Жарким летом 1980 г. я решил по пути с Урала заглянуть на Украину. Человек я был молодой, время и деньги, хотя и немного, у меня были, билеты на поезд стоили недорого, а посмотреть страну интересно. Купил в дорогу булку хлеба, килограмм огурцов по 40 коп. и отправился в путь-дорогу. Не варёную же колбасу брать с собой в жару! А куриц тогда в магазинах было днём с огнём не найти.
Во время проведения Олимпиады Москва не принимала транзитных пассажиров, пересадка осуществлялась на одной из пригородных станций. Это был относительно небольшой вокзал, явно не московский по размерам, но мне это было безразлично. Билет у меня был оплачен до конца, нужно было только его прокомпостировать.
Но в кассах не было свободных мест на поезда, идущие в южном направлении. Простоял с час в конце длинной очереди; смотрю — народ незаметно тает. Вышел на перрон, а там поезда отходят каждые 20 минут. Вошёл в вагон, проводница впустила и посоветовала вещи поставить на полку и немного погулять по вагонам.
Поезд отправился. Я не стал оставлять "вещи" (почти пустую сумку), а отправился гулять; переночевал, где Бог послал (на полке, разумеется), а утром был уже на месте.
Вагон шёл полупустой. Я был уверен, что и во всех предыдущих поездах мест был полно, но в кассе билетов "не было". Вот такая была на железной дороге, да и во всём СССР, бухгалтерия: один пишем, два на ум пошло, как выражался популярный в то время юморист А. Райкин.
Побывал в Кривом Роге. Город растянулся на географической карте с севера на юг в виде полумесяца (или рога), как уверяют местные жители, на 120 км; в реальности, наверное, меньше. Занятие основной части жителей города — разработка залежей железной руды в районе города.
Если в центрах города (как, например, Терни) высятся современные пятиэтажки, то по дороге между ними можно было увидеть небольшие хутора с хатами, крытыми, как и в древности, камышом, что меня поразило. Сельские жители мирно трудятся под жарким солнцем на своих участках земли. Идиллическая картина!
Следующим пунктом был город Запорожье. Когда-то здесь существовала девственная природа (наверное, где-то здесь располагалась Запорожская Сечь), в советское же время город превратился в крупный индустриальный центр. Можно было полюбоваться густыми клубами оражевого дыма, поднимающегося в небо из высоких труб металлургического завода буквально в двух шагах от центра.
В Магнитогорске таких труб было много больше, соответственно, и дыма больше, но комбинат расположен на левом берегу реки Урал, а город — на правом, с наветренной стороны; но иногда ветер меняет направление на противоположное.
И, как и Магниторск, Запорожье являлся экологически грязным городом, опасным для жизни. Неподходящее место для проживания.
Много таких экологически вредных городов существовало на территории СССР, например, Карабаш Челябинской обл или Череповец; Ревда Свердловской обл со своим медеплавильным заводом ничуть не хуже (или не лучше).
Переезжая с места на место, однажды ночевал в ж/д гостинице, устроенной в пассажирском вагоне. Заплатил рубль за ночлег, устроился на полке и спишь! Только никуда не едешь.
И ещё нельзя не упомянуть о моём посещении города Жёлтые Воды.
Жёлтые Воды расположены на берегу реки Жёлтая, небольшой по численности городок.
Отстроенный в советское время, город имеет прямоугольную планировку. Протяжённость города, образно говоря, три шага в длину и два в ширину. Город уютный, тихий, ухоженный. Понравился прекрасный стадион при въезде в город.
Для работающих на добыче и обогащении урановой руды мужчин выход на пенсию предусмотрен в 45 лет (если кому повезёт дожить до столь почтенного возраста).
Изобилие продуктов питания в продовольственных магазинах города меня ничуть не удивило — вся Украина в советское время снабжалась лучше, чем нищая Россия. На мой неискушённый взгляд, такое же изобилие царило в магазинах одежды и обуви.
Думаю, что многие жители с окрестных территорий приезжали сюда за "шмотками".
Но я не фарцовщик, да и фарцовка по закону каралась советским судом — самым гуманным, но справедливым.
