Как нарты возвращали себе имидж народа-образца для подражания
Сказание «Съезд нартов» из семитомника «Нарты», составленного Аскером Гадагатлем, которое здесь предлагается для анализа, не совсем обычное. Если подавляющее большинство произведений, входящих в него, рассказывает о героических деяниях нартов, то в рассматриваемом варианте описывается вполне мирная, хоть и общественно-значимая ситуация. При этом герои – в большей степени Химиш, в меньшей Пэтэрэз – показаны в нем не похожими на себя. Вместе с тем в прошлом по популярности оно, кажется, не уступало многим образцовым героическим сказаниям.
Поэтому, думается, данное произведение должно быть подвергнуто отдельному анализу.
«Съезд нартов»
Нарты созвали съезд. В ходе встречи один из собравшихся стариков сказал:
– Раньше нарты были сильными людьми, они говорили только правду. Небо побаивалось их, гром не решался греметь над ними…
Вслед за ним встал и высказался еще один старик:
– Тогда все нарты были готовы отдать свои жизни за одного. Другие народы завидовали им. Они заботились не только о том, как насытиться и напиться. Нарты пили вино, но не теряли рассудка, никогда не забывали о своих женах, детях и стариках.
Слово взял и третий старик:
– В то время нарты были примером для остальных народов. Лишь нарты, обладавшие большим умом, руководили ими. Из-за женщины ни один нарт не вел себя постыдно.
Нартские предводители положили в круг три камня. Председательствовавший Орзэмэдж, взяв один из них, повернулся к собранию:
– Этот камень мы должны дать одному из самых мужественных сыновей нартских предводителей. Среди нашего поколения уже не найти героя. Мы в большой беде: повсеместно царят воровство, ложь и лицемерие. В стране только и слышатся плач вдов и стоны сирот. Воры и злодеи не дают жизни остальным. Они надругались над былой славой нартов. Тех, кто мог бы бросить им вызов, единицы. Способных остановить их и справедливо наказать не остается. Преступники попирают закон, пашут на ослах, пьют кровь народа полными чашами и насмехаются над ним.
– Кто должен быть удостоен этого камня? – спросил Орзэмэдж.
Вскочил нарт Химиш и сказал:
– Я беру!
– Кто это? Неужели ты, Химиш? Ты ведь из тех, кто боится собственной тени. Ты не осмелился за свою долгую жизнь даже посмотреть кому-либо прямо в глаза, – возразил чей-то голос.
– Достойнейший из нартов сказал сейчас правду. Прошу меня извинить, мне о себя сказать нечего. Но мой сын, Бэтраз – мужественней его человека не найти. Он и сам не преступает закона, и другим не позволит нарушить его, – пояснил Химиш.
Орзэмэдж взял в руки второй камень:
– Этот камень должен достаться самому умеренному в еде нарту, тому, кто наделен наибольшей выносливостью.
И во второй раз встал Химиш:
– Беру и его!
– Это уже будет слишком, Химиш! Такого тебе никто не позволит. Все знают о твоей несдержанности в еде, о том, что ты можешь просидеть за столом неделю и не насытиться.
– Душой и сознанием сына заявляю, и этот камень беру я. Невозможно найти того, кто довольствовался бы в пище меньшим, кто оставался бы при этом более бодрым, чем он.
Третий камень поднял Орзэмэдж:
– Этот особенно ценный камень мы дадим тому, кто понимает жену и способен проявлять к ней великодушие.
И опять вскочил Химиш:
– Никому не уступлю я и этот камень!
– Разве не твое поведение поражает всех, Химиш?! Ты ведь тот, кто подглядывает за чужими женами в щели, тот, кто свою жену, женщину из знатной семьи, носит в кармане. Чем ты можешь доказать, что справишься?
– Да, обвинения ваши справедливы! Но я вам скажу о том, чего вы можете не знать. Нет на свете нарта, который бы так считался с женщиной, как мой сын Бэтраз!
И решил тогда предводитель нартов проверить Пэтэрэза, сына Химиша.
Когда Пэтэрэз возвращался из дальнего похода, его в лесу встретили сто всадников. Увидев их, он развернул коня и помчался прочь. Всадники ринулись вслед за ним. Но когда преследователи растянулись цепочкой, он развернулся и, встречая каждого, разметал их по полю, а добившись их беспомощности, отправился вновь своим путем.
