Глава 1. Гром среди ясного неба
Сегодняшний будний день для большинства не отличался ничем особенным. Прохожие все так же спешили по своим делам, образовывая огромные очереди в торговых центрах и городском транспорте. Бабули на остановках, как обычно, продавали цветочки, щедро украшая тротуар шелухой от семечек. Но для библиотекаря Григория все обстояло совсем иначе. Как только огромная тяжелая дверь библиотеки с жутким скрежетом захлопнулась за ним, молодой человек с радостной улыбкой на устах трусцой направился в супермаркет за бутылкой недорогого вина и небольшой коробочкой бюджетных конфет – как ни как зарплата была давно и в кошельке опять не густо. Затем он остановился возле одной из бабушек и, хорошенько вытряхнув мелочь из всех своих карманов, променял ее на скромный букетик ландышей. По дороге домой он что-то мурлыкал себе под нос и глубоко вдыхал свежий весенний воздух. Переступив порог, молодой человек вручил своей маме цветы и сделал не весьма удачную попытку закружить ее в тесном коридоре.
- Григорий, что ты делаешь! Остановись, сумасшедший! Ой, задушишь! – запричитала женщина в красном халате и огромных очках, безуспешно пытаясь высвободиться из крепких объятий сына. На ее крик вышел отец.
- Гришка, че ты тут нежности разводишь? – с улыбкой умиления спросил он. – Небось, премию дали?
- Дорогие мои родители, - радостно выдохнул Григорий. – Вы у меня самые лучшие! Ну что такое деньги – пустяки! Разве на них купишь настоящую головокружительную любовь?
Галина Андреевна и Петр Михайлович растерянно переглянулись.
- Ну, любовь еще найти надо, - задумчиво протянула мать.
- А я уже ее нашел! Представляете, как мне повезло! Папа, мама, поздравьте меня: ваш горячо любимый и обожаемый сыночек очень скоро распрощается с холостяцкой жизнью и станет примерным семьянином. Сегодня отмечаем знаменательное событие: мы с моей любимой девушкой подали заявление в загс.
У Галины Андреевны подкосились ноги: она попятилась к стене и поднесла руку ко лбу, а ее глаза по величине сравнялись с очками.
- Заявление? Девушка? Какая девушка? Кто? Откуда? Почему… - вполголоса тараторила несчастная женщина в то время, как муж заботливо усаживал ее на табурет. – Почему мы до сих пор ничего о ней не знаем?
- Не переживай, мамулечка, - сын ласково погладил ее по руке. – На выходных я вас познакомлю.
Женщина яростно оттолкнула его.
– Петя, чего стал, как истукан? Скажи что-нибудь! – нахмурившись, обратилась она к супругу.
- Ну… - замялся Петр Михайлович. - Что же, дело молодое… Если они так решили… У Гриши своя голова на плечах есть, что мне его учить.
- Ага, много он понимает! – Галина Андреевна злостно посмотрела на мужа сквозь слезы. – Уже двадцатник на носу, а все порхает в облаках! Долетался, голубчик!
- А сама твоя невеста откуда? – осторожно поинтересовался Петр Михайлович.
- Она живет с родителями в небольшом поселке, всего два часа езды из города.
- Сколько же ей лет?
- Девятнадцать.
Петр Михайлович тихо вздохнул.
- И как давно вы знакомы?
- Три месяца.
Волосы, и без того торчавшие на голове Галины Андреевны после неудачной химии, отчаянно вздыбились. Но ее крайне пессимистичное настроение не произвело на Григория никакого впечатления. Он по-прежнему светился счастьем, излучая непоколебимую уверенность в своих намерениях.
- Мама, у нас просто огромная взаимная любовь, - мечтательно произнес он.
- Да что это за любовь скороспелая такая! – заголосила мать. Вдруг ее лицо резко изменилось: оно стало бледным, как мел, и женщина невольно вскрикнула. – Или вы уже того… С ней… Признавайся!
Тут всю торжественность и важность будущего семьянина словно смыло слезами его матушки. Григорий виновато потупил глаза и замямлил что-то едва слышное и невнятное:
- Ну мы это… Как оно получилось… Не знаю… Конечно, рано дитя заводить, но…
Петр Михайлович, который за это время опрокинул вовнутрь не одну дозу валерьянки, со страшной силой грохнул кулаком по столу.
- Хватит! Надоели! Ты, - он ткнул пальцем в жену, - прекращай кудахтать здесь. А ты, - он пристально посмотрел сыну в глаза, - мужчина, и должен отвечать за свои поступки: девку обрюхатил – женись! Будет так, я сказал!!!
Галина Андреевна, заламывая руки в истерике, удалилась в спальню. Отец и сын молча сидели на кухне. Каждый думал о чем-то своем. Уже светало, когда Петр Михайлович устало, но твердо произнес:
- Давай, приводи свою невесту на смотрины. Потом свадебку сыграем. Ребенок должен расти в полноценной семье. Хорошо, что у меня есть небольшая заначка. Я еще с начальником своим потолкую – он мужик хороший, одолжит немного. А я отработаю. Но все будет, как у людей!
