После очередного перехода путешественникам показалось, что у них либо массовые галлюцинации, либо они только что очнулись от дурного сна, в котором их неприятные приключения им только приснились. Ибо они оказались там, откуда начали путь. На зелёной равнине в преддверии Голпских пещер...
- Ну и что дальше? Эй, Токт! Куда идти? Я ничего не понимаю – мы словно и не продвигались вовсе, – озадаченно проговорил Улиан. Он был вконец растерян и дезориентирован. – Или все эти гадости нам приснились? Почему твой ПСГ молчит?
- Бу-бу-бу-му-му-му…
- Освободи ему рот, - приказал Улиан. – Пусть говорит.
- Он и не заговорит больше… - пропыхтел Токт, как только отдышался и отплевался, он совсем сжался в комок, голос звучал глухо, глаза были опущены, руки и губы дрожали.
- Твой ПСГ испортился?
- Сие никак не возможно. Просто…
- Говори, или я применю пытки! – рявкнул Улиан, теряя терпение. Элис захихикала, потирая руки. Токт перекосился.
- Просто мы почти пришли.
- Почему – почти? Какое почти? - поразился Улиан. - Мы совершенно в другой стороне, за десятки километров! Или ты чего-то не договариваешь?
- Видите ли…- Токт икнул от страха. - Мы шли в обход, но пути обходные… как у вас говорят? Вот, неисповедимы. Карта у меня в голове теперь говорит, чтобы выйти на финишную прямую, необходимо быстрее добраться до контрольно-пропускного пункта. То есть – до Официала.
- Я совсем запутался, - с досадой бросил Улиан. – Элис, ты что-нибудь понимаешь?
Элис пожала плечами, выразительно поигрывая мускулами: - Ули, может, мы снова прём на красный свет? – осведомилась королева.
Улиан покраснел: - Элеа, твоя ирония неуместна…
- Ну что ты…. Это даже забавно – вспомнить молодость… я тогда была такой дууурой…
Улиан покраснел еще сильнее и поспешил перевести разговор: - Токт, тупой, несчастный и нечистый на руку тынгирец, мы ведь уже были там!
- Были. И ушли. Но нас… как бы это сказать… снесло…
- Хорошо. Снесло. Положим. Ты хочешь сказать, что нам придётся вернуться к самой границе Периметра, и начать путь насквозь заново? – Улиан был так расстроен, что больше не ругался и не проклинал Токта – бесполезное действо. - Зачем же мы тогда перенесли столько мучений? Потеряли столько времени? Чтобы быть съеденными Быркудыром? В Торклианидии за такое вероломство тебя давно бы вздёрнули или усекли сапожок. Ты воспользовался нашим положением. Эх ты…
- Я не вероломен… - пролепетал совсем убитый Токт. – Я просто псих… Потому и мой ПСГ несколько… переклинило…
- Ты зря считаешь, что психу позволено все! Если ты снова врешь, - прошипел Бурлюмисс, крутя перед лицом Токта когтистый палец. – Я тебя не только на сапожок надену! Я чую, ты снова хитришь! А ну, прекрати пудрить мозги и говори всё начистоту!
И Токт испуганно втянул голову в плечи: - Мы подошли к последнему квадрату. И этот квадрат, боюсь, будет худшим из всех. Тынгир, вывернутый наизнанку…
- Вывернутый наизнанку? – удивился Гальс. – А я полагал, что изнанка должна была бы быть неким подземельем, где вместо пола – небо…
- Гм, странное представление. Я боюсь, что изнанка будет больше разниться в психологическом плане… - раздумчиво заметил Бурлюмисс.
