Мы сидели, всматриваясь в пляску языков пламени.
- Трудно тебе, сынок?
- Ты сам знаешь. У нас легко не бывает, - произнес я, не отрывая взгляд от костра.
- Так - то оно так, но, вот, тебе, самому, лично.
Я задумался. Если учитывать напряженный распорядок выходов в море: на учения, обеспечения, сдачу задач, выполнение ракетных и торпедных стрельб, отработку упражнений...
Изнурительные авралы по нескольку суток к ряду, погрузки – разгрузки: ракеты, торпеды, запасы, среды. Доки, ремонты, осмотры, поломки и устранение неисправностей. Списания и получение всего и вся...
Научные зуд «яйцеголовых» ученых с их вечно «горящими» сроками. Плюс, наши «пылающие» планы. Зачеты, семинары, тренировки без удовлетворения и без роздыха, обучение и воспитание подчиненного личного состава. То матросов. То мичманов. А то и всех разом...
Первая задача – смех и слезы моряков.
Дела казарменные, и внешнеобъектовые, занесенных снегом, отдаленных гарнизонов.
Горы планов, монбланы планов по устранению бесконечных замечаний.
В двадцать два года ответственность за доверенных тебе людей: мичманов и матросов, за товарищей, за сложную технику, за себя. И ты весь на виду. И нет за твоей спиной «подпорок». И подчиненные смотрят на тебя, на командира, и ждут твоего решения.
Если считать напряженную ритмику службы трудностями, то трудно. Но как без них? Это жизнь. Спроси: «Жизнь трудна?»
Многие считают половину мероприятий ненужной тратой времени и просто ерундой. Ерунда не ерунда, а трудозатраты отнюдь не ерундовые. Конечно, были светлые головы, которые пытались оптимизировать эти процессы. Но «иных уж нет, а те далече».
Не надо забывать, что на идеологическом фронте мы всегда на войне.
Политзанятия, конспекты первоисточников классиков марксизма-ленинизма. Но как не странно, все это – «формалюга». А жаль. Себя и время.
На мой взгляд, в военной службе нет ничего лишнего, а есть наносное. В угоду кому-то или чему-то. Некоторые структуры, некоторые начальники, чтобы оправдать свое существование, плодят тонны, ненужных мероприятий, рекомендаций, бумаг, приказов, распоряжений, руководящих документов на том месте, где до них уже давно все сделано и придумано. И множится все это, наносное, под правильные лозунги - «улучшить, углубить, оптимизировать те или иные служебные процессы и отношения». Со временем одно, когда – то грозное, превращается в труху, другое же - в «мрамор». В броню! На это офицерство, с присущим ему юмором, отзывается меткими выстрелами афоризмов типа – «Лучшее - враг хорошего», «Любовь к морю прививается созданием невыносимых условий на берегу», «Моряк в море - дома, а на берегу - в гостях» и так далее. Хотя, как в деревне без дурачка?
Может когда-нибудь, в Армии, военные будут заниматься только боевой подготовкой. Так сказать – «чистым искусством». Может быть, только не в русской армии. Где командир - отец, а подчиненные – его «дети». Где голову кладут за «други своя». Где много духовного и братского. И поэтому Армия будет жить не только боевой подготовкой. А еще возмужанием Духа. Либо при помощи комиссаров. Либо воспитателей. Либо священников. Ну, а дальше, вы знаете.
Военная служба - моя профессия, мой священный долг. Пока силён, молод, здоров - должен служить своей стране.
Военная служба, в конце концов, работа, за которую я получаю деньги и, кстати, по сравнению со сверстниками, немалые. Это деятельность, от исполнения, которой я испытываю удовольствие и, отнюдь, не мазохистское. Я горд от осознание того, что я - частица отлаженного механизма - Армии. Государство немыслимо без Армии, значит, я нужен государству. А человеку из всех ощущений, чувств, важнейшим является чувство полезности, необходимости кому-либо или чему-либо. Всю жизнь человек стремиться быть нужным. Без этого жизнь лишена смысла. Я нужен своей стране в погонах. Поэтому, о какой усталости и трудности может идти речь? Служить не мешайте.
Что-то похожее промелькнуло в моей голове.
- Бывает, отец, конечно, устаю и здорово. Но без труда и отдых не отдых, и хлеб не хлеб. Я получил то к чему, осознанно, стремился. Я желал этого. Как говорят: «Есть такая профессия Родину защищать». В общем - нормально, Батя.
Отец ждал и не ждал моего ответа, крякнув, севшим голосом произнес:
- Так держать. Это по–нашему. Хм, - он прочистил горло, - «Патриётов» не так уж и много. Молодцы, ребята. Не каждому это дано. Не каждому такое дело поручат, не каждый сможет. Не каждый этого захочет.
Одно жаль, что молодость ваша проходит там, где и врагу не пожелаешь. Что вы там видите? Нормальную жизнь? И то в телевизоре.
- Жизнь? Конечно, жизнь! Это только кажется, что мы жизни не видим. А жизни хватает. Ты знаешь, Отец, именно, там, - махнул я рукой в сторону, - я дышу полной грудью. Пускай это наивно, по-мальчишески, но это так. Пусть смеются, пусть хают. Но кто прошел наши круги. Прошел не самую худшую из школ. Лично я не жалею.
- Это не по-мальчишески, а по-мужски. По–человечески, наконец.
- Кому-то нужно стоять на форпостах.
- Но почему тебе?
- А, это твое воспитание, Батя. Ты мне это привил. Теперь пожинай плоды.
- Ты жалеешь?
