В долину они въехали на мобиле Токта, остановились в подворье семейной гостиницы «Последний приют», за которой простиралась всхолмлённая степь. Здесь дорога разветвлялась. Налево простирался мрачный хвойный лес, направо равнина понижалась к холодному морю, а прямо начиналась первая гряда предгорий, чей фасад был причудливо изрезан ручейками и украшен фигурно выветренными породами.
Улиан собирался оставить Элис в гостинице, но она наотрез отказалась. В этот день у неё было особенно бодрое и воинственное настроение. Токт тоже наотрез отказался - подходить вплотную к пещерам, и изъявил желание остаться в семейной гостинице, вызвав презрительный взгляд у Бучи.
- Меня слишком хорошо знают, - пояснил Токт. – Все поймут, что я веду новеньких, и тотчас ринутся нам навстречу. Чтобы этого не произошло, рекомендую взять у хозяев напрокат тынгирские плащи.
Буча и Гальс неустанно препирались, кто именно из них должен сопровождать Улиана и Элис, и едва не подрались.
- Решаю я, - прервал Улиан спор подданных. – Вы остаётесь в Приюте. Иду я.
- Без оружия? Не пущу! – набычился Буча.
- Без медицинской помощи? Не получится! – обеспокоился Гальс.
- Спокойно, - вдруг объявила Элис. – Идём мы с Улианом. И это не обсуждается. Моё чутьё не чета вашему! – и она в доказательство воинственно повела носом, хотя в воздухе витали лишь запахи великолепного тынгирского рыбного хлеба.
«Возможно, она права. Нас всего двое», - подумал Улиан. – «Тем меньше подозрений мы вызовем – всего лишь очередные сочувствующие и любопытствующие».
Закамуфлированные в тынгирские плащи, Улиан и Элис отправились в путь на тихоходных самокатах, для которых по дороге специально были проложено несколько широких рельс. Колпские пещеры тянулись по подножию скалистого гребня подобно родинкам – издалека, язвам – со среднего расстояния, и раззявленным ртам - вблизи. Их было числом не менее пятидесяти, причем в два этажа. Где же искать паломника Скалы Фа?
У левого края, у последней пещеры, расположился табор тынгирских папарацци и просто любопытствующих – Улиан рассмотрел их в свой визор и решил, что нет резона присоединяться к ним. Тынгирцы были пьяны и продолжали пить, плясать свои буйные топочущие танцы и горланить свои песни, полные диссонансов, и одно это способно было свести с ума кого угодно, не то, что несчастного больного паломника.
- Начинай с правого края, – сказала Элис. – Я чувствую, в одной из десяти правых верхних пещер кто-то есть, потому что они соединены поверху тоннелем.
- Надеюсь, это не пещерные тынбачки, не горные макаки-людоеды и не вонючие тынгирские жуки-будюки, - проворчал Улиан, но Элис только беззаботно рассмеялась в ответ: - Что бы это ни было, я найду способ поладить. Или справиться.
Они вскарабкались на широкий карниз и приступили. Осмотр пяти пещер ничего не дал. В одной из них они спугнули стайки безобидных, но отвратительных будюков зловещей защитной окраски: чёрные с абрисом золотого черепа на спинке и ветвистыми рогами. Недовольно жужжа, они чёрно-золотым колючим облачком вылетели из зева пещерки и исчезли в соседнем.
В другой пещерке пришлось отбиваться от зубастых, громко тявкающих летучих тынбачек, норовящих укусить выступающими клыками или цапнуть когтистыми лапками. Они постарались обойтись без использования холодного оружия, ибо тынбачки-эндемики находились под защитой экологического закона. Их тоже удалось быстро отогнать, и они улетели куда-то далеко вверх и исчезли под гулким потолком – видимо, там были горизонтальные галереи. Улиан поморщился – он вспомнил почему-то летучих мышей с ликами Элис на скале Фа. Теперь не хватало только тынгирских макак – а эти уроды отнимают оружие у гостей! Возмутительно!
