Студия телеканала «Вечерняя Москва» находилась в районе станции метро Савеловская, в зоне пешеходного доступа от нее, в бывшем промышленном здании. Войдя внутрь доверившись той схеме доступа, которая была приложена к письму у Саши на почтовом ящике, он зашёл в центральный подъезд здания и обратился в бюро пропусков, протянув им свой уже раскрытый на нужной странице паспорт.
- Вы в какую организацию? – спросила его женщина в окошке.
- Я в Вечернюю Москву, только не редакцию газеты, а на телеканал, - застенчиво ответил он, понимая, что если, как всегда, перепутал, то выглядит несколько смешно от своего, кажущегося несколько надменным вида. Ведь человек, требующий того, чего нет на самом деле, всегда выглядит глупым. Саше этого не хотелось.
- Т-а-а-а-к, - зловеще протянула унылая женщина в маленьком, скругленном окошке, как в совецкой сберкассе и, порывшись в списках сказала: - есть на Шумейко-ф.
- Что? – не поверил своим ушам Саша. Дело в том, что его фамилия настолько проста, что перепутать её практически невозможно, не говоря уже о том, чтобы переиначить. Можно поменять ударение, что собственно и делает процентов девяносто произносящих, но изменить, у людей, как правило не хватает фантазии.
Здесь что-то не то. Видимо, где-то прокралась ошибка. - Подумал он.
- А это точно я? Инициалы какие? – попытался уточнить Саша, ещё продолжая надеяться на то, что ему оставят всё же сегодня его национальную принадлежность.
Но, увы.
- Шумейко-ф А. А. – ответили ему.
Деваться было некуда. Как ни крути, а это он. Но может быть, на конце все же не «Ф», а. ну скажем, хотя бы «В»? Надеялся в своих мыслях тогда он.
Но нет, всё оказалось куда интереснее и правдивее. Ведь это только кажется так, что то, чтобы нам хотелось от судьбы, и есть на самом деле то, что и должно быть. Но, нет и далеко нет. Сама судьба решает то, как будут развиваться события, и мы в ней практически не принимаем никакого значения. Причем, что интересно, как только, кто-то пытается что-то изменить, помешать, или противодействовать в момент развития какой-либо ситуации, то сразу же она уходит из-под контроля, и вернуть процесс не то, чтобы на старые рельсы, а хотя бы на параллельную колею, становится практически невозможно.
Поэтому, уже имея огромный опыт попыток самостоятельного решения всяческих, сиюминутных, мелких проблем, не говоря уже о крупных событиях, Саша смирился и как мокрое, старое бревно, поплыл по бурному течению горной реки.
- Там ещё с вами Победнов, - сказала Саше, постепенно начинающая оживать от зимней спячки женщина, с целью помочь вспомнить своих подельников в предстоящем им совместном мероприятии.
Но Саша не знал, кто там с ним может ещё быть на прямом эфире.
- Наверно. Я не знаю, - удивил он её своим ответом, так, как фамилия Победнов была явно на языке. Только вот вспомнить, откуда он её слышал, Саша никак не мог, и от этого подумал: - «Надо же, какие известные люди будут там вместе с ним, простым заштатным архитекторишкой»
- Я просто так вам сказала, чтобы помочь определиться, если свою фамилию не можете вспомнить, может его, как-то поможет.
- А-а-а. Спасибо, я уже, кажется вспомнил, - с улыбкой обнадежил уже совершенно бодрствующую женщину Саша.
Она протянула ему гостевую карточку, и с ней он подошёл к турникету входа.
- Мне на какой этаж? – спросил Саша усастого охранника на турникете?
- На третий, - тихо, но с улыбкой, зарывшейся где-то в глубине своих густых усищ, ответил хранитель эфира.
- Опять сокращать будут наверно. Да. Деньги задержали на день.
- Да, я уж и забыла. Когда курила спокойно последний раз.
- А бежать-то некуда, везде одно и то же.
- Да, я знаю.
Подслушал Саша невольно разговор, появившихся со стороны второго входа двух, одетых во всё черное, но, при этом, довольно привлекательных девушек. Лифта долго не было, и за это время они успели рассмотреть его. Причем он их явно заинтересовал, скорее борода сделала всё за него. Казалось бы, а что тут такого? Ну, борода и борода, ан нет, всё не так просто. А вдруг за ней скрывается, что-то важное, непостижимое, таинственное, не ясное простому человеку с первого взгляда.
