Филадельфия встретила их извилистой набережной реки Делавэр и вереницей одно- идвух-этажных коттеджей, отделенных от автострады и друг от друга невысокими, решетчатыми заборчиками, за которыми зеленели лужайки и раскидистые дерева. В России, где уже набирали силу малиновые пиджаки «новых русских», подобные дома именовались бы виллами и прятались бы за высокими кирпичными и бетонными заборами. Однако впереди уже показались на фоне рассветного неба башни небоскребов, там находился деловой центр города. Майкл читал где-то, что долгое время в Филадельфии было запрещено возводить здания более высокие, чем шляпа на памятнике адмиралу Пенну, основателю города и штата, однако бизнес, в конце концов, победил романтику. Правда, и сам памятник был хитроумно помещен на верхушку тогдашнего самого высокого сооружения — городской ратуши. Чего бы им было и сейчас не перенести его на крышу небоскреба?
Однако вот и отель. Формальности у стойки регистрации оказались минимальными, даже паспорт не потребовался, только запись в книге гостей, а вместо ключа от номера ему выдали магнитную карту. Майкл не стал спрашивать, как ей пользоваться, решил, что разберется по ходу.
Бетси вышла из лифта на третьем этаже, улыбнувшись брату и не забыв напомнить ему номера комнат, где остановились она и ее отец. Комната Майкла находилась на шестом этаже. Уснуть в самолете ему не удалось (никогда не удавалось), голова слегка гудела, в мыслях и движениях царила заторможенность, и он надеялся хотя бы пару часов поспать, благо, что церемония прощания с усопшей была намечена на полдень.
С карточкой он разобрался, дверь в номер открылась – правда, с третьей попытки. Сложнее оказалось сообразить, что электричество тоже включается с помощью этой же карточки. В России подобных технологий он не встречал и подозревал, что их там еще не и не было. Гордость за американскую Родину опять переполнила его. Он быстро разделся, принял душ и нырнул под одеяло.
Уснуть, однако, так и не удалось, сказывалась разница во времени, почти такая же, как между Москвой и Владивостоком. Тем не менее, душ и отдых в постели заметно взбодрили его, и когда зазвонил телефон, он поднял трубку почти без раздражения.
В трубке раздался звонкий голос Бетси:
- Майк! Спускайся в холл! Мы ждем тебя. Пойдем позавтракаем.
- Мы — это кто?
- Я и Сайрус. Тут за углом есть приличный фаст-фуд. Ты знаешь, что именно Филли — родина картофельных чипсов?
- Теперь буду знать, - буркнул Майкл. - Окей, через пять минут я спущусь. - Он уже знал, что в американских отелях не только нет обычая включать завтрак в стоимость номера, но, как правило, при отеле вообще не бывает ресторана: постояльцы должны сами искать места пропитания.
Сайрус и Бетси ждали своего российского родственника, сидя в глубоких мягких креслах неподалеку от стойки рецепшена. При его появлении они одновременно, как по команде, вскочили и шагнули к нему: Бетси — с лучезарной улыбкой, Сайрус, высокий, худой, в светлой техасской шляпе и в черном костюме, — глядя смущенно, однако и не без достоинства. Сайрус был ученым-физиком, с отцом Майкла они когда-то были друзьями, работали в одном научном проекте. Как получилось, что Дороти ушла от него, оставив двух детей, предпочла начать новую жизнь с его другом, Майкл толком не знал, его мать всегда была скрытницей.
- О, Майк! - с чувством проговорил Сайрус, легонько хлопая по плечам сына своей бывшей жены. - Хорошо, что ты приехал. Как Дороти?
- Спасибо, хорошо. - Майкл осторожно высвободился из объятий. Бетси — ладно, все-таки сестра по маме, а этот дядя — кто? - Конечно, она расстроилась из-за смерти Лилиан, давление поднялось, но в целом она в порядке.
