Вместо предисловия:(Из старинного романса)
Но наступит час нежданный,
И придет любви мечта,
Поцелует друг желанный
Эти нежные уста.
И придут порывы страсти,
Будет радость и тоска,
Будет горе, будет счастье,
Будут слезы, а пока…
Шли годы. В 1964-м, когда мне было уже пятнадцать лет, мой двоюродный брат, Юрий жарким летом приехал в наш хутор, где когда-то рос, и где жили мы – его родственники. В Первой Полтаве, куда он приехал автобусом маршрутом «Азов- Александровка», он вышел на остановке и продолжил свой путь пешком по прямёхонькой дороге меж лесополосой и полями по обе её стороны. В мареве раскалённого солнцем воздуха витали духмянные запахи трав и цветов, и он, мой ангел, моя первая любовь, в нём, как и пять лет тому назад, когда я встречала его в этой лесостепной красоте. Юрчик был для меня, десятилетней девчонки, ангелом. Поступив в военно-морское училище, не давал о себе никаких вестей для меня, стал моим ангелом-мучителем. Эти годы для меня были безотрадны. Но сейчас, когда я увидела моряка идущего к нашему двору, чувство неизьяснимой радости обуяло мною, исчезли все мои печали, в глубине груди душа моя нежно улыбнулась и проговорила: - Я готова любить тебя как прежде.
У калитки дома, где я ждала мною любимого, не в силах броситься к нему на встречу, не сводила с него глаз и вся дышала истомлённым счастьем. Он подошёл близко-близко, заглянул мне в лицо. Глаза наши встретились, как вошли друг в друга. Неуловимый трепет охватил всё существо моё, а сердце подсказало - Он полюбит тебя - и забилось быстрее в ожидании чего-то большого.
- Боже, да ты ли это, Галчонок?! – произнёс он. - Глазам своим не верю.
А я всё так же не отрывала глаз от него и еле сдерживала себя от радостного крика, так как мой зловредный папа подходил к нам.
- Нэяк Жорка объявывся, чи шо? – как всегда забалакал он. – О, якый вымахав! Та щей офицер!
- Я, я, дядя Федя. Рад вас видеть живым и здоровым. – в ответ Юрий ему.
- Оцэ да! Забув про нас як Панько про штаны, а тут объявывся. А мы тэбэ уже и нэ ждалы. Галку на Рожество просваталы, пока ты морячив с другимы дивкАмы, та лапшу им на уши вишав.
- Дядя Федя, там где я служил и служу девкам лапшу не навешаешь, одно море да ветер вокруг.
- А як в отпуск прибував, шо приихать нэ мог? Нэ брыши, плыминнычек. Ладно, заходь в двир, вичерять будымо. Расскажешь як там матэ с батьком, та и про сэстру мою, Лиду. Як воны с Павлом там поживають. Та на базари шо почём. Иды умывайся с дорогы, и за стил.
Моя мама, которую Юрий, обнимая, поцеловал в щёчку, защебетала грудным голосом:
- Ой, шо ж я стою! Гостинёчик такый прыихав, а я распитюкиваю! - И засуетилась от погреба до летней печи во дворе. Вскоре запахло яичницей на шкварчащем сале.
- Галочка, - скомандовала мама, - скорише накрывай стил, та набыры огырцив малосольних с помыдорамы. Бачишь, Жора вынца доброго нам прывиз, та и про дядьку нэ забув. Он яку водочку на стил поставыв добру - «Пшенична» та «Столична» , а подаркив скилько! Так шо давай, дочька, швыдче. А вы, мущины, баньтэ рукы та сидайтэ за стил.
И залетала пчёлкой я от погреба до стола. Мало соображая от нахлынувшего на меня чувства, я тащила на стол всё, что там было: домашнюю колбасу, рыбу вяленную и копчёную, сыр, масло, и, даже попавшуюся под руку пчелинную рамку сот с мёдом. Я готова была на радостях из погреба вытащить все соленья, бочки, банки и всё, что там было. Когда мама ставила на стол сковороду со шкварчащей яичницей, посмотрела на меня так, что я почувствовала – она понимает мою радость встречи с Юрой.
Когда уселись за стол, по всегдашнему обычаю папа произнёс первый тост: - За гостя дорогого. Спасибо шо нэ забув нас.
Потом тостов было много, как и разговоров, смеха и добрых улыбок. Я услышала столько комплиментов в мой адрес, видела его глаза, они не врали, он действительно восхищался мной! На душе было очень приятно. А когда было уже за полночь, мама постелила на полу в горнице и сказала:
- Жора, мы в таку жарюку спымо покотом на полу, так шо и ты з намы лягай, а то на кровати с пырынамы як в бани.
- Нет, Тётя Люба. Я под лес на пруд пойду. Я ж порыбалить приехал. Думал, заскочу к вам на часик да на вечернюю зорьку подамся, а тут такое гостеприимство! Да и на Галочку насмотреться никак не могу. Может отпустите её со мной на рыбалку?
- Як шо вона хоче, так хай иде. Фэдя, ты нэ возражаешь? – спрашивает мама у папы.
- Та хай идэ. Нэ зъисть же вин сыстру свою. Галка, пидыш на пруд пыд лис? Нэ побоишься ночью? Там вовкы, биля овчарни усю ночь шастають.
- А мы костёр разведём. Так что нам никакие волки не страшны. Правда, товарищ старший лейтенант?
- Правда, Галочка.
P.S. В пламени костра наша любовь вознеслась в вечность, и я о прошлом теперь не жалею.