Лифт пришёл, и тут оказалось, что все едут на один и тот же этаж.
По дороге разговор продолжился:
- А усастый наш возомнил из себя, ходит, не здоровается ни с кем.
- Да, теперь он звезда, не то, что ещё летом.
- Не говори, только усы отрастил себе, и уже какая-то тайна в нём появилась.
- Какая-тайна-то? О чем ты? Я тебя умоляю!
Саше было сейчас не до тайн и усастых, и если честно, то его нервы начинали несколько сдавать. Скорее всего, это могло происходить не столько от предстоящего ему, а от того, что он на подступах к предстоящему событию, столкнулся с той повседневной глупостью и рутиной, которая окружила всех их довольно плотным кольцом, каждодневных интриг и предательств.
Лифт остановился и две чернушки, выскользнув из него моментально просочились в проход, доступ к которому был преграждён огромной и длинной стойкой рецепшена, где затерялась одинокая женщина, от которой Саше видна была только верхняя часть, начиная от плеч. Во всю стену за ней красовалась надпись объемными красными буквами - Вечерняя Москва, на фоне ещё большей фотографии, на которой был изображен город вечером, распахнутый своими горящими электрическим светом окнами, смотрящими в яркую пустоту вестибюля, в котором он и находился. Вся Москва смотрела на него, своими яркими, немигающими глазами. И от этого ему стало как-то не по себе.
Наверно она очень маленького роста. Подумал Саша.
- Скажите, пожалуйста, а куда мне идти. Моя фамилия… - и тут он на секунду замялся, не зная, как ему правильно представиться.
И вдруг придумав неожиданно правильное в данной ситуации решение, он просто протянул ей, молча свой паспорт в раскрытом виде.
Она взяла его в свои руки, бегло взглянула, потом, что-то сверила у себя, так ничего и не заметив, и сказала:
- Проходите за меня справа, потом налево, там гардероб. Стойте там, за вами подойдут.
- Хорошо. Спасибо, - сказал Саша и тут же заблудился в опен-спейсе телевизионного канала.
Буквально через пару минут к нему подошла девушка, небольшого роста.
- Добрый день. Вы Эйфир? – спросила она Сашу, как ему показалось
- Нет, я Шумейко, - ответил он. Ему показалось, что он услышал в её вопросе фамилию Эйфир.
- Вы не поняли, я говорю, вы на эфир, - с улыбкой на лице объяснила она ему.
У неё был очень занятой, и даже несколько замученный вид, и возможно от этого она забыла сказать своё имя, а Саша, в свою очередь, от происходящей вокруг суматохи и растерянности - не спросил.
- А-а-а, извините, это я просто очень нервничаю, - признался он, и от этого стал нервничать еще больше.
- Не волнуйтесь, все будет хорошо, – сказала она, видимо почувствовав его состояние и тем самым еще больше усугубив.
- С-спасибо.
- Проходите, садитесь вот сюда, - указала она на маленькую, остекленную переговорную, с овальным столом и кожаными креслами.
На одно из которых он и сел.
- Будете кофе, или чай? – вежливо спросила она его.
- Кофе пожалуйста, - умоляюще произнес он.
- Одну минуту, - сказала она и исчезла в проеме витражной двери
Помещение, через которое они прошли в переговорную было секретарской и из неё можно было также попасть в чей-то кабинет. В нём сидела девушка. Небольшого роста и что-то печатала в компьютере. Саше было видно через витраж.
- Кофемашина ни хрена не фурычит чего-то совсем, - сказала она.
- Ну, на одну чашечку-то хватит, - услышал Саша уже знакомый голос.
- Вряд ли. Попробуй. Чем чёрт не шутит.
- Хорошо. Как ситуация?
- Так себе. Обещали завтра заплатить, а так все по-старому. Премий не будет.
- Понятно, я и не рассчитываю.
- А зря. Нужно верить до последнего.
- До последнего платья? Или до последнего рубля?
- У каждого свое.
- Вот ваш кофе, - сказала с определенной гордостью в голосе от удавшегося мероприятия, девушка, явно второй помощник режиссера.
