, когда перед сном, лежа в ванной с голубой водой, вспомните, - а, да это же тот, как его звали?”. Но для меня опять будет поздно. Мой дрейф продолжается в этом мире страстей. А может все же написать вам простое письмо. Здравствуйте Нонна. Вдруг мы с вами в одном городе, не  найдется ли у вас времени на чашку чая. Как нога? И вы ответите не дежурным сообщением, а напишете, что очень рады. И судьба улыбнется.

НЮСЯ. Закончили?

БАРОН. Нюрочка, душечка, зажги благовонья.

НЮСЯ. Зовите меня теперь Анна Иоанновна. И с поклоном пожалуйста, от того, что мне известны теперь все твои сердечные тайны. Котик, я властна над тобой. Ой, может выстрелить тебе в голову? И пустить титры.

БАРОН. Зажги, пусть пахнет богами.

НЮСЯ. Когда меня повысят в звании, или бог отпустит, я покажу вам, будете у меня на лесоповале живицу драть. Развел сюси-муси. Дрейфует он. Сопля. Не зря на тебя его высокопревосходительство, господин тайный советник, орал. А мог бы приказать своим сатрапам расстрелять тебя, как бешеного пса и национального предателя.

БАРОН. В меня не надо стрелять. Меня надо давить, как клопа, я при этом буду пахнуть коньяком.

НЮСЯ. Какой вы клоп? Да никакой. Я завтра за маслом пойду, у входа в сенат, на ступеньки пролью с полстакана оливкового. Он поскользнется и головой своей ударится о памятник Ленину. Кровища хлынет в его норковую кепку.

БАРОН. Это не Ленин, это царь на коне.

НЮСЯ. Вот и я думаю, зачем Ленин на коня влез, он же не умеет. С броневика вещал, помню. Как есть помню, стою у Екатерининского канала с кавалергардом торгуюсь. А мимо броневик летит на бешеной скорости. “Что это?” - спрашиваю. А граф и отвечает: “Смерть наша на резиновом ходу”. Как в воду глядел. Письмо запечатать или дальше сочинять станете.

БАРОН. Оставь в спальне, я на ночь перечитаю. Хотя нет, положи на стол в кабинете. Нечего ему рядом с Корневской книжицей лежать. Ох, посадят его родимого за такую философию, это вам не письма Белинского читать. За это показательной казни не будет, и каторгой не отделаешься, и в солдаты не сошлют. Закроют, как миленького, в крепость. Надо ему книгу про йогу подарить, будет чем практиковаться. Слышите? Как хорошо, что есть свет и тепло, могли бы и отключить. Служивый? Что молчишь? Скажи, что там с Боцманом? Это все страна мутных схем. Боцмана жалко. Да и бежать ему было некуда. Сидит наш товарищ. Самому бы тихо отсидеться в тепле и на свободе, пока дело не закроют. Товарищ истопник? Я с кем разговариваю?

НЮСЯ. Он ест.

БАРОН. Передайте ему, что я все сказал.

НЮСЯ. Он вас слышал, он только нем.

БАРОН. Анна Иоанновна, повелительница. Вот и вечер, вот и день прошел. Летит время, скоро старость придет, пора опыт передавать, а жалко. 

НЮСЯ. Чай пить будете или пиво?

БАРОН. Пожалуй, пиво. Гулять так гулять. И трубку приготовь. Вы не весь табак украли? Плюс восемнадцать.

ИСТОПНИК. Я все пишу. А «плюс» словами писать или крест поставить?

БАРОН. Сидя на самом краю пропасти, куда меня оттеснила государственная система, я, как бодхисаттва, на высоком холме. Сидели с другом и пили вино. Занимались этим делом довольно давно. По комнате клубами плавал никотин и к концу подходил мой запас легких вин. Мой друг сказал мне: "Мы с тобою бодхисаттвы". Я ответил: "Да, но нам пора в магазин". Вперед, Бодхисаттва, вперед. А может она родит мне наследника? Она молода, моя сердечная комиссарка. Но родить она может и от председателя, тогда он ее не убьет. А если его жена и взрослые дети от первого брака, отравят ее стрихнином? Наследие приличное. Дом за холмом, завод замороженных десертов, квартира на Садовом кольце. План ее очевиден, но он провальный. Председатель давно стерилен, только знает об этом всего два человека, его жена и доктор Ци, у которого она покупала контрабандные пилюли из мочи игуаны. Какое разочарование эта ваша любовь и расчет. А жена председателя хитра. Как там пишут в романах? Попыхивая трубкой, с кружкой пива в руке, он смотрел на закат и видел ушедшую юность, пролетевшее мимо счастье отцовства, стройные ряды красавиц и взвод мертвых друзей.

НЮСЯ. Прости Барон, не вели казнить, вели молвить.

БАРОН. Изволь душечка, так и быть, прощаю, что случилось? Передают гололедицу и ты не пойдешь в “Астроном” за звездами.

НЮСЯ. Шутите, все вам шуточки, а тут воля божья. Господин, видела я в соседней бакалее комиссаршу вашего тела. Просила она передать привет и молила позвонить ей. Да рассердилась я на вас, взбрыкнула, психанула и не сказала. Вы же кабель, ну кабель же настоящий, изводите себя на этих баб. А вы нужны миру. Ого-го как! Как же я без вас. Когда всадник погибает, умирает его дракон. Не казни. Я отработаю. Хотите устрою-с теракт в депутатской столовой, у меня там товарка буфетчицей работает, подсыпим им в компот слабительного. А туалет у них на трех этажах всего один. Скандал на 2 миллиона просмотров.

БАРОН. Ты как дите малое. Наивное и злобное. Подай телефон.

НЮСЯ. Да поздно уже, неудобно беспокоить, спит она давно, умаялась бегать по казенным надобностям, пусть отдыхает. Отправьте цветы. Хотите, я сама занесу, здесь недалеко, мимо гаражей, где школьниц поджидают убийцы.

БАРОН. Ты капризная, молодая интриганка, я знаю ты брызнешь в букет паралитическим газом. Завтра позвоню в цветочный магазин и закажу букет с доставкой.

НЮСЯ. Спокойной вам ночи, приятного сна, видеть во сне козла и осла. Козла до полночи, осла до утра. Спокойной вам ночи, приятного сна. Зажмурьтесь, свет гашу.

Второе явление Чехова.

ЧЕХОВ. Твое письмо получил, прочел и, откровенно говоря, развел руками: или ты дописался до зеленых чертиков, или в самом деле ты и Суворин введены в заблуждение. Пушкинская премия не может быть мне дана. Это раз. Во-вторых, если бы мне и дали ее, во что я не верю, то я наживу столько нареканий, особливо в Москве, столько хлопот и недоумений, что и пятистам рад не будешь. Премию я мог бы взять только в том случае, если бы ее поделили между мной и Короленко, а теперь, пока еще неизвестно, кто лучше, кто хуже, пока во мне видят талант только 10--15 петербуржцев, а в Короленко вся Москва и весь Питер, дать мне премию -- значило бы сделать приятное меньшинству и уколоть большинство. Не говори этого Суворину, ибо он, насколько помнится, не читает Короленко, а потому и не поймет меня. Роман еще не переписан. Вместо него посылаю сейчас большой, фельетонный рассказ, который не понравится, ибо написан (по свойству своей толы) боборыкинскою скорописью и специален. На случай могущих быть сомнений предваряю тебя, аки члена (сукиносынской) редакции, что описанные в рассказе безобразия так же близки к истине, как Соболев переулок к Головину переулку. Пьеса моя пойдет у Корша в конце ноября или в начале декабря в чей-нибудь бенефис. Условия: проценты со сбора -- не менее 8 % {Кроме 5 р. с акта, которые забираются агентом Общества драматических писателей. (Примеч. А. П. Чехова.)}. Полный сбор у Корша = 1100--1500, а в бенефисы -- 2100. Пьеса пойдет много раз. Похвалы, ей расточаемые, равно как и надежды на предстоящий гешефт, несколько приободрили меня. Все-таки чего-то ждешь... Если не пропустит ее цензура, что сомнительно, то я... вероятно, не застрелюсь, но будет горько. При рассказе я приложил письмо к Суворину с просьбой выдать тебе сейчас 100 руб. для пересылки мне. Чахну от безденежья. Где Григорович? Отче, пошли или снеси мои "Сумерки" в редакцию "Русского богатства". Вложи в пакет, напиши: "Редактору "Русского богатства" и, если до редакции далеко, снеси в магазин Цинзерлинга, что на Невском, и попроси в оном магазине передать Оболенскому. Надпиши: "по поручению автора". Поручения мои исполняй не морщась. Ты будешь вознагражден отлично: тебя упомянет в моей биографии будущий историк: "Был-де у него брат Алексей, который исполнял его поручения, чем немало способствовал развитию его таланта". Для моего биографа не обязательно знать, как тебя зовут, но по подписи "Ал. Чехов" ему будет нетрудно догадаться, что тебя зовут Алексеем. Посылаю тебе 2 марки. Лопай!

