Глава XIII Прощай, Саланг
В новогоднюю ночь безлунное, аспидно-черное небо было усеяно мириадами ярких звёзд и маленьких, едва различимых в спирали Млечного Пути, звёздочек - пылинок. Прекрасным дополнением к ним стали тысячи огненных трассеров, потянувшихся в небеса со всех сторожевых застав и выносных постов. Если бы для моджахедов, находившихся в 1407-м году (по исламскому календарю), была необходимость уточнить расположение всех позиций, занимаемых советскими войсками, то сделать это в новогоднюю ночь не представляло никакого труда, правда для этого необходимо было бы расставить своих людей на каждом повороте горного серпантина. Дополнительных красок, а точнее – света, добавили миномётчики, развесив на парашютах осветительные мины и погасив тем самым на некоторое время великолепие звёздного неба. Некоторые наши бойцы, выразившие желание организовать с утра чистку оружия, получили трассирующие патроны и в полночь с упоением разрядили магазины, пытаясь расписаться огненными трассерами по чёрному небу.
Всему этому действу предшествовал небольшой праздничный ужин – чаепитие.
А утром первого января начался обычный рабочий день со всеми своими заботами и проблемами.
В январе обильные снегопады становились частым явлением. Дороги переметало, сходили снежные лавины. Движение перекрывалось порой на несколько суток. Расчисткой занималась инженерная рота, у которой для этих целей имелась соответствующая техника. Зато нам было спокойно. “Духи” по воздуху не летали и по глубоким снегам не ползали, отсиживаясь в это время на своих базах.
Увеличение мужского населения чувствовалось и в придорожных кишлаках. Довольно часто можно было наблюдать разностороннее передвижение по дороге небольших групп по пять – шесть человек на одиночных пикапах “Тойота”, но останавливать машины и производить полноценные досмотры мы не были уполномочены, хотя во многих случаях была полная уверенность, что едут “духи”. Молодые и не очень (возраст бородатого мужчины определить довольно сложно), с вполне осязаемым, тяжелым взглядом исподлобья, они практически не отличались от местных дехкан, что тоже не являлись “подарком”, но общаться с которыми волей случая доводилось.
Один из таких моментов – одиночный и, возможно, случайный выстрел со стороны кишлака. Всё было бы ничего, но пуля попала в КУНГ (кузов универсальный герметизированный) радиопеленгатора. Звука выстрела никто не слышал, только выскочил сидевший на посту солдат с воплем, что у него в машине что-то взорвалось и “вырубило” электропитание. При внимательном осмотре удалось обнаружить на внешней стенке входное отверстие от пули калибра 7,62 мм. А внутри кузова выходного отверстия не было! Как так? Пришлось стенку вскрыть.
Оказалось, что пуля попала в силовой кабель, проходивший в межстеночном пространстве, и замкнула его. Короткое замыкание, звук которого и принял сидевший на посту оператор за взрыв, мгновенно расплавило, сожгло пулю, летевшую прямо в голову радиста. Кроме разорванного кабеля с оплавленными проводами в кабельном канале ничего не было.
Но всё это мы уже выяснили потом, после того, как длинной очередью из АГС-17 под стены кишлака Баги-Майдан вызвали всех старейшин селения на разрешение назревавшего конфликта. И хотя они дружно отрицали, что выстрел был из их селения, нас их доводы не убедили. Факт оставался фактом. “Молитесь Аллаху, что никто не пострадал”- порекомендовал я аксакалам и посоветовал ещё раз предупредить всех жителей. А жителей там было довольно много.
Весьма интересно было наблюдать, как они передвигались между селениями, особенно, когда шли семьями. Строго в “колонну по одному”, сначала шли женщины, закутанные в паранджу, даже небольшая щель для глаз была закрыта мелкой сеткой (количество жен зависело от благосостояния владельца “гарема” и могло колебаться от одной до четырёх). Замыкал шествие хозяин семейства. Мы, глядя на процессию, шутили, мол, при таком способе передвижении, у замыкающего вероятность наступить на мину близка к нулю.