- Спасибо огромное, - Саша, взял из её рук чашечку кофе, и поставив ее на стол. И решился сам, первым задать вопрос о том, что ему делать дальше. Так, как в предыдущей истории с прямым эфиром всех так готовили и муштровали, что он теперь очень сильно боялся повтора данной ситуации. Ему все время казалось, что сейчас придет режиссер и начнется работа с ним. Это мог быть и прогон, по всем вопросам и попытка заставить его в кратчайшие сроки заучить их все наизусть. Все, что угодно он ждал сегодня от этой хрупкой, маленькой и нервно исполнительной девушки, все время отвечающей на какие-то звонки и находящейся в курсе всех мало-мальски значимых событий, связанных с сегодняшним эфиром.
- Понимаете, дело в том, что я тут даже напечатал ответы на вопросы сегодняшнего эфира, которые мне переслали, и если честно, то пробовал вслух отвечать на них, но всё равно несколько волнуюсь, так, как чувствую, что своими словами мне будет гораздо проще рассказать все перечисленное в этих вопросах, - наконец решился Саша первым задать вопрос, так сильно волнующий его.
- Не волнуйтесь. Если вы переживаете из-за того, что что-то забыли, то можете взять бумажки и положить перед собой на стол, и даже подглядывать в них. Это все можно. Все будет хорошо. Посидите здесь пока, ровно в шестнадцать начнется передача, а в шестнадцать пятнадцать мы введём вас в эфир. Еще приедет Победнов. А пока отдыхайте. У вас целых полчаса. А я побежала, - действительно успокоила она его своими словами.
- А скажите, как вам мой внешний вид? Не очень ли мелкий квадрат рисунка на пиджаке и рубашке? Я старался надеть всё то, что не имеет мелкого рисунка, так, как и было сказано в разъяснении, присланном мне на почту, - попытался Саша развеять ещё одно свое сомнение.
- Вы замечательно одеты! И борода ваша просто неотразима! – ответила девушка, улыбнувшись телевизионной улыбкой, при этом, явно не отличаясь данными телеведущей. Но. Как-то по-доброму и очень мило.
Как же так, неужели все настолько здесь, у них просто, что не требуется никакой подготовки? Ведь меня даже и не спросили, бывал ли я раньше на ТВ. Подумал он.
Саше стало настолько легко, что он даже отложил в сторону листочки с вопросами и напечатанными на них ответами, понимая, что мог надеяться только на свою судьбу и провидение.
Время шло. В окно аквариума он наблюдал за телестудией. В ней кипела жизнь, каждый был занят своим делом. Телеканал занимал собой весь третий этаж, девятиэтажного каркасно-панельного здания с большепролетными плитами перекрытия, и кое-где в стенах, проступающими в интерьер, металическими, с бетонным набрызгом, фахверками.
- Ну, как вы тут? Победнов пока ещё не приехал, - пробегая мимо, заглянула к нему девушка.
Не прошло и пяти минут, как она зашла снова. Имя её он так и не удосужился узнать. Она сказала:
- Победнов опаздывает, а уже скоро эфир. Пойдемте я вас посажу пока в студию, и вы подождёте там. Всё равно с вами одним не начнут. Победнова будем ждать, - сказала она ему. И в этот момент у неё зазвонил телефон.
- Да, ало… да, центральный подъезд. Через сколько? Ну, постарайтесь, пока ещё есть время, но его очень мало, - сказала она в телефон.
- Это он? – спросил Саша.
- Да, - сказал, что будет через пятнадцать минут. Но, все равно давайте мы с вами пройдем в студию. Так будет всем спокойнее, - думая, что успокоила, придала ещё больше нервозности она.
И они пошли через все помещения телеканала, такие уже ему знакомые по предыдущему походу. Саша отправился в путь. Сами студии выглядели в виде отгороженных звуконепроницаемыми витражами, комнат, прямо по центру всего открытого пространства этажа. В середине опен-спейса стоял огромный стол, вокруг которого шло оживленное обсуждение какой-то передачи. За столом и сидели, и стояли, и просто ходили подле него совершенно разные по своему внешнему виду и возрасту люди, но во главе всей этой компании был мужчина, примерно лет шестидесяти пяти. Он-то и был главным всего этого обсуждения, как показалось Саше.