Второй раз проверили Пэтэрэза на недельном празднестве. Всякий раз после танцев нартов приглашали к столу. Пэтэрэз даже не притрагивался к еде. Несмотря на это, он оставался самым веселым, самым бойким и больше остальных участвовал в игрищах.
И третий раз устроили испытание Пэтэрэзу. Когда он отправился в очередное путешествие, к его жене, чтобы она не была одна по ночам, приставили местного пастуха. Пэтэрэз вернулся домой среди ночи и увидел, что рядом с его женой лежит мужчина. Ни слова не говоря, он взял свою бурку и отправился спать во двор.
Предводителям нартов понравилось поведение Пэтэрэза.
Нарт Пэтэрэз показал, что более искусного воина, чем он, среди молодого поколения не найти. Никто не брался поставить под сомнение это. Но нартам хотелось знать, каким образом он выработал в себе такие качества. И Пэтэрэз рассказал:
– Предводители нартов, не удивляйтесь, но военному мастерству и тактике я научился у своей собаки.
Как-то, возвращаясь с охоты, Химиш проезжал мимо одного селения. Вдруг оттуда выскочила целая свора собак, которая, окружив его охотничью собаку, стала ее рвать.
«Моей собаке уже не уйти», – подумал он. Но вдруг увидел, как она оказалась впереди своры, которая с лаем и визгом продолжала мчаться за ней. Когда собака поняла, что преследователи растянулись вереницей, она развернулась и, встречая каждую, убила всех.
– Именно тогда я научился тому, как в одиночку одолевать группу противников, – пояснил Химиш.
– Это объяснение принято, но как ты взял верх над своим желудком?
– И об этом расскажу. Однажды на охоте, когда мы ели раздобытую дичь, наши предводители попросили воды. Мы отправились в лесную чащу, однако емкости для воды с собой не взяли. Ходя по лесу в поисках подходящего, мы нашли бурдюк, который лежал на разветвлении дерева. Радуясь находке, мы принялись наполнять его водой из горного источника. Однако сколько бы мы ни старались, залить его водой не смогли. Так и отнесли его полупустым. Старшие предводители пояснили:
– Этот бурдюк сделан из человеческого желудка, поэтому наполнить его невозможно.
С тех пор я стал относиться к своему желудку с предосторожностью. То, что раньше съедал за день, начал делить надвое. Ведь тот, кто ест много, много и болеет!.. Так и приучил я себя обходиться малым.
– А как ты дошел до того, чтобы быть великодушным к женщине? – спросили его.
– Нам, молодым нартам, нравится ведь промышлять грабежом. Однажды мы, тридцать девять всадников, попали в голую степь. Мы долго блуждали по ней мучимые жаждой и голодом. Настигла нас и ночь.
Продвигаясь вперед, они увидели в стороне от дороги домик, построенный из утрамбованной земли. Женщина, хозяйка, пригласила их на ночлег. У них не было иного выхода, поэтому они приняли ее приглашение и спешились.
Хозяек оказалось две, мать и дочь. Они предложили им чистую еду, нарты поели, а для сна им выделили две комнаты: для двадцати человек одну, для девятнадцати – другую. Когда все распределились по своим местам, Химиш услышал разговор женщин:
– Дочь моя, – сказала мать, – ты захочешь быть с теми, кого больше и кто лучше. Но ведь моя смерть уже близка. Я могу рассчитывать лишь на ту усладу, которую встречу в этом мире. В лучшую половину дома должна пойти я.
– Нана! Не говори так! Для смерти безразлично, стара ты или молода! Ты уже достаточно наслаждалась, но может случиться так, что первой умру я. Поэтому лучшее и большее должно достаться мне.
Химиш был поражен тем, что услышал.
– Но благодаря этому я узнал, насколько несчастна женщина, насколько она зависима от своей сути, – рассказал он. – И в тот вечер я решил, что никогда не буду обижать свою жену, а если она поведет себя неподобающе, не стану держать на нее зла.
Услышав такой рассказ, предводитель нартов встал и, поприветствовав Химиша, признал его сына лучшим из лучших. А затем и передал ему третий камень.
(Использован текст из т. 7, стр. 126-129, перевод А.Ш.).
И еще об одном обстоятельстве следует сказать, прежде чем приступить к рассуждениям. Главной «повесткой дня» описываемого сказанием съезда нартов являются меры, которые необходимо принять, чтобы восстановить нравственное здоровье народа. «Повсеместно царят воровство, ложь и лицемерие», – подчеркивает герой произведения, глава нартов Орзэмэдж. И заголовок произведения, конечно, должен был иметь непосредственную связь с поставленной задачей. Однако «Съезд нартов» – название, мало соответствует содержанию сказания. Поэтому остается сделать вывод, что подлинное заглавие рассматриваемого текста утеряно.
