Глава VI Ещё никто не знал про Бадабер
В апреле 2014г. мне довелось присутствовать на мероприятии по патриотическому воспитанию молодёжи, организованному Белозерской межпоселенческой библиотекой. Проводила встречу с будущими защитниками Родины преподаватель Белозерской школы искусств Самсонова Татьяна Владимировна. Буквально накануне она позвонила мне и, взволнованно с дрожью в голосе, сообщила новость, которая её потрясла. “Блуждая по просторам” интернета случайно наткнулась на информацию о восстании советских военнопленных 26 -27 апреля 1985 года в крепости Бадабер, находящейся на территории Пакистана, информация о котором практически не попадала на страницы советской, а затем и российской, прессы. Каково же было её удивление, когда я сообщил, что знаю о данном событии с самого момента его совершения.
В указанный период я временно исполнял обязанности начальника отдельного радиотехнического центра ОСНАЗ, базировавшегося в районе населённого пункта Самархель. Он находится в десяти километрах к востоку от города Джелалабад - центра провинции Нангархар. До границы с Пакистаном было не более 60км., примерно столько же и от границы до кишлака Бадабер. 26 апреля 1985г. я с маневренной группой прилетел на “вертушке” из Асадабада, где с 22.04 по 24.04 в районе Мараварского ущелья принимал участие в войсковой операции (но это уже другая история). По прибытии на “базу” единственным желанием было упасть в кровать и хорошенько выспаться. Поэтому в пять часов утра 27 апреля, когда меня разбудил дежурный офицер, поднялся с большой неохотой.
На КПП меня уже ждали два человека. Оба были в национальной афганской одежде, на головах – шапочки-пуштунки (паколь). В одном из них узнал подполковника Советской армии Муминова, служившего советником в разведцентре афганской армии. Ранее мы несколько раз встречались, поэтому никаких подозрений у меня не возникло. По национальности то ли узбек, то ли таджик, он и по русски-то говорил с большим акцентом, но прекрасно владел дари и пушту(основные разговорные языки Афганистана).
Второй - небольшого роста, щупленький, с каплями пота на взволнованном лице сразу начал что-то очень-очень быстро говорить, размахивая руками. Как оказалось, он был информатором (агентом разведслужб) и за определённое вознаграждение передавал своему куратору интересующие того сведения.
Именно этот человек в течение ночи проделал очень небезопасный путь, минуя пограничные и сторожевые посты. Каким образом преодолел более ста километров, он так и не объяснил, но рассказал, что в лагере подготовки моджахедов произошло восстание пленных советских военнослужащих. Их поддержали порядка сорока военнослужащих правительственной армии Афганистана (в основном - офицеры), так же находившихся в плену.
Главное, что он хотел передать – необходимость экстренной дипломатической либо военной поддержки восставших и, что если в самое ближайшее время она не будет оказана, то все они погибнут. Он же сообщил, что в крепости есть радиостанция. Именно поэтому подполковник Муминов, предполагая, что восставшие могут выйти в эфир, обратился к нам. Кроме того, он прекрасно знал, что у нашего центра, в отличие от других подразделений Советской армии, дислоцированных в данном районе, был прямой канал связи с разведотделом 40-й армии.
Но самое главное событие произошло через пару минут, когда немного пообщавшись со своим куратором, информатор снял с одной ноги обувь (что-то среднее между домашней тапкой и резиновой галошей), вытащил стельку, извлёк из-под неё и передал мне в руки сложенный в несколько раз тетрадный листок. На нём аккуратным почерком были написаны фамилии, имена и отчества полутора десятков военнослужащих Советской Армии с указанием воинских званий и номеров войсковых частей, где они проходили службу до пленения! Всё его поведение выражало отчаянность, говорило о трагизме сложившейся ситуации.