Генеральная пауза. Тени предков, ангелы, лемуры и земляные черви, все замолчали.

Неужели ты серьезно веришь в Пушкинскую премию? Ее не дадут уж по одному тому, что я работаю в "Новом времени".  А Суворину и Полонскому спасибо. Их хлопоты и стремления увенчать мое чело лаврами для меня дороже премий (рассуждая духовно). Я скоро напишу такой субботник, что ты не только почувствуешь <...> и разобьешь его о пол. В "Развлечении" появились литературные враги. Кто-то напечатал стихотворение "Тенденциозный Антон"4, где я назван ветеринарным врачом, хотя никогда не имел чести лечить автора. Вернеры лошадей свели с жилеток в конюшни и теперь гарцуют по улицам. Женька ужасно похож на Федора Пантелеича5. Бывают оба у меня. Очень приличны и комильфотны. Рассуждают дельно. Шехтель женился. Одна из Эфросов выходит замуж. Что еще? Был на кладбище и видел, как хоронили Гилярова. Гиляй издает книгу "Трущобные люди"--издание неплохое, но трущобно. Прощай и пиши. Тенденциозный Антон. Президент Академии наук не Грот, а гр. Толстой, министр внутренних дел. Грот только академик, ведающий словесную часть. Газетчику это надо знать. Здравие мое лучше. Я снялся в таком же формате, как Марья, и, если желаешь, могу продать тебе одну карточку. Скажи Буренину, что субботник я пришлю очень скоро. Есть ли у Петерсена "Сумерки"? Отчего он о них не пишет? Хоть он и скверно пишет, а все-таки реклама. Кто кому нос утер: Пржевальский Георгиевскому или наоборот? Поди разбери их... Чтоб сказать, кто из них прав, надо самому ехать в Китай. Пришли что-нибудь в "Сверчок". Напечатают и заплатят аккуратно.

Темная звездная ночь. Антракт.
 
Другой день.
 
БАРОН. Ночью ко мне приходил Ай. Принес ворох бумаг. Просил спрятать и не отдавать галеристам и даже дипломатам. Дорогой старый Ай. Он ушел и за ним по проспекту шла толпа китайских туристов. На Восстания он слился с толпой и его потеряли. Всю ночь думал, кого из бывших попросить перевести его бумаги, но потом понял, что за последней, как бывшей помощницей депутата Цюаньго жэньминь дайбяо дахуэй, наверное, все еще следят. А другая глубоко в Женеве. У китайцев длинные руки, сильные ноги и узкие глаза. Ай принес семечек на прокорм, сказал, что горсточки должно хватить на годы. Под утро уснул, осталась от Чехова одна марка, две это круто.

НЮСЯ. Обедать будете? Я думала, что умер уже во сне. Даже обрадовалась, не мучился. Приехала бы полиция и вынесла тело. Сервис на высшем уровне, потом в крематорий и прах развеяли бы над волнами. Из моря пришел, в море и уйдешь. Как пена пивная взбила в мужском сознание образ Афродиты, так пыль праха твоего, погасит волны моей памяти. Он значит марки всю ночь наклеивал, а меня до сих пор накрывает свежим бризом. К вам барон, ночью старый китаец приходил, школьный рюкзак оставил. Заглянула я, не удержалась, такая тварь любопытная, истопнику рассказала, тоже человек. Он, к тому же, на ответственной службе. Бумаги там все ихними каракулями изрисованные. В печку, наверное, надо. Сжечь все к чертовой матери или в уборную снесу. Со старичком была толпа китайских туристов, но я их в парадную не пустила. Они его со двора у черной лестнице ждали. Жалко их. Тоже ведь люди культурные уже 5 тысяч лет, на красоту нашу приехали посмотреть. Еще культуры хотят. Терпят, не харкаются. Где вы семечек полный стакан взяли? Вы же их сроду не лузгали и мне запрещали, заразу эту деревенскую. Выкину? Не жаренные совсем. С утра звонили из газетенки какой-то сибирской, просили прокомментировать инициативу твою, грешную. Про Федора Михайловича спрашивали. Сказала, что вы почиваете и ни про какого Федора Михайловича слыхам не слыхивали и без гонорару говорить не станете. Если только не под протокол. Правильно? Дух какой спертый стоит. Пили, курили, а это законом запрещено, нарушаете.

БАРОН. Подавай одеваться, на собрание пойду. Семечки прибери в тайное место, чтобы никто не догадался. Остальным скажешь, что я гуляю, а китайцы тебе привиделись.

НЮСЯ. Как это, такое массовое явление призраков не бывает, старый китаец правда белый, как привидение, а эти чернявые и все с чемоданами на колесиках. С бумагами что прикажите делать?

БАРОН. Учи китайский.

НЮСЯ. Не надо так грубо со мной, я девушка ранимая. Мы уже два раза эту китайскую грамоту проходили и к чему привело? Бобылем живешь, все в мечтах витаешь. Красивую и богатую ищешь. Каралевешну ему подавай, дрыщ нищий.

БАРОН. Машину вызывай. Карету мне, карету. Эх, не актерище я, не актерище.

Барон покидает сцену.

НЮСЯ. Проваливай с богом. (Перекрестила.)  Шапку надень. Хоть бы денег заработал, а то за просто так промотается с этим председателем, пустые хлопоты по казенной надобности. Может супом накормит. А мне ссылочку кинули сегодня рекламную. Полезная однако, вот описание услуги. “Вы обращаетесь ко мне с проблемой и получаете её решение! Действенный результат в определенные сроки. Сделаю кладбищенский приворот, проведу черное венчание. Восстановлю и налажу личные отношения. Помогу в бизнесе и в работе. Предскажу будущие события, ясновидение. Сниму любое негативное и колдовское воздействие. Помогу решить проблемы со здоровьем. Наведу порчу по фото. Более подробную информацию о моих услугах и условиях работы Вы можете узнать, позвонив мне по телефону или написать. Возможно проведение работы дистанционно”. То, что надо. О как. Пора, наверное, пора. А то сами мы не справимся. У бога не выпросим, в храм мне, как бывшей комсомолке, нельзя, грех. К ведьме, значит, надо. Чувствует мое сердце, нет у нас другого выхода: или в святую землю или за колдуньей. Была надежда, недавно он познакомился с приличной женщиной, модная, в здравом уме на первый взгляд. Но нет же, сидит, не пишет ей любовных записок. Другой бы пригласил в ресторан, предложил бы серьезные отношения. А он, то по Ноне нудно страдает, то под кожаную юбку комиссарке хочет залезть. Где-то у меня в коробочке из-под старого обручального кольца спрятаны его ногти и анализы ДНК. Пусть уж приворожит к нему Милочку. Ах, боже, я балда, нужны  ее ногти и волосы. Опять все я, снова сама. Снова туда, где море огней, снова туда, с тоскою моей. Светит прожектор, фанфары гремят, Публика ждет... Будь смелей. Ну что же, жди нас. Не скажу ему ничего, в темную сведу. Истопник, подъем, песню запевай.

Из-за печки появляется истопник.

ИСТОПНИК. Обед. Служба, сами знаете, службой, а обед по расписанию. Это вы можете проснуться и позволить себе ничего не делать, Ходить в пижаме, кофий пить, шоколад кушать. А я ровно в девять на построение, на разводе. Сегодня у нас оцепление. Царь на родину приехал. Не выходи из комнаты.

Раздвигаются шторки на антресолях.

ХОР ВОЕННЫХ. Не совершай ошибку. За дверью бессмысленно все, особенно - возглас счастья. Только в уборную - и сразу же возвращайся. О, не выходи из комнаты, не вызывай мотора. Зачем выходить оттуда, куда вернешься вечером
таким же, каким ты был, тем более - изувеченным? И вообще инкогнито эрго сум, как заметила форме в сердцах субстанция. Не выходи из комнаты! На улице, чай, не Франция. Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были. Не выходи из комнаты! Запрись и забаррикодируйся шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса.

