СВЯТОЧНАЯ ИСТОРИЯ...
108 лет назад, 23 декабря 1911 года от Р.Х./5 января 1912 года от Р.Х. в семье Сергея Кузьмича и Марии Иоановны Сухановых (Цукановых), крестьян из государственных, имевших жительство в деревне Фалино Слободо-Туринской волости,Туринского уезда Тобольской губернии родилась долгожданная дочь!
(Запись N 146 в метрической книге о родившихся Михаило-Архангельской церкви Слободо-Туринской слободы Туринского уезда за 1911 г. Архивный фонд "Екатеринбургская духовная консистория" ф.6, оп. 15, д. 188, л. 71 об-72. )
24/6 января девочка была крещена с именем Евгения в Михаилово-Архангельской церкви слободы Туринской.
Воспреемниками при крещении новорожденной Евгении были деревни Фалиной крестьянин Василий Иванов Обросов (дядя по матери) и крестьянская дочь Марина Кузьмина Суханова (тетя по отцу)...
Проживали родители Евгении в доме отца, Кузьмы Семеновича. А дом тот был на загляденье всей деревне: двухэтажный пятистенок, с крытым двором. Родили 3 сыновей и дочь. Сыновья Михаил, Иван и Александр умерли в младенчестве: не дал Господь жизни мужскому корню семейства накануне страшных испытаний...
Дочь Евгению как зеницу ока берегли, холили и лелеяли, исподволь готовя к к тем годам жизни,которые вошли в историю Родины как окаянные...
Особенно дедюня Кузьма радел о внучке Женечке: с Ирбитской ярмарки да с Тюменской привозил обновки,наряжал и баловал...
А когда началась Великая Мировая война, и сына-кормильца призвали на действительную - глаз не спускал с внучки,повсюду брал ее с собой: и в Храм Божий, и на кузницу, и на мельницу, и в поле, и на пасеку...Дед пахал-сеял, а внучка рядышком, дед на пасеке пчелок обихаживал, а внучка рядышком...Так и преподал ей нехитрую крестьянскую науку. Только грамоте не разрешил обучаться: уже власть к тому времени сменилась на богоборческую, брат пошел на брата... Но это когда еще будет!
А пока среди военного лихолетья пришла в дом Цукановых радость: сын Сергей был награжден Георгиевским Крестом и прибыл в отпуск.
Повидался с отцом-матерью, женой Марией, понянчил дочку Женечку да и отбыл опять на войну...
Так возрастала крестьянская дочь Евгения. Отец Сергей Кузьмич вернулся с войны, принял на себя отцовское хозяйство. Вскоре родился сын - Ванечка.
У семьи в то время было имущество: ветряная мельница, дом пятистенок, 8 голов крупного рогатого скота, 4 лошади и жеребенок, конюшня и сарай, весь сельскохозяйственный инвентарь, земли в хозяйстве 18, 41 десятин.
Наступил Рождественский сочельник 1930 года. Семья готовилась сочельничать: помылись в бане, по-праздничному оделись. Хозяйка собирала трапезу, хозяин управлялся по хозяйству...
Дочь Евгения, которой исполнилось 18 лет, занималась обычными девичьими рукоделиями: ведь ее уже просватали и ко Крещенью Господню готовили честной пир да свадебку!
Не успел дед Кузьма зайти в избу из пригона, вслед за ним шагнули чужие люди, жители деревни Фалино во главе с уполномоченным Черепановым: "Собирайтесь!"
Глянул глава семьи Кузьма Семенович на свое семейство, - бабы засуетились, хватая то одно, то другое, роняя ложки-плошки...
"Оставьте им",- бросил Кузьма Семенович.
Вывели в ночь накануне Рождества, в темь и стынь, из избы, заставив снять всю хорошую одежду, завели в еще неостывшую баню, приставили охрану. Наутро полуодетых отправили в нежилую избушку на окраине деревни, не разрешив взять с собою ничего из вещей и предметов домашнего обихода.
Через несколько дней несостоявшегося жениха Канушку с семейством увезли в неизвестную сторону...
Сергей Кузьмич в течение последних двух лет был председателем сельсовета в д.Фалино. Родственники и жители деревни были очень напуганы тем, что даже с председателем сельсовета так обошлись...Даже к избушке, где семью разместили, боялись подходить!Примерно через месяц, когда все семейное имущество было растащено, семью хотели выслать на север Уральской (Свердловской) области, но пожалели, так как все были буквально раздеты.