Но макаки им не попались. Уже потом Токт пояснил им, что они водятся далеко на юге, чем и объясняется изначальная малонаселенность этих мест. Туристический Совет 10 Планет предлагал Тынгиру очистить южные окраины от хищников, дабы цивилизовать местность, но Тынгирцы категорически отказались, чтобы не тревожить дух Ши и духов местных божеств.
Итак, шестая пещера вся настолько заросла пещерными водорослями, что туда даже невозможно было втиснуться. «Ну, и что же дальше?» - пробормотал Улиан и посмотрел на Элис. «Идём в следующую», - коротко ответила она.
И вот они на пороге седьмой пещеры, самой обширной. Улиан не решался прощупывать внутренности пещер ультразвуковыми или инфракрасными щупами, боясь оскорбить или травмировать паломника – всё же они явились к нему с дружеским визитом. Элис одёрнула кожаный пояс, чьи кармашки она успела битком набить невесть где подобранными гайками и винтами взамен утраченных самострельных дротиков, попрыгала, проверила личные кинжалы и требовательно и нетерпеливо взглянула на мужа.
- Ну, Ули, ты готов?
- Погоди, Элис, возможно, там опасно…
- Мне ничего не опасно, - Элис упрямо вздёрнула подбородок. – С любой опасностью я расправлюсь в два счёта. Зря ты не захватил мой короткий меч – расправилась бы на один счет. – И она проделала руками несколько специфических движений.
- И, тем не менее, подожди тут, я быстро, я только осмотрюсь – и назад.
Улиан решительно зашёл внутрь огромной пещеры. Подключил визоры и в растерянности остановился: неужели Элис обманулась? Пещера была пуста, груды сухих листьев, пустые банки и пластиковые бутылки, обрывки фантиков, упаковок и газет лениво шевелил сквозняк. В глубине пещеры возвышалась тёмная гора – Улиан сфокусировался на ней, и с разочарованием обнаружил, что это всего лишь тряпьё.
«Наверное, паломник покинул пещеру», - подумал он. – «На этом тряпье он спал, этими брикетами и питьём питался. Что ж, поищем далее».
И вдруг Улиан услышал стон и слабый скрежет, которые исходили именно из кучи тряпья. «Ага! Паломник прячется в груде старья!» Улиан решительно направился к тряпью.
- Не подходи ко мне! – услышал Улиан изнутри грубый, хриплый голос. Голос показался смутно знакомым, но Улиан не был уверен в своих догадках - слишком безумных и невероятных.
- Э… простите меня, уважаемый, мы такие же паломники, как и вы, и прибыли поговорить. Просто поговорить…
- Мне не о чем разговаривать с чужаками!
- Мы не совсем уж чужаки, - мягко возразил Улиан. – Мы почти что земляки – ведь вы явились со Скалы Фа, а я тоже имел честь и одновременно несчастье пройти Скалу почти от и до. Моё имя…
- Я знаю твоё имя, несчастный король. Но ты никогда не узнаешь моего. Я так решил. Поэтому уходи, покуда цел. Ибо я за себя не ручаюсь.
- Я тем более не брошу тебя, дорогой Бурлюмисс, и не надейся!
- Ты таки узнал меня? – в голосе Бурлюмисса прозвучало крайнее изумление. – Спасибо тебе. Но это ничего не меняет. Зачем ты пришёл ко мне, Улиан?
- Глубокоуважаемый Бурлюмисс, я не могу бросить тебя здесь, я обязан помочь такому бескорыстному человеку, мы отправимся в паломничество вместе!
- Я не могу даже показаться тебе, не то чтобы идти рядом. Моё безобразие слишком велико.
- Милый Бурлюмисс, - вступила Элис, которая неслышно вошла в пещеру вопреки запрету. – Гаартан-Ши поможет тебе, я уверена, даже если процесс твоих перерождений зашёл так далеко, что обратное движение затруднилось.
- Процесс зашёл не просто далеко, он необратим, потому-то я и отправился к Ши.
- Я не могу понять, как это могло произойти, милый Бурлюмисс, с таким мощным и добрым магом? Расскажи, поделись печалью, мы попытаемся разделить её.
- Мою печаль опасно разделять, и сам я смертельно опасен.