Не так давно в моём общежитии один парень торговал импортной жвачкой и соломенными шляпами. Однажды старшекурсники пришли и забрали у незадачливого фарцовщика весь его товар. И пожаловаться на "беспредел" некому — не в милицию же обращаться! Спасибо хоть, что не поколотили — студенту нельзя драться, иначе, как и Володя Ульянов в своё время, мигом вылетишь из "университета" "за крамолу" и обуешь солдатские сапоги.
А технический ВУЗ за плечами давал в советское время надёжный хлеб. Знакомый парень, закончивший институт два года назад, зашёл к нам в общежитие. Рассказывал: "Ну, что, семьсот рэ в месяц я имею". Для нас, получающих в месяц 40-50 рублей стипендии, это была фантастическая сумма. На прощание подарил нам по значку города Железногорска Илимского.
Насчёт фарцовки и спекуляции. В начале 90-х возле продовольственного магазина парнишка лет 16-ти продавал из ящика водку (скорее всего, палёную) и продавал её по завышенной цене; в магазине тогда долгое время водки не было в продаже. Но фарцовка (или спекуляция) была уже разрешена. Было понятно, что мальчишка находился под надзором более серьёзных товарищей, и обидеть его было нельзя.
Год или два до этого во время дежурства по цеху я задержал этого парнишку и сдал его милиции за нахождение на террритории промплощадки в ночное время и пыпытку вскрыть топором закрытые на замок ящики — неизвестно ведь, что он мог ещё накуролесить! На его счастье, цеху не был причинён материальный ущерб, а парнишку просто взяли под надзор в милиции (если он уже не был под надзором).
Но вернусь к моему пребыванию в Жёлтых Водах.
В 1980 году у нас на Южном Урале в продаже не было обыкновенных носков (а в прошлом, 1979-м, некоторое время в продаже не было лампочек, сигарет и папирос)!
Мои родители совсем поизносились, вот я и купил в Жёлтых Водах сразу 30 пар синтетических носков и отправил их домой посылкой — товар не портящийся, хватит и родителям и, возможно, и мне, и моим внукам; неизвестно ведь, что нас ждёт впереди, на пути строительства коммунизма; не исключено, что в лаптях и обмотках будем щеголять — столько много голодных друзей у нас было по всему миру — даже больше, чем сейчас у России.
Однажды один мужик пожаловался в сельской бане, что вот, 60 лет Советской власти, полмира кормим, а он в кирзовых сапогах ходит. Другой засмеялся: "Ты радуйся, что мы ещё полмира кормим! Вот когда будем весь мир кормить, в лаптях ходить будешь!"
В конце 80-х так и случилось, как я предвидел: из продажи исчезли и продукты питания, и одежда с обувью, и многое другое. Говорили, что многие вытащили из кладовок старые вещи и дали им "вторую жизнь".
Не так давно, в конце 70-х, неожиданно пошла мода на полушубки из овчины. Ввиду отсутствия импортных, молодёжь вытаскивала из чуланов старые, нередко облезлые, отечественные полушубки. Судя по внешнему виду этих полушубков, в них родители молодых людей навоз в сараях чистили, а теперь молодёжь в них красуется. Мода!
Пунктом моего назначения был Курск — огромный старинный русский город. Понравился красивый храм на берегу Сейма с большим куполом (как я позже выяснил, по-видимому, Знаменский кафедральный собор).
Посмотрел в кинотеатре только что вышедший на экраны фильм "Экипаж". Фильм произвёл сильное впечатление.
Перед началом сеанса в фойе кинотеатра некий худощавый гражданин лет 30 пожаловался на низкую культуру в городе, вследствие чего перед фильмом даже нельзя пивка попить! Это ужасно! Вот в Москве, вспоминал он с тоской, там культура: в кинотеатре можно и пивка купить (и винишка тяпнуть, добавил я мысленно).
Всё ясно — один из высланных из Москвы за 101-й километр на период предстоящей Олимпиады бомжей, проституток и прочего "цвета" советского общества.
В столовой оказался за одним столом с худенькой, культурного вида пожилой женщиной лет 60, которая разливала первые и раскладывала вторые блюда по бидончикам. Бабушка с горечью рассказала, что всю жизнь отработала учительницей, теперь на пенсии. В магазинах ничего нет, готовить не из чего, вот она и приходит в столовую и покупает сразу по нескольку порций первого и второго.
Осталось только посочувствовать бабушке.