Саша шёл первым. Навстречу ему прошёл какой-то мужик с роскошными усищами, на пол-лица. Подстрижен он был очень коротко. Джинсы и цветастая рубашка, в крупный рисунок. Придавали образу неповторимый оттенок. Наверно какой-то ведущий. Подумал Саша и продолжил свой долгий и трудный путь. Усастый мельком обратил внимание на его пышную бороду, как бы позавидовав правильности выбора образа, в отличие от его, не такого обширного, но, всё же не такого уж и убогого. Наконец, пройдя всё пространство арендуемой под телеканал площади, они очутились подле замаскированной в стене двери, ведущей, судя по табличке, в туалет, слева от которой коридор расширялся и образовывал из себя, какой-то холл. Посередине его стояло две камеры на треногах, за ними, на стене был огромный экран, а перед ними столик с микрофонами, направленными на два кожаных стула, аккуратно приставленных к нему. Сзади, за стульями стояли щиты красного фона с многократно повторенными на них надписями с названием телеканала, белым шрифтом..
- Садитесь, пожалуйста, сюда. Всё равно, за какой из двух, поближе к микрофону устраивайтесь и ждите. Смотреть нужно вот в эти камеры. За ними экран. Там вы будете видны, когда показывать в эфире будут вас. Вот собственно и всё, - объяснила она ему все тонкости телеэфира в течении буквально десяти секунд, и растворилась в небытие.
Саша теперь совершенно успокоился. То ли от безысходности ситуации и невозможности бежать, то ли от понимания того, что и Победнов особо не нервничает, раз опаздывает на эфир - это удивляло его.
И он начал беспокоиться теперь уже с какой-то другой, не знакомой ему, но абсолютно новой силой. Время приближалось к шестнадцати часам пятнадцати минутам, когда он увидел, что возле туалета, кто-то нервно мечется. Это был длинный и худой молодой человек, с небольшой головой, но не маленьким лбом, в очках со светло-зелеными оглоблями. Волосы были взъерошены. На нём был надет пиджак, модного, светло-бежевого цвета, но, в отличие от Сашиного, такого же цвета и в клеточку, его был однотонен. Вообще Саше показалось, что данный человек более, или менее предсказуем во многом, хотя и не боится смелых решений в оформлении своего внешнего вида.
Это он, как раз и есть. - Подумал Саша.
Через пару секунд этот долговязый уже сидел рядом с Сашей, успев снять на ходу верхнюю одежду. Ему быстро что-то говорила помощник режиссёра, он же мотал в знак согласия головой.
- Анатолий Победнов, - представила его ему девушка.
- Саша, - представился он.
Анатолий быстро пожал ему руку и присел рядом, справа от него на оставленный для него стул. Передача уже шла, но пока без них. Двое ведущих из другой студии рассказывали телезрителям о чём-то, видимо очень интересном для, и вдруг, словно почувствовав, что их телестудия наконец-таки заполнилась, один из них, и это был именно тот усастый человек, сказал:
- А теперь я бы хотел поговорить о теме, прямо, или косвенно затрагивающей всех нас, жителей Москвы, теме медицинского обслуживания, которая, прежде всего, связана со строительством поликлиник и больниц. Будь то взрослые лечебные заведения, или детские, все они в первую очередь должны быть запроектированы и построены. Вот именно об этом сейчас в сегодняшней нашей передаче и пойдет речь. О том, как и кто проектирует эти здания и сооружения, с какими проблемами они встречаются в процессе проектирования. Чем это интересно и необычно для простых людей.
Итак, сегодня у нас в эфире двое архитекторов, авторов проектов многих поликлиник и больниц, построенных в Москве.
Член правления Союза московских архитекторов. Один из кураторов международного фестиваля «Зодчество». Лауреат международных и всероссийских, профессиональных смотров и конкурсов, Руководитель архитектурной мастерской, Победнов Анатолий Борисович.
И Награжденный благодарностями от главного архитектора г. Москвы за высокое качество проектных работ и профессионализм, и от министра строительства и жилищно-коммунального хозяйства РФ, за достигнутые успехи в работе, Руководитель мастерской номер семь проектного холдинга моспроект Шумейко-ф Александр. Александрович....
Итак, первый вопрос к гостям нашей передачи. В чём отличия архитектуры учреждений здравоохранения от обычной и почему она выделена в отдельную область?
Они переглянулись друг с другом, и Анатолий стремительно показал Саше выражением лица, что ответит первым.