- А если ты преувеличиваешь? Покажись же нам, милый Бурлюмисс, чтобы мы могли составить собственное мнение.
- Вы и впрямь желаете меня видеть?
- Да, - решительно сказала Элис, опередив Улиана.
- О-о-о! – завыл Бурлюмисс и зацокал, заклекотал, словно разъярённый орёл. – Смотрите же, несчастные! – и огромный несуразный свёрток подпрыгнул, зарычал и распался. Перед паломниками возвышался мощный, мохнатый зверь с копытцами, когтями на руках, загнутыми рогами и устрашающими чёрными крыльями наподобие крыльев летучей мыши, с острыми крючьями на концах. Провалы его глаз горели багровыми фонариками, длинные заострённые уши торчали копьями вверх, а изо рта выдавались иззубренные клыки.
Обескураженные Улиан и Элис в ужасе отступили, потеряв дар речи.
- Боитесь? Брезгуете? Вот так-то! – рыкнул переродившийся Бурлюмисс, и завыл, зарычал с новой силой. – Никто не поверит, что я добрый маг! Теперь я для всех – ужас и страх, зло и лихо. О-хо-хо!
Бурлюмисс запрыгал на месте, доставая рогами потолка и выбивая дробь одновременно копытами на полу пещеры и рогами на её потолке, потом завертелся веретеном, разбрызгивая слюну и скрежеща когтями по камню.
- Идите прочь! – прорычал он. – Идите прочь! Иначе я разорву вас в клочья!
Улиан подхватил Элис и пулей вылетел из пещеры, из которой доносились дикие звуки и мелькание чёрных крыльев. Через несколько минут метания стихли, и до огорошенных паломников донеслись тихие рыдания. Тогда Элис освободилась от рук Улиана и потянула его снова внутрь пещеры.
- Элеа, не смей!
- Всё хорошо, Улиан, он нас не тронет, я чувствую, мы должны его утешить!
Они вошли в пещеру, и Элис бесстрашно коснулась рукой мохнатого плеча бывшего доброго мага, погладила по шерсти.
- Милый Бурлюмисс, расскажи, как это могло произойти с тобою?
- Всё очень просто, милая Элис, - заговорил Бурлюмисс, время от времени орошая путников водопадами горячих и жгучих слёз. – Я бы никому не поведал сию историю, но молчать больше не в силах, к тому же, я искренне рад видеть вас. Итак, в один прекрасный день ко мне явился посетитель, который по дороге распугал всех прочих спешащих ко мне клиентов. Когда я взглянул на него, то меня окатило ледяной волной, и не от страха - я много чего видел неприятного, а оттого, что этот посетитель рассевал вкруг себя флюиды леденящей жути. Несмотря на то, что он был куда красивее того оборотня, которого вы видите перед собою. Нет, не просто красивее. Он был прекрасен – и ужасен одновременно: изумительные чёрные глаза, горящие холодным пламенем, походили на бездонные колодцы, чёрные кудри до плеч гляделись проволочными, а изящный рот казался и кукольным, и в то же время окровавленным. Холёные руки и точёные плечи, но длинные пальцы заканчивались когтями, а ниже ключиц начинался грубый чёрный волос. Всё же остальное было, безусловно, безобразно: звериная шерсть, вонь, копыта, хвост и зловещие крылья с железными крючьями.
- О Боги! – только и прошептал я.
- Ты знаешь, кто я? – прорычал незнакомец. Я покачал головой.
- Я – Демон, созданный для зла и насилия, - и от него повеяло ночным кошмаром и первобытным ужасом.
- Это невозможно, - нашёл я в себе силы возразить. – Демоны сами по себе являются существами магическими, я боюсь, что моя магия не распространяется на них.
- Мне терять нечего, добрый маг, или ты пытаешься меня вылечить, или я уничтожу тебя!
- Но в чём причина желания столь радикально изменить свою внешность и сущность? – вопросил я. – Вы сформированы таким, какой есть, и мироздание, видимо, не зря создало вас. И у меня ещё не бывало подобных клиентов, я тихий человек, и имею дело лишь с простыми людьми.