ИСТОПНИК. Чем могу служить.

НЮСЯ. Доставь мне ведьму по объявлению. Хочу проверить, работает или мошенница.

ИСТОПНИК. Не советую.

НЮСЯ. Почто так, солдатик?

ИСТОПНИК. Не проверяется. Ты девушка смелая, в быту способная, но радикально мыслишь. Октябренком была, в Марксистско-ленинскую теорию верила. Нет методики проверки результативности ведьминого заклинания. Яд - это проверено, а пуля - дура. Хотя у вас цели другие. Деньги на воздух, купите лучше костюм от Бриони. Мимо ходите. Развей его тоску шопингом.

НЮСЯ. Ты еще Ролекс посоветуй, психоаналитик недоделанный. Я тебе о высоких потусторонних материях, о любви несказанной, неразгаданной говорю. Она деньгами не меряется, она загадка судьбы, и кто, если не ведьма, может ее разгадать и поправить. Завернет ногти в бумажку, сожжет, на воду пошепчет, и любовь на веки вечные, до гранитного памятника. Шептала на него как-то одна красавица всего один раз, он до сих пор по ней сохнет. Уже 25 лет прошло, а все сердце его трепещет. Вот это результат. Вызывай ведьму, можно повесткой, пусть струхнет малость.

Собрание.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Я услышал. Ты, конечно, креативный человек, но я не согласен.

БАРОН. Боишься товарищ? Жить хочешь?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Это угроза.

БАРОН. Да. Мы взрослые люди. Надо договариваться.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Я вынужден подчиниться. Вы делаете из меня демона. Продолжайте.

Третье явление Ван Гога.   

ВАН ГОГ. Самое лучшее — при всех обстоятельствах, на любом месте и во все времена сохранять мысль о Боге и стараться побольше узнать о Нем, а это можно сделать, читая Библию, равно как и разные другие источники. Хорошо верить, что все в мире чудесно, все лучше, чем можно себе представить, потому что в этой вере — правда; хорошо остаться порядочным, скромным и иметь доброе сердце, даже если приходится скрывать свою доброту, как это часто бывает необходимо; хорошо знать многое, что скрыто от мудрецов и мыслителей мира сего, но от природы понятно людям бедным и простым, женщинам и детям. Разве можно познать что-нибудь лучшее, нежели то, что Бог от рождения вложил в каждую человеческую душу, которая живет и любит, надеется и верит, если только она злодейски не искалечена?
Человек испытывает потребность в немалом — в бесконечности и чуде — и правильно поступает, когда не довольствуется меньшим и не чувствует себя в мире как дома, пока эта потребность не удовлетворена. Это и есть кредо, которое выразили в своих произведениях все хорошие люди; все, кто думал глубже, искал чего-то более высокого, работал и любил больше, чем остальные; все, кто проник в самые глубины моря житейского. Проникать в глубины должны и мы, если хотим что-то поймать; а если иногда нам случается проработать всю ночь и ничего не поймать, то и тогда лучше не отступаться и еще раз закинуть сеть в утренние часы. Будем же спокойно идти вперед, и пусть каждый на своем пути всегда стремится к свету: sursum corda, зная, что мы — такие же, как другие, что другие — такие же, как мы, и что человеку хорошо жить среди себе подобных, твердо веруя, нерушимо надеясь, все претерпевая и всегда стремясь избежать гибели. И не надо принимать слишком близко к сердцу свои недостатки, ибо тот, у кого их нет, все же страдает одним — отсутствием недостатков; тот же, кто полагает, что достиг совершенной мудрости, хорошо сделает, если поглупеет снова. Nous sommes aujourd'hui ce que nous etions hier, а именно honnetes hommes, но такие, которым предстоит закалиться в огне жизни, чтобы внутренне окрепнуть и утвердиться в том, что по милости Божьей дано нам от рождения.
   
БАРОН. Граждане, временно не работающие пенсионеры, запишите эти великие слова. Человек испытывает потребность в немалом — в бесконечности и чуде — и правильно поступает, когда не довольствуется меньшим и не чувствует себя в мире как дома, пока эта потребность не удовлетворена. Скопируйте это себе в статус, поделитесь с друзьями. И выключите комментарии. Никого не слушайте кроме меня, все хотят на вас заработать, только я уже развел государство, мне уже заплатили. Верьте мне. Нам не будет скучно на наших встречах, где мы говорим, как стать успешным самозанятым пенсионером. Вам не с кем поделиться прочитанным, вязаные вами свитеры не носят ваши дети, внуки заняты в школе, у них большая дополнительно образовательная нагрузка. Прекрасно, мы осознанно станем никому не нужными кроме себя. Включите дремавший в вашем подсознании эгоизм, вспомните себя ребенком, не сопротивляйтесь, впадайте в детство. Вспоминайте, как дети могут часами быть занятыми обыкновенными кубиками или с упоением рисовать танки и наряжать куклу. Мы оставим мир в покое и найдем занятие себе сами. Не верьте всяким председателям думы, не слушайте царя. Они при деле, им не понять. Они страшатся. Они боятся вас свободных и ничем не занятых, они боятся себе подобных, потому что это смертельно опасно. Они боятся остаться одни. Когда вы были молодые, у вас были любовники и любовницы, и даже семья, вас на все хватало. С вас требовали все. А теперь вы имеете свободное время. Потратьте это время на себя. В этом зале, на этой сцене играли и пели разные Высоцкие и Образцовы, на этих подмостках танцевали какие-нибудь Улановы и Нуриевы, и тысячи других малоизвестных артистов. Им сочинял пьесы сам Чехов. Смотрите на меня. Театр - это удовольствие сложное и противоречивое, но такое эгоистичное. Вы сидите в своем кресле и все вокруг молчат и внемлют. Посмотрите туда! В том музее, что на главной площади, хранятся шедевры всех времен от самого сотворения мира и даже Ван Гога. Там толпы людей и все они молчат и наслаждаются, если у них не устали ноги. Не спешите, получайте удовольствие от созерцания двойственности мира. С одной стороны вечные ценности, с другой - смертные. А теперь поблагодарим нашего председателя. Не забудьте отметиться у вахтера-волонтера, подпишитесь и поставьте колокольчик, чтобы не пропустить следующую имитацию медитации. Если вы не придете два раза подряд, к вам приедет наряд в сопровождении кареты неотложной помощи. Благодарите государство за наше прекрасное настоящее. Церковь налево от центрального входа.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Зараза. Развел.

БАРОН. Счет я тебе с курьером пришлю-с, старичок. Не откладывая, оплатите-с. Ты понял? Граждане собрание закрыто, расходитесь.

Сбегает в темный коридор, где прячется она.

КОМИССАР. Вечереет, утки над озером пролетают со свистом. Не хватает патронов на всех. Стоять. Я следила за тобой. Мы ходим по одной улице, ты тоже считаешь, что это судьба. Ты видел знаки? Ты веришь в предначертание? Ты не похож на материалиста. Я верю в справедливый суд. В высший суд, нет суда для меня на земле. Я купила твою книгу. Помнишь? Я подчеркнула. Слушай. “Слушайте меня. Мне явился ангел, он был в штанах. Голос его был тих и нежен, он говорил со мной. Слышите? Он говорил со мной! Слушайте, слушайте, что сказал мне ангел. Если вы верите, если вы способны верить, а каждый может верить, – выбирайте веру по себе, и будет вам дано так же, как мне дал ангел слово свое. Слово его было Справедливость. Слушайте слово Создателя. Верьте, что Создатель есть, а не верьте, что нет Создателя, потому что глупо не верить в создание. Обнимите себя, вы есть. Есть так же, как камень, возьмите камень, киньте в меня, если считаете, что нет веры. Киньте камень в небо и камень вернется к вам, также и вера вернется к вам. Верьте в веру, это начало. Ангел явился мне и был этот ангел в штанах, и сказал ангел тихо, но вера была у меня, и услышала я слова ангела, и сказано было Слово. И Слово это – как гром, как закон, и Слово это закон. Говорю тебе: Справедливость. И опустились у меня руки, и закрыла я глаза, ощутив всю бесконечность Слова его. Справедливость – сотряслось небо. Справедливость – загудела земля. Нет ничего, кроме справедливости в мире. Праведность людская, право человеческое – закон мира. Нет греха, говорю вам, услышав слово ангела, нет греха, если есть Справедливость. Не убей, да не укради – и хватит вам, люди, чтобы жить. Вся ваша правда, говорю я вам, это не убей, да не укради. Дели, говорю, справедливо любовь свою и жизнь свою. Ангел явился мне, ангел, и было сказано, сказано человеку, сказано через меня, и мне: не надо вашего, ни добра вашего, ни счастья вашего, потому что справедливо, что оно ваше, а мое – мое и каждому дано быть справедливым. И каждый может быть справедливым. Не убей, да не укради. И будет мир, мир будет вечен, и ты в нем найдешь покой, потому что не много надо тебе. Страх – враг твой, бойся, устрашись делить не по справедливости, и не будет тебе радости, не будет счастья, потому что страх придет к тебе. Страх, что обделяют тебя, и страх, что убьют тебя, и страх, что убьют семью твою. Был ангел в штанах, был он прост и мудр, и сказал он мне слово, и все знают это слово, и это не любовь. Слово явил, явил во все небо, видимое во всю землю, понятное всем слово Справедливость и…” Теперь я все поняла. Ты знал? Я все эти годы была, как в молоке бессознательного, как в дыму иллюзорного. Я инстинктивно шла и не видела куда. Теперь я готова. Выпьешь со мной?

