В такой обстановке нельзя было расслабляться ни на минуту. В любой момент можно было ждать от руководства чего угодно. Минутная слабость могла тут же обернуться непоправимыми последствиями.
Саша вспомнил радостные слова Сергея по поводу того, как хорошо, что они могут работать теперь вместе, принося пользу институту вдвойне, как два объединенных вместе коллектива, две половинки, сросшиеся в одно целое. И даже несмотря на весь тот бардак, оставленный в их мастерских, убежавшими трусливыми и амбициозными приспособленцами, им было интересно приводить в порядок, восстанавливая и завершая, проекты.
Теперь всё было отдано в шестую мастерскую, под руководством Хазанова, который, естественно, очень обрадовался такому неожиданному для него решению, даже поверив в то, что люди отданы ему, как самому лучшему в институте организатору процесса проектирования, не допускающему никаких ошибок, срывов, всегда выпуская документацию, высочайшего уровня, как о нём при каждом возможном случае заявляла Правова.
Саша не мог, да и не хотел разбираться в том, так ли это есть на самом деле. Он знал, что все в этой жизни становится само собой известно, и для этого вовсе не нужно ничего разыскивать, и кого-то расспрашивать. Господь раскрывает сокрытое, но не сразу, и не перед каждым.
Бывшие Сашины архитекторы продолжали делать свои объекты, консультируясь и дальше с ним, как с их соавтором, потому, что он был в курсе всех их архитектурно планировочных особенностей и нюансов. Хазанов был рад этому, ведь его не отвлекали попусту на те вопросы, которые он и не умел решать, так, как не был архитектором. Все его силы уходили на построение грамотного процесса руководства своими сотрудниками. Ведь он являлся сторонником новой навязываемой повсеместно «технологией» управления проектной мастерской, которая заключалась в отправке распоряжений через Outlook. Это экономило время, силы, и, что самое главное, увеличившееся расстояние между разбросанным по всему институту большим числом сотрудников, увеличило и его собственные размеры. Он, как-то возмужал, стал выглядеть старше своих неполных сорока лет, прибавив, вместе с выросшим брюшком, еще лет десять к стажу.
Сама архитектура его не интересовала, а всем остальным можно было руководить и через сеть. Сидячий образ жизни, еще больше поднял его статус, в глазах Правовой, в кабинете которой и происходили теперь их творческие встречи. Как ещё можно было назвать те диалоги, между руководителем мастерской без подобающего образования, и человеком, исполняющим роль главного инженера, с такими же проблемами. Другие мастерские больше не составляли конкуренции Хазанову. Иногда приглашались смежники и несравненная, правая рука Правовой - Ответняк. Пригревшись возле ВРИО, она помогала придать серьезность и важность, мероприятию, так как тоже исполняла роль, вместе с Правовой, но попроще - комплексного ГИПа. Не являясь реальными персонажами, они не застали то время, когда вместо актёров присутствовали настоящие люди.
Вся эта труппа давала теперь камерные спектакли, оттачивая роли перед тем, как попасть на большую сцену. Смежники подсказывали текст в случае если кто-то забывал.
Саша видел в данной структуре большие преспективы. Она постепенно охватывала и все другие сферы. Те, кто принимал её, словно мелкие трещинки на стене, стремительно разрастаясь и множась, способствовали началу, крушащему всё на своём пути, разрушению.
Завалюк пошёл дальше в своём нелёгком «актёрском» деле и, к тому времени уже обзавёлся целым отделом, подчинённых, став старшим и самым «комплексным» из них, умея «держать» зал в одиночку.
Потеряв смысл в полученных профессиональных знаниях, Саша приобрел вовсе ненужный ему покой. Лишь изредка его дергали на какие-то совещания, как что-то ещё помнящего в том, что он когда-то делал, способного не сыграть роль, как актер, а прожить её, как реальный персонаж.
Арканин вёл авторский надзор по конноспортивному комплексу, который достался ему ещё от Красавиной. Храмовый комплекс на триста прихожан по Носовихинскому шоссе пока ещё не строился. ГАПом, по этим объектам, была Биатриса Михайловна, переведенная во вторую мастерскую.