И они снова отправились по тому же унылому пути. Дорога оказалась вполне цивилизованной, и через километр их даже подхватил рейсовый вездеход, ползущий от столицы северного округа Тын к столице южного Гир. Тынгирец-водитель оказался чрезвычайно любезен, усадил всю команду на лучшие места и даже предложил обед «уважаемым гостям столицы Тын». Причина обходительности тынгирца оказалась банально прозаична, а тынгирец даже на изнанке остался тынгирцем: вездеход был заполнен лишь на четверть, и Улиан при выходе расплатился по-королевски, оправдав завышенные ожидания водителя. Но передышка оказалась для всех целительной, и они расслабились, почти забыв о странном предупреждении Токта.
«Гости столицы Тын» набросились на пищу с жадностью, продегустировали неплохого южного вина и подремали в комфортных креслах. Лишь Элис не спала и напряженно вглядывалась за проплывающие за окнами пейзажи, наблюдая, как северная равнина перетекает в южную гористую местность.
Через два часа они подъехали к официальному пропускному пункту, где и попросили рейсовик остановиться. На мрачную готическую постройку Официала Улиан глядел с недоверием, Гальс – с унынием, Бурлюмисс – с враждебностью, Элис – едва сдерживая гнев. Особых отличий от лицевой постройки Улиан не заметил, вот разве что вид у изнаночной был более обшарпанный и несколько осевший, словно разом обветшал. Токта пришлось освободить, и он, пошатываясь, спешно соображал, где у него должностное удостоверение и пропуск для всей команды с фальшивым очередным номером. Потому что против Официала – даже на изнанке - ПСГ Токта был бессилен.
К несчастью, чиновный офицер со знаком Инспектора в проходной оказался тем же самым. Увидев паломников-неудачников, он злорадно осклабился.
- Кажется, я вас тут уже видел? - произнес он, прищурившись.
- Э… Вам показалось, – попытался возразить Токт.
- Возможно. Второй раз я не имею права пропустить вас через тот же пункт, - сообщил он скучающим, будничным голосом. – Ваш пропуск вторично недействителен.
- Но как же так… нам необходимо срочно…
- Это ваши проблемы. – Периметровик пожал плечами. – И ещё. Вы пытались использовать обходные пути, и за это должны заплатить штраф.
- Тынгирцы – самый алчный народ из всех, что я знаю, даже на изнанке, - с горечью и отвращением сказал Улиан. – И я, дурак, попался в их лапы.
Токт стыдливо понурился.
За спиной периметровика нарисовался другой чиновник, мрачный и злой, ибо его вызовом вытащили из туалета, затем ещё два, вышедшие из бытовки и что-то дожёвывающие. Они переглянулись и оценивающе уставились на Элис, довольно ухмыляясь, и Улиан подумал, что он не сдержится и сейчас выбьет наглецам зубы.
- Штраф? Мы – штраф? Так-то вы обходитесь с высокопоставленными туристами? Безобразие!
- Да я тебя! Да я вас! – Бурлюмисс вздыбил крылья и страшно оскалился. Гальс схватился за саквояж, готовый выхватить успокоительный инъектор.
Как Улиан ни старался соблюдать приличия, как ни противно было ему насилие, но он понял, что пришло время схватиться с наглыми тынгирскими чиновниками. Сейчас он наконец-то покажет, что можно не быть увешанным оружием и справиться голыми руками. Он напрягся, выступил вперед, прикрывая Элис, и принял боевую стойку.
- Я буду стрелять, без шуток, - тихо предупредил периметровик. – Имейте в виду, полиция уже в пути, и ей без разницы, предъявим мы самих преступников или их трупы.
В каждой его руке моментально появилось по запрещенному автоматическому пистолету, и он действительно не намеревался шутить.
Улиан, Элис, Гальс и Бурлюмисс замерли, но это зыбкое противостояние не могло длиться бесконечно, да и дожидаться изнаночную полицию никто не собирался.
Бурлюмисс продолжал наливаться кровью и гневом, ещё мгновение – и он обрушится на вооруженного изнаночного периметровика и падёт, прошитый очередями, жертвуя собой ради друзей.