На основании полученной информации, с пометкой “молния”, были срочно написаны и отправлены разведдонесения в полк и разведотдел армии, а на постах радиоперехвата и пеленгования бойцы, получив дополнительное задание, уже “прокручивали” эфир в поиске мельчайших зацепок. Была отмечена необычная активизация деятельностьи авиации ВС Пакистана, фиксировались полёты в указанном районе, но не более. Всё это могло служить лишь косвенными признаками происходящих событий. Несмотря на принятые меры, работу радиостанции восставших обнаружить в эфире так и не удалось…
Естественно напрашивается вопрос: “А что стало с переданным списком? Какова его судьба?” Ответ весьма прозаичен. Долгое время он служил закладкой в журнале донесений и, скорее всего, был уничтожен вместе с журналом по его заполнении. Никто и никогда этим списком не интересовался, т.к данных о самом восстании также нигде не было.
И лишь через десятилетия, в связи с появлением и развитием интернета начала появляться информация, каким-то образом освещающая данное событие.
Телефонный разговор с Самсоновой Т.В. снова вернул меня в события минувших лет, которые навсегда запечатлились в моей памяти. Стихотворение “Мятеж в преисподней” было написано в течение одной ночи, а на следующий день Татьяна Владимировна уже читала его на мероприятии в библиотеке.
Мятеж в преисподней
Поступают доклады с постов перехвата,
В Пакистане ученья? Война?
Вот отчёты пилотов, координаты.
Это было в апреле, весна…
---------------------------------------------------
Раскалённое солнце клонилось к закату,
Остывает горячий песок.
Рубикон позади и не будет возврата,
Остаётся последний бросок.
В Бадабере склады, лагеря для душманов,
Здесь готовят солдат для войны.
И уходят, уходят в Афган караваны
Сеять смерть на дорогах страны.
А в подвалах тюрьма, там пленённые люди,
В основном рядовые чины,
Кто-то ранен в бою, кто-то попросту струсил,
Но сегодня все будут равны.
Их годами ломали жестокие пытки,
Превращая в послушных рабов,
Будет первой сейчас и последней попытка
Сбросить узы позорных оков.
Лучше суд в небесах, так в душе накипело,
Лучше пуля стальная в висок.
И восстали, восстали рабы Бадабера!
Совершив свой последний бросок.
Тихо снят часовой и во время молитвы
Захватили бойцы арсенал.
Подготовлено всё для решающей битвы,
Судный час искупления настал.
Ультиматум отвергнут, никто не прогнётся,
Все готовы ответить сполна,
Ну, а если получится, кто-то пробьётся,
Пусть забвения рухнет стена.
Три кольца окружения прорвать невозможно,
Прокричать бы в открытый эфир!
Но надежда мала, смехотворно ничтожна,
Что узнает, услышит их мир.
И встречают бойцы атакующих духов,
В амбразуре гремит ДШК,
Пусть защитников мало, но сильные духом,
Оборону держали, пока…
Пока бились сердца, пока руки сжимали
Автомат, РПГ, был горячим металл,
Но, остался один, все товарищи пали,
И граната летит в арсенал.
Содрогнулась земля после страшного взрыва,
Словно в ад распахнулись врата,
А Хайберские горы вдруг стали седыми,
До небес поднялась чернота.
……………………………………
Не приносят цветы на могилы солдатам,
Они просто ушли в никуда,
Ну, а память, быть может, их вспомним когда-то,
А пока на душе пустота.
Почему-то тревожно, сегодня не спится,
На траве жемчугами роса,
На востоке пылают ночные зарницы,
Освещая им путь в небесах.
Данный материал в несколько усеченном варианте был опубликован в газете "Белозерье" в 2018 году. Чтобы не быть бездоказательным, там ничего не говорилось о списках советских военнопленных. И в течение года я искал в соц. сетях, группах и сообществах, через знакомых и сослуживцев свидетелей описываемого события. И нашел!
15 Февраля 2019г. я позвонил Сергею Лебедеву, поздравил его с нашим праздником. Как я уже писал, искал свидетелей по всей России и за её пределами, а нашел совсем рядом - в том же городе, где и сам проживаю. По его словам, представители агентурной разведки, с которыми он в дальнейшем общался по линии взаимодействия, подтвердили как факт самого восстания, так и его главную цель - вывести из крепости нужного человека, что и было сделано.
Так что 4-х серийный художественный фильм "Бадабер", вышедший на экран 1-го канала в феврале 2018г, весьма близок по сюжету к реальным событиям того времени.