Саша, остался привязанным к этим объектам, как возможный главный архитектор второй мастерской, и как руководитель седьмой, не до конца расформированной мастерской, вместе с конструкторами.
Неожиданно свалилась ещё одна работа, переданная ранее Венеровой на сторону, по просьбе, кого-то из москомархитектуры; поликлиника на триста посещений в сутки, на Скотопрогонной улице, которую начинал Абрикосов. Теперь это было запроектированное совсем по-другому, здание. Новым проектировщикам не удалось пройти с поликлиникой экспертизу, поэтому, она была отдана назад, первоначальным авторам, на доработку. На такие правильные решения, способен был только руководитель, не имеющий никакого отношения к проектированию, заискиивающий перед вышестоящим руководством.
Иными словами, в мужественной и непростой борьбе за сроки проектирования Венеровой удавалось добиваться потрясающих результатов. Она, волшебным образом, усложняла процесс, доводя до абсурда сам смысл работы, которая теперь уже вызывала одно отвращение и ненависть у исполнителей. Тем самым приработок от выпущенного проекта уходил в минус, и без того маленькие зарплаты платились людям из других, более денежных объектов. Таким даром распределения работ сейчас обладают многие. Для этого надо, как минимум ничего не бояться. А уже на втором месте после отсутствия страха, обладать решительностью и беспощадностью.
Но, видимо все же понимая, что самой ей не справится со всем тем, доведенным до полного провала производством, Венерова, лихорадочно пыталась искать своих новых замов, при этом прислушиваясь к мнению окружающих её, таких же, как и она менеджеров высшего звена.
Поэтому, каждый следующий зам «радовал» своими неординарными способностями.
Давыденко была рада тому, что у неё теперь есть свои архитекторы, и мастерская, в которой её все же сделали руководителем, теперь полноценна. Это был человек, несмотря на все те пертурбации, которые происходили с остатками её мастерской, расчитывающий на чудо. Она надеялась, что чёрно-белая зебра жизни, всё же обернётся к ней своей белой стороной. Но это не происходило, и тогда она, как человек, верящий в сказки, шла к руководству, ещё надеясь на его возможности, на деле, ничего не получая в ответ.
* * *
И, как всегда бывает в таких случаях, именно в это время Саше позвонил его старый приятель, с которым лет пятнадцать назад они провернули столько халтур, что забыть этот этап в жизни теперь было очень сложно. Тогда Саша, как раз становился, как самостоятельный архитектор, и такого рода работа требовалась ему для оттачивания опыта принятия самостоятельных решений, без руководителя, которым над ним тогда был Надеждин.
- Привет Саша, не узнаешь? Это я Артур, - сказал он, позвонив на Сашин мобильный.
- Привет! Слушай, наверно лет пять я о тебе ничего не слышал. Последнее, где ты был, это зам генерального по бизнесу.
- Да, тут уже столько всего было. Слушай, я тебе по делу. У меня мало сейчас времени. Понимаешь я в ПИКах теперь работаю. Ну, как-то примерно так же называется должность. Но дело не в этом. Тут нужны проектировщики на ДОУ, причем срочно. Ты бы пошел?
- Да. Но мне хотелось бы остаться ближе к своей должности. Я понимаю, что руководители мастерских сейчас отживают своё, как класс, но хотя бы старшим ГАПом?
- Ну, наверно, как раз, что-то такое и нужно им, - подтвердил Сашину надежду Артур.
- Хорошо, тогда давай договариваться.
- Слушай, а ты, когда можешь?
- Да хоть сейчас, - радостно сказал Саша.
- Нет, понимаешь сейчас Андрей Анатольевич занят. Это генеральный директор нового направления по ДОУ, - сказал Артур, и стал с кем-то шептаться. И Саше почему-то показалось, что это сам Андрей Анатольевич.
- Ну, давай сейчас прямо. Час тебе хватит? – видимо согласовав с ним время, ответил Артур.
- Да. ПИК же на Баррикадной сидит? Я там у вас бывал по работе, может год, или полтора назад.
- И партфолио возьми обязательно, или буклеты с ДОУ. Резюме есть у тебя?
- Резюме старое. Не обновлял. Только на днях решил бежать.