- Держи-и-и-сь!! – завопил знакомый голос, и позади периметровика вдруг выросла фигура неизвестно откуда взявшегося Бучи. Буча был в ужасном виде: грязная щетина, босые ноги с такими жёсткими подошвами, что напоминали, скорее, плоские копыта, безумно вращающиеся глаза, какой-то нелепый головной убор типа тынгирского сапожка, но из жёлтого металла. Зато реакция у Бучи осталась не то что прежней, но возросла многократно. Не успели чиновники оглянуться, как он подпрыгнул и одновременно боднул и лягнул в спину сначала одного чиновника, потом другого, одновременно выворачивая руки с оружием. Выстрелы унеслись частью в сторону равнины, частично в потолок. Вниз посыпались осколки и ошмётки штукатурки. Замешательством воспользовался дозревший Бурлюмисс, и рванулся в атаку.
- Только не убивайте, - взывал к атакующим Токт. – Нельзя…
Но его уже никто не слышал. На наглых чиновников обрушился яростный ураган.
Улиан боксировал с одним из них, награждая градом ударов, словно боксёрскую грушу. Бурлюмисс схватил одной рукой второго, другой рукой – третьего, и яростно тряс их, словно дерево с плодами. Несчастный, вылезший из туалета, орошал мочой дерущихся и стонал. Гальс метался поодаль со шприцем наготове, горя желанием всадить его хотя бы в одного мучителя. Такая возможность представилась ему только после того, как противники были уложены в рядок. Пара минут – и избитые и потрясенные изнаночники дружно захрапели.
- Теперь скорее бежим! – едва не рыдая, пропищал Токт. – Полиция на подходе… Мой сапожок её чует…
Долго уговаривать путников не пришлось. Бурлюмисс всё порыкивал и вздрагивал всем телом, словно продолжал трясти врагов, а Гальс ещё долго размахивал инъектором. Едва разгромленный Официал скрылся из виду за лесистыми лощинами и холмами, Улиан спросил Токта: - И как долго нам топать по этому квадрату?
- Я… я не знаю… Пока не увидим переходный занавес, думаю. Но вот когда он появ-в-ва-а…
- А не проще ли и ему набить ему морду и отправить назад? – спросил угрюмый Буча, с наслаждением вставляя и вытаскивая, вставляя и вытаскивая кляп. – Неужто мы не пробьемся вперед без его помощи?
- Он, конечно, урод и полное дерьмо, - согласился Улиан. - Зато обладает ПСГ, пусть и переклиненным. Не будем тратить время, отправимся в путь. Показывай, Токт, обходную дорогу. Но смотри, если обманешь, живым домой не вернёшься! Уяснил?
- Уяшнил, и уше дафно. Только не вштавляйте мне кляп. Пожалуйшта, - тихо попросил Токт умоляющим голосом. – Мой шапожок от этого… штрадает…
- Скажите пожалуйста, он страдает! А мы? Мы, о которых ты обязан заботиться? Ты забыл о нашем соглашении? Долго нам ещё мытариться? – мрачно спросил Улиан у Токта, со зловещим видом сжимая кулак и суя его под нос вероломному тынгирцу.
«Токт» с кляпом во рту попытался пробубукать нечто невнятное. Улиан тихонько выругался и вынул кляп из его рта, вперяясь в него грозным взглядом.
- Нет… - пролепетал Токт, разминаясь по-своему: он крутил шеей и массировал отбитый сапожок. – Не думаю. Судя по карте – всего ничего. Да и я чую. Да, точно. Через 20 километров – долина Ши.
- Что, тоже переклиненная, изнаночная?
- Нет, натуральная, - уверил Токт.
- Откуда ты знаешь – ведь карта у меня.
- Я могу и не видеть её. Что-то произошло внутри меня, какие-то смещения. Карта так впечаталась в меня, что так и шевелится, так и шевелится…
- Это ещё надо проверить рентгеноскопом, кто в тебе шевелится. Кому ещё ты собирался предложить нас на обед?
- Клянусь, больше никому! Я тоже хочу поскорее добраться до Ши.