- Мы все расстроились, - согласился Сайрус и посмотрел на дочь. Та кивнула, не снимая с лица улыбку, только чуть притушила ее. - Но с другой стороны, девяносто семь лет — это девяносто семь лет! Дай Бог каждому из нас столько прожить.
- Я бы не хотел, - возразил Майкл. - Смысла не вижу. Я бы гораздо раньше умер от скуки.
- Ну, по большому счету, жизнь отдельного человека вообще не имеет смысла, - улыбнулся физик. - Приходим в этот мир не по своей воле, и не знаем, куда уходим...
- Послушайте, умные мужчины! — прервала его дочь. - Послушайте, глупую женщину. Мы на философский диспут собрались, или на завтрак? Идемте, а то и к бабушке опоздаем.
- Бабушка не очень обидится, - ухмыльнулся Сайрус. - Ну, задержится еще на четверть часа на этом свете! Что тут плохого? Вряд ли она так уж спешит в крематорий!
Однако замечание свое действие возымело, и вся троица двинулась к выходу. Солнце уже поднялось над крышами и начало изрядно припекать, и Майкл впервые за свое пребывание в Америке подумал, что надо бы и ему обзавестись шляпой. Не такой почти декоративной, как у Сайруса, но более практичной, фетровой, которую можно и в дождь надеть.
Завтрак был, что называется, типичным американским: яичница, картофель, бекон, пончики. К чему Майкл еще не успел привыкнуть в Америке, так это к тому, что новые его соотечественники практически не употребляют ни чая, ни кофе — по крайней мере, в привычном ему горячем виде. Кока-Кола, тоник, различные энергетики — и обязательно со льдом. Наверное, сказывался климат: большая часть Штатов лежит в тропиках и субтропиках. Если, конечно, не говорить об Аляске. Интересно, что пьют люди там? Неужели тоже колу со льдом?
За завтраком Сайрус стал распрашивать Майкла о его планах, чем тот собирается заняться.
- Еще не решил, - без лукавства ответил Майкл. - У меня диплом математика, в России я работал программистом, но здесь, как понимаю, мой диплом напрямую не годится, его надо послать куда-то на сертификацию, а процедура эта не слишком короткая. Да, честно говоря, мне и не хочется работать в Америке программистом.
- Почему? В Америке хорошие программисты ценятся. Могу составить протекцию.
- Я не уверен, что я хороший программист. Я занимался базами данных, это рутина, ничего творческого. Я не хотел бы посвятить этому всю жизнь.
- А чему бы хотел?
Майкл посмотрел на собеседника, лицо которого выражало искреннюю любознательность, и подумал: «А вам-то что за дело, дорогой техасский «родственник»? Попрощаемся сегодня с общей старушкой, отправим ее в крематорий и расстанемся, Бог знает, на сколько. Может быть, до следующих похорон».
Бетси заметила, что брат не настроен говорить на эту тему, и решила прийти на помощь.
- Ну, что ты, папа, пристал к человеку! - воскликнула она, на минуту прекращая поглощатьбезразмерный американский пончик. - Майк несколько дней как в Америке, ему оглядеться надо, отдохнуть.
- Ладно, ладно, успокойся! - смутился Сайрус. - Я подумал, может, человеку нужна помощь.
- Спасибо, - мягко улыбнулся Майкл. - Мне действительно надо оглядеться.
Позавтракав, они взяли такси и поехали в дом престарелых. У входа в приют стояла машина с надписью «Полиция Нью-Йорка». Из машины тут же вышел светловолосый, сероглазый человек в полицейской форме. Это был Стив. Он только что приехал и собирался уехать сразу после прощания с бабушкой. Человек был на службе.
Все поздоровались, Стив с Майклом обнялись, последовали дежурные вопросы о здоровье Дороти, Каролины и Юджина.
- Когда у тебя самолет? - поинтересовался Стив.
- В десять вечера. А что?
- Да я мог бы отвезти тебя в Нью-Йорк. Посмотришь город, а потом на экспрессе вернешься к рейсу. Ты ведь не был еще в Нью-Йорке?