БАРОН. А он?

КОМИССАР. Он просто шеф, вульгарный начальник, так будет лучше. Теперь я знаю пароль, я вижу ориентир. Я верю только в это. Любовь спасет мир. В час, когда прервется звук, когда утихнут страсти и станет слышен бог. Пока в нём есть любовь.

БАРОН. Ты сегодня ела?

КОМИССАР. Я теперь не ем, я толстая. Пойдем, выпьем красного, как кровь господа нашего, старого кагора, с прошлой пасхи остался. К тебе нельзя, за тобой следят.

БАРОН. Да ты что? Кто?

КОМИССАР. Он из бывших, он истопник дома твоего.

БАРОН. Айда.

Скрываются в арке проходного двора. Из-за угла появляются истопник и Нюся.

ИСТОПНИК. Она поджидала его в уборной, сразу после собрания. Пенсионеры не успели его отбить. Судя по докладам можно предположить, что она возбуждена.

НЮСЯ. Она овладела им неистово?

ИСТОПНИК. Ты только об этом и думаешь, Нет. Она находилась в неадекватном состоянии, было заметно, наружка отметила, что из кармана ее тужурки торчала бутылка.

НЮСЯ. Молотов или истерика?

ИСТОПНИК. У меня пока нет допуска к ее прослушке, все же она общественница. Если в течение суток наш не вернется, будем ее разрабатывать.

НЮСЯ. Мой так долго не может. К ночи придет, или утром. Я посоветовалась с колдуньей, и мы решили. Надо его проинтервьюировать. Илона говорит, что нужно его вербальную карту снять. Те твои записи, что я ей передала, не подходят. Это все не то, это его голоса. А надо чтобы он на вопросы отвечал. Тогда она сможет построить маршрут и уведет его с ложного пути. И мы, наконец-то, успокоимся. И уедем за границу сознания насовсем. То есть безвозвратно.

ИСТОПНИК. Он раздавал этих интервью вражеским голосам сотни, бери любое и гадай.

НЮСЯ. Новое надо. Решила я ее за журналистку «Комсомольской правды» выдать.

ИСТОПНИК. Было.

НЮСЯ. Тогда за телеканал «Спас»

ИСТОПНИК. Было. Может она во Владимир Владимировича превратится?

НЮСЯ. Что говоришь, она же не людоед, а колдунья. Думай.

ИСТОПНИК. Студентка на практике?

НЮСЯ. Ты ее фотку видел, она 100 лет в профессии. Страшнее только труженицы на шоссе Энтузиастов.

ИСТОПНИК. Тогда «Крестьянка» или «Космополитен».

НЮСЯ. Можешь, когда захочешь. «Работница» подойдет.

Истопник прячется за ширму. Входит старый китаец. Говорит на языке жестов глухонемых.

КИТАЕЦ. Мне надо забрать свои вещи.

НЮСЯ. Проходите дорогой друг. S;d;l;n h; m;o zh;ngz;i t;ng w;men shu;. Сейчас мы будем пить чай.

КИТАЕЦ. За мной следят.

НЮСЯ. Два с половиной миллиарда глаз. Здесь, вы -  друг. Видят китайцы сиянье кремля. Мы не боимся военной грозы. R;nm;n de y;zh; b; l;ib;o qi;ng. Нашу победу славит Земля.

КИТАЕЦ. Я создаю художественный конфликт в мировом масштабе.

НЮСЯ. Я не выдам вас, Y;o mi;nti;o

КИТАЕЦ. Меня надо перейти границу.

НЮСЯ. С ближайшим рыбным обозом через Финский залив, проверенным маршрутом товарища Ленина. Ответь, Нижневартовск, и Харьков ответь – давно ль по-китайски Вы начали петь? И чья в том вина, что арбатская пьянь пьет водку из чаш династии Тань?

КИТАЕЦ. Они пустили по моему следу секретную службу.

НЮСЯ. Запутался ты.

КИТАЕЦ. Du;b;q;.

НЮСЯ. Ой, не извиняйся.

Китаец, крадучись, выходит. Входит истопник.

ИСТОПНИК. Что тут было? Я в туалет выходил.

НЮСЯ. Да ничего секретного. Я задумалась. Хризантемы. Мелкий дождик. Дым табачный. Лотос желтый. Слева птицы зеленеют, а в кувшине рисовая водка.

ИСТОПНИК. А что за туман?

НЮСЯ. Это старый шпионский прием. Туман, туман - на прошлом, на былом. Далеко-далеко за туманами  - наш дом. Туман, туман окутал землю вновь. Далеко-далеко за туманами - любовь.

ИСТОПНИК. Хорошо, что не дым отечества.

НЮСЯ. Это я бумаги старые в печке сожгла. Все, дорогой ты мой. Не смогла я, не смогла. А могла ведь, могла. Не предала.

ИСТОПНИК. Да не расстраивайся, еще все впереди. Все получится. Я помогу, друг не бросит в беде.

НЮСЯ. Надо взять себя в руки и заказать ужин, свечи зажечь в миноре.

ИСТОПНИК. Это богу угодное дело.

НЮСЯ. Скатерти тканые, приборы серебряные. Бифштекс с кровью и море зелени в салатнице императорского фарфора. Чтобы как у людей. Что мы хуже, что ли?    
   
ИСТОПНИК. Ходят тут всякие, вынюхивают, заглядывают и топку. Спрятала?

НЮСЯ. Скрыла.

Новое явление Чехова.

ЧЕХОВ. Дражайший Брат Миша! Я сейчас сделал 2 выстрела: один в забор из ружья, другой в Сашу из-под пера. Я выстрелил в него тостом: "Пусть твоя математическая слава и ученость раздадутся, как этот выстрел в сем мире" (но не в том; в том нужны грехи на веса и добрые дела вместо гирь). Какой бы тебе сделать выстрел такой, чтоб ружье осечки не дало? Кладу 2 заряда, и пли! Выстрел удачен! Ружья не разорвало, но перо чуть не поломалось. Раздается треск, и вместе с дымом летят следующие слова прямо в Москву: "Пусть с этим выстрелом рассеются, как дым, все твои невзгоды и пусть придет к ним на смену покой и деньги!" Пью за твое здоровье вместо шампанского кружку холодной воды и бормочу этот тост и пишу это глупейшее письмо. Поздравь, если веришь в Новый год и в его особенности. Как только пробило полночь, я ошибся, следовательно, целый год буду ошибаться, а именно, вместо 1877 года написал в этом письме 1876 год. На Пасху я буду в Москве, не знаю, будет ли это ошибкой? У меня голова болит, и я носом кручу: в комнате воняет порохом и пороховой дым покрывает кровать, как туман; вонь страшная. Это, видишь ты, мой ученик пускает в комнате ракеты и подпускает вместе с тем своего природного, казацкого, ржаного, батьковского пороху из известной части тела, которая не носит имя артиллерия. Ракета удачна, и мой ученик смотрит на меня вопросительно: т. е. что я на это скажу? -- "Убирайтесь спать, надымил чёртову пропасть. К свиням, к свиням! Спать!" И он видит, что его ракета произвела мало эффекта, и заговаривает об "Ауле полудиких народов". Этак он свою деревню и своих хохлов называет. В комнате жара, и спать не хочется. Письмо докончу и пойду на улицу (чёрт знает зачем; может быть, и дело найдется). Поклон Грише и Лизе, желаю им всего лучшего. Наши (московские) теперь спят, т. е. теперь, когда я пишу это письмо. Так-то. Я знаю, что М. Чехов скажет: "Накрутил брат такое глупейшее письмо! Так это у него и здоровенное?" А я вот что скажу:  -- Новый год начался для меня писанием к тебе; следовательно, самое первое письмо, которое писано было мною в 1877 году, послано на имя Миши. В голову такая чепуха лезет, что сам ничего не разберу. Письмом к Саше я окончил 1876 год, письмом к тебе начал 1877. Брависсимо, дело сделано... пойду стрелять, только не на двор. Пиши, братец, не ленись, если есть время; если нет время, то не прогневаюсь, поелику незлобив есмь, хотя Мамаша (дай ей боже, чего ей хочется) и говорила, что у меня злоба природная и закоренелая. А я же, смиренный раб божий, по злобе своей посылаю ей жестянку алвы. Ваня тебе не кланяется, потому что я, по его словам, мошенник и могу замошенничать поклон. 1877 год. 1 январь, половина 1-го. Ночь. (Не знаю, будет ли день завтра.)  Я послал одно открытое письмо. Получил ли? Я сейчас прочел письмо это, оно написано очень глупо и вдобавок ломоносовским слогом. Что ж делать?