- И я должен тебе верить? Я в тебе совершенно не уверен, приятель, увы.
- И я тоже. В себе не уверен. На всякий случай следите за мной, пожалуйста…
Об этом можно было и не просить. Тем не менее, Улиану не оставалось ничего другого, как поверить. Он вздохнул. Наконец-то! Осталось каких-то 20 километров прямого пути до резиденции Ши – он преодолеет и больше, если понадобится. Одним махом. С Элис на руках.
Увы, Улиан плохо представлял, что это за «прямой путь». Ибо опасный квадрат ещё не закончился…
Их разговоры прервал топот. Они обернулись и увидели трёх человек в масках и на мощных гравитопах.
- Не спешите так, - проговорил тот, кто скакал впереди – рослый тынгирец, возлежавший, словно в кресле, на спине широкого толстяка, опутанного вожжами и скачущего задом наперед.
Главарь подозрительно напоминал им кого-то, недавно виденного.
- Подлая клонированная тварь! – гневно вскрикнула Элис и невольно схватилась за несуществующий меч. Тот же самый жест повторили Улиан и Буча, а Бурлюмисс вздыбил плечи: – Мы пожалуемся в Зюкс! Мы пожалуемся в Галактический Союз!
- Конечно, конечно, но только после того, как отдадите нам средства связи, - мерзко ухмыльнулся закамуфлированный вожак. - Вы пробрались за периметр, не имея разрешения. Я пропущу вас за выкуп.
- Какой выкуп? Какое разрешение? Мы прошли через Официал!
- Официал – это я! – самодовольно заявил двойник чиновника и заржал, как из бункера. – Закон – это тоже я. Так, гони-ка денежки и камушки. Сам, по-хорошему. Иначе… - И он, вскинув пистолет-автомат, покачал перед ними.
А Буча напружился. Лишиться любимых игрушек-пистолетов ему было ещё горше, чем Элис – своего меча, но это он пережил. Но стерпеть вот такое беззастенчивое обирание, лишиться последних, невинных средств защиты – это слишком! Если бы не простодушная честность Улиана, он бы учинил бучу немедленно, и плевать ему на умные рассуждения о вывернутом Тынгире.
- Вы не имеете права грабить нас! – в который раз, с безнадежностью возмутился Улиан. – Я уже отдал вам все камни, которые имел. Вы видите – королева больна, ей требуется помощь Ши. Оставьте хотя бы аптечку, связника и галеты!
Главный чиновник - и он же главарь банды - мерзко захихикал: - Я уже убедился в болезни вашей супруги. Она весьма резвая и энергичная дама!
Элис не выдержала, развернулась, широко размахнулась и со всей силы ударила главаря по маске – и тут же зашипела от боли. Следом за ней на бандитов со своими самодельным оружием накинулись Буча и Гальс, Бурлюмисс взмахнул крыльями, собираясь зашлёпать бандитов сверху.
И понеслось. Бурлюмисс с воздуха клацал огромными кривыми зубами, норовя укусить, доктор Гальс тыкал зажатыми в кулаке иглами, рискуя задеть не того, кого надо, Буча лупил по бандитам со скоростью пулеметной очереди, а Улиан и Элис, подпрыгивая, бегали вокруг да около, пытаясь улучить момент, чтобы выбить оружие. Скоро с бандитов начали спадать клочки одежды и ошмётки кожи, и путники с изумлением увидели, что чиновные клоны – наполовину киборги. Вот почему от человеческих ударов и зубов Бурлюмисса было мало толка. Лишь один Токт, съёжившись в комок, замер и слился с землей, прикрывая обеими руками драгоценный сапожок, без которого не только путешественники, но и он сам никогда не вернулся бы домой.