- Нет. Так должно быть. В твое время легких путей не выбирали.
- Тогда легких путей не было.
- Не лакируй прошлого.
- Ну, были, конечно
- И....
- Что «и»? Тогда о себе не думали. Тогда было одно слово –
«надо». И мы шли и обживали, и строили, восстанавливали и защищали.
- Но ведь были и легкие пути. Знакомства всякие, «бронь», блат. «Теплые места» были и тогда.
- Были - и «брони», и купленные «белые» билеты, и «шахер
- махер» разный. Всё было. Но не повсеместно. А сейчас?
- Сейчас везде. Сейчас, «откосить от армии» – благородное дело! Ныне детки богатых и власть предержащих - не служат. Как – то не модно. А Армия как была рабоче-крестьянской, так и осталась. Только власть далеко не рабоче-крестьянская. Вот такой нонсенс.
Да, формалюги достаточно. Как-то прижилась эта гадость в Армии. Она еще много пакостей наделает, коснись Армия, не дай Бог, боевых действий. Вон, в Афганистане. Сколько ребят гибнет из-за нее. По-первости, и стрелять то в людей не могли. Как же? Это же люди. А эти «люди» – выстрел в спину, да сонных - ножом по горлу. Сколько крови пролили, пока изжили формалистику и «галочки» в боевой подготовке. Жаль ребят.
А что у вас? Собирают, отлавливают офицеров и мичманов с других экипажей, прикомандировывают, доукомплектовывают, и вперед в море, на боевую службу. Добро на лодку своего проекта, а если на другой проект, так недалеко и до аварии. Зато формально доклад наверх – «Единичка» в море! Выполняет задачи по охране и обороне священных границ Советского Союза». Одним словом – формалюга.
- Сплошняком. Но у нас, 41 дивизия однотипных кораблей. Здесь попроще. Да и лодку формально не погрузишь.
- Ну и слава Богу, - потом подумал и добавил. – Говоришь заниматься только боевой подготовкой? Это хорошо. Но здесь тоже есть опасность.
- Какая?
- Показуха.
- Формалюга и показуха - одно и тоже.
- Нет. При показухе большие начальники показывают то, что выгодно и желательно высшему руководству. Мол, вот какой я! Все могу. У нас - без замечаний. Благодаря только мне. Вашество!».
Оно как думает, высшее начальство: «Мол. Мы вас освободили от всех накладных обязанностей, камбузов, подметания дворов, внешних объектов и так далее, а вы нормативы не выполняете? Сроки срываете! Прогнозами напрягаете? Мнение имеете? У нас все управляемо! Не знаете сколько стоит метр корабля?! Плохой командир. Снять его!» Или. «Мы вам дали всё, а вы не можете наладить взаимодействие между собой или, скажем, потакаете промышленности. Этим ворами, лентяям? Снюхались?! Или доверились? Пшол вон!». И мыльный пузырь показухи растет и пухнет. Один главком сменяет другого, потом третий, четвертый. И все ненавидят друг друга. За грубое давление показывать то, чего нет. Пузырь растет - растет, когда-то лопнет. И тогда всем станет ясно: «Что великая тайна состоит в том, что ее не существует».
- И то и то опасно и для людей, и для Армии, и для страны.
- Нужен баланс сил по средствам. Нужно освободиться от пройдох и горлопанов, «мастеров на все руки», от людей, которые «нагибают» нормальных порядочных руководителей брать на себя неподъемные обязательства, доверившись посулам отвечателей «У нас все под контролем!», тех, которые этих же обманутых руководителей и командиров через некоторое время топят под вопли: «Мы вам поверили, дали все (обычно 25-50 процентов от необходимых ресурсов), а вы все сорвали, проворонили, всех обманули!»
И растет показуха: с одной стороны - «как бы не сняли», с другой - «какой я - радетель и деньги сохранил и звания «молодец» удостоился. Я крут». И тоже боится снятия. И все врут по восходящей. А дело стоит. Так сказать - кошмар без конца. А к концу толи тех не будет, толи других, толи рухнувший проект закроют. И непричастных накажут. Показуха.
- Всегда ценятся «раководители», которые могут ударить кулаком по столу.
- Да. Хорошо бы еще эти «волевики» были еще и профессионалом того дела над которым их поставили надзирать.
Сегодня такой «молодец» руководит метелками, а завтра ему доверяют заказ вооружения.
- Так не бывает.
- Бывает, сын, еще как бывает. Профессионалов надо растить от молодых ногтей по-струк-тур-но. Профессионалов своего дела. От опыта, практики, документов. От азов ремесла.
- Но мы - то есть.
- Ну, раз вы такие есть, - улыбнулся Отец, - я спокоен.
Не казаться, а быть, и береги себя. Ты меня понял?
Я кивнул и повернулся лицо к огню.
«А за синей рекой
Поднимается лес,
А за лесом гора,
А над нею звезда,
И сияет она
С полунощных небес,
И ее, как всегда,
Отражает вода...», - придумалось мне.
Я отвернулся от огня, и посмотрел на Отца. Он смотрел на ребристую гладь озера. Ветер шуршал листвой и чертил ивовыми ветвями по воде. Я прислонился к Отцу и как продолжение своей придумке услышал...
А звезда, что горит
С отраженных небес,
Не ахти, как сильна,
Не ахти, как светла.
И никто не простит,
Не освятит мой крест,
Разве только она,
Разве только ветла...
(По дневниковым запискам конца 80-х – начала 90-х годов ХХ века).
Продолжение: http://proza.ru/2020/02/21/1730