- Тогда буклеты бери. Но не все, а с детскими садами и школами. Возьми те, что сам считаешь лучшими.
- Возьму. Пропуск сделай мне.
- Хорошо. В пятнадцать ноль, ноль, ждем.
- Добрый день, - сказал Саша Андрею Анатольевичу, который искал архитекторов с большим опытом проектирования детских, дошкольных учреждений.
- Добрый день. Проходите, садитесь, пожалуйста, - предложил ему он.
Саша послушно прошёл к его столу и сел на предложенное место.
В кабинете их было трое. Третьим был Артур, работающий теперь в ПИКах одним из множества технических директоров. Встретив Сашу у лифта, Артур успел рассказать об этой новой своей должности. Теперь он постоянно разъезжал по нашей огромной стране в поисках дешёвой рабочей силы, тут же, в случае её нахождения бросаемой на проектирование новых и новых архитектурных концепций проектов. Так, как рабочее проектирование в Москве уже практически некому было делать.
Андрю Анатольевич выглядел лет на сорок пять, а то и больше. Он уже начинал лысеть, и у него проявлялся обещающий большие перспективы, животик. Мелкий лоб, пустые, холодные, серые глаза, всё на его лице говорило о уме и непримиримости к так надоевшим бестолковым и никчёмным предложениям со стороны таких низкоквалифицированных архитекторов, как все те, с которыми приходилось работать прежде. Саша знал от Артура, что Андрейке, как ему его почему-то очень хотелось называть, исполнилось только двадцать три года, и эта должность досталась ему в приданое от выгодного брака.
- Андрей, это Саша, я тебе говорил о нем. Он руководитель мастерской, которая собственно и проектировала все детские сады и школы в Москве. Он там уже три года.
- Саша, понимаете, дело в том, что нам нужен именно такой специалист как вы. Мы хотим расширять свои возможности проектирования. Как вы знаете, тут проектируют жилье, и теперь нам нужны школы с детскими садиками, для новых жилых микрорайонов. Я сам архитектор и хорошо понимаю, что такое экономное проектирование.
- «Ага, конечно, он такой же архитектор, как я староста храма» - подумал Саша и сказал:
- Очень хорошо. Вот мои проекты, - положил он на стол взятые с собой буклеты ДОУ и школ.
Все они были сделаны в ногу со временем, в самом дешёвом исполнении. С вентилируемыми фасадами, и простыми планировками, доведенными до идеала, с учетом муниципального финансирования. Эти проекты были согласованы у главного архитектора Москвы и даже некоторые из них не просто устраивали его, но при этом даже нравились. Более того, о них хорошо отзывалась заместитель председателя комитета по образованию, а заслужить внимание этой взбалмошной женщины, вообще практически невозможно.
Бегло просмотрев все то, что Саша принес, он отложил буклеты в сторону, сказав с тяжким вздохом:
- Все очень дорого! Очень дорого!
- Но тут всё самое дешевое. Монолитное, каркасное здание, с заполнением наружных стен пенобетонными блоками, и вентилируемые фасады с облицовкой керамогранитом. Куда дешевле? Даже нержавейки на ограждениях нет, - попытался оправдаться Саша, зная, что это уже самое последнее дело, когда говоришь с «профессионалом».
- Понимаете, надо делать модульный монолит, - вдруг ошарашил он Сашу.
- Как это? – не понял он.
- Монолитный блок, с групповыми, и само ядро, с актовым и спортивным залом, вместе со столовой. Все это компонуется потом при привязке так, как этого требует генплан, - продолжал ошарашивать он его и дальше.
- Да, но ведь придется армировать и выпускать опалубочные чертежи при новой блокировке практически заново, плюс вся вентиляция, каждый раз новая, и канализация, и электрика. Все это шило на мыло, - сделал вывод Саша, и видимо тем самым подписал себе смертный приговор. Ибо зачем нужны люди, спорящие с руководителем.
- Нет, эти решения все уже давно используются в северной Европе, и полностью оправдали себя, как самые дешёвые и быстро возводимые. Я буду стоять насмерть в претворении их в жизнь. Да и с руководством у меня уже все согласовано, - показал он свой организаторский талант.