А затем лже-периметровикам надоело бестолково огрызаться, отбиваться и крутиться на месте. Прогремело несколько предупреждающих выстрелов. Настоящих. У Бурлюмисса выбило клык. У доктора Гальса прострелило саквояж, и лекарственные пилюли вперемежку с пищевыми посыпались на землю, орошаемые микстурами. Пули просвистели мимо Улиана и Элис и ушли по направлению к далеким холмам.
Буче повезло меньше. Он зарычал и упал: у него была прострелена нога. Бурлюмисс так и завис в воздухе, не шевелясь, а Элис замерла с поднятой ногой. Только Гальс, вскрикнув, бросился к Буче. Атака путешественников закончилась, едва начавшись.
- Я вас предупреждал, - равнодушно сказал главарь, как ни в чем не бывало. – Скажите спасибо, что при вас женщина. Обычно мы не церемонимся. Выкладывайте ценности, скидывайте обувку, разгружайте туристические товары, они вам больше не понадобятся. Лучше сами.
Толстяк-лошадь на кибер-ногах заржал. Улиан раскупорил карманный сейф и принялся разгружать нехитрый багаж. Камни мгновенно подхватил вожак, а вещи сграбастали широченными кибер-дланями два других участника грабежа - молчаливые амбалы, видимо, лишенные не только умения говорить, но и признаков интеллекта.
«Плевать на драгоценности», - подумал Улиан. – «Лучше откупиться, не вступая в конфликт. Хватит с нас одного раненого и нескольких бестолковых битв в чужих мирах, влезать в которые мы, в общем-то, не имели никакого права…»
- А теперь всем руки вверх! Вот так и стойте.
Банда развернулась и резво запрыгала прочь, причём главарь, полулежащий на спине своей упитанной лошадки, продолжал держать ограбленных под прицелом двух орудий.
Таким образом, Улиан остался без необходимых вещей и без тех полезных приспособлений, которые облегчали пеший поход: без самогрейки и пищевых концентратов, без аптечки, без визоров, без гравитопов и без защитного силового шнура. И при этом – с раненым Бучей на руках.
- Ты знал, тухлая малявка, что здесь нас обворуют внаглую? – набросился на Токта Бурлюмисс. - Значит, такие ваши законы гостеприимства – одно лицемерие! - Бурлюмис схватил Токта за шиворот и принялся трясти.
- Н-н-н-н-и-и-и-н-н-н-а-а-а-к-к-к-о-о-о-гггггг…
- А ну, отдавай сапфир, гнилушка! Живо! – Проревел Буча с земли, оглушив склонившегося к нему с бинтами Гальса.
- Нет, нет, нет, - замахал руками испуганный Токт, когда Бурлюмисс ослабил захват. – Я ничего не знал, они тут каждый раз придумывают свои законы для новичков. Вы же видите – я и сам безоружен.
- Оставьте его, он не виноват, – вмешался с презрением Улиан. – Он и впрямь, точно ягненок, безоружен и беззащитен – даже противно. Не мужчина, а зюзя. И вдобавок безумен. И он говорил о Тынгире, чье гостеприимство превратилось в свою противоположность. Зато у него по-прежнему есть ПСГ. И мы – на финишной прямой.
- Ты в это веришь? Веришь безумцу?
- А что ещё остается делать?
Вечер стёк с неба как раз в тот момент, когда они достигли небольшого леска у предгорий и углубились в него. На загривке Бурлюмисса, меж крыл, неловко скорчился Буча, не привыкший сидеть без дела. Улиан мог бы идти и идти, но остальные его спутники устали, а постоянно навьючивать Бурлюмисса без насущной необходимости казалось ему не вполне корректным. Когда понадобится срочность – он сам подхватит их на закорки, а пока можешь идти своими ногами – надо идти своими ногами. Едва они добрались до удобного места, где можно было расположиться лагерем - до распадка под защитой одинокого каменистого холма, нависающего козырьком и скрывающего лагерь от дороги, как сзади на горизонте показалось пыльное облачко. Облачко приближалось с невероятной скоростью.
- Что это – пыльная буря? – обеспокоился Гальс.
