Глава XIV Кабул, полёты
Кабул, как я уже ранее отмечал, - это совершенно иные по сравнению с полутора годами, проведёнными в Джелалабаде и на Саланге, условия жизни. Здесь даже была офицерская столовая с женским обслуживающим персоналом! Питание, конечно, особым разнообразием не отличалось, но в тарелках появлялись и котлеты, и свежее мясо. А в жилом модуле была одна небольшая комната на двоих. Сказка, а не жизнь! Оружие хранилось в пирамидах у дежурного по части и получали его только при выезде за пределы полка. Значительно расширился “диапазон” общений.
Было о чём вспомнить, поговорить с однокашниками по военному училищу, с друзьями – сослуживцами по другим воинским частям, волею судьбы соединившей нас в Афганистане. Ещё лейтенантами довелось служить в Ташкенте (Геофизика-1) вместе с В. Хабаровым, с В. Дунаевским вместе служили в ЛРТР (лаборатория радиотехнической разведки) в ГСВГ, а с Д. Смолиным и В. Петровым приехали из г. Броды.
Незабываемые моменты общений, воспоминаний… Особенно, о тех, кто нас ждал дома.
Из писем узнавали, что наши жены постоянно общались, обменивались последними новостями, а по праздникам – собирались вместе. Оказывается самое тяжелое – это ждать. Ждать, ежедневно прислушиваясь к топоту шагов по лестнице. Особенно, когда поднимались сразу несколько человек, сердце сжималось…, а вдруг остановятся и позвонят? По опыту нашей соседки - жены вертолётчика, когда с прискорбным известием приходили сразу командир, начальник политотдела, врач и т.д… Это так, к слову, немного лирики.
Боевую работу, естественно, никто не отменял. Развернули выносные посты совместно с постами охраны на некоторых горных высотах, цепью окружающих Кабул, хотя сам город уже находится на высоте 1800 метров над уровнем моря. На одну из них, рядом с перевалом “Хайрхана,” прямо над “Тёплым станом”, я и поднялся вместе с очередной сменой. Вид на город был великолепный! Голубые купола мечетей, с находящимися рядом высокими минаретами напрямую указывали на вероисповедание проживающего здесь населения. В основном, город одно и двухэтажный, только в самом центре было несколько более высоких зданий. Во время советского присутствия были построены крупные микрорайоны, состоящие из стандартных панельных пятиэтажек, где селились члены партии и представители среднего класса. Ввиду острого дефицита качественного жилья советские дома считались элитарным жильём и пользовались большим спросом. Прекрасно просматривался и аэродром с “гуляющими” по его окрестностям песчаными вихрями. Все воинские части, дислоцированные в “Тёплом стане, ” были как на ладони.
А в это время, пока мы обозревали окрестности, прямо на территории артполка развернулась батарея БМ-21 (Град). Залп продолжался не более минуты. Директриса направления огня проходила прямо над нашими головами. Грохот от пролетающих с огромной скоростью снарядов вынудил нас переместиться на противоположный склон. И надо же было тому случиться, что то ли за счёт определённого “рассеяния” снарядов, то ли ошибки в расчётах, но каждый четвёртый боеприпас одной из установок попадал в верхушку горы совсем недалеко от того места, где мы находились минуту назад.
На обратном пути зашел в артполк, чтобы “разобраться” со случившимся. Нашел командира дивизиона – того самого, что полгода назад загрузил мне полную машину ящиками из-под снарядов, так необходимых в своё время для строительства. Насколько помню, фамилия его – Рудик. Поговорили спокойно, обстоятельно. То, что часть снарядов так и не перелетела гору, он видел и сам, поэтому “крайний” нашелся быстро. Расстались уже почти друзьями.
В апреле 1986 года я был назначен с повышением на КП (командный пункт) полка. Основное направление – радиоразведка в тактическом звене управления противника. Практически, то же самое, чем занимался в центре, но теперь – в масштабе всего Афганистана. Первые задачи, которые были передо мной поставлены – это активизация ведения радиоразведки с использованием лётно-подъёмных средств. В Афганистане для этих целей использовались два борта Ан-26РР, один из которых был потерян 22 января 1985 года. Но с самолёта можно было вести только приём информации от источников, удалённых порой на расстояния, превышающие сто километров. Определить местоположение радиостанции было невозможно.
Применение вертолётов Ми-8МТ с установленной на них аппаратурой радиоперехвата и пеленгования позволяло устранить этот недостаток. Промышленных образцов, оборудованных соответствующей техникой, в то время не было, поэтому приходилось придумывать “на ходу”. Антенны для приёмников просто крепили за технологические выступы под корпусом вертолёта, вдоль хвостовой балки. Для пеленгования использовалась обычная рамочная антенна (знакомая читателю по кадрам из фильмов о ВО войне в виде медленно вращающегося кольца над немецким автофургоном), выведенная под днище вертолёта через грузовой люк. Основной нюанс заключался в том, что антенна жёстко соединена с аппаратурой, перевернутой для этих целей вверх ногами. Вся конструкция крепилась в специально сваренной металлической раме по размеру грузового люка и устанавливалась в нём по мере необходимости (при каждом полёте).
В то время жёсткого закрепления машин за нами ещё не было, поэтому борта выделялись согласно сформированной предварительно заявке. Пилоты вертолётов особого рвения к полётам на радиоразведку не испытывали. Основная причина – полёт очень “нудный” и утомительный. На протяжении трёх – четырёх часов нужно медленно лететь по строго согласованному маршруту, периодически зависая на одном месте, а правый пилот (лётчик - штурман), наблюдая местность через бомбоприцел, в любой момент должен сообщить точное местоположение с указанием курса, магнитного склонения и угла сноса (угол между направлением движения и осевой горизонтальной линией вертолёта). К тому же, по возвращении правый глаз лётчика – штурмана, имевший длительный контакт с наглазником окуляра прицела, да ещё при постоянной вибрации, весьма значительно отличался от левого, что однозначно свидетельствовало о специфике полёта и служило объектом насмешек со стороны коллег.