А между тем СССР находился на пике расцвета социализма; в Москве этим летом проводилась Олимпиада, которая должна была продемонстрировать всему миру примущества самого справедливого и гуманного социалистического общества; правда, западные страны Олимпиаду бойкотировали, США устроили у себя дома весьма скромные двухдневные «альтернативные игры».
В это же время советские солдаты с буквами СА на погонах помогали братьям-афганцам строить социализм — участвовали в севе и уборке урожая, строили мосты и дороги, школы и больницы (так нам сообщали в газетах); а религиозно настроенные душманы не желали своей стране мира и процветания, были недовольны бескорыстной советской помощью и исподтишка убивали советских солдат; последним также пришлось взяться за оружие, хорошо ещё, что оружие с собой догадались прихватить.
Вот было бы делов, если бы десятки тысяч советских солдат прибыли в Афганистан "на уборочную" без оружия, как это практиковалось в СССР! Ведь нам говорили, что они приехали туда с гуманной миссией — мужиков пивом угощать, бабам дарить цветы, а дитям — мороженое.
Одна женщина возмущённо рассказывала, что местные днём прикидываются мирными жителями, а ночью взрывают и убивают. Я ответил, что так же в войну действовали и советские партизаны. Если, допустим, к нам сейчас китайцы нахлынут, кто им обрадуется? Женщина с удивлением посмотрела на меня; видимо, ей такая простая мысль и в голову не приходила.
А потом я прибыл в город Железногорск, расположенный близ реки Свапа; здесь и трудоустроился. Начался очередной этап моей жизни.
Позднее, на субботнике по уборке просеки под ЛЭП, местный житель показал нам большой старый дуб, на ветвях которого в войну вешали полицаев.
Само собой, участвовал я и в уборке "буряков". Работница отдела кадров с возмущением рассказывала, что работниц из отдела поочерёдно отправляют на уборку, а поступающих на работу — полные коридоры.
"Бардак! — возмущённо заключила она. — Какая от меня, слабой женщины, польза здесь, на поле? Народ неделями не может трудоустроиться! А виноватыми, как всегда, остаёмся мы!"
Ну, просто беда!
На 7 Ноября жителей Железногорска осчастливили: в магазины "выбросили" муку и отпускали по два килограмма на... Слово "рыло" звучит некрасиво, недостойно советского человека, строящего светлое коммунистическое будущее; скажу так: на лицо.
За мукой стояли очереди, как, наверное, в войну. Но сознательные граждане не роптали, все понимали: откуда же взяться в Курской области муке!? Это же вам не Америка какая-нибудь, где капиталисты кровь из трудящихся пьют, а СССР с самой высшей в мире производительностью труда!
Наверное, к великому празднику опять закупили в США или в Канаде зерно, дабы порадовать советских трудящихся. Тогда мы закупали за границей ежегодно до 40 и больше миллионов тонн хлеба. Вот и вышло по два кэгэ муки на лицо.
Во время моего проживания в Железногорске случилась со мной одна история. Понадобилось мне как-то по делам съездить в Москву; надо было успеть в короткий выходной продолжительностью 48 часов. Сказал о своей поездке оператору смены.
Та попросила купить ей два килограмма шоколадных конфет и две палки колбасы —понятно, что в Железногорске, промышленном городе, ничего этого в продаже не было.
Конфеты я купил беспрепятственно. А вот палками колбасу не отпускали, отрезали только полпалки. Делать нечего — сначала я подходил к продавцу, та отрезала мне полпалки, взвешивала, и я шёл в кассу. И так четыре раза, благо, в магазине народа не было, и стоять в очередях мне не пришлось. Заказ выполнил.
До этого мой товарищ также ездил в Москву, так ему одна заказала купить 50 банок тушёнки, другой — гантели. Поскольку заказчик был не малых размеров, то и гантели ему, видимо, требовались немалые по весу. Уж не помню, как выполнял мой товарищ этот заказ.
В Железногорске я за зиму перчаток не надевал — не было в этом нужды. А вернулся на Урал, начало уши щипать от мороза, пришлось уши у шапки опустить. И сразу же, проходя мимо магазина, услышал такое родное, знакомое: "Мужик, дай 20 копеек! На бутылку не хватает!"
Дал, конечно, — как не выручить земляка!
На сей оптимистичной волне и заканчиваю свой отчёт о путешествии.