Герои
Отрицательным героем избранного нами произведения изображен нарт Химиш. Антиподом ему выдвинут родной сын Бэтраз или Пэтэрэз.
Однако ни в одном из примерно 60 текстов, которые входят в цикл сказаний о сыне Химиша Пэтэрэзе (Бэтразе), Химиш не выглядит отрицательным героем. Доблестный нарт и отец непревзойденного Пэтэрэза – так он представлен в цикле.
Если же говорить о том, что можно предъявить ему в качестве проступка, то за ним числится вина перед женой, матерью Пэтэрэза. Она была из испов – низкорослых людей, – и, прежде чем дать согласие на замужество, предупредила Химиша, что если он когда-либо назовет ее «мыгъо цIыкIу», то есть «маленькой и злосчастной» (в языке адыгов это устойчивое выражение), то она покинет его. Он поклялся, что не произнесет в ее адрес такого, но не сдержал обещания. И она действительно ушла, несмотря на то, что была уже в положении.
Второе негативное замечание о Химише дается в одном из сказаний лишь вскользь. В нем говорится, что он с интересом посматривает на чужих жен. Однако это обвинение выглядит голословным хотя бы потому, что согласно большинству версий Химиш, жалея о своей оплошности, вскоре после ухода жены навещал ее и пытался вернуть. А затем, еще до рождения сына, погиб в бою с соперником в соискании славы – Пши-Маруко.
В сказании «Съезд нартов» Химиш, во-первых, является членом почетного собрания, то есть человеком с большим жизненным опытом, во-вторых, собрал в себе все недостатки, против которых и намерен бороться съезд. Когда на собрании речь зашла о мужестве, как необходимом качестве представителя молодого поколения, кто станет примером для нартов и возьмется следить за нарушителями, то выяснилось, что сам Химиш «из тех, кто боится собственной тени», тот, кто «не осмелился за свою долгую жизнь даже посмотреть кому-либо прямо в глаза». Когда нарты заговорили о том, что их избранник должен быть сдержанным в еде, то оказалось, что Химиш может «просидеть за столом неделю и не насытиться». Когда же дело дошло до основного – до выбора того, кто из нартов лучше остальных относится к жене, то Химиш был обвинен в том, что «подглядывает за чужими женами в щели» и что «свою жену, женщину из знатной семьи, носит в кармане».
Пэтэрэз согласно циклу сказаний сразу после рождения был возвращен в Нартию. Официальным предлогом стало то, что сын Химиша и Исп-Гуаше (дословно: Княгини испов) может унаследовать мужество отца и мудрость матери, а значит, выросший вдалеке от нартов непременно станет для них опасен. Но если его воспитать самим нартам, то он в благодарность за это, может простить им убийство отца.
Особенно это заботило Пши-Маруко, сторонники которого в хасэ составляли большинство. К ребенку была приставлена кормилица, и первым поразившим ее происшествием стало пробуждение воспитанника: он потянулся, и колыбель, отличавшаяся высокой прочностью, развалилась. Няня быстро сообщила в хасэ о случившемся. Нарты решили избавиться от ребенка: его положили в непромокаемый короб и бросили в море (или в реку).
Пастухи нашли его и воспитали. Пэтэрэз вернулся к кормилице совсем юным, узнал, как погиб его отец, расправился с убийцей отца и его сторонниками. Затем занялся свершением славных дел: освободил Насрэн-Жаче, прикованного к Ошхамафу (Эльбрусу) Пако, который возомнил себя богом, спас Орзэмэджа, похищенного семью великанами, убил великана, вымогавшего у нартов девушек и т.д.
Погиб Пэтэрэз молодым (существует сказание о том, что наш герой женился на дочери Орземеджа, тогда как о его семейной жизни сведений не осталось) от рук опять же завистников, прибегших к хитрости.
Пэтэрэз в сказании «Съезд нартов» – молодой человек, который, по словам отца, является достойным претендентом на «пост» нравственного примера для нартов, а также человека, наказывающего за подрыв моральных устоев общества. При этом он, не подозревая ни о чем, проходит испытания: одолевает в одиночку сто всадников, не притрагивается к пище во время недельного празднества, застав жену в постели с посторонним мужчиной, берет свою бурку и отправляется спать во двор. А затем объясняет, как он пришел к тому, чтобы поступить именно так.
