За городом. День первый: просыпаюсь, смотрю в окно, на холме татарин мальчик пасёт коз. Завариваю зелёный чай, включаю музыку и делаю свою зарядку. За окном начинается ливень, мальчик, размахивая веткой, поспешно гонит коз домой. День второй: просыпаюсь, смотрю в окно, на холме мальчик пасёт коз. И всё повторяется: чай; зарядка; ливень; мальчик гонит коз с холма. День третий: просыпаюсь, смотрю в окно, мальчик там же. И тучи уже наплыли с вершин гор, вот - вот хлынет дождь. День сурка…
Догадываюсь, что-то пошло не так. Я зависла. Жизнь пора размешивать. Быстро принимаю душ, одеваюсь, пропустив зарядку и чай, вызываю такси. Но дождь успевает начаться. В Такси трубку не берут, видимо, нет желающих ехать в такую погоду за мной на гору по бездорожью. Но я так просто не сдаюсь, упорно звоню. Наконец, мой заказ принят, сбегаю по лестнице на первый этаж, зонт? Нет! Застёгиваю цепочку с паломническим крестом, с изумрудами, в уши тоже вдеваю что то яркое, немного духов и солнцезащитные очки от Гучи, — плевать, что дождь. Украшаю жизнь, как могу. И такая вся загадочная, не местная, в облаке аромата выскакиваю из такси и влетаю без билета в отходящий автобус на Симферополь. Уточняю у водителя: едете по объездной или по Кечкеметской? Водитель: а по какой надо? Я: по Кечкеметской. И уверенно прохожу на свободное место.
Автобус трогается и плавно выруливает с площадки на трассу. Пассажиры, тихонько переговариваются о делах насущных. Я достаю телефон и набираю номер и заговорщицки произношу :
—Я выехала.
— Жду. приготовила вам несколько домов и квартир, —отвечает голос в трубке.
—Нет, только дома, квартиры не подходят, — соседи, — говорю я безапелляционно и набираю второй номер. Слышно плохо и я чуть громче повторяю: я выехала, пистолет у тебя? Через полтора часа вынеси к автобусу! И тут все замолкают и, кажется, перестают дышать. Голос в трубке звучит отчётливо и похоже все пассажиры ловят каждый звук: у впереди сидящего мужчины розовая лысина покрылась бисеринками пота. Я не свожу с неё глаз, и слушаю свою подругу: «Поняла, въедешь в город, набери». В салоне становится ещё тише. Все замерли и ждут своей участи. Кто- то, вероятно, подумывает ринуться к водителю и предупредить, чтобы не останавливал этой сумасшедшей в солнцезащитных очках, на улице Кечкеметской. Чёрти что у неё на уме, если в дождь сидит тут в очках. Очевидно, прячет своё лицо. Я не успеваю положить телефон в сумочку, как раздаётся звонок подруги:
—А ты что едешь, специально за пистолетом?
—Нет, в Севастополь.
— Ну и зачем тебе таскать с собой тяжесть? Возьмёшь на обратном пути.
—Он что, такой тяжёлый?
—Очень.
—Ну, хорошо, — немного поколебавшись, соглашаюсь я и слышу, как пассажиры облегчённо выдыхают. Аллилуйя! Откуда им знать, что очки помогают мне усиливать веру в солнечную погоду и вообще во всё самое замечательное, что давно заждалось меня. В понятие замечательное, в первую очередь вписывается небольшой домик, который вовремя заметит для меня риэлтор Севастополя.
В Севастополе мы объехали кучу объектов, но подходящий домик, который бы мне понравился и подошёл по цене, не нашли. Неужели опять самой строить? Видимо карма. На последний автобус домой я передумала садиться и осталась у подруги в Симферополе. Мы вкусно поужинали в любимом ресторанчике, она благородно уступила мне свою спальню, свернувшись в зале клубочком на диване, — этакая змея. Иногда она меня жалит, но так вовремя и в точку, и доза её лечебная, мне на пользу, а не для того, чтобы убить, за что я ей благодарна. Она мне служит зеркалом.
Наутро, я с пистолетом в модной авоське (классика жанра, жалею страшно, что сеточки вышли из обихода) возвращаюсь домой. Открываю металлическую дверь во двор и вижу сюрприз — стоявший прежде в углу террасы и служивший мне полочкой для садовых ножниц и перчаток телевизор разбит каким-то психопатом и театрально выставлен у входа. Проникший на мою частную территорию, он рассчитывал, что вернусь поздно и шагнув в темноте на привычную дорожку без опасения, споткнусь о разложенные им булыжники ( притащил же, не поленился!) и упаду личиком ровнёхонько на зияющий осколками экран, в его провал, прямо на зловещие спицы. Вы когда нибудь разбивали старый телевизор? Я тоже нет. Удивилась, что у него такая страшная начинка внутри из стальных спиц.
Спасибо Ангелу хранителю, видимо, это он шепнул остаться у подруги и не ехать в ночь. Да, замешала я жизнь круто! — подумала вслух, достала пистолет и пошла осматривать территорию. Целостность окон и двери не была нарушена. Я позвонила своему адвокату. Вызывайте полицию, — распорядился он. — Пусть зафиксируют проникновение. Я вызвала. Естественно, никто не спешил ехать, у меня во дворе лежал всего лишь труп бэушного телевизора, а не человеческий.
Но к вечеру они таки прибыли. Не обошлось без казуса. Полицейские не могли найти мой дом, который одиноко возвышался на холме и был виден отовсюду за километр. Я наблюдала с террасы, как они кружили на своем автомобиле, как слепцы и названивали мне:
—Мы не можем вас найти!
— Ну, ясно, на то вы и полиция, что не можете, — ответила я. В ответ они громко заржали. — Попробуйте ещё раз, я вас сверху отлично вижу.
Наконец-то подъехали и развели бурную деятельность, больше двух часов исполняли. Пять полицейских считая водителя и молодую женщину – полицейского с кобурой на поясе в туфлях на шпильках — цирк шапито…Сфотографировали бедный телевизор, мой двор, вызвали и опросили ближайших соседей и даже остановили проезжавший мимо автомобиль. Ух, и бумаги исписали! Молодцы!
—Есть ли у вас враги?
— Ну что вы, какие враги, так, доброжелатели…
Они уехали, оставив после себя гору шелухи от семечек у моих ворот (коротавшая время девушка на шпильках с водителем, хотелось написать — симпатичная, но как вспомню её ненормативную лексику)… и я пошла ставить руку. Ну не зря же такую тяжесть тащила. Лишним навык не бывает. Как сегодня леди без пистолета прожить? Да, замешала я жизнь, то ли ещё будет! А мальчика пастушка с козами пока не видно.