- Словно бы внутри облачка нечто беспрерывно вращается, - ответил Бурлюмисс, вглядываясь вдаль.
- Смерч? – воскликнул Улиан. – Час от часу не легче!
- Нет, пожалуй, не смерч, - подумав, произнес Бурлюмисс. – Какие-то странные существа. Они даже не прыгают, а скользят над землей.
- Ещё одни нелегалы?
- Скорее, рейнджеры, вылавливающие нелегалов, - предположил Буча, потирая руки и подпрыгивая на спине в предвкушении очередной славной схватки – уж тут-то никто не сумеет его уложить: подумаешь, нога, подумаешь – распухла, она уже перевязана и совершенно не болит! Почти…
Улиан только вздохнул. Убедившись в алчности и хитрости лицевых тынгирцев, он заблаговременно спрятал главную кредитную карту и герметик с главным достоянием – инфо-камнями, приклеив к телу. Так что брать с них больше нечего. Если только те не надумают раздеть их догола…
Токт запищал, и Улиану пришлось вытащить кляп: - Это гораздо хуже рейнджеров. Лучше убраться подобру-поздорову вглубь гор и схорониться до зари.
- Ещё этого не хватало, - процедил Улиан, который теперь не верил никому и горел желанием сразиться со всяким, кто посмеет приблизиться слишком близко, ибо ощущал неудовлетворенность от того, что слишком долго пытался проявлять такт и лояльность по отношению к чужим мирам, и слишком мало участвовал в боях с мразью, не успев доказать, что стоит королевского звания. Поэтому он продолжал упрямо стоять на месте, чтобы лично прояснить обстановку.
Когда отряд приблизился достаточно, чтобы разбитый визор Улиана смог сфокусироваться, Улиан понял, что ошибся. Это были не тынгирские рейнджеры. Это были мифические вамопы. И злосчастные туристы сделали единственно возможное: активизировали силы и рванули дальше по ущелью в поисках подходящей пещеры...
…Ночью на привале Буча предложил сделать вылазку, пробраться в лагерь вамопов и узнать, что те замышляют.
- Ни в коем случае! – возразил доктор Гальс. – Ты ранен.
- Я в полном порядке! – Буча гордо выпятил грудь.
- Да, грудная клетка у тебя в порядке, - согласился Гальс. – Но ты будешь тащить за собой больную ногу, и создавать шум.
- Тогда я полечу, - вклинился Бурлюмисс.
- Нет, нет, нет, - заверещал Токт. – Это никак не возможно. Они почуют угрозу с воздуха. И потом, маг слишком велик.
- Значит, идти должен я, - сказал Улиан, поднимаясь с решимостью. – И никаких возражений.
- Королю негоже бросать супругу.
- Думаю, что это личному врачу негоже бросать пациентку.
- Представьте себе, Ваше Величество, что станет с Элис, если с вами что-то случится?
- Как минимум, она останется жива, - сварливо проворчал Улиан, чувствуя, что от всех передряг у него положительно портится характер.
- Ули, не покидай меня! – пискнула Элис, вскочила, вцепилась в его плечи мертвой хваткой и залилась слезами. Гальсу и Бурлюмиссу стоило труда уговорить её и оторвать от короля. После чего она зашипела невнятные ругательства и принялась рубить вокруг руками, словно мечом. Гальсу пришлось задействовать успокоительный прибор, прикоснувшись губами к её лбу.
- Всё понятно? – Гальс обвёл присутствующих грозным взглядом. - Значит, решено, иду я! – тоном, не терпящим возражений, сообщил Гальс и принялся отстёгивать от тела лечебные приборчики, предназначенные Элис. – Вы знаете, король, как ими пользоваться.
И Улиан дал добро Гальсу. Верный доктор отсутствовал почти два часа, но вернулся живым и здоровым, и с невесёлой информацией.
