- Саша я не могу с ней больше работать! Она все время предлагает мне свои решения! – пожаловалась Марина, войдя в комнату к Саше, прямо с порога.
- Кто она? Что предлагает? – ничего не понял Саша.
- Алиса. Я не могу с ней больше.
- Марин, мы с тобой уже говорили на эту тему, ещё, когда ты перевелась в четвертую мастерскую и стала ГАПом.
- Ну, говорили, и что? Что с того-то? Я не могу с ней справиться! Это какой-то неудержимый, и не управляемый человек!
- А ты не спорь с ней. Пусть сама убедится в том, что не права.
- Но, она же не права! Что я буду с ней нянчиться? Она обязана признать свои ошибки!
- Марина, эта Алиса творчесский человек, как и ты, и то, что у неё такой характер, никто не виноват. Точнее виновата Работенко, в том, что позволяла слишком много этим детям. Даже правильнее всего будет сказать Опле. Именно она создала этот творческий оазис. Ошибки, наделанные этими юными, наделенными привилегиями архитекторами, нам всем теперь и приходится исправлять! - сам теперь уже завелся Саша.
- Да, но почему именно мы должны их разгребать? В чем мы виноваты? – возмутилась ещё больше Марина.
- А потому, что мы сильнее. Мы более стойкие. И нас просто так не проведёшь вокруг пальца. Вот посмотри сама, Райкина пережили, Чебыркулеву, Раскурова, осталась самая малость – Развалов. Но, этот так просто не дастся. За ним сама Венерова стоит.
- А вообще, как все жё нам хорошо было с Артамонычем, как бы ты его ни ругал.
- Да. И я теперь тоже так считаю.
- Вот почему они сейчас так же, как и он руководить не могут?
- Марин, да забудь ты про эти времена. Долгий это разговор. Да и объяснений этому я уже не вижу, если честно. А Алису ты победишь, если воевать с ней перестанешь. Ей общение нужно. Потом молодая она очень, не почувствовала всей той субординации, которая присутствует среди проектировщиков. Попала сразу в элитные части войска. Но она смелая очень. Одна пойма Москвы реки чего стоит, да и конноспортивный комплекс, который, я чувствую, мы ещё лет десять будем вспоминать в кошмарных снах.
Ой, Александр Александрович, здравствуйте. К вам Марина заходила? – спросиля Сашу, Алиса, в тот момент, когда он только что распрощавшись с Зайцевой, вышел в коридор.
- Да. Только ушла. А, что там у вас происходит?
- Ничего страшного. Я не знаю, что мне делать. Марина такая строгая, оказывается! Я, конечно не права, но так, как она со мной себя повела, тоже нельзя! - пожаловалась взволнованная Алиса.
- Я сказал ей свое мнение. Она не права. Но, и ты тоже обязана ей подчиняться, и не жаловаться мне.
- Я нисколечко не жалуюсь. Просто она мне сказала, что ничего моего делать не будет, - практически со слезами на глазах, произнесла Алиса.
- Правильно. Может у тебя там совершенно не то, что надо?
- То! То! Ещё как-то! Вот смотрите сами! – сказав это она, протянув ему руку с скрученными в трубку листочками, скрываемую за спиной до подходящего момента, который сейчас и наступил.
Саша взял из её рук свёрток и, развернув его, стал разглядывать компьютерные картинки фасадов. Алиса же смущённо отошла в сторону, превратившись в сплошной комок нервов.
- Нормальные фасады. Но так строить нельзя.
- Но, почему-у-у!? – с особым ударением на букву «у», произнесла Алиса. Тем самым, как бы растянув окончание этого вопроса в продолжительный звук, напоминающий гудок паровоза.
- Потому, что у тебя очень красивые окна, но на них совершенно не прорисовано открывание, - высказал свой приговор Саша.
- Но я нарисую.