Другими словами, цикл о сыне Химиша Пэтэрэзе воспринимается как нечестная, доходящая до крайности политическая борьба между Пши-Маруко, его сторонниками, с одной стороны, и Химишем, а затем его сыном Пэтэрэзом, с другой. В сказании же «Съезд нартов» и характеры героев, и их деяния изменены. В связи с этим возникают вопросы, например, такие: в одно ли время созданы цикл и рассматриваемое сказание, а также чему могут служить искажения?
Фон
Мы знаем из многих других произведений героического эпоса, что все проблемы, возникавшие в нартском сообществе, решались на хасэ, которое выступало в нем высшим органом власти. Так обстоит дело и в цикле о сыне Химиша Пэтэрэзе. И это уже само по себе является, видимо, указанием на патриархат, потому что в заседаниях хасэ участвовали лишь мужчины. Женщина на них могла появиться лишь в случаях крайней необходимости. Так поступала и няня Пэтэрэза, когда в очередной раз усматривала в своем воспитаннике потенциальную угрозу для нартов. Вместе с тем и матриархальных мотивов в быту нартов немало.
Другим показателем глубокой древности цикла является, например, то, что согласно основным сказаниям Химиш взял к себе в дом женщину из испов, которых предки адыгов считали, предшественниками нартов и давно исчезнувшими создателями дольменов. С другой стороны, этот же пример является свидетельством и патриархальных отношений в обществе нартов: Химиш привез свою невесту в Нартию, и она восприняла это в порядке вещей. Еще одно указание на патриархальность уклада, видимо, следует усматривать в том, что Пэтэрэз только что рожденным младенцем под тем или иным предлогом был возвращен в страну нартов. До последнего времени и в Черкесии бытовало положение, согласно которому дети после развода родителей оставались при отце.
Однако самым точным указателем времени создания цикла о сыне Химиша является, пожалуй, сказание и его варианты об освобождении им Насрэн-Жаче, который был прикован к самой высокой горе на Кавказе – Ошхамафу (Эльбрусу). Образ Насрэн-Жаче, напомним, находит параллель с изображением Прометея древнегреческой мифологией. То есть, возможно, цикл сказаний о Химише и его сыне Пэтэрэзе (Бэтразе) примерно такого же возраста, что и легенда о Прометее. А, возможно, и старше.
Другое дело время создания сказания «Съезд нартов». Его датирует, на наш взгляд, эпизод с «домиком, построенным из утрамбованной земли», куда, по словам Пэтэрэза, были приглашены на ночлег он и его друзья. В сказании, во-первых, обращает на себя внимание необычность местности, в которой оказались молодые нарты. Во-вторых, сам «домик», хозяйками которого оказались мать и дочь, выглядел ни на что не похожим. Он сильно отличался от нартских строений – больших и светлых. Хотя, с другой стороны, как оказалось, гостям были выделены две комнаты, в одну из которых поместилось двадцать человек, в другую – остальные девятнадцать.
Не согласуется с привычными для нартов нормами и поведение женщин. С точки зрения Пэтэрэза, он и его соратники столкнулись с проявлением блуда, которым, впрочем, охотно воспользовались.
При этом, правда, есть и сходства – с образами нартских женщин. Так, например, доблестного нарта Шебатнуко, едущего с Дона на Кубань спасать своего отца, приглашает в дом Сэтэнай-Гуащэ, мать красавицы Акондэ-Дахэ, девушки, которая хотела бы иметь ребенка («лIыпкъ» – дословно: «тело мужчины») от героя. Хозяйками «домика» также выступают мать и дочь.
Тем не менее, из этого и других моментов можно сделать вывод о том, что Пэтэрэз и его соратники оказались на одной из сопредельных территорий. И если сцена с Акондэ-Дахэ выглядит как проявление матриархата в нартском сообществе, то «домик» дает представление о том, какие нравы бытуют в чужой, точнее, чуждой для них стране. Т.е., скорее всего, в сказании «Съезд нартов» речь идет о стране амазонок, об их домах свиданий.
В целом же, можно полагать, что цикл сказаний о Пэтэрэзе был создан раньше рассматриваемого нами произведения. В него входят стихотворные произведения, которые, как считают многие исследователи, старше прозаических. При этом остается дискуссионной в науке и тема времени пребывания амазонок на исторической арене, хотя, с другой стороны, ряд ученых связывают некоторую часть из них со скифами Причерноморья. Автор данной статьи, учитывая эти и другие обстоятельства, строит свое заключение, в том числе на внутренней логике, вложенной в сказание «Съезд нартов».