Это были вамопские пираты, следующие кружным путем тем же курсом, что и Улиан с Элис, только в отличие от паломников они направлялись к Гаартан-Ши для того, чтобы пленить его, увезти с Тынгира и заставить участвовать в поиске его соплеменников. Он впервые в жизни видел живых и настоящих вамопов, злостных врагов Ши, и был просто потрясен их обликом.
- Токт, как это возможно? – просил Улиан проводника. – Как их допустили в Священный Край? Ведь они – антагонисты Ши!
- Именно потому и допустили, - резонно возразил Токт. – Здесь они не антагонисты, а наши служащие и в какой-то мере защитники Края, а, следовательно, и Ши.
- То есть, наёмники, - догадался Улиан. – Но как можно было нанимать столь коварных и беспринципных существ?
- Именно потому и наняли. Вамопы сотрудничают с Тынгиром не так давно, но мы уже убедились в том, что они неукоснительно блюдут пункты соглашения и бескомпромиссны, а также надёжны и верны тому, кто их нанял. Это простые и безыскусные вамопы-воины, а не те вероломные политики, что много столетий назад чинили произвол.
- Абсурд, - с раздражением хмыкнул Улиан, начиная терять терпение. – Мне не понять соображений тынгирских политиков.
- Изнаночных тынгирцев, - поправил Токт.
- Лицевые, изнаночные – по-моему, все вы одинаковые лицемеры и уроды! – вспылил Улиан. Он постоянно бросал обеспокоенные взгляды на давно замолчавшую Элис, и подмечал приметы приближающегося тяжелого приступа, первого за всё время приключений. Её лицо уже начало терять краски. – Ты сам понимаешь, где лицо, а где изнанка?
- Ммм… Просто вы не знаете историю и особенности культуры вамопов вообще, - ответил Токт с достоинством – ведь он действительно был весьма подкованным и образованным гидом, но его познаниями интересовались слишком редко. – Вамопы относятся к типу пульсирующих социальных типов. Несколько столетий они неуклонно поднимаются к вершинам, превращаясь в сверхсуществ, а потом так же безостановочно регрессируют. Сейчас вамопы – почти дикари, и с ними легко заключать договоры, им легко накапать на мозги, они могут быть агрессивны, да, но при этом остаются тупоголовыми. А вот лет через двести с ними лучше будет не иметь ничего общего и, упаси нас Великий Космос, не вступать равно ни в конфликт, ни в дружеские отношения, а держаться поодаль...
– Кстати, откуда ты так хорошо изучил обстановку на изнанке? – вдруг с подозрением спросил Бурлюмисс. - Ведь ты же зеленый новичок. А? А может, и ты – двурушник и диверсант, посланный, чтобы тормозить путь? Признавайся, на кого ты работаешь? На какого мага? – Бурлюмисс так затряс Токта, что зубы у того выбили весёленькую дробь.
- Друг, не время, давайте отдохнем, Гальс, следи за королевой, Бурлюмисс – на пост, - распорядился Улиан. – Выступаем на рассвете.
Но выспаться им не удалось. Очень скоро они заметили в поле трясущееся облачко, состоящее из расплывчатых точек, словно летела стая светляков.
- Они скачут сюда! – вскрикнул смертельно напуганный Токт. – Если они нас опередят – будет скверно! Мы не попадем к Ши, проход закроется!
Вамопы объехали лесок и теперь направлялись в сторону ущелья. Их фигуры, окруженные светящимся полем нестабильности, дергались и тряслись, затрудняя просмотр, но это было и к лучшему. Ибо древняя раса представляла собою гибрид летучих мышей и кузнечиков, усиленных у воинов кибернетическими прыгучими ногами, с которыми никаким гравитопам справиться было не под силу, а уж босым ногам – и подавно.
И Улиану необходимо было опередить их, мало того, добраться до Ши прежде, чем между ним и вамопами завяжется схватка. И измученные пилигримы, развернувшись, побежали по направлению к узкому проходу между двумя островерхими скалами, поросшими шиповником, на который указывал Токт.