Накануне, 30 января 1930 г. Политбюро приняло постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». В этот же день постановление было спешно передано по телеграфу для исполнения всем местным партийным организациям. К ликвидации кулака подключились органы ОГПУ и отдельные воинские части. Руководство возглавлял зам. председателя ОГПУ Менжинского Г. Г. Ягода.
Коллективизация - финал политики хлебозаготовок, системы штрафов и принудительных займов.
31 января 1930 г. Политбюро (заседание № 116)) предписало ОГПУ задание по количеству выселяемых в концлагеря на север и восток страны.
20 апреля 1930 года комиссия по проверке правильности выполнения директивы правительства и Ирбитского Окрисполкома по вопросам раскулачивания постановила: по Фалинскому сельскому совету раскулачивание Суханова Сергея Кузьмича признать правильным, как кулацко-эксплуататорскому хозяйству, применявшему систематически постоянный наемный труд. (из протокола N1/13 от 20 апреля 1930 г.)
Георгиевский кавалер Цуканов (Суханов) Сергей Кузьмич, пулеметчик на Великой мировой войне, буйной фантазией неизвестных дознавателей был превращен в агента Антанты, и всю семью за это приговорили к высылке на спецпоселение города Ирбита Уральской (Свердловской) области...Так в январе 1930 г. Цуканова Сергея Кузьмича с престарелыми отцом Кузьмой Семеновичем 69 лет и матерью Аксиньей Васильевной 69 лет, законной супругой Марией Ивановной 41 года и дочерью Евгенией 18 лет осудили как “врагов народа” и выгнали из собственного дома, а затем и выслали вон из родных мест.
Семью Цукановых вывезли из родной деревни в Туринскую слободу.
В дороге малютка Ванечка захворал, горел огнем....Проезжая через село Ницинское, мать выкинула из саней младенца возле избы сродников, которые знали, кого везут мимо. Так и помер Ванечка вдали от родимых, на чужих руках...
В августе 1930 года вывезли под конвоем конным обозом в город Ирбит на строительство диатомитового комбината на расстояние более 100 километров от родной деревни.
Стариков Кузьму Семеновича и Аксинью Васильевну как старых и немощных оставили в той же разбитой избушке, где вскоре Аксинья Васильевна померла, а Кузьму Семеновича выслали по этапу к сыну в Ирбит, хотя в это время он уже работал в созданном к тому времени колхозе.
Ирбитское спецпоселение значилось под номером 169. Точное количество томившихся в нём людей установить не представляется возможным.
...Когда Евгения Сергеевна заходила в знаменитый Ирбитский купеческий пассаж, переглядывалась с продавщицей Ниной Фоминой из обувного отдела: ведь на третьем этаже ярмарочного "супермаркета", срочно превращенного в тюрьму (каждая лавочка - камера! Удобно!) они проживали, пока строили для себя бараки в концлагере...
Пассаж в Ирбите был заполнен до отказа раскулаченными, даже подвальные помещения были переполнены. По мере постройки новых бараков какая-то часть людей уходила, а на их место прибывали новые этапы «врагов народа». Истребляющий людей механизм запущен и работает бесперебойно. Местами помещение перегорожено мешковиной, отделяющей одну или несколько семей от других, но это только видимость уединения. Все у каждого на виду.
С первого дня высылки Евгения Сергеевна работала вместе с родителями на кирпичном производстве садчицей кирпича в невероятно трудных условиях, где труд почти не оплачивался, так как вычитали за питание и на охрану, потому что на работу и с работы водили под конвоем... Паёк был разным. На иждивенцев в сутки давали 250 граммов хлеба, а работающим – в зависимости от места работы 500 граммов.
Полным ходом шло строительство бараков для прибывших переселенцев и работников Диатомитового комбината. Он был включен в одну из пяти первоочередных строек по стране — готовил для Уралмаша огнеупорный кирпич.
К зиме 1931–1932 года большинство семей было переведено в бараки, но многие ещё долгое время проживали в Пассаже, было занято даже подвальное помещение.