Вбегает председатель.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Где она?

НЮСЯ. Кто такой?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Где он?

НЮСЯ. Вы к кому?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Где они?

НЮСЯ. Вы не по адресу.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Он мне голову заморочил.

НЮСЯ. Вам кого?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Она мне сердце разбила.

НЮСЯ. Вы еще долго будете? Мне за маслом пора.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Изменница.

НЮСЯ. Истопника позвать?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Душа горит.

НЮСЯ. Мы чужим не подаем, у нас своих хватает.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Я без нее жить не могу.

НЮСЯ. В чем проблема?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Верните.

НЮСЯ. Забирайте.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Она у вас?

НЮСЯ. Кто?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Он с ней?

НЮСЯ. Вам кого?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Убью.

НЮСЯ. За что?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Предали.

НЮСЯ. Любите?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Люблю.

НЮСЯ. Переживаете.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Страдаю.

НЮСЯ. На что готовы?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. На все.

НЮСЯ. Идите с богом.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Разум кипит.

НЮСЯ. Ничем не могу помочь, сама дура.

Председатель горько плачет и выходит.

ИСТОПНИК. Взрослый человек, а так зависим от эгоистических желаний. Не понимает, что у каждого человека тоже есть желания. Не желает она его, а желает другого, что тут поделаешь. Если она перед алтарем ему обещала, а потом другого возжелала, то это - предательство. Потому что присягала на верность, почти как родине, а сама изменила. А если не клялась на конституции или перед богом, то какое это предательство? Никакого предательства, сплошь и рядом эгоизм. Что же вы, Анна Ивановна, не приказали, я бы его отметелил.

НЮСЯ. Вы уверены, что он к нам?

ИСТОПНИК. Не делайте из меня болвана. Видел я этого председателя, подвозил он вашего барона до ворот. Любовницу ищет. Как думаешь, убьет?

НЮСЯ. Не нам решать.

ИСТОПНИК. В следующий раз как появится, вызову группу быстрого реагирования.

НЮСЯ. Он же неприкосновенный, с ним так не получится.

ИСТОПНИК. Выбрали на свою голову. Я отлучусь.

НЮСЯ. Ступай.

Истопник отлучается. Нюся натирает ведерко для шампанского и напевает.

НЮСЯ. Жестока?
Нет, нет, мой милый!
Тяжко самой откладывать мне то,
к чему так долго мы с тобою стремимся...
Но, друг мой, терпенье!
Дай немного мне привыкнуть к нашей горькой утрате.
Верь, что в сердце моём вечно живешь ты.
Нет, жестокой, милый друг мой, ты меня не называй
и того, что будет с нами,
ты с надеждой ожидай,
ты с надеждой ожидай.
Успокой своё ты сердце,
если ты меня жалеешь, если ты меня жалеешь, если ты меня жалеешь!
Нет, жестокой, милый друг мой, ты меня не называй.
Успокой своё ты сердце,
если ты меня жалеешь, если ты меня жалеешь!
Верь мне, верь, любовь восторжествует,
даст она, даст она покой и свет.
Верь, о, верь мне, мой милый,
что скоро даст любовь покой, и свет. (А. Моцарт “Дон Жуан”, ария Донны Анны)
 
Взрыв, облако конфетти из хлопушки. Появляется барон.

БАРОН. Приготовь мне тазик с горячей водой и насыпь туда горчицы. Ноги мерзнут в этой вечной слякоти жизни.

НЮСЯ. Коньяку поднести?

БАРОН. Мы, по мере сил, боремся с моим высокохудожественным пьянством. Нет, матушка, - пьянству бой. Плед подай, пожалуйста. Может кота завести, чтобы на коленях лежал и грел. Или пса лохматого, чтобы на него ноги положить. Годы, стали мерзнуть ноги. У прадеда был пимокатный завод, он жил в Сибири. Валенки, были очень актуальной обувью. Мне в детстве дедушка готовил к каждой зиме новые валенки. Он ходил на бывшую фабрику своего отца и добрые рабочие, обладая какой-то странной исторической памятью, делали ему валенки по спецзаказу. У меня были такие валенки, что в них можно было играть в хоккей и стоять на воротах. Шайбой непробиваемые пимы. А к чему это мы готовимся?

НЮСЯ. Дорогой вы мой, я пригласила вам журналистку к завтрашнему ужину. Вы завтра никуда не собираетесь.

БАРОН. Опять, да?

НЮСЯ. Да, снова!      

БАРОН. Но не ранее, чем полшестого.

НЮСЯ. Как изволите, барон.   

ИСТОПНИК. (Из-за печки.) Ходют тут и ходют.

НЮСЯ. Не бурчи.

ИСТОПНИК. Доложить надо.

НЮСЯ. Не время сейчас.

ИСТОПНИК. А если грех случится.

НЮСЯ. Завтра, все завтра. Темнота.

Серьезный разговор.
.
КОМИССАР. Я ради счастья на все готова.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Дорогая, сейчас не время.

КОМИССАР. И вчера не время, и завтра не время, как будто я вне времени, но это уже не страшно. Все что связано с тобой уже не важно.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Что ты имеешь в виду, мы соратники.

КОМИССАР. Мы были соратники, я любила тебя.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Ты предаешь меня?

КОМИССАР. Я бросаю тебя и ухожу.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. К новым  марксистам?

КОМИССАР. Я полюбила недобитого монархиста.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Где твои идеалы?

КОМИССАР. Ты низверг их, ты обещал жениться.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. У меня репутация, семья и бизнес.

КОМИССАР. Это все лицемерие.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Я выгоню тебя из фракции.

КОМИССАР. У тебя руки коротки.

Пауза. Председатель долго смотрит на свои руки.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Я выступлю на съезде.

КОМИССАР. Какие ваши аргументы?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Ты нарушила устав.

КОМИССАР. А ты обещал жениться.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Я не смог.

КОМИССАР. Признайся в этом делегатам.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Я убью его.

КОМИССАР. Псих ненормальный.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Я заплачу.

КОМИССАР. У тебя нечем.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. А общественная касса?

КОМИССАР. Я перевела ее в детский фонд. Справедливость восторжествовала.

Председатель падает без чувств. Из темноты выходят истопник и Нюся.

НЮСЯ. Вызвать врача?

КОМИССАР. Вынесите его на воздух.

ИСТОПНИК. Как?

КОМИССАР. Головой вперед. Передайте вашему барину.

НЮСЯ. Барону.

КОМИССАР. Вашему барону, что я буду век ему верна.

ИСТОПНИК. Это как суд решит.

НЮСЯ. Беги.

КОМИССАР. От себя не убежишь.

Поднимает брошенные председателем цветы, берет один, остальные бросает на тело председателя, которое вперед головой выносят истопник и Нюся.

ИСТОПНИК. Теперь четное.

НЮСЯ. Тогда поворачивай.
 
Допрос. Нюся, она же Анна, зажигает на столе миноры.

ИЛОНА. Здравствуйте. Меня зовут Илона.

БАРОН. Здравствуйте.

ИЛОНА. Прекрасный стол.

БАРОН. Анна, подайте даме шампанского.

ИЛОНА. Благодарю.

НЮСЯ. Барон.

ИЛОНА. Барон?