- Дело в том, что если врисовать тут везде форточки, которые требуются в ДОУ, в каждом окне, то сама концепция ухудшится. А это приведет к перерисовыванию окон, что, в свою очередь потянет поиск новых решений, - добил несдающегося противника Саша.
Алиса молча взяла у него из рук листочки с цветными картинками фасадов, и удалилась из Сашиного аквариума.
* * *
- Саша, зайди ко мне, - сказал Развалов Саше, позвонив к нему на телефон своим мужественным голосом.
Ничего хорошего от этого человека Саша уже не ждал, да и способен ли он был на хорошее?
К тому моменту он и сам пострадал от Венеровой. По институту ходили даже слухи, что он написал заявление об увольнении. Это до чего же нужно было довести человека, чтобы он добровольно отказался от такого хлебного, теплого местечка?
Видимо между ними действительно произошла какая-то серьезная размолвка. Поговаривали, что причиной этому была его глупость. Но, разве мог человек, занимающий такую должность быть глупым?
Саша слышал из проверенного источника, что, якобы, когда Венерова была в своем внеочередном, и довольно внезапном отпуске, на штаб, который проходил один раз в неделю, в департаменте по строительству должен был идти вместо неё мальчик Петя.
Он и раньше ходил туда, и ему легко удавалось там выйти сухим из воды, всегда попадая своим ответом в точку.
Саша знал все эти штабы. Сам, как-то ходил туда вместе с Лышкиным, у которого внезапно в самый ответственный момент, перед его докладом, прорвало дома трубу в туалете, о чём тот узнал по внезапному звонку на свой мобильный телефон, и докладывать пришлось Саше, благо, в воспитательных целях Лышкин взял его с собой.
Развалов никого не брал с собой, так, как боялся делиться своей работой, больше всего боясь, что кто-то окажется умнее. Но, как он просчитался в тот день, знал только он и Венерова, которая, в отличие от него, всё же верила в возможность того, что могут быть толковые люди, не умнее её, разумеется.
Что он сказал не так, и как она с ним разговаривала – науке не известно. Но, любой сотрудник, хоть слегка знающий, что она собой представляет, мог спокойно представить себе всю эту беседу.
Саша понимал, что всё это, конечно шантаж со стороны Развалова, по отношению к Венеровой. Мальчик просто надулся на неё. Ведь она слегка пожурила его. И не так обидно ему было выслушивать этот крик, ведь он её знал давно, по совместному разрушению моспроекта, как то, само обвинение в идиотизме, которое она ему предъявила. Ещё бы! Он, такой честный, храбрый, беспощадный человек, и вдруг - идиот! Это так сильно задело его самолюбие, что он даже написал заявление об увольнении, усомнившись в справедливости применённого ей термина по отношению к нему.
Развалов знал, что Венерова нигде не сможет найти такого верного пса, готового исполнить любую её волю. Поэтому позволил себе такую шалость. Чтобы заставить свою госпожу сменить свой тон по отношению к нему. И он оказался прав. Она извинилась, но обещала, что больше никогда не будет посылать его на штаб.
- Привет Саш, - поздоровался Развалов, не спрашивая его при этом, как бывало раньше: - «Как дела?»
- Здравствуйте Петр Ильич, - ответил Саша, догадываясь, что сейчас его будут о чем-то просить.
Саша заметил, что в кабинете сидит еще Дедова, комплексный ГИП, с которой он ещё не работал, но слышал, что она относится к своей работе честно, и вникает в сам процесс.
- Здравствуйте Катерина, - поздоровался он и с ней.
- Добрый день Александр Александрович.
- Понимаешь, тут такое дело. Первая мастерская из моспроекта сделала для патриарха дом причта в его резиденции, а он ему не нравится. Надо сделать. Аистов богадельню развёл у себя. Не получается у них, так, как патриарху хочется. Вот всё, что его люди наработали. Посмотри, - сказал он, и положил на стол, перед Сашей буклет с длинным, похожим на барак, изображением на обложке.