Что касается искажений в характерах героев, введения темы амазонок в сюжет и т.д., то с их помощью древний сочинитель, видимо, пытался четче обозначить идею своего творения.
Идея
На поверхности то, что сочинитель предлагает возложить большие полномочия на одного человека. Претендент на «должность», во-первых, по представлению автора, должен быть молод. Однако данное обстоятельство, видимо, не означало отречения стариков от власти. На это указывает, например, и то, что изначально полномочия планировалось распределить между тремя «камнями», которые в сказании олицетворяют полномочия. Во-вторых, претендент обязан обладать военной тактикой, которая позволит малым числом побеждать многочисленного противника (расправа Пэтэрэза над ста всадниками), в-третьих, ему позволительно лишь минимально беспокоить народ налогами (то, как герой повел себя за столом во время празднества). Но главное, избраннику надлежало настолько хорошо относиться к жене, чтобы у нее не возникало желания изменить.
То есть, если в древности, по определению Платона, была известна лишь одна справедливая форма правления: аристократия (власть мудрецов, философов), то Нартию, по мнению сочинителя сказания, могла вывести на прежний высокий уровень лишь некая гибридная форма, тогда как в ней в то время практиковалась форма, похожая на аристократию. При этом целью ставилось не достижение военной мощи, не устрашение соседей или покорение их силой, речь шла о возвращении былого уважения, а вместе с ним и статуса народа, который способен служить примером для подражания.
Правда, несмотря на такое благородство, власти Нартии были намерены оставаться снисходительными к походам молодежи на соседей с целью их грабежа. Правда, при этом такие походы не имели в качестве цели наживу, угон скота оформлялся как отдельный ритуал, с помощью которого нарты вызывали на бой своих соседей.
Вместе с тем в сказании, кажется, присутствует и объединительная идея. Так, в рассматриваемом тексте фигурирует съезд вместо хасэ, что видимо, не является случайностью. Съезд (зэфэс) с точки зрения сегодняшнего понимания – более высокая инстанция, чем хасэ. Как было с этим в конкретное время сказать, конечно, трудно. В некоторых текстах хасэ называется и съездом, и сходом, и просто собранием, поэтому можно заключить, что перечисленные понятия синонимичны.
Если же взять наше сказание, то «делегатами» съезда в нем выступают нартские «предводители» («тхьаматэ», как правило, избиравшиеся голосованием из старейшин), которые, возможно, являются и руководителями территориальных хасэ. И это обстоятельство, думается, может стать показателем существования в стране нартов отдельных, мало зависимых от центра образований.
Еще один, причем, на наш взгляд, более очевидный намек на неоднородность Нартии содержится в использовании сочинителем двух вариантов имени сына Химиша: Бэтраз и Пэтэрэз. Как известно, форма Бэтраз (Батраз) характерна для современных восточных адыгов (черкесов), Пэтэрэз – для западных. Кроме того, имя Химиш, по всей видимости, является прабжедугским, а значит, «западным». Нынешние бжедуги делятся на два подразделения: химишийцев и чечанайцев, где первое из названий возводится к имени Химиш, второе – Чечан, т.е. к именам двух нартов. А они согласно соответствующему сказанию были родными братьями и стали родоначальниками названных подразделений. И можно полагать, что сочинитель, хорошо зная особенности своей страны, сознательно употребил разные варианты имени, а также вложил в уста отца, являющегося, скорей, «западным» нартом, кабардинский вариант имени сына.
Словом, в соответствии со сказанием в Нартии высшим органом государственной власти был съезд, который, в свою очередь, возглавлял Орзэмэдж. Съезд состоял из избранных предводителей, людей старшего поколения. Что же касается градации в возрасте участников, то судить о ней можно, например, по тому, что Пэтэрэз в сказании определен как представитель молодого поколения. Если нарту строго рекомендовалось жениться в 30 лет, а Пэтэрэз к моменту о котором идет речь уже был женат, то и лет ему насчитывалось 30 с лишним. Следовательно, и Химишу, и другим нартским предводителям было за 60.