НЮСЯ. Барон.

ИЛОНА. Благодарю, барон.

НЮСЯ. Барон, принимает вашу благодарность.

ИЛОНА. Я задам вам несколько вопросов.

БАРОН. Извольте.

ИЛОНА. Какие добродетели Вы цените больше всего?

БАРОН. По Платону? Справедливость, как сочетание мудрости, мужества и умеренности.

НЮСЯ. Вина?

БАРОН. Подавайте закуски.

ИЛОНА. Благодарю.

НЮСЯ. Барон.

ИЛОНА. Барон. Качество, которые Вы больше всего цените в мужчине?

БАРОН. Почему в мужчине?

ИЛОНА, Это личное. Какое?

БАРОН.  Они чистосердечны и боятся лжи, как огня. Не лгут они даже в пустяках. Ложь оскорбительна для слушателя и опошляет в его глазах говорящего. Они не рисуются, держат себя на улице так же, как дома, не пускают пыли в глаза меньшей братии... Они не болтливы и не лезут с откровенностями, когда их не спрашивают... Из уважения к чужим ушам, они чаще молчат. Подтвердите уважаемый писатель.

Последнее явление Чехова.

ЧЕХОВ. Я получил анонимное письмо, что ты в Питере кем-то увлеклась, влюбилась по уши. Да и я сам давно уж подозреваю, жидовка ты, скряга. А меня ты разлюбила, вероятно, за то, что я человек не экономный, просил тебя разориться на одну-две телеграммы... Ну, что ж! Так тому и быть, а я все еще люблю тебя по старой привычке, и видишь, на какой бумажке пишу тебе. Скряга, отчего ты не написала мне, что на 4-й неделе остаешься в Петербурге и не поедешь в Москву? А я все ждал и не писал тебе, полагая, что ты поедешь домой. Я жив и, кажется, здоров, хотя все еще кашляю неистово. Работаю в саду, где уже цветут деревья; погода чудесная, такая же чудесная, как твои письма, которые приходят теперь из-за границы. Последние письма - из Неаполя . Ах, какая ты у меня славная, какая умная, дуся! Я прочитываю каждое письмо по три раза. Итак, работаю в саду, в кабинете же скудно работается, не хочется ничего делать, читаю корректуру и рад, что она отнимает время. В Ялте бываю редко, не тянет туда, зато ялтинцы сидят у меня подолгу, так что я всякий раз падаю духом и начинаю давать себе слово опять уехать или жениться, чтобы жена гнала их, т.е. гостей. Вот получу развод из Екатеринославской губ. и женюсь опять. Позвольте сделать Вам предложение. Я привез тебе из-за границы духов, очень хороших. Приезжай за ними на Страстной. Непременно приезжай, милая, добрая, славная; если же не приедешь, то обидишь глубоко, отравишь существование. Я уже начал ждать тебя, считаю дни и часы. Это ничего, что ты влюблена в другого и уже изменила мне, я прошу тебя, только приезжай, пожалуйста. Слышишь, собака? Я ведь тебя люблю, знай это, жить без тебя мне уже трудно. Если же у вас в театре затеются на Пасхе репетиции, то скажи Немировичу, что это подлость и свинство. Сейчас ходил вниз, пил там чай с бубликами. Получил я письмо из Петербурга от академика Кондакова. Он был на "Трех сестрах" - и в восторге неописанном. Ты мне ничего не написала об обедах, которые задавали вам, напиши же хоть теперь, хотя бы во имя нашей дружбы. Я тебе друг, большой друг, собака ты этакая. Получил сегодня из Киева от Соловцова длинную телеграмму о том, что в Киеве шли "Три сестры", успех громадный, отчаянный и проч. Следующая пьеса, какую я напишу, будет непременно смешная, очень смешная, по крайней мере по замыслу. Ну, бабуся, будь здорова, будь весела, не хандри, не тужи. От Яворской и я удостоился: получил телеграмму насчет "Дяди Вани"! Ведь она ходила к вам в театр с чувством Сарры Бернар, не иначе, с искренним желанием осчастливить всю труппу своим вниманием. А ты едва не полезла драться! Я тебя целую восемьдесят раз и обнимаю крепко. Помни же, я буду ждать тебя. Помни! Твой иеромонах Антоний.

БАРОН. Сильно, чувственно. Высокохудожественно. А как искренне. Любовь, потому что. Вы совсем не пьете, вы мне трезвой не нужны. Вы из какого издания?

ИЛОНА. Работница.

НЮСЯ. Издание авторитетное, с богатой историей.

БАРОН. Опытная значит.

ИЛОНА. Какие качества, Вы больше всего цените в женщине?

БАРОН. Ебабельность.

Истопник у камина уронил дрова.

НЮСЯ. Барон шутит. Продолжайте. Вы пейте, не забывайте.

ИЛОНА. Спасибо, вы так внимательны, ваше любимое занятие?

НЮСЯ. Я люблю считать птиц. Гляну в небо, голуби летят. Можно я петь не буду? И хор не выйдет в этот раз.

ИЛОНА. Пожалуйста.

НЮСЯ. Стою на остановке, вижу, чайки летят. 

ИЛОНА. Хочется петь и летать, летать и петь. И не думать о ваших словах, ваших жестоких словах. Хочется просто дышать, вовсю дышать и не знать ничего про тебя, не знать никого до тебя.

НЮСЯ. Хочется счастья и слёз. Вы у нас с песнями осторожнее. Потом я иду в хлебную лавку на монастырском дворе и вижу ворон над кладбищем.

ИСТОПНИК. Стоит и считает, стоит и считает, бывало до ста.

ИЛОНА. А у барона.

НЮСЯ. Барон любит лежать на диване. Он нормальный мужчина.

ИЛОНА. А какая его главная черта?

ИСТОПНИК. Можно я скажу. Разрешите? Дайте мне слово, я знаю.

НЮСЯ. Барон, позвольте ему. Говори.

ИСТОПНИК. Он оппортунист.

НЮСЯ. Господи, помилуй.

БАРОН. Пусть будет так. Вы любите звон хрусталя? А я люблю. Ваше здоровье.

НЮСЯ. Пейте, барон один пить боится. Мы боремся с пьянством, а с вами он вроде как в два раза меньше выпьет.

ИЛОНА. Если не собой, то кем Вам хотелось бы быть?

НЮСЯ. Для вас я стану кем прикажите.

ИЛОНА. Я не вас спрашиваю.

НЮСЯ. А мне понравилось отвечать. Ваше благородие, это она вас спрашивает.

БАРОН. Принцем. Прекрасная должность. Когда ты еще не король, ответственности почти никакой, девушки роятся, еще не предали подданные и родственники не устраивают заговор. 

ИЛОНА. Где Вам хотелось бы жить?

НЮСЯ. Во дворце.

ИЛОНА. Ваши любимые писатели?

ИСТОПНИК. Сколько можно. Не трогайте вы его больше, больной же человек. Сегодня уже несколько раз был. Поберегите вы его, у него миндаль цветет, вишни не подрезаны. Семья дергает, издатели обманывают, бабы лезут. Оставьте его в покое. Поставьте на полку, пусть стоит.

БАРОН. А что вы не закусываете? Или вы еще не выпили? 

ИЛОНА. Спасибо.

НЮСЯ. Барон.

ИЛОНА. Да, да. Барон. К каким порокам Вы чувствуете наибольшее снисхождение?

БАРОН. Зависть.

ИСТОПНИК. А что ненавидите?

БАРОН. Зловредность. Умышленное причинение зла.

ИЛОНА. Каковы Ваши любимые литературные персонажи? Барон.

БАРОН. А почему вы спрашиваете?

НЮСЯ. Так надо. Илона очень хорошая, красивая, умная, смотрите какая мужественная, и руки у нее сильные. Была бы она мужчиной, я бы полюбила такого.

БАРОН. Только ради тебя скажу. Князь Гвидон. Я однажды встретил девушку, она была похожа на царевну Лебедь. Прекрасный персонаж Гвидон, у которого есть все для счастья, остров, мама, белочка. И даже отец возвращается.

ИЛОНА. Господин барон.

НЮСЯ. Просто барон.

ИЛОНА. Извините барон. Ваши любимые герои в реальной жизни?

БАРОН. Где?

НЮСЯ. Мы там не ходим. Там опасно, вы читаете газеты? А мы читаем. Сядем вечерами у камина и читаем. Автомобиль сбил пешехода, бандиты ограбили прохожего, произошла драка, изнасиловали женщину, убили ребенка, провалился асфальт, сгорел дом, упало дерево, гололед, ветер. Мы реального мира не знаем, мы в ритуальном живем.