Быстроногая Элис, хоть и с закрытыми глазами, и тренированный Улиан бежали сами, четко и ритмично, если это, конечно, можно было назвать бегом. Они оступались и спотыкались в сумраке, обдирая ноги и руки. Но утяжеленному Бурлюмиссу приходилось не лучше. Он передвигался короткими перелетами. Под левой мышкой у него болтался Токт, под правой – Гальс, на спине лежал Буча с раненой ногой. И Гальс, и Буча в один голос умоляли бросить их и спасать Элис, которая вдруг стала останавливаться и стонать.
- Где последняя граница? – прорычал Улиан. – Открывай, Сатталова затычка!
- Сейчас, сейчас, - запинаясь, бормотал Токт. Его глаза блуждали, щеки ввалились, он задыхался от ветра, бьющего в лицо, его руки-ноги задеревенели от долгого пребывания подмышкой у Бурлюмисса. Он в полный голос забормотал какие-то заклинания, и СНГ сработал, как надо.
И вот впереди засветился долгожданный проход. Аккурат в самой гуще колючего кустарника. Тут Элис обреченно вздохнула, глаза её стали отсутствующими, она споткнулась, и Улиан поспешно подхватил её: - Держись, милая! Ради всех Богов родной Торклианы, держись! Мы почти у цели!
- Да, Принц, я держусь, я уже спешу к тебе, о, мой Чёрно-Белый! – едва слышно прошептала Элис необыкновенным, влюбленным голосом. – Мы полетим… сейчас полетим…
Улиан попеременно то возносил мольбы к Богам Торклианы, находящимся за миллионы миль отсюда, то проклинал авантюру, в которую втянул его Токт, преследуя собственные корыстные цели. Уж лучше бы они спокойно прожили на Тынгире, сколько потребуется. В конце концов, Гаартан-Ши мог услышать его мольбы сквозь миры и вызвать на сеанс излечения без очереди. Такое случалось. Он пошел на поводу у психически неполноценного типа, подверг любимую и своих друзей многочисленным опасностям… Он размяк и расслабился за время спокойного правления, без конфликтов и войн, и теперь он растерялся, повел себя глупо. Он виновен, и нет ему прощения!
Улиан знал, что Элис боролась, как могла, что не сдавалась зовущему и всепоглощающему мраку. Он научился перетерпливать эти ужасные приступы выпадения из реальности, но в глубине всегда таился страх, что однажды она не вернётся. И потому он спешил.
Вот и теперь, в самый неподходящий момент, буквально в нескольких десятках метров от узкой расселины - последнего перехода на суверенную территорию Гаартан-Ши, когда преследователи уже должны были вот-вот появиться из-за ближайшей скалы, погружение Элис в депрессию достигло апогея. Она посинела и обмякла, дыхание стало слабым. Тогда Улиан подхватил Элис на руки и побежал. Однако через сто метров он понял, что исхудавшая Элис в своём обмундировании весит не так уж и мало и для спринта не годится.
Он принялся срывать с её одежды клёпки, шипы, ножички, брелки, эмблемы устрашения и прочее, пока одежда её не приобрела вполне женский вид, куда более приличествующий королеве. Правда, на Королеву Элеа его Элис уже не походила: кожа её стала мертвенно-голубой, потемневшие глаза закатились, ноги и руки одеревенели, дыхание едва прослушивалось.
Улиан никогда ещё не бегал так быстро. Бурлюмисс от напряжения и волнения растерял половину злобной сущности демона и перестал перерождаться. Он несся плавными скачками. Бурлюмисс протянул Улиану мохнатую лапу, предлагая помощь, но Улиан гордо отклонил её: он – король, и последние метры он преодолеет сам!
Вот яркий солнечный свет на миг ослепил их, и они зажмурились. Так они вслепую и влетели в узкий вход в долину: Улиан с Элис на плечах, чтобы оберечь её от шипов, и Бурлюмисс со всей королевской свитой подмышками.