- Не был. Но так, на бегу, не хочется. Приеду как-нибудь специально. А сегодня хочу к амишам съездить, посмотреть, что за люди. Тоже ведь американцы!
Стив задумался.
- Да, в Пенне амишей довольно много, но ближайший их городок милях в двухстах от Филадельфии. Автобус туда не ходит, такси дорого, дешевле взять машину в аренду. У тебя есть права?
- Только российские, еще в армии получил.
- Ты служил в российской армии? - Нью-йоркский полицейский посмотрел на брата синтересом.
- Пришлось, - усмехнулся тот. - В строительных войсках.
- Права у тебя с собой?
- С собой. Но наверное здесь они не годятся. Они на русском языке.
- Покажи!
Майкл достал из внутреннего кармана водительское удостоверение, которое непонятно зачем взял с собой в Америку.
- Действительно, не годятся, - заключил Стив, пролистав книжицу. - Оставь это мне, я сделаю тебе американские права и через неделю вышлю в Сан-Франциско. Окей?
- Окей, - согласился Майкл.
- Одну минутку... - Стив отошел к своей машине и вернулся с фотоаппаратом. - Нужно тебя сфотографировать.
- О, Стив! - радостно воскликнула Бетси. - Как хорошо, что у тебя есть камера! А то никто не догадался взять. Надо сфотографироваться всем вместе!
Тем временем подъехало еще одно такси, из которого выбрался Уильям, брат Дороти, то есть дядя Майкла. Это был высокий, плотно сложенный мужчина с пышными седыми усами и, конечно, тоже в ковбойской шляпе. Теперь все родственники были в сборе. Бетси сбегала внутрь и попросила сотрудника похоронного дома выйти и сделать памятный снимок. Через несколько минут прощальная процедура началась.
Гроб с покойной стоял в небольшом холле на специальной складной конструкции, был ничем не прикрыт и производил какое-то жалкое впечатление. Некрашенные доски, из которого он был сколочен, даже не были толком оструганы и подогнаны, между ними зияли щели. Маленькая старушка с высохшим, заостренным лицом и подкрашенными помадой губами, лежала в нем, как кукла из папье-маше в ящике для фруктов, не вызывая в душе Майкла ни жалости, ни боли. Молодой католический священник осенил ее распятием и прочел короткую молитву, которую собравшиеся выслушали, сидя в не слишком удобных пластиковых креслах, каждый с красной гвоздичкой в руке. Потом родственники встали, подошли к гробу и по очереди положили гвоздички в гроб. Двое служащих похоронного дома, молчаливые парни в синей униформе, закрыли гроб такой же неструганной дощатой крышкой и закрепили ее, завернув по паре шурупов. Ловко подхватив гроб спереди и сзади, парни тут же вынесли его из зальчика, а третий служащий, постарше, вынес складную подставку.
«Действительно, проще некуда! - с легкой грустью подумал Майкл. - Гроб все равно сгорит, зачем его стругать и красить?» Он решил не заводить с Уильмом разговора об урне. «Пусть сам принимает решение. В конце концов, это его мать, а мне она всего лишь бабушка, которую я никогда в жизни не видел». Еще был вопрос: будет ли поминальный обед? Однако Стив сразу распрощался и уехал, Бетси извинилась, что беспокоится за Берта: как он там один, с собаками, и помчалась в аэропорт, Уильям сказал, что ему надо повидаться со старым приятелем, а потом он съездит в крематорий и заберет урну. Остался один Сайрус. Его самолет тоже улетал вечером, и он предложил Майклу погулять по городу, посидеть где-нибудь в баре. Майкл согласился, особого выбора у него и не было.
Первым делом Сайрус повез его в Центр-Сити и показал здание ратуши, с той самой статуей Пенна на шпиле. Снизу адмирал совершенно не смотрелся, стало даже жалко основателя города и штата — увидеть его лицо благодарные потомки, увы, не могли. Потом они прогулялись по бульвару Франклина, осмотрели памятник Джорджу Вашингтону, заглянули в пару магазинчиков, в одном из которых Майкл купил себе темно-зеленую шляпу, и наконец зашли в бар. И вот тут, выпив бокал пива и заказав второй (Майкл еще раз удивился крепости бывшего мужа матери), Сайрус заговорил о главном.