Саша взял буклет в руки и начал листать. Из представленной в нём информации ему стало ясно, что на уже существующее здание какого-то сарая, надстраивается полноценный и мансардный этажи.
- А вы, я так понимаю комплексный ГИП, по этому объекту? – спросил Дедову Саша.
- Да. Я возила его к патриарху. Он говорит, что ему хотелось бы, чтобы это здание гармонировало со всей окружающей застройкой. А она там, мягко говоря, канареечная.
- Да, это видно из буклета. Но, я знаю, что надо сделать! - сказал, уверенно Саша.
- Только не меняйте планировки, пожалуйста. Они утверждены, - попросила его Дедова.
- Хорошо. Да, это и не нужно. Только вот, кто делать будет? – спросил Развалова Саша.
Петя посмотрел на него долгим, не мигающим взглядом, который словно бы говорил сам за себя:
- «А ты, что сам не выкрутишься?»
- Я не умею в 3D чертить, - сказал Саша, - посмотрел прямо в глаза Развалову, совершенно не понимая того, что происходит. Сначала у него отбирают людей, разрушают всю наработанную им структуру проектирования. Лишают архитекторов, которые умеют делать обьёмные картинки, с которыми он наладил идеальную работу, создав с годами неповторимый микроклимат взаимопонимания и творчества. И теперь просят выкрутиться как-нибудь, побираясь по мастерским, причём ещё и с высоким по уровню результатом!
- Людей у меня нет, - сказал, как отрезал Развалов.
- Если вы не против, можно я по понятиям, но от вашего имени, со своими бывшими, теми, кто теперь во второй мастерской работает, сделаю предложение по фасадам? – спросил разрешения Саша у виновника создания данной ситуации, так, словно он сам был виноват в том, что, чтобы спасти честь института вынужден просить на это разрешение.
Его тон, понравился справедливому и умному руководителю. Ведь в его словах звучал сразу же и ответ на его вопрос. Саша теперь выкручивался не как раньше, с коллективом. Он должен был учиться это делать в одиночку. Это ли не новый уровень работы, к которому так умело подвёл его Петя!?
А у руководства можно просить только то, что уже и так есть, ни в коем случае не напрягая мозг начальника принятием ответственных решений, ведь он, будучи занят множеством безответственных дел, может перегреться, а в некоторых случаях даже и сломаться. А что тогда делать? Тогда беда! Некому будет продолжать этот сложный, начатый с таким трудом, путь разрушения, созданного ранее, до него, другими, более низкими в своем развитии цивилизациями.
- Конечно можно Саша, - ответил ему, обрадовавшись такому лёгкому выходу из сложной ситуации, мальчик Петя.
- Кстати, забыл тебе сказать, что твой храмовый комплекс на девятьсот прихожан, если считать по понятиям, то оказался самым лучшим. Но, а если по итогам конкурса, то, конечно же, победил тот храм, который нарисовал бывший директор моспроекта. Да ты наверно видел его в интернете? Батурин не мог не участвовать в нём. Он нарисовал, а вычертили люди из мастерской Аистова. Неплохо получилось у них. Но твой храм лучше и дешевле. На него будет спрос, если что, - первый раз похвалил Сашу Развалов.
* * *
Биатриса Михайловна я к вам с новой работой, - ворвался в комнату к ГАПу, не поздоровавшись Саша.
Он уже не раз заходил к ним в этот день.
Ещё до того, как Лукин, был отправлен на пенсию, Саше удалось повысить Биатрису Михайловну. Наверно это был последний человек в холдинге, получивший ГАПа. Нет, конечно же, людей кое-где повышали, но только до определенного уровня. ГАПов и ГИПов брали готовых, со стороны, на уже в два раза большие оклады. Таким образом было проще выжить оставшихся. Руководство не доверяло местным кадрам. Так, постепенно институт переполнялся ни с кем ни здоровающимися подразделениями «элитных» проектировщиков, составляющими теперь треть института.