Демон сморщился: - Мироздание здесь не при чём. Я сбежал от Хозяина, с самого Верха, ибо возненавидел его за то, что он управляет и помыкает мной, как рабом, заставляя делать то, что угодно ему. А я ненавижу прислуживать и покоряться, я хочу стать свободным от его власти! И я больше не хочу творить зло ему в угоду. А на простых людей мне плевать. Если я стану другим, им же безопасней и спокойней. Они ещё поблагодарят тебя за такой подарок миру.
- Иначе говоря, ты хочешь переложить на меня ответственность за искривления своей натуры, и этим насолить Хозяину. Так?
Демон тяжело вздохнул, и от этого вздоха трава вкруг моего дома сгорела за миг.
- Я полюбил девушку, у которой уничтожил семью, и на которую едва не наслал безумие, - наконец проговорил он. – И желаю искупить вину.
- Любовь – это прекрасно, - прошептал я. – Ты уже начал перерождаться в лучшую сторону, и мы подтолкнём процесс. У нас всё получится!
Процесс перерождения удался, как вы видите, на все сто. Я не только взял у него уродство телесное, но и что гораздо хуже – уродство скрытое, душевное, отчего стал ещё безобразнее, чем мой гость. Процесс продолжает развиваться, время от времени у меня случаются припадки бешенства и злобы. Боюсь, что я постепенно становлюсь Демоном зла и насилия. Уааааааа!
- Выходит, что Демон теперь похож на прекрасного мага Бурлюмисса? – спросила взволнованная Элис.
- Именно! Именно! – и Бурлюмисс зарычал и заревел с новой силой.
И в этот кульминационный момент повествования со стороны входа засверкали фотовспышки, защёлкали затворы и послышались восторженные вопли. Это пьяные тынгирские папарацци явились из лагеря, заслышав вой и рык. Они лезли по веревочным лестницам, кто-то запрыгивал на хоббайтулях, кто-то просто подтягивался и заползал на выступ. Некоторые ухитрялись даже свешиваться сверху и заглядывать в пещеру, вися вниз головой и перестукиваясь сапожками. Потом в пещеру всунулись многочисленные антенны с микрофонами на концах, и тынгирцы наперебой заговорили, перебивая друг друга и не уставая вести фотосъёмку, засыпая иномирцев десятками вопросов.
Успокоившийся, было, Бурлюмисс снова впал в ярость. Он вытянул лапы, выталкивая из пещеры любопытных, ломая антенны и заглушая рёвом голоса, а потом кубарем выкатился наружу. Улиан и Элис не успели его задержать, да и как задержишь голыми руками такую махину? Только запоздало крикнули вслед: - Бурлюмисс, осторожнее, вернись, не надо!
Через мгновение, когда Улиан и Элис спрыгнули вниз, толпа оборванных и напуганных тынгирцев неслась прочь от пещеры, сбивая с ног тех, кто ещё только был на подходе, а перед входом в пещеру громоздилась гора побитой фото- и телетехники…
…Минули сутки. Бурлюмисс, закутанный в широченный плащ, в маске и огромных сапогах, присоединился к нелегальной делегации. Токту пришлось смириться.
……
Первым делом им необходимо было пересечь периметр Заповедника официальным путем, а потом уже «заблудиться и затеряться в его дебрях, на свой страх и риск» - такое случалось на Тынгире с некоторыми экстремалами, и не факт, что их экстремальные приключения пришлись им по духу. Поэтому Токт свел Улиана с турфирмой Зюкс (полной монополисткой на Тынгире), приобрел «дикие» турпутевки в Заповедник, к которым в обязательном порядке прилагались гравитопы, суперлёгкие палатки, запас концентратов, эксклюзивные обогреватели и бытовые предметы. Их уверили, что Заповедник является цивилизованным и комфортабельным местом туризма и отдыха, абсолютно безопасным, если не лезть на рожон, что на месте можно подобрать турбазу по вкусу, а также маршрут в любом направлении, кроме северного, где располагалась долина с резиденцией Ши и КПП Второго, внутреннего Периметра.
Затем их довезли до входа в Заповедник – огромных узорчатых врат в прозрачной стене, выпустили и быстренько укатили обратно.
