Один в поле не воин, а путник.
Пословица
Издревле существует поверье, что людям не дано знать своей судьбы. Одни полагаются всегда только на себя, другие все время ожидают помощи высших сил. Во многих культурах существует легенда о загадочной, разноименной стране, где каждый житель обязательно счастлив. Однажды мы путешествовали в компании удивительных сестер – погоды и непогоды, наделенных способностью рассеивать миражи, оказавшись в первый день наступившего года в Нидерландах.
В тот новогодний вечер гостья страны и города рассматривала украшенную витрину маленького амстердамского магазинчика. Перед ней стояла mannekijn, облаченная в черное длинное платье и темный плащ с капюшоном, элегантно наброшенный на плечи незнакомки. Эта кукла Пандора звала к себе, посмотреть на нечто неизвестное, похоже такое же красивое и заманчивое, как и она сама. Вспомнился сюжет картины, написанной автором, чье имя звучит как «дар Бога» с тех пор, когда ландграфство Гессен еще не появилось на картах Европы, а сын герцога брабантского и герцогини тюрингской не стал властелином своих земель. И никто не знает до сих пор имя той, которая значилась во второй части имени художника. В те стародавние времена принято было говорить: княжна хороша, и барыня хороша, а живет красна и наша сестра. Средневековая героиня незапамятных столетий повествовала свою долгую историю, словно повторяя давно всем известную евангелическую истину: «Hoc est corpus meum!» Рядом стояла позолоченная статуя Будды, приковывающая к себе взгляд, обещая раскрытие некой тайны. Неожиданно веселый смех заставил обернуться на показавшуюся в проулке дружную компанию жителей города - китайцев, бережно несших на своих плечах величественного Дракона. Персонаж восточного театрального действа, боа нашей Дамы, согревающий ее своим теплом, царственно пролетел по улочкам старого европейского города. Внезапно налетевший резкий ветер заставил гостей города укутаться в собственные шерстяные шарфы и искать глазами ближайшее кафе. Город на реке, город-дамба - давно населенные земли. Мокрый после ночного дождя асфальт был покрыт раскисшими бумажными хлопушками, петардами и серпантином. Переменчивая погода побережья Северного моря – виртуозный создатель потрясающих видов здешних каналов, кажущихся живописными полотнами, будто написанными рукой той самой таинственной mannequin, поменявшей свой стеклянный витраж на пьедестал-мост. Дуновения порывистого ветра унесли сиреневые тучи с утреннего небосклона. Веер ярких солнечных лучей с его огненно-розовыми оттенками оказался в руках вознесшейся Девы. Этот обязательный атрибут ее погодных капризов приподнял настроение, праздник продолжался. Хозяин заведения, узнав, что мы из России, поинтересовался:
- Вам понравился наш город?!
- Да, безусловно! Такой мобильный, в тоже время традиционный. И прежде всего морское побережье, любим портовые города, поэтому сами живем на полуострове.
- С утра лил дождь, и мы еще не успели подмести улицы после вчерашнего празднования!
- Любят в Амстердаме Новый год?!
- О да, превосходный праздник!
При выходе заметили, что интерактивная картина небосвода уже успела вновь измениться. Все тот же исполнительный помощник - ветер-паж - качал лодочки на причале. Укрылись от него, спустившись в каюту маленького катера. Серая гладь моря заволновалась, переливаясь серебряными отблесками. За окном прозрачными нитями плакал дождь, наша небесная спутница тоже преобразилась, надев прозрачную фату, украшенную каплями-бриллиантами. Судно пронесло нас по череде городских каналов с разностью и неповторимостью их архитектуры, доставив нас к маяку - полосатой башне, возвышающейся на фоне моря. Солнце-штурвал по-королевски восседало на высоком троне, щедро одаривая нас своей благосклонностью. Морской сторожевой Маркен приглашал за обеденный стол в расположенном по близости отеле. Острые стрелы местного флюгера на высокой башне указывали дальнейшее направление нашего маршрута.
Остров Иль де Ре, маяки, «и башни, и церковный свод», королевские войны и имперские сражения, словно летучий голландец, рассказывали о событиях общечеловеческой истории и культуры, где нашим гидом была уже неизвестная, посвященная в масонские тайны, алхимию европейских интриг, революций и российских бунтов. Лавиния - прекрасная незнакомка в чепце, дама с цветами, итальянка Бравура, разбившая сердца роковая красавица французской колоды шведской и норвежской королевы Дезитерии, загадочной госпожи Le Norman, чьи «…глаза в иные дни обращены, там хорошо, и лишних нет, и страх не властен над годами, и все давно уже друг другом прощены…». Из позапрошлого столетия прекрасный и спокойный взгляд героини романтичного Окуджавы указывал дорогу во французские, скандинавские и австрийские земли, такие близкие и знакомые нам, помнящим простую истину об Иванах, непомнящих своего родства. Отправившись в путешествие по мотивам братьев Гримм, отца и сына Перро, отца и сына Дюма, распоряжений знаменитого серого кардинала, наставлений пастора Собора Парижской Богоматери, мы преодолели значительное расстояние по европейской карте в сопровождении мастера художественных и архитектурных искусств, чье имя запечатлелось в человеческой памяти многочисленными псевдонимами, которых мы насчитали больше тридцати шести: C. Charpentier, J. Holmstedt, Charles Marchant, R. Merkner, B. Lambert, Leo Perla, L. Bertini… и, наконец, Gessnitzer – «не отвергнувший божьего дара».
Вернулись в Россию, побывав в скором времени на Таманском полуострове, где познакомились с героями исторических русских романов о корабле с его командой и посланием к нам, живущим, познавшим тайну магического заклятья и его противоядия всех времен и народов. Таманская лодочка плыла, плыла печоринская шлюпка, связывая события французской истории наполеоновских времен, рассказывающих о восхождении рода Бернадотов на престол, чья королева, став Ундиной, уплыла к французским и турецким берегам, сохранив в сердце свою тайную любовь к Бонапарту. А в российской глубинке русский мыслитель смотрел на события своего века, как в зеркало русской революции, оставив нам в романах историю европейских империй. Проследовав дальше, минуя тропу француженки-путешественницы мадам Фурье, следуя с представителями партии красных и серых шапочек в приазовские степи, полные куропаток, отправились в дорогу без иллюзий к новым землям лермонтовских повествований и навигаций произведений Александра Грина в замечательной компании мариниста и архитектора Карла Кауфмана.