В бригаде у Биатрисы Михайловны было три с половиной человека. Она сама. Петр, принятый ещё при Райкине и Гарик, чудом принятый на работу, только потому, что измором брал отдел кадров, ранее проработав, с отличными отзывами практику в её же бригаде, но на старый, как у всех тех, кто явно не справлялся с работой – оклад. Половиной человека была, пришедшая чуть раньше после декретного отпуска, работающая на полставки Алла.
- Какой работой? Этого только нам ещё не хватало! У нас и так завал, - ответила Биатриса Михайловна.
- С замечательной работой, для Патриарха.
- Опять вы разыгрываете. Вам никогда нельзя верить! – сказала Биатриса Михайловна.
Я никогда не вру. Просто иногда чуть-чуть иронизирую.
- Вот поэтому вас никогда и не поймешь.
- Нужно сделать дом причта. Точнее его фасады. Первая мастерская Аистова из моспроекта не тянет. Патриарху не понравилось то, что они там наваяли. А нам надо сделать лучше. Вот посмотрите, что они натворили! - сказал он и положил на стол перед всеми сгрудившимися вокруг него сотрудниками на скорую руку сделанный буклет.
В этот момент в комнату вошла Марина, теперь уже сотрудница шестой мастерской. В руках у нее была какая-то только, что распечатанная компьютерная картинка, с фасадами.
- Ой, а что это вы все тут сгрудились вокруг Шумейко? – сказала она.
- Да вот архитектуру вражескую смотрим, - пошутил Петр.
- А понятно, а у меня вот, что есть! - показала она всем фасады детского сада, которые были изображены, на том листочке, с которым вошла в комнату. Это был тот самый ДОУ, который давно, при Красавиной, не имея ещё фасадов, был отдан Правовой в мастерскую Хазанову. На цветных картинках красовались какие-то кусты, деревца, бегали детишки. Они были нанесены на основной, жёлтый цвет фасадов, чёрным, и тем самым создавалось полное впечатление того, что произошёл атомный взрыв, и на оплавленные высокими температурами стены, уцелевшего чудом детского сада нанесло пыль от всего того, что находилось рядом в момент перед ним. Это были дети, деревья, детский садовый инвентарь, всё, всё, всё, что попало под этот испепеляющий огонь взрыва.
Народ бросив рассматривать буклет Аистова, перекинулся на «шедевр» архитектуры, принесенный из шестой мастерской Мариной, выхватив его у неё из рук.
- Марина, где ты взяла эту гадость!? Брось её сейчас же! – сказал весело, с улыбкой Саша.
- Это в шестой ГАПы так рисуют, я под плоттером сейчас случайно нашла, - хихикнув по-детски, сказала Марина.
В комнате наступила гнетущая тишина, словно перед глазами появилось изображение «сеятеля» из «золотого телёнка».
- А помнишь Марин, как Правова не доверяла тебе проектировать блок начальных классов? – спросил Саша, нарушив молчание.
- Да! Точно! Я и забыла совсем. Вот пусть теперь с такими архитекторами работает, раз с тобой не захотела! – вспомнила Марина как Правова боролась за уровень проектирования у них в мастерской, ставя в пример им при каждом удобном случае людей Хазанова.
- Тогда Юлия Наумовна конечно сильно мне потрепала нервы. Я успокаивал её, говорил, что мы вместе с тобой будем работать, что я всё буду проверять и крайний по всем вопросам буду. С большим трудом тогда она согласилась. Ну, ладно. Что уж теперь говорить об этом!
- Интересно, а зачем она тогда так поступала, постоянно хваля его сотрудников? – спросила Марина.
- Сам не понимаю! Может быть он её родственник?
- Чтобы у Правовой был казанский родственник!? Нет, вряд ли.
- Да Марин. Просто ей легче с одноклеточными работать. Меньше проблем. Никто не обманывает, в экспертизу приходит вовремя, не опаздывает. Ешё одна Богодельня.