Предлагалось же автором сказания, видимо, создание органа подобного современной структуре исполнительной (или распорядительной) власти при том, что съезд оставлял за собой полномочия по принятию полноценных решений – по всем текущим проблемам. Правда, автор, видимо, знал, что исполнительная структура способна быстро подменять собой и съезд, и хасэ, а затем перерастать в единоличную власть. Наверняка вокруг Нартии образовывались централизованные государства с сильными правителями, чему примером могло служить современное автору царство амазонок. И соблазн пойти по такому пути всегда присутствовал.
Однако, забегая вперед, следует сказать, что ни Нартия, ни затем и Черкесия так и не расстались с аристократическим или демократическим (уже не по Платону) общественно-политическим строем.
Гендер
Однако все сказанное не приближает нас к пониманию того, почему женский вопрос, по мнению сочинителя сказания, являлся главным для его современников. Ведь именно его в своем обращении к собранию старейшин выделил Орзэмэдж, сказав: «Этот особенно ценный камень мы дадим тому, кто понимает жену и способен проявлять к ней великодушие».
И действительно, как можно согласовать с нартским патриархальным укладом сверхблагородное поведение Пэтэрэза, который, вернувшись из похода ночью домой и увидев в постели с женой постороннего мужчину, безропотно удалился спать во двор? Ведь патриархат от матриархата тем и отличается, что при нем мужчины и женщины создают семьи, а дети у конкретной женщины рождаются не от разных мужчин.
При этом и отношения у нашего героя с женой были, видимо, без особых крайностей. Во всяком случае, жена у него была единственной. И если в самом нартском эпосе встречаются случаи многоженства, то Пэтэрэз не только в анализируемом сочинении, но и в цикле, посвященном ему, выглядит однолюбом. Так, уже женатым на дочери Орзэмэджа, он освобождает многих девушек из плена великанов, но либо отпускает их по домам, либо лично возвращает родным. Поэтому поведение Пэтэрэза (как собственно и его жены, согласившейся с решением съезда и оказавшейся в постели с чужим мужчиной) иначе как часть авторского замысла объяснить невозможно.
Но многое может представиться в ином свете, если при анализе по-другому взглянуть на рассказ Пэтэрэза о «домике, построенном из утрамбованной земли». По сведениям историков, такие сооружения амазонки возводили на границах своих держав. Туда доставлялись девушки, достигшие зрелости, а также просто женщины детородного возраста. А служили они, понятно, бесперебойному пополнению населения, опять же женского.
Однако можно дополнительно подозревать и о том, что амазонки сумели создать преуспевающее государство – и не столько в военном смысле, сколько в экономическом. Ведь естественней, когда женщина живет не войной, а трудом – во благо окружающих. И тогда другими источниками пополнения населения конкретной Амазонии должны стать все сопредельные страны с излишне суровым патриархальным укладом. А если это так, то и поведение Пэтэрэза по отношению к «изменившей» ему жене становится более обоснованным.
Ведь он «в действительности» не семейный деспот – не только в упомянутой ситуации в «Съезде нартов». Так, он, персонаж цикла, убедившись в том, что жена его грустна из-за пленения великанами отца, отправляется ему на выручку. Тем не менее, Пэтэрэз, видимо, слишком увлеченный свершением новых подвигов, не удовлетворил главную потребность женщины – иметь детей: и в цикле, и в рассматриваемом сказании их семья выглядит бездетной.
Другими словами, можно полагать, что при переходе от матриархата к патриархату в нартском сообществе (как и в других, пограничных с ним) между полами возникли большие перегибы, вследствие чего появился еще один перегиб в виде страны амазонок, существование которой, в свою очередь, обусловило более демократическое отношение нартов к своим женщинам.
Таким образом, можно сделать общий вывод, что сочинитель сказания «Съезд нартов» предложил бороться с нравственным разложением общества с помощью реорганизации власти, то есть передачи больших полномочий в одни руки. В этом случае за проступки, преступления и иные отклонения от нормы следовало бы наказание. Этика же нартского сообщества по большей части строилась на состязательности, когда каждый стремился стать лучше остальных. Поэтому, кажется, нарты игнорировали данное предложение.
Хотя, с другой стороны, возможно, речь в сказании шла о возникновении княжеского сословия, которое, впрочем, если судить по наследнице Нартии Черкесии, укоренилось не повсеместно. Но как бы то ни было, сказание оказалось популярным и дожило до наших дней. Это, думается, следует объяснить в основном тем, что в тексте произведения, независимо от воли автора, ярко отражен главный стимул моральной устойчивости нартов – быть лучшим из лучших, который присутствует и в адыгском этикете, дожившем до наших дней.