Точное число бараков не известно. По исследованиям историков, их было около сорока. Согласно постановлениям ЦИК и Совнаркома, в каждом жило не более 200 человек. Итого — 8000. По тем же постановлениям, выселялось 3 поколения. В одной семье, в среднем, было двое трудоспособных. Остальные — старики и дети. 2х4 — те же 8000 тысяч. И никак не прогадаешь.
Планировка поселения имела правильную форму: в несколько рядов стояли бараки, в середине - небольшая площадь, в центре ее возвышалась небольшая трибуна, на высоком шесте был размещен громкоговоритель. Через площадь ходили за водой на колонку.
Наши родители жили в 23 бараке:
здесь было 10 комнат по обе стороны коридора, у наших была комната 13, третья с конца, окно выходило на Пушкареву гору.
За ударную работу Евгения получила паспорт, с нее было снято клеймо "врага народа"
и двадцати четырех лет от роду она стала стахановкой, и ее даже направили в Москву на совещание стахановцев и хозяйственников кирпичного промышленности наркомместпрома РСФСР, которое состоялось 3 января 1938 года. Из Москвы вернулась со швейной машинкой Подольского завода и отрезами тканей...
Туда же, в бараки на болоте сразу за железнодорожной станцией, в 1936 году привезли семейство кубанских казаков Марину Васильевну Токареву с 20-летним сыном Санькой, Александром Кузьмичом.
До лета 1926 г. казачонок Санька жил в станице Дмитриевской, учился в местной школе, а потом его с матерью Мариной Васильевной Токаревой и отчимом Новичихиным Никифором Семеновичем сослали в Ставропольский край, затем на 10 лет в г. Березники Пермского края, затем на спецпосление в г.Ирбит Свердловской области.
Там и нашли наши родители друг друга.
В ноябре 1940 г. сыграли скромную свадьбу: Александр Кузьмич женился на Евгении Сергеевне.
Нашего папу Александра Кузьмича Токарева призвали в армию сразу после майских праздников 1941 г. Провожали его мать Марина Васильевна, отчим Никифор Семенович и Сухановы – Мария Ивановна и Сергей Кузьмич, да молодуха Евгения на сносях.
Воевал под Ленинградом: блокада, контузия,голод, госпиталя. Из Вятского госпиталя комиссовали.
А про остальное нам рассказала наша школьная учительница Ольга Кузьминична. Сама она в войну была девочкой-школьницей, однажды осенью 1942 г. утром шла в школу и увидела… Она и через много лет не могла сдержать слез, когда рассказывала нам, великовозрастным балбесам, к которым пришла на подмену урока химии и вне расписания вдруг начала свой рассказ. Ее путь в школу проходил от тех самых бараков для спецпереселенцев через железнодорожные пути. И по шпалам, через многочисленные рельсы полз огромного росту солдат. Он полз, как когда-то ползали деды-пластуны. Полз, приподнимался на коленях, отдыхал и снова полз. А за ним тихо шли работящие люди, которые спешили по своим рабочим местам и не смогли не проводить солдата, приползшего (а не пришедшего) с войны! Одни отходили, другие шли следом и так, в молчаливом сопровождении (никто ни слова не проронил!) дополз казак до родимых своих…
Тем временем в Ирбите, Евгения Сергеевна, уже трудилась на кирпичном заводе, за что и была удостоена впоследствии наградой - медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне" и юбилейными медалями. А еще Родина отблагодарила ее как многодетную мать, двумя медалями Материнства 1 и 2 степени и орденом Материнской славы 3 степени...
…Наши родители, Токаревы Александр Кузьмич и Евгения Сергеевна прожили долгую, очень трудную, полную лишений, но счастливую жизнь.Родили семерых детей: двух сыновей и пять дочерей. А там и внуки-правнуки подоспели...
Только к исходу жизни, получив полную политическую реабилитацию как жертвы политического террора коммунистического режима, они смогли свободно рассказать нам некоторые страницы своей жизни в родительских семьях.
Вот так жили-были наши родители, рожденные при Царях и пережившие всех "вождей"...
Евгения Сергеевна отошла ко Господу 12 октября 2001 г. от Р.Х. Жительства ее было 89 лет (1912 - 2001)...
Александр Кузьмич отошел ко Господу 15 октября 2003 года от Р.Х. Жительства ему было 87 лет (1916-2003)...
Вечная вам память, родные наши!