В период купирования первого психоза, когда он стал уже чуть получше соображать, Михаилу казалось, что его контролируют по радиоприемнику – как будто по радио в новостях рассказывали о его каких-то якобы совершенных им действиях и проступках. В частности, когда речь шла о нашумевшей аварии с топ-менеджером Лукойла и говорили об адвокате, который просит компетентные органы взять его под защиту, он принимал данную информацию на свой счет, и какие-то вопросы ведущего воспринимал как адресованные ему лично. Михаил целыми днями и вечерами просиживал перед радиоприемником, и слушал передачи, как если бы они были с его участием, даже плакал, когда тот или иной ведущий «ругал» его, как ему казалось, за те или иные реакции. Периодически звучали и угрожающие, как бы "наведенные" голоса:
Вот как голоса прокомментировали его разговор с дядей, у которого Михаил хотел попросить о помощи, когда пришлось особенно трудно:
Мужской голос – «зачем ты сказал ему об этом».
Женский голос – «сумасшедший!»
Затем голос, не похожий на его собственный, и по громкости еле уловимый человеческому уху. «А, записал! Этого будет достаточно, чтобы тебя упечь в психиатрическую больницу».
Тогда он не рассказывал об этих явлениях доктору. Просто часто выключал радио, когда волнение достигало критического уровня, сестра это замечала, но не находила этому прямого объяснения.Во время ежемесячного визита к врачу доктор спрашивал Михаила о причинах такого его поведения, о которых ему становилось известно от родственников. Михаил,как правило уходил от ответа. Что касается телевидения, то просматривая какие-то программы, ему казалось, что участники с ним взаимодействуют, требуют от него каких-то реакций, и он что-то отвечал про себя а они как будто воспринимали его ответы. На это у него уходила уйма энергии , так как он боялся что-то сказать лишнее, опасаясь как бы на всю страну не были транслированы его реакции. На несколько недель Михаил даже отказался от прослушивания радиопрограмм, но как-то, когда ему стало получше и, включив радиостанцию, прозвучало следующее: «Он восстановил нормальное вещание»… Михаил принял эти слова на себя.
***
Спустя примерно пару месяцев после отказа от приема препарата в нужной дозировке, Михаил понял, что пропал…. Голоса его в этот период не так часто посещали, но у него было стойкое ощущение, что психоз затянулся и продлится целую вечность… Одна из подруг заметила, что наверное он принимает антидепрессанты, в силу природной искренности, он уже было хотел выложить ей всю правду, что это не так, и что он принимает нейролептики, но на помощь пришла его девушка. Люда сказала, что он не принимает антидепрессантов, что это "долгая история" и когда-нибудь она расскажет об этом поподробнее.
Михаил писал в дневнике:
«мыслительный аппарат мой работает очень плохо, я не могу быть уверенным ни в каких знаниях, которые получил за годы учебы, на которые раньше опирался как на достоверные. И еще – я абсолютно одинок. У меня нет никого, кому бы я был по-настоящему нужен.Я все забываю. Путаюсь в объяснениях по телефону(….) Вообще, мне стало очень трудно общаться, появилась какая-то холодность по отношению к людям, хотя доктору в один из предыдущих визитов я сказал про большую эмпатию при общении с людьми.»
Однако в этом плане проявлялось противоречие, с одной стороны он был очень замкнут, склонен к уединению, но странным образом патологически доверчив, и воспринимал любую улыбку и позитивную реакцию как будто соломинку, которая вытащит его из сгущающейся со всех сторон бездны...