Так, относительно спокойно прошли два зимних месяца. Стоял март. Яркое солнце ещё серебрило снежные вершины Гиндукуша, но днём воздух уже достаточно прогревался. Активное таяние снега в горах и прошедшие дожди привели к наполнению множества пересыхаемых в летнее время горных ручьёв и маленьких речушек, активизировались сходы селя. Один из таких потоков на протяжении нескольких часов бушевал в ложбине прямо за небольшим, выложенным из камня забором, ограничивающим нашу территорию. Мощные потоки воды и грязи с лёгкостью несли громадные валуны. У соседей - миномётчиков унесло и сбросило в реку тяжёлые чугунные котлы…
Некоторые наши офицеры с личным составом маневренных групп периодически откомандировывались в Кабул для ведения разведки на время проведения операций частями и подразделениями 40-й армии в различных регионах Афганистана. Командование планировало боевые действия и в районе ущелья Саланг. Причём, впервые сведения об этом мы получили исходя из данных радиоперехвата от нового источника, запеленгованного в кишлаке Калавуланг. Оказывается, моджахеды знали приблизительную дату начала и даже название планируемой советскими войсками с привлечением правительственных сил операции.
Естественно, вся информация была доведена до нашего командования. Меня же не переставал мучить вопрос о её “сливе” в самом высшем эшелоне афганской армии.
Да, у Ахмад-шаха Масуда разведка работала! Как гласит пословица: “Предупреждён - значит вооружен”. А за две предшествующие недели они сумели соответствующим образом подготовиться.
По истечении определённого времени я уже начал было сомневаться в достоверности перехваченной информации, как вдруг однажды утром нас насторожил шум моторов, двигавшейся по дороге тяжелой техники. Буквально через дорогу на территории, разминированной нами от неразорвавшихся снарядов, развёртывалась батарея 240-ка мм. буксируемых миномётов. Бойцы с интересом разглядывали доселе невиданное орудие такого калибра и длиной ствола более пяти метров. Один снаряд к нему весил более 130 кГ! В это время перед шлагбаумом остановился бронетранспортёр с несколькими офицерами наверху. Оказалось, что по рекомендации офицеров разведотдела 40-й армии с целью уточнения на месте оперативной обстановки к нам заехал начальник разведки 177-го мсп.
Поздоровались. “Что, началась операция “Скала?” – поинтересовался я. Майор на мгновение опешил. О том, что проводимая операция имела название “Скала”, он узнал лишь два часа назад при постановке задачи руководителем оперативной группы. А то, что моджахеды уже давно знали и готовились к ней, повергло начальника разведки полка в шок. Развернув карты, сверили имеющиеся данные.
Меня заинтересовали значки с обозначением районов и времени высадки тактического воздушного десанта. А по нашим данным большинство районов, выбранных для десантирования, были заминированы. Сверили время. На часах – 09:00, время высадки десанта – 10:00. Наскоро свернув карту, вместе с А. Прокопенко поспешили в Джабаль-Уссарадж. Там была развёрнута армейская оперативная группа по
руководству боевыми действиями. Ехали очень быстро.
Начальника разведки армии – полковника Кокорина В.А. на месте не оказалось, но был его зам (фамилию не помню). Выслушав информацию, тот схватил карту и, не сворачивая её, быстрым шагом (почти бегом) направился к руководителю операции. Пятнадцать-двадцать минут гнетущего ожидания показались нам часами. Наконец дверь открылась, вышел офицер и передал нам карту со словами: ”План операции утверждён в Москве, звонили туда, отменить нельзя, авиация с десантом уже в воздухе…”
Через несколько дней поступило распоряжение командования о передислокации центра в Кабул, на место расположения 254-го отдельного радиотехнического полка ОСНАЗ.