- Не опаздывает? Ха-ха! Это ты так думаешь! - открыла тайну Марина.
- А, что вы тут разглядываете? – спросила всех Марина, сменив тему.
- Да у нас тут тоже прикольно, но не так, как у тебя. Нужно сделать для патриарха фасады, за первую мастерскую моспроекта. Вот их предложение, - указал Саша на буклет, который теперь разглядывала одна Марина, так, как он был брошен коллективом на столе, потому, что все любовались архитектурным «шедевром», принесённым Мариной.
- И чего будешь делать? – спросила она его, насмотревшись на барак с типовыми окошками в кокошниках, выстроившимися в два ряда точно в соответствии с количеством этажей, и редкими велюксами на мансарде. Навес над крыльцом напоминал своими пропорциями пристроенную таджиками некую конструкцию, отчаянно выдаваемую за архитектуру.
- Я думаю натянуть на этот барак фасады, снятые со здания принадлежащего Французскому посольству на Якиманке, как раз то, что нужно. Псевдорусский стиль. Народу нравится. В этом наша сила. Только благодаря умелому «воровству» и ценят архитекторов, как носителей тайного знания, откуда, и что именно можно украсть, аккуратно сняв с одного здания и надев на другое, слегка изменив пропорцию, и этажность. В этом и состоит наш талант.
- Вы так думаете? – спросила, явно подыгрывая ему Биатриса Михайловна.
- А, как же!? Только так. Все, я пошел воровать архитектуру. До завтра. Но, завтра я приду с решением, и начнем. Готовьтесь к архитектуре прошлого, - весело сказал Саша, уходя от них, но, на пару секунд остановился и добавил к сказанному:
- Кстати, Петр Ильич сказал, что на конкурсе, как он сам считает, лучшим был наш храмовый комплекс на девятьсот прихожан. Хотя, как Петр и находил в интернете, что победил их пятикупольный храм, нарисованный оказывается самим Батуриным, бывшим, смещённым директором моспроекта, который все ещё ходит на работу, в отличие от нашего Пристроева.
- Подождите же Александр Александрович! Куда же вы!? Расскажите поподробнее, - в вдогонку услышал просьбу Биатрисы Михайловны.
- Завтра! Все завтра, - откликнулся он уже из глубины коридора
* * *
- Добрый день Катерина, - поздоровался Саша с комплексным ГИПом, Дедовой.
Сама обстановка комнаты, в которой всегда кипела работа, уже радовала всякого сюда входящего сотрудника института.
- Ага, значит ещё есть загрузка, идут объекты, - думал каждый сюда входящий, видя, как вкалывают все трое девушек, занимающих эту комнату.
Вероника помощник Катерины, постоянно что-то печатала в Word, и отправляла письма через электронную почту, параллельно отвечая на звонки. Евгения, помощник помощника Катерины, была на подхвате, постоянно, относя, или принося к ним в комнату какую-то документацию.
Одним словом, работа кипела.
- А Александр! Добрый день, - только и успела сказать Катерина, как у неё зазвонил мобильный телефон.
- Да, пусть они отправляют. Да, мы ждём… Ничего страшного... Да, всё нормально будет… Да… Мы успеем, - ответила она кому – то.
- Я вас слушаю, - продолжила она с Сашей.
- У меня…
- Алло… Да, я все сделала… Да, ждем… Ага. Ага… Хорошо, хорошо, до завтра. До свидания… Хорошо, - ответила она на городской телефон, и положила трубку.
- У меня всё готово. Вот, я принес, сделано, как буклет, - быстро, быстро, сформулировал Саша, все-таки успев уложиться между завершенным и следующим звонком.
Катерина уже держала в руках снятую трубку городского телефона, чтобы успеть, дослушав Сашу ответить ему очень коротко:
- Хорошо Саша, я всё поняла. Спасибо вам. Я потом вас найду, - протараторила она и ответила в трубку:
- Да. Я. Я вас слушаю. Говорите…