ВАСИЛИЙ ИВАШЕВ
Лето. Чита. 1830 год. Одно окно, у дверей часовой.
Работают на мельницы осужденные.
В глубине у жерновов стоят Николай Басаргин, Петр Муханов, говорят тихо.
- Я нарочно отвел тебя сюда, Николай. – Говорит Муханов, крупный силач с усами. –Послушай, Ивашев готовится сделать большую глупость.
Ивашев сидит с книгой в руке у двери на обрубке дерева.
- Только не смотри в его сторону, - продолжает Муханов.
- Да, я слушаю, что случилось? – Так же тихо спрашивает Басаргин.
- Ивашев вздумал бежать.
- Это розыгрыш? – Шепчет, склонившись Басаргин.
- Нет, это куда серьезнее, чем ты думаешь. Он предусмотрел все. У него есть деньги, карта, припасы. Я, думаю, Николай, тебе следует попробовать отговорить его.
- Но это безумие, он хочет идти на верную гибель.
- Не только он, - подтверждает Муханов, - но тогда и все мы.
- Я постараюсь сделать то, о чем ты просишь. – Басаргин отошел в сторону.
В КАМЕРЕ. Полутьма.
Басаргин, Ивашев, Муханов спит.
- Ивашев, я знаю все о твоем намерении. – Подходит к нему вплотную Басаргин.
- Это нисколько не меняет дела, не пытайся отговорить меня. – Говорит Ивашев с бледным, несколько оплывшим лицом.
- Послушай, Ивашев, именем нашей дружбы прошу тебя отложить исполнение твоего намерения на одну только неделю. В эту неделю обсудим хорошенько твое предприятие,
взвесим хладнокровно le pour et le contre, и если ты останешься при тех же мыслях, то обещаю тебе не препятствовать.
- А если я не соглашусь откладывать на неделю? – Поднял глаза Ивашев и неуверенно посмотрел на Басаргина.
- Если не согласишься, ты заставишь меня сделать из любви к тебе то, чем я гнушаюсь – сейчас попрошу свидания с комендантом и расскажу ему все. Ты знаешь меня довольно, чтобы верить, что я это сделаю.
Ивашев после долгой паузы сказал.
- Хорошо, я даю слово подождать неделю.
У ОГРАДЫ Читинского острога. Заключенные работают в огороде.
Трубецкая сидит на скамеечке у ограды.
Волконская сидит напротив окна в доме, подперев лицо рукой. Из окна виден частокол.
Она позирует Николаю Бестужеву. Он пишет ее портрет.
На ней черное платье, с большим белым воротником.
ГОЛОС ВОЛКОНСКОЙ
Комендант торопился окончание Петровской тюрьмы, с казематами без окон. Ему всюду виделись побеги и пожары.
Аленсандрина, которая получала от своей свекрови тайком много денег, построила себе дом недалеко от этой тюрьмы. Так как нам с Каташей едва хватало на жизнь, то мы и не думали об этом.
КАМЕРА. У ИВАШЕВА.
Он был грустен. Рядом с ним стояли Басаргин и Муханов.
- Больше вам не удастся отговорить меня. Я так решил. – Говорит Ивашев, отводя в сторону взгляд.
- Послушай, Ивашев, ведь три дня только прошло, подумай, тогда ты не сдержишь своего слова.
- Николай, я решил, забудь о нашем договоре. - Несколько резко ответил Ивашев Басаргину.
- Ты забываешь о других, Ивашев, - тихо сказал Петр Муханов. – Подумай.
- Напрасно вы стараетесь переубедить меня. - Ивашев отвернулся от них к стене.
Вошел дежурный унтер-офицер.
УНТЕР-ОФИЦЕР
Ивашев, Василий?
ИВАШЕВ
Да, я.
УНТЕР-ОФИЦЕР
Срочно требует к себе комендант.
Ивашев перевел глаза на Басаргина с недоверием.
Басаргин очень спокойно посмотрел на него в ответ.
- Прости, меня друг Басаргин, в минутном подозрении. Но что бы это значило? Не понимаю.
- Я дождусь, Ивашев, твоего возвращения, не наделай глупостей.
Унтер-офицер и Ивашев уходят.
У КОМЕНДАНТА ЛЕПАРСКОГО.
- Вас удивил, должно быть, мой вызов.
- Да, признаться, я не нахожу причин,- проговорил растерянно Ивашев.
- Вы ошибаетесь, потому что причина тому есть. – Лепарский взглянул на него с благожелательностью. - Я только исполняю, отданное мне распоряжение.
Он взял со стола два письма, протянул их Ивашеву.
Ивашев берет дрожащими руками письма, начинает читать, написанное по-французски письмо матери.
Звучит голос Веры Александровны Ивашевой за кадром.
Ивашеву. Петербург, 1 мая 1830 год.
«…Я верю, что это милосердный бог, хранящий тебя, посылает тебе такое сокровище в твоей несчастной участи.
Не отказывайся же от этого в силу чрезмерной деликатности. Я знаю, что она тебе нравилась, но не думай, что Камилла…
Ивашев невольно вскрикивает: Камилла?
«…такая же, как прежде, она очень подурнела от горя. Но вспомни, что причиною этому ты.
Нежно обнимаю тебя и благословляю. Дай, милосердный боже, облегчение в твоей жизни. Прощай. Всегда твой верный друг и мать Вера Ивашева».
Ивашев опускает руку с письмом, он не может придти в себя.
Лепарский занят своим делом, ненадолго отрывая взгляд от просмотра документов, замечает.
- Читайте, читайте, Ивашев.
Ивашев читает второе письмо от отца.
Голос Петра Никифоровича Ивашева.
«Письмо твоей матери, мой друг, тебе даст, конечно, нового рода размышления, в особенности неожиданное предложение, которое, с дозволения Александра Христофоровича Бенкендорфа, к тебе препровождается, а требование от тебя решения также позволяется.
Будем ждать твоего ответа. Отец и друг твой Ивашев».
Лепарский снова поднимает голову.
- Итак, что вы скажете, Ивашев, насчет намерения девицы Ле Дантю?
- Право, я не готов, я просил бы повременить до завтрашнего дня.
- Да, повремените с окончательным решением до завтра. Однако, согласны вы вступить в законный брак с девицей Камиллой Ле Дантю. Я не требую от вас немедленного принятия сего предложения.
Комендант Лепарский изложил данное предписание, чеканя каждое слово.
- Генерал, я знал девицу Ле Дантю с детства, она воспитывалась в нашем доме. Я видел ее, когда бывал в отпусках. Но вот уже шесть лет, как мы не виделись!
- Вы колеблетесь, Ивашев?
- Нет, я, я изумлен и недостоин такого дара самоотвержения. – Едва мог произнести Ивашев от волнения.
- Девица Ледантю писала прошение к Его величеству, - Сказал настойчиво Лепарский.
- Если она останется тверда в своем намерении и решиться на то, чтобы оставить своих родных и удалиться на всю жизнь в Сибирь, в таком случае я поручаю ее судьбу добрым своим родителям и буду просить их благословения.
- Идите, Ивашев, я не сомневался в вашем благоразумии.