ИСТОПНИК. У нас ритуальная виртуальность.

ИЛОНА. А любимые героини в реальной жизни?

ИСТОПНИК. Барон восхищается красивыми и богатыми.

НЮСЯ. Тебя не спрашивают, ты не сплясывай.

ИЛОНА. К чему Вы испытываете отвращение?

НЮСЯ. Милая, дорогая. Можно пропустить этот вопрос? Барон испытывает отвращение к себе и к жизни. А это все.

ИЛОНА. Пожалуйста. Какие исторические личности вызывают Вашу наибольшую антипатию? Барон.

БАРОН. Черт.

НЮСЯ. Не к столу будет упомянут.
Ave maria
;iti maan lapsien
taas meihin katsoo suojellen
kun poika syntym;p;iv; on
m; pieni ihminen turvaton
pyyd;n siunauksen

ИЛОНА. Аминь. Ваше, состояние духа в настоящий момент?

БАРОН. Временное просветление в состояние вялотекущей, контролируемой депрессии.

ИЛОНА. Ваша самая характерная черта?

БАРОН. Тире точка точка точка тире тире точка точка точка тире, двойная волнистая.

ИСТОПНИК. Разрешите обратиться. Ваше благородие. Можно поджигать?

БАРОН. Пали.

НЮСЯ. Что-то вы, Илона, совсем погасли. Плесните на угли спирту. Не желаете бренди, хорошо горит, греет и пахнет приятно.

ИЛОНА, Не откажусь уже.

ИСТОПНИК, Пылает.

БАРОН. Хвалю за службу, молодец.

ИЛОНА. Что вы больше всего цените в Ваших друзьях?

НЮСЯ. У меня нет друзей.

ИЛОНА. А у вашего барона.

ИСТОПНИК. Барон сам себе прекрасный друг.

ИЛОНА. У него нет друзей?

НЮСЯ. Как это нет, есть, конечно. Есть близкие друзья, есть хорошие товарищи, есть приятели. Есть те, кто его считает другом. Есть живые друзья и мертвые. Есть даже подружки.

ИЛОНА. Что является вашим главным недостатком?

ИСТОПНИК. Я знаю, я знаю, позвольте еще раз?

БАРОН. Говори.

ИСТОПНИК. Самым главным моим недостатком является отсутствие денег и скрип в левом колене.

НЮСЯ. Ты специально? Нарочно, да? Признавайся, издеваешься. Каждый день я, как проклятая, хожу за маслом, я купила масло подсолнечное, конопляное, рапсовое, горчичное, оливковое ста сортов. Сливочное, пальмовое, будь оно неладно. Соевое, льняное, кунжутное. Облепиховое, пихтовое, кедровое, сливочное обычное и топленое, наконец, машинное масло. У нас швейная машинка есть. И ты жалуешься, что тебе нечем смазать свое ржавое колено. Отставной дровосек. Илоночка. не обращай на него внимание, нет у него недостатков.

ИЛОНА. Уважаемый.

НЮСЯ. Просто барон.

ИЛОНА. Барон. Какова ваша мечта о счастье?

БАРОН. Благоденствие, благополучие, земное блаженство, желанная насущная жизнь, без горя, смут, тревоги. Покой и довольство. Вообще, все желанное. Всегда соблюдай дисциплину поступков. И будешь спать счастливо и просыпаться счастливым, потому что твоя внутренняя природа не будет знать изъянов, и даже сны будут счастливыми.  Стремясь служить своим родителям, уважая старейшин рода, используя хорошо свои возможности, будучи терпеливым и щедрым, с доброй речью, правдивой и не сеющей разногласий, следуя такой дисциплине в течение жизни, ты станешь царем богов. Немедленно ты станешь царем богов. Хотите быть царем богов?

ИЛОНА. Страшно. А что вы считаете самым большим несчастьем?

БАРОН. Неизлечимую, долгую, смертельную, мучительную болезнь близких и собственную немощь. 

ИЛОНА. Каким Вы хотели бы быть?

НЮСЯ. Не надо, пожалуйста, не говорите этого. А то опять. Барон, пощадите нас.

БОРОН. Терпи Нюра. Желаю быть вечным.

Открывается хоры.

ХОР ВОЕННЫХ.
Я мог бы выпить море,
Я мог бы стать другим,
Вечно молодым, вечно пьяным.
Я буду вечно молодым и вечно пьяным,
Вечный дым тлеющей марихуаны.
Вечный сын, вечно молодой мамы
Гранёные стаканы...
Я мог бы стать рекой,
Быть темною водой,
Вечно молодой, вечно пьяный.
Вечная память тем, ушедшим слишком рано.
Мы будем зажигать свечи в храмах
И помнить о том, что ходим по краю
И я расту, если во сне летаю
Я мог бы стать скалой,
Но уже другой
Кто-то молодой, кто-то пьяный.
Я буду вечно по утрам с похмелья больным,
От колыбели до света в конце туннеля.
Рукописи не горят, поэты не стареют
У кого правда брат, тот и сильнее

Истопник громко аплодирует.

ИЛОНА. А ваш любимый композитор?

ИСТОПНИК. Тан Дун. Бум бум, стук стук, брям брям, хлоп хлоп.

НЮСЯ. Я же совсем запамятовала, ваше благородие, прости несчастную. Был обоз контрабандистов, и Ай ушел с ним. Бумаги я сожгла, от греха подальше. Семечки будем продавать по одной на черном рынке.

ИЛОНА. Может, вы и художника назовете?

НЮСЯ. Что его звать, он сам приходит. Смотрите.

Последнее явление Ван Гога.

ВАН ГОГ Способность мыслить постепенно восстанавливается, но практически я все еще много, много беспомощней, чем раньше. Я не в себе и не в силах сейчас сам устраивать свою жизнь. Но лучше говорить обо всем этом как можно меньше... Уверяю тебя, я стал гораздо спокойнее с тех пор, как знаю, что у тебя есть настоящая подруга жизни. Главное - не воображай, будто я чувствую себя несчастным. Я отчетливо сознаю, что болезнь давно уже подтачивала меня и что окружающие, замечая у меня симптомы душевного расстройства, испытывали вполне естественные и понятные опасения, хотя сам-то я ошибочно считал себя вполне нормальным. Это заставляет меня весьма смягчить свои суждения о людях, которые, в сущности, хотели мне добра и которых я слишком часто и самонадеянно порицал. Словом, мне очень жаль, что эти мысли и чувства возникли у меня лишь теперь, когда уже слишком поздно и прошлого, естественно, не воротишь. Прошу тебя принять все это во внимание и считать решенным делом тот шаг, который мы предпринимаем сегодня, как и уговорились с г-ном Саллем, - я имею в виду мой переезд в убежище. Во всяком случае, мои неоднократные приступы были слишком сильными, чтобы я мог колебаться и дальше. К тому же я должен подумать о будущем - мне ведь теперь не 20, а 36 с лишним. Отказавшись остаться на излечении, я обрек бы на форменную пытку и себя, и окружающих: я чувствую - так оно и есть на самом деле, - что я вроде как парализован и не в состоянии ни действовать, ни устраивать свою жизнь. Что будет потом - увидим. Тем не менее, я не отказываюсь от мысли об ассоциации художников, о совместной жизни нескольких из них. Пусть даже нам не удалось добиться успеха, пусть даже нас постигла прискорбная и болезненная неудача - сама идея, как это часто бывает, все же остается верной и разумной. Но только бы не начинать этого снова!.. Думаю, что в случае со мной природа сама по себе возымеет более благотворное действие, чем лекарства. Покамест я ничего не принимаю.

НЮСЯ. Да не любит он его, просто деваться от него некуда. Милый, иди, отдыхай.

БАРОН. Илона, хотите, я материализую колье Шарлотты.

ИЛОНА. Это не опасно?

ИСТОПНИК. Это незаконно.

НЮСЯ. И чаще не получается. Честно говоря, он не Баба. Барон, может не сегодня.

БАРОН. Может и не сегодня.

ИСТОПНИК. Пронесло. У него целиком колье еще не разу не выходило. Так серебряные шарики размером с вишневую косточку.

НЮСЯ. Если, правду сказать, то иногда получаются колечки, цепочки, браслеты. Они же берутся откуда-то. Открываю шкатулку, а там сережки или Николаевский рубль серебром.

ИЛОНА. Как?