- Ты знаешь, Майк, я всегда любил твою маму, - начал он, глядя куда-то в сторону. - И я сейчас ее люблю. Конечно, мне было больно, когда она ушла от меня, а еще больнее — когда они с Элом уехали. То, что она оставила детей — так на этом я сам настоял, я думал, это заставит ее вернуться. Но она была так влюблена в твоего папу, она ничего не могла с собой поделать, и я не мог ее осудить. Я женился, когда она уехала, но других детей у меня не появилось — только Стив и Бетси. Сейчас моя жена Луиза больна, у нее почечная недостаточность, уже десять лет лежит неТо, что она оставила детей — так на этом я сам настоял, я думал, это заставит ее вернуться. Но она была так влюблена в твоего папу, она ничего не могла с собой поделать, и я не мог ее осудить. Я женился, когда она уехала, но других детей у меня не появилось — только Стив и Бетси. Сейчас моя жена Луиза больна, у нее почечная недостаточность, уже десять лет лежит не вставая, то в клинике, то дома. Как ты думаешь, - он наконец взглянул в лицо Майкла, - это будет хорошая идея, если мы с Луизой переберемся в Сан-Франциско? Ты не станешь возражать?
- Это не мое дело, - пожал плечами Майкл. - Наверное, даже не дело Дороти. Главное, чтобы не возражала Луиза.
- Луиза согласна. Она сказала, что будет рада, если к нам будет приходить Дороти. Ей будет не так одиноко. А может быть, Дороти согласится жить вместе с нами. - Глаза Сайруса оживились, зажглись мечтательным огнем. - Ты знаешь, Майк, я давно мечтаю построить дом — в лесу, вдали от людей. Построить по своему собственному проекту, с огромными окнами и стеклянной крышей, чтобы видеть одновременно и лес и звезды, чтобы сидеть у камина, курить трубку и угощать гостей хорошим вином. И чтобы рядом была любимая женщина!
- Наверное, это дорого? - заметил Майкл, тактично не выказывая реакцию на «любимую женщину» - ведь рядом подразумевается и нелюбимая жена: как это будет сочетаться? - Тем более, в лесу. Надо будет и дорогу строить, и воду тянуть, и электричество...
- У меня есть кое-какие сбережения. И, разумеется, продам свой дом в Остине. Думаю, что хватит, я уже прикидывал. - Сайрус весь светился и от радости.
- А Дороти уже в курсе? - спросил Майкл.
- Нет, она еще ничего не знает. Я решил вначале поговорить с тобой. Я думаю снять напервое время квартиру в Сан-Франциско, недалеко от Дороти, подобрать в пригороде подходящий участок и начать строить. Ты знаешь, в Америке дома строят быстро — были бы деньги. Основная проблема — устроить канализацию. Чтобы не обременять себя выгребной ямой и ежегодной откачкой фекалий.
- И как же эта проблема в Америке решается? Неужели устраивается собственный отстойник и индивидуальные очистные?
- Представь себе — почти да! Только все это делается глубоко под землей и снабжается специальным дренажем. В итоге все разлагается и самоочищается. Гарантия пятьдесят лет! Вряд ли я проживу дольше.
- Ну, что ж! Если мама этот план одобрит, то я буду рад — за нее. В конце концов, жизнь продолжается в любом возрасте. Думаю, и папа не имел бы ничего против, если бы мог подать голос оттуда. - Тут Майкл поднял глаза к небу, то есть к потолку бара.
- А Каролина? Она не будет смотреть на меня косо?
- Каролина тем более. Ей грустно видеть мамину неприкаянность, и она будет рада, если рядом с мамой окажется надежный мужчина.
- Ты очень обрадовал меня, Майк! – сдавленным голосом произнес Сайрус, и на его прозрачные глаза накатились слезы.