Первый полёт, совершенный мною над хорошо знакомой трассой Кабул – Саланг, выдающихся результатов не принёс, зато выявил основные ошибки в организации боевой работы. Подготовка к следующему полёту заняла гораздо больше времени. На аэродром прибыли за два – три часа до полётов. Вместе с нами приехал и зам. командира полка В. Дунаевский. На находившихся ещё на стоянках вертолётах вместе с пилотами обсудили и отработали все вопросы организации работы и взаимодействия с экипажем. Позаботились о тёплой одежде и матрацах. Да-да, именно о матрацах, так как работать оператору радиопеленгатора, из–за условий размещения аппаратуры, приходилось лёжа на металлическом полу вертолёта, а температура на высоте 4500 метров в грузовой кабине, да ещё при открытом люке, не многим отличалась от наружной.
Примечание: (4500 метров – высота над уровнем моря по показаниям приборов, фактическая высота полёта над поверхностью зависит от её рельефа).
Зато сам полёт был максимально эффективным. Удалось сделать всё или почти всё. На карте появились уверенные “засечки” работавших радиостанций моджахедов. Конечно, основная обработка материала происходила уже на командном пункте полка, где анализировалась вся поступающая информация, но и того, что было выявлено в полёте, порой оказывалось достаточно для точечного нанесения ударов.
Большое неудобство представляла подвесная система, в которую было необходимо “впрягаться” на время всего полёта. Парашют, находившийся на груди, значительно ограничивал возможности нормальной работы, поэтому после подъёма вертолёта на “рабочую” высоту, в нарушение всех норм техники безопасности, его просто снимали и надевали обратно перед возвращением на аэродром.
И такие полёты становились регулярными над районами, где в той или иной степени фиксировалась активность боевиков, там, где планировались и проводились войсковые операции частями и соединениями 40-й армии.
Для расширения зон радиоразведки и получения более полной информации о деятельности противника в местностях, не контролируемых мобильными подразделениями 254 ортп ОСНАЗ, вышестоящим командованием было принято решение об объединении усилий с отдельными ротами радиотехнической разведки (РРТР).
Данные подразделения организационно входили в состав разведывательных батальонов (четвёртая рота) и действовали в их интересах: 650-й ОРБ (отдельный разведбат) из состава 5-й гв.мсд с местом дислокации - Шинданд, 781-й ОРБ (108мсд) – Баграм и 783-й ОРБ (201 мсд) – Кундуз.
Вот мне и было поручено в течение десяти дней ознакомиться с их деятельностью на местах, оценить эффективность и организовать передачу добываемой информации на КП 254 ортп ОСНАЗ.
В Шинданд вылетел на афганском Ан-26. На этот раз посадка производилась под контролем коменданта аэропорта. Проверили командировочное удостоверение и занесли в список пассажиров данного рейса. Вместе со мной на боковых скамейках грузовой кабины расположились несколько афганских офицеров. Двое или даже трое летели вместе с женами. В отличие от женщин горных кишлаков, попутчицы выглядели вполне по-европейски, – светская одежда, улыбались, общались между собой. Но самое интересное в том, что кроме десятка пассажиров, остальное место в грузовой кабине занимали бочки с бензином. Запах стоял весьма характерный. Я насчитал на менее тридцати 150-и литровых бочек, крепко притянутых к полу крепёжными стропами. Это вам не ЗиЛ-131 с пятью бочками в кузове! После взлёта самолёт без “кругов безопасности” над аэродромной зоной взял курс на запад и, круто задрав нос, начал набор высоты. Полёт продолжался час с небольшим, причём большую часть маршрута через стекло иллюминатора видны были только горы, горы и горы. И только когда самолёт приступил к снижению, расстояния между хребтами стали увеличиваться, их высоты уменьшаться, переходя в равнинные участки с отдельными возвышенностями.
После приземления не без труда нашел место расположения разведбата и уже оттуда вместе с начальником штаба приехали в четвёртую роту. Нас встретил, широко улыбаясь, Евгений Пойгин – зам командира батальона по радиоразведке и связи. Мы вместе служили в Бродовской бригаде, а в Афганистан он приехал через два месяца после меня. Ещё в Ташкенте, в штабе Туркестанского военного округа, перед тем, как пересечь границу, мой давний друг и сослуживец Олег Бабкин буквально уговаривал меня ехать на эту должность, но… опасаясь остаться вне “системы” ОСНАЗа, я отказался. Как оказалось, зря. А может, исходя из последующего развития событий, и нет.
Вопросы, что меня интересовали, решили довольно быстро и уже на следующий день начальник ГОРД (группы обработки разведданных) докладывал обстановку по телефону ЗАС (аппаратура засекреченной связи) на КП 254 ортп ОСНАЗ.
В Кундуз, а затем и в Баграм, я летал уже на печально-известном “Чёрном тюльпане”. Задерживаться на одном месте, более чем на два дня, не было никакой необходимости.
Все вопросы решались довольно быстро. По возвращении в Кабул подготовил обстоятельный доклад по результатам поездки, а присутствуя каждое утро на оперативном совещании, слышал информацию о состоянии дел и результатах работы отдельных рот радио и радиотехнической разведки всех трёх разведбатов.