На этом-то КПП их и ожидал первый удар под дых.
Чиновник долго и очень внимательно изучал документы, потом пропустил их через автомат и удовлетворенно кивнул: - Порядок. Я так понял, что эти месяцы вы намерены прожить в Заповеднике, дожидаясь своей очереди. Верно?
- Верно. Разве это запрещено?
- Ни в коем случае! – чиновник замахал руками. – Тынгир приветствует любые виды туризма. Почему бы не пожить в Заповеднике, скоротать, так сказать, ожидание в туристических походах? Благородное занятие. Здоровое.
- Значит, мы можем пройти?
- Вам придётся разоружиться, - сказал чиновник, который сам был вооружён так, словно ему вот-вот придётся иметь дело с целой армией. – Если не желаете неприятностей непосредственно у периметра Гаартан-Ши.
- А нельзя ли разоружиться непосредственно перед жильем Гаартан-Ши? – едва скрывая раздражение, спросил Улиан.
- Перед пещерами будут иные законы, - ответил чиновник, и едва заметно улыбнулся. – Сами посудите, зачем мирным туристам, находящимся под защитой Зюкса, оружие? В Заповеднике нет вооруженных туристов. Нет опасных хищников. Все животные – под охраной Экологического Союза. Все туристы – с маячками, оборудованными сигналами экстренного вызова. На всякий случай. Вооруженный турист дискредитирует охранные системы Тынгира и подает дурной пример!
Его улыбка не предвещала ничего хорошего, но связываться с представителями закона не хотелось: ведь они были иностранцами, заполняли декларацию, где торжественно клялись соблюдать тынгирские приличия, и находились на чужой территории с довольно сложной этнографической ситуацией, а Улиан чтил чужие законы, ибо у себя дома создавал собственные.
Улиан скрепя сердце принялся снимать с себя ножны, вытаскивать из потайных карманов игольники и дротики, вызволенные Токтом, отключать самострельные клапаны. Затем чиновник обследовал его щупом, кивнул одобрительно и поставил прямо на лацкан куртки голографическую печать. Потом обернулся к Элис: - Ваше величество, не соизволите ли предъявить к сдаче запрещённые средства нападения и защиты?
Элис вздрогнула, ощетинилась злым взглядом и зарычала. Чиновник попятился и вопросительно глянул на Улиана с полуулыбкой, спрашивая, можно ли посмеяться этой милой шутке, или лучше вызвать отряд охраны?
- Имейте в виду, оружие всё равно будет нейтрализовано или затуплено, - предупредил он. – Вас пропустят через нейтрализатор, и оружию просто придёт конец, тогда как если вы сдадите его, то и получите потом в целости и сохранности.
Повторное разоружение горько плачущей Элис показалось бесконечностью и принесло страдания не только ей и Улиану, но и чиновникам, которые не имели права прикасаться к королевской особе руками. Потому неприятный процесс производил кибер. Так она лишилась лазерных и обыкновенных кинжалов и тщательно укрытых рукомётных дротиков. Доктор Гальс с неохотой предъявил свой походный медицинский чемоданчик, который периметровика, по счастью, не заинтересовал. Бурлюмисс предстал перед ним с чувством собственного достоинства, и даже превосходства. Он с усмешкой раскинул могучие крыла и позвенел чешуёй – мол, всё своё оружие ношу на себе.
- Обмундирование не соответствует стандарту, - сморщился периметровик. – Необходимо переодеться.
От неожиданности Бурлюмисс едва не поперхнулся собственной ухмылкой.
- Где ты видишшшь обмундирррование, сссссукин ссссын? – багровея, прошипел он, и сжал кулачищи, которые так и ходили ходуном. Таможенник периметра предостерегающе вскинул свой жезл: - Поосторожнее, иначе отправишься назад в полицейской повозке! Если не желаете проблем, убирайтесь долой с моих глаз!
Всхлипывая, подвывая и утирая слёзы и слюни, Токт кивнул головой.