ИСТОПНИК. Никто не видел. Может какает.

НЮСЯ. Извинись, невежа, разве можно за столом такое говорить. Вы его простите, это тайна. Но барон добрый, если колье получится, он вам покажет. Посмотрите, какие мне милые часики подарил. Вы пейте, не стесняйтесь. Барон любит в меру пьяных женщин.   

ИЛОНА. Продолжим?

НЮСЯ. Продолжайте, он вас слышит. 

ИЛОНА. Что вы больше всего ненавидите?

БАРОН. Жестокость.

ИЛОНА. Какой момент в военной истории Вы цените больше всего?

БАРОН. Подписание мирного договора.

ИСТОПНИК. Наша милость, пацифист. В военных действиях участие не принимал, в действующей армии не служил, отечество уважает, но не дорожит. Не понимает идеи государства. Либеральный монархист. За царя и свободу. В юности высказывался за отмену границ, пришлось скрываться. Сейчас воздерживается от радикальных заявлений по отмене государства, но проповедует единое планетарное безвизовое пространство.   

НЮСЯ. Тихо. Ну вот опять. Слушайте теперь.

ХОР ВОЕННЫХ.
Бессловесные в мире брани
Зрячие в мире пустых глазниц
Балансирующие на грани
Меж параллелью густых ресниц
Забытые за углом
Немые помойным ведром
Задроченные в подвал
Заранее обреченные на полный провал
Мы убили в себе государство

БАРОН. Зачем их выпустили? Уберите звук.

ИСТОПНИК. Разве их остановишь. Друзья однополчане. Бывшие сослуживцы. Музыка, она же в головах.

Хор военных открывает рот, но звука нет. Заканчивает петь. кланяется и уходит.

ИЛОНА. Есть реформа, которую вы цените особенно высоко?

БАРОН. Отмена смертной казни.

ИЛОНА. Способность, которой вам хотелось бы обладать?

БАРОН. Левитация со скорость света.

ИСТОПНИК. И уносит меня, и уносит меня….

НЮСЯ. Достаточно сегодня песен, я сказала.

ИСТОПНИК.  Sorry dear.

ИЛОНА. Ваш девиз?

НЮСЯ. У нас на гербе написано. Будь готов. Вы такая умная. Как считаете, получится?

ИЛОНА. Я постараюсь. На все закон кармы.

ИСТОПНИК. А про бога почему не спросили? Когда он встретится с богом, что скажет? Это же самое интересно. Я зря все это слушал, лучше бы в «мире животных» смотрел.

БАРОН. Погасите свечи, будем смотреть на закат.

НЮСЯ. У нас окна на север. Что стоишь, проводи барона на балкон.

ИСТОПНИК. Рад стараться.

Медленно выходят.

НЮСЯ. Понимаете, Илона. Его благородие, много фантазируют, представляют себе мирный мир. Он видит запрос общества на справедливость и считает, что торжество справедливости это лозунг грядущей эпохи. Женить бы его. Совместные гулянья и секс отвлекали бы его от тягостных дум во времена напасти. Как вы думаете, получится изменить ему судьбу. А то голова кружится, закручивает спираль времени, уже раз 5 возвращался. Да и мне бы мужика нормального.

ИЛОНА. А этот вам кто?

НЮСЯ. Истопник дома моего? Он при делах наших смотрящий. А мне бы мужчину артистичного, творческого, способного на поступок. Ответственного, одним словом.

ИЛОНА. Я, наверное, для начала поставлю вам защиту от зомби.

НЮСЯ. Этого не надо, а то скучно станет. Мы и так без звонка дверь не открываем, сидим как под домашним арестом. А если еще эти перестанут ходить, кому я буду прогорклое масло отдавать. Вы нам путь к счастью укажите, и мы пойдем.

ИЛОНА. А может приворожить кого. Есть у него кто на примете?

НЮСЯ. Я вас за этим и звала. Нам же надо самодостаточную. Красивую, умную, с высшим образованием, хорошо бы с научной степенью, спокойную, то есть уравновешенную, обеспеченную, чтобы пустяками не занималась. Даму надежную, чтобы его оставить на нее можно было. Я иногда смотрю на закат и представляю. Гуляют они по парку или по набережной, а еще лучше по пляжу, и любуются. Потом хорошо едят и медленно счастливо стареют. Скажи красиво?

ИЛОНА. Завидую.

НЮСЯ. Хватит на сегодня, когда за результатами приходить? Я совсем забыла предупредить, если что не так, если ты, коза ряженая, захочешь обмануть или порчу навести, я истопнику прикажу, он тебя в голландке сожжет и пепел развеет с дворцового моста. Ты не бойся. Я тебя просто так в обиду не дам. Нравишься ты мне. Смелая. Выходи по черной лестнице. Переживаю, что в парадной тебя архангелы ждут и на лоскуты порвут. Они душу наши стерегут. В Лавру можешь зайти, если грех чувствуешь. Все, чмоки. Пойду спать укладывать.

Воображаемая клиника доктора Шнайдера

МИЛА. Здравствуйте. Узнаете меня?

БАРОН. Я вас хорошо помню.

МИЛА. Мне нужна ваша помощь.

БАРОН. Чем смогу.

МИЛА. Надо дать показания. Вы дееспособны?

БАРОН. По закону да, а так я ничего не хочу.

МИЛА. Делать ничего не надо, а за сведения я заплачу, когда выиграю.

БАРОН. Желаю победы.

МИЛА. Вы помните председателя.

БАРОН. Уже убили?

МИЛА. К сожалению, еще жив.

БАРОН. Это ненадолго.

МИЛА. Ваши бы слова да богу в уши. Вы помните его помощницу?

БАРОН. Комиссаршу с приятным телом? Помню.

МИЛА. Вы скажите перед судьей и жюри присяжных заседателей, что у них была связь.

БАРОН. Я не присутствовал. Могу предположить, что связь была, косвенные улики указывали на это.

МИЛА. Она украла общак, в смысле партийную кассу и передала ее детскому фонду.

БАРОН. Благородно и справедливо.

МИЛА. Его задержали.

БАРОН. А его за что.

МИЛА. Что-то наверху не поделили.

БАРОН. А она?

МИЛА, Она уехала домой в деревню и стала главой администрации сельского поселения. Сказала, что на земле она будет людям полезнее.

БАРОН. Бедняжка, все-таки сошла с ума. Такая впечатлительная. Такая манипулируемая.

МИЛА. Вы хорошо устроились. Большое окно, живописный вид на озеро. Двуспальная кровать.

БАРОН. Тут хорошо, а что там, знаете?

МИЛА. Я все знаю. Анну видела, она вышла замуж за Леонида?

БАРОН. Я так и знал, что Илона не настоящая ведьма.

МИЛА. Переодетый артист из оперетты.
 
БАРОН. Удачно.

МИЛА. Истопник молодец, в отпуске, сейчас лето. Уехал в горы, подрабатывает, топит баню на турбазе.

БАРОН. А вы как?

МИЛА. Пришлось уехать, затеяла процесс. Закрыла загородный замок на замок, защитила докторскую. Все спокойно и хорошо, с детьми живу раздельно. Вы мне очень симпатичны, поможете?

БАРОН. Пойдемте гулять по берегу. Там кружат чайки и бабочки. Выпьем минеральной воды.

МИЛА. Давно вы тут?

БАРОН. Как отпустило, так сразу сюда. Тут прекрасно. У меня окно на юг, большая ванная. Трехразовое питание,  чай - кофе с плюшками в полдень или в пять, если закажите английский завтрак, но я этим не балуюсь. Вода целебная. Доктор Шнайдер, по старой привычке, содержит некоторых русских бесплатно. Много читаю. Вот письма Федора Михайловича начал.

ТЕНЬ ФМ. (Мимо проходит ФМ, снимает шляпу, кланяется.) Не беспокойте меня, пока.

МИЛА. Какой вы интересный мужчина и покладистый. Пойдемте гулять.

Незнакомая набережная. Людей нет. Китаец пишет водой на асфальте стихи.

КИТАЕЦ.
В полуденном торжестве
Тень выбирает для отдыха место.
Во всех уголках,
Соли крупинки застыли от прошлых морозов,
В сверкающем свете воспоминаний.
Дети преследуют месяц.
Кинулась чайка навстречу,
Но не попалась в руки тебе. («Незнакомый пляж» Бэй Дао, пер. О.В. Самбуевой)

Конец.

2019 г. Алтай - Санкт-Петербург.