- Хорошо, как скажете. Тем более, если с руководством согласовано, то может это и так. Я не работал в северной Европе, - попытался подыграть ему Саша. Но, видимо уже было поздно, что-либо переигрывать в его взглядах.
- Хорошо, мы подумаем над вашей кандидатурой. На какую должность вы бы хотели к нам придти? – закруглил он прения.
- Я работаю начальником проектной мастерской, - начал, было Саша, словно его уже уводили по больничному коридору психиатрической лечебницы, в сторону палаты, где его уже ждал Наполеон.
- У нас свободны вакансии архитектора третьей категории, или на крайний случай ведущего. Можем, конечно, подумать о ГАПе, но это только с испытательным сроком, - закруглил окончательно и бесповоротно он.
Саша задумчиво посмотрел на Артура, а тот, в свою очередь вдруг заинтересовался чем-то важным в небе за окном.
- Хорошо. Спасибо за предоставленное внимание. Я могу идти?
- Идите, я все сказал, - поставил точку Андрей Анатольевич.
Вообще то, что интересно одному, совершенно непонятно и непостижимо другому. И если человек понимает то, чем он руководит, то и людей он набирает нужных, добивающихся того результата, который от них хочет. Если же человек поставлен просто для заполнения пространства на кресле в пустующем до его прихода кабинете, то и те люди, которых он набрал, также будут заполнять собой пространство на своих местах.
Это всё равно, что машина гаражного хранения, которую покупают только для того, чтобы гараж не пропадал даром. А так, он вроде и заполнен, и машина куплена.
Выходя из кабинета Андрея Анатольевича, Саша чуть было не столкнулся с Каспаровым, который стремительно, но в глубокой задумчивости, шёл мимо него, меряя землю крупными шагами, держа в руках длинные рулоны чертежей. Саша прижался к стенке, и уже оттуда поздоровался:
- Привет Эвклид.
- Ой Саш привет! Ты чего тут делаешь?
- К вам на работу устраиваюсь.
- Да ладно? И кем?
- Думал руководителем каким-то на новое направление. Но, похоже, что и ГАПом не возьмут, - грустно сказал Саша.
- Да ладно!? Они, что совсем уже охерели!?
- А, как ты тут? Тебе нравится?
- Тяжело тут. Работы много. В девять ухожу каждый день.
- Так ты, наверно в десять и приходишь? – с хитрой улыбкой, вспоминая вторую мастерскую, спросил Саша.
- Нет. Пол одиннадцатого. Но, все равно, тут очень тяжело.
- Но, и платят соответственно, раза в два больше, чем у нас было?
- Да. Платят больше. Но тут нет архитектуры. Не до неё. Точнее, нам на стороне креативная молодежь её рисует за большие деньги.
- Понятно, а ты кто здесь тогда? – спросил Саша, искренне не понимая, кем он здесь может работать, если не ГАПом.
- ГАП я здесь.
- ГАП? А архитектуру всю на стороне рисуют? – не понял такого расклада Саша.
- Да Саш. Теперь так везде. Ты просто засиделся у себя в институте. Сейчас другие времена. Все изменилось. Ладно, я побежал. Тут все бегом. Не успеваем, - сказал он и пожав руку Саше, побежал дальше, вдоль края обширного пространства опен спейса.
- А за кем вы гонитесь? – попытался пошутить Саша ему вдогонку.
- А!? Что? Не слышно тут, - ответил, остановившись на мгновение и повернувшись в его сторону Каспаров.
- Да ничего. Это я так. Беги, беги, а то не успеешь! - сказал Саша, пожалев о том, что попытался пошутить со своим бывшим сотрудником таким нелепым, и не понятым для него, образом.
Этот поход послужил для Саши хорошим уроком. Он задумался о том, что для того чтобы куда-то устроиться нужна не простая рука, а очень волосатая, которой у него пока не было. Но, как же тогда удалось это проделать Каспарову? Подумал он. И ответ тут напрашивался один – «рука». Причем сильно волосатая. Но, даже и она не смогла помочь ему так, чтобы сохранить в его должности то, самое главное, ради чего он и пошёл учиться в архитектурный институт – творчество.