Оскорбленный Бурлюмисс попятился, завывая и порыкивая. Ему ничего не стоило одним когтистым мизинцем сделать из наглого бюрократа пюре, но приходилось думать о друзьях. Всем им ничего не оставалось делать, как быстренько проскочить прозрачный коридорчик и выйти наружу, на плотную, утоптанную дорогу, просекающую широкое плато, в глубине которого синели предгорья. Без оружия, взвинченными и перенервничавшими. Зато Улиан, Элис и их друзья оказались внутри периметра! Далее – придется положиться на проводника Токта.
Улиан полагал, что теперь-то их мучения закончатся. Но, как выяснилось, рано полагал...
…После того, как они прошагали, вернее, пропрыгали на гравитопах, любезно предоставленных турфирмой, двое суток, паломники оказались в горной стране, изобилующей бурлящими речушками, водопадами и каскадами водопадов – тому самому знаменитому Второму Периметру, внутри которого жил не менее знаменитый Ши.
Где-то в глубине Периметра пряталась долина. Край назывался «Краем тысячи водопадов», а прекрасная зелёная долина – чаша, края которой обрамляли десять жемчужных каскадов, образовывающих холодное лазурное озеро, называлась До-Де-Во, или Долиной Десяти Водопадов, и именно эту долину облюбовал Гаартан-Ши, поскольку Ши жить не могли без воды. Всё это Улиан узнал из кинопутеводителя Космика ещё на корабле. Но как попасть в засекреченную долину, минуя официальные пути, минуя многочисленные кордоны и пропускные пункты Второго Периметра? Только в обход. Вот здесь-то и был необходим высокопроходимый Токт.
Токт потряс пальцем с ободком информационного кольца и развернул в воздухе карту, расчерченную на квадратики.
- Видите? – показал он. – Квадраты эти непостоянны, они меняются местами, кружатся, словно танцуют, и это красиво выглядит лишь на карте. В реальности их подвижки вызывают вестибулярные расстройства - тошноту, головокружение, судороги, а также ощущение нереальности происходящего, которое в особо тяжких случаях переходит в безумие. Мы должны успеть просечь квадраты А6, Б7, В9, Г10 и QH до того, как они сдвинутся с места, ибо их путь самый долгий, и, опоздав, мы можем не вернуться в исходную точку.
- Ты хочешь сказать, что мы пойдём почти по кругу? – уточнил Буча.
- Именно! В том-то и проблема: пока не сделаешь круг, не подберёшься к долине. Зато сколько новых впечатлений! Верьте мне! – страстно сказал Токт и ударил себя кулаком в грудь, а затем – по рогу. Улиан лишь пробурчал нечто малоцензурное, поскольку до отвала наелся новых впечатлений на Скале Фа.
- Потрясающе! – восхитилась Элис, который все передвижки и перетряски были нипочем. - Значит, ты уже не раз ходил этими нелегальными маршрутами?
- Увы, - Токт сник. – Я состою в неформалах совсем недавно. Мой нелегальный поход первый...
Путешественники переглянулись, но делать нечего. Они энергично зашагали вслед за Токтом.
Отойдя на изрядное расстояние, Токт сунул руку под свой причудливый головной убор и активизировал ПСГ. После этого даже Буча посмотрел на него с невольным уважением – ведь ради иностранных паломников Токту пришлось пойти на жертву – вживить секретный ПСГ в свой сапожок, а даже самая малая травма сапожка являлась для тынгирца чрезвычайно неприятной. Итак, после активизации ПСГ мир вокруг словно бы немного изменился, став зыбким и текучим. Элис вздрогнула, схватилась за голову и зажмурилась.
- Милая, ты в порядке? – встревожился Улиан.
- Все в порядке, мне показалось… – сдавленным голосом отозвалась Элис. – Немного голова закружилась. И виски заломило.
- Что показалось, что?
- Что я падаю… Неважно, неважно, не бери в голову.
- Может быть, тебя взять на руки?
- Ни в коем случае, милый. Я не ребёночек. Пустяки. Привыкну. Я уже падала много раз. Подумаешь, попадаю ещё.
Они ещё около часа пропетляли по извилистой тропе, уводящей вглубь широкого лесистого ущелья, пока впереди не забрезжила прозрачная, вибрирующая стенка-завеса, напоминающая плоский аквариум. Завеса электрически потрескивала и пощёлкивала, внутри стенки плавали, меняя очертания, некие тени, смутные фигуры неких существ, походящих на причудливых глубоководных рыб или медуз.
- Кто это там? – с замиранием спросил Гальс, не умевший плавать.
- Ничего особенного, просто жители промежуточного измерения, они вполне безобидны, если не злить и не тыкать пальцем, - сказал Токт. – Чтобы проскочить, надо взяться за руки, тогда стена пропустит вас всех следом за мной.
Они взялись за руки и шагнули в первый квадрат. И вправду, вслед за Токтом с ПСГ переход оказался мгновенным и безболезненным, только тени прыснули в разные стороны, словно стайки рыб с кометными хвостами, вызывая завихрения и воронки в вертикальной плоскости, а также электрические покалывания в теле.
Первый квадрат встретил их негостеприимно: мраком, ураганным ветром, обезумевшими молниями всех оттенков багрового, и сбивающим с ног ливнем. Шаровые молнии метались по небу, словно сумасшедшие игроки на футбольном поле. Но хуже всего было то, что непогода осатанело набросилась на них совершенно неожиданно, и первой реакцией было зажмуриться. Что и сделал Гальс, шедший сразу после Токта. В результате он тут же поскользнулся и шлёпнулся в жидкую грязь, потянув за собою остальных. Таким образом, в грязи искупались все, и, в первую очередь, их проводник. Спасли лишь водо- и грязеотталкивающие свойства комбинезонов. Но деваться некуда – раз пошли кружным путем, надо продолжать и не жаловаться.
Спотыкаясь и оскальзываясь, то и дело проваливаясь в глубокие лужи по щиколотку и даже по колено, преодолевая бешеный напор шквалистого ветра, швыряющего в них пригоршни дождя с градом, мелкие камушки, комья земли и обломленные ветки, они шли почти ощупью по тёмной ночной дороге, просвеченной только устрашающе ярким полыханием молний, делающими очертания предметов особенно рельефными.
Продвигались путники медленно, но верно. Конечно, и при свете молний вполне можно было бы разглядеть окружающее. Но вглядываться в них особого желания не возникало. Да и вряд ли бы от этого стало легче: уж очень зловещий пейзаж простирался вокруг, слишком странными представали объекты, просто ад кромешный, и чёрная фигура Бурлюмисса в свете молний выглядела весьма эффектно и адекватно обстановке.
Чаще всего оступался доктор Гальс, и Бурлюмисс, навьюченный всем туристическим багажом, предложил доктору прихватить заодно и его медицинский чемоданчик – всё равно здесь ему приходилось работать тягачом. Но доктор гордо отказался – даже пытки не заставили бы его расстаться со своим профессиональным имуществом.
Впрочем, Бурлюмиссу тоже приходилось плоховато, ибо его копытца не самым лучшим образом годились на продвижение по раскисшей глине, ему приходилось помогать себе кожистыми крыльями и перепархивать. Если топот копыт разбрызгивал грязь куда активнее ног, то раскинутые крылья, напротив, служили для друзей зонтиком.
Пару раз маг запросто отшибал крылами шаровые молнии, пару раз вертикальные разряды били в него, пронизывая насквозь, и он лишь ёжился от щекотки и хохотал в тон грому, словно был в своей стихии. Возможно, расслабься он, поддайся порыву и забудь о своей миссии, и мог бы навсегда остаться в таком забавном и приятном месте. Но Токт звал дальше, и Бурлюмисс работал крыльями, прикрывая друзей по мере возможности, продолжая тянуть вереницу сдуваемых ветром людей.
- Я ничего не вижу, мне в глаза попала земля, - прокричал Буча, отбивая свободной рукой летящие из-под копыт Бурлюмисса комья. – Далеко ли ещё до следующего квадрата?
- Скоро! – ответил Токт. ПСГ не подвёл – всего через час они подошли, вернее, подползли к следующей завесе, полузадохшиеся и полуослепшие, и Гальс даже порадовался, что не видит эти ужасные тени-медузы в плоскости стенки.