Только чего все это будет стоить чете Шелестовых! Всю жизнь Петр Михайлович работал инженером на заводе, а теперь довольствовался местом сторожа на складе. Благо, регулярные задержки зарплаты начальник щедро компенсировал премиальными продуктовыми пайками. Галина Андреевна уступила свое рабочее место библиотекаря в десяти минутах ходьбы от дома окончившему техникум сыну, а сама по знакомству устроилась в библиотеку научного института. Скудный бюджет их небольшой семьи был настолько скромен, что даже не давал возможности как следует накрыть стол для торжественной встречи с будущей невесткой. Но тем не менее в центре гордо стояла картошка с курицей, рядом – фаршированная рыба, два салата и бутерброды с красной икрой. Петр Михайлович с небольшим треском натянул парадно-выходной костюм своей молодости.
- Мать, чего дуешься? Иди и переоденься. Они вот-вот придут.
- Да чтоб они пропали по дороге! Глаза б мои их не видели!
Раздался звонок в дверь. Петр Михайлович пошел открывать и вдруг застыл, как вкопанный: на пороге стояла высокая стройная блондинка в бордовой мини-юбке с алым маникюром на длинных ногтях.
- Здравствуй, сынок! Здравствуйте…
- Марьяна, - томно протянула гостья, бросив колючий взгляд на будущего свекра из-под черного веера накладных ресниц.
Она швырнула ему на руки свой легкий кремовый плащ и прошла за Григорием. Девица презрительным взглядом окинула убогую, но чистенькую комнату и неохотно уселась на прохудившийся диван. Откинув назад густую челку, она увидела свою будущую свекровь. Несколько секунд женщины смотрели друг на друга, словно хищные кошки, приготовившиеся к драке. В нос Галине Андреевне ударил приторно-сладкий аромат духов, и она невольно съежилась, чувствуя себя не совсем уютно в своем красном байковом халате, штопаных колготах и порванных тапочках. Губы Марьяны издевательски поползли вверх, и какой-то едва уловимый смешок вырвался из ее глубокого декольте. Григорий растерянно молчал. Петр Михайлович кашлянул и потянулся за штопором.
- Марьянушка, расскажите немного о себе, - начал было он, неловко улыбаясь. – Нам очень хочется познакомиться с Вами немножко ближе.
- А что рассказывать? Папа у меня – прораб, у мамы своя парикмахерская. Клиентура солидная приходит. Короче, все ништяк!
Петр и Галина удивленно уставились друг на друга – они не поняли последнее слово.
- Вы где-то учитесь или работаете?
Марьяна недовольно фыркнула и надула малиновые губы.
- Еще чего не хватало! Я вообще-то беременна, так что меня муж обеспечивать должен.
С этими словами она извлекла из маленькой сумочки зажигалку, ткнула в рот сигарету и закурила, вальяжно раскинувшись на диване.
Раскрасневшаяся от негодования Галина Андреевна громко закашлялась.
- У нас не курят! – строго рявкнула она.
- Ой, подумаешь, - Марьяна медленно выдохнула дым и затушила сигарету об обивку старого дивана.
Слабый стон вырвался из груди несчастной матери. «Каким трудом он нам достался, а она бессовестно пропалила его своей вонючей папиросой! Как мы ночами дежурили около мебельного, чтобы не пропустить своей очереди и успеть отметиться… Где ей это понять – бесстыжая, наглая тварь!» Галина Андреевна схватила сына за руку и уволокла его из-за стола.
- Немедленно убери отсюда эту дрянь! Или я за себя не отвечаю! – стиснув зубы прошипела она. Григорий хотел было возразить, но заглянул в лицо матери и передумал. Все интеллигентное нутро Галины Андреевны решительно протестовало, находя отражение в трясущихся руках и ногах, а на язык просились совсем не литературные слова в адрес будущей невестки. Однако Марьяна не собиралась засиживаться в гостях.
- Ну, вот и познакомились, - буркнула она, дожевывая последний бутерброд с икрой. – А теперь я хочу домой. Григорий меня проводит. Поехали, заяц! Всего хорошего. Увидимся на свадьбе! – победоносно заключила она с видом воина, разгромившего могучее войско.
Григорий с кремовым плащом в руках послушно поплелся за ней. За любимой он пойдет куда угодно: хоть на последнюю электричку, хоть на край света. В любое время дня и ночи он грезил о ней. И вот она рядом. Сидит на скамье в полупустом вагоне, положив голову ему на плечо, а ее густые волосы длинными солнечными лучами рассыпались по его груди. Подумать только: эта сказочная нимфа из глубин его библиотечных книг в толстом переплете, этот образец красоты, чувственности и женственности скоро станет его женой! От сладкого экстаза в предвкушении такого масштабного события у Григория кружилась голова, он закрывал глаза и снова так отчетливо видел знаменательный день их знакомства. В библиотеке было тихо, как никогда. И вот эту гробовую тишину нарушил громкий смех двух девушек. Они процокали своими шпильками по затертому паркету и остановились у его рабочего стола.
- Слышь, парниша, у тебя что-нибудь интересное почитать найдется? Такое, чтобы только со скуки не помереть? – игриво спросила симпатичная плотненькая шатенка.
Но Григорий пропустил ее вопрос мимо ушей. Он вообще ничего не видел и не слышал. Он словно попал под гипноз мистических зеленых глаз ее подруги, таинственно сверкающих из-под бесконечной белокурой челки. Словно молния ударила в самое сердце, а заодно и в голову, и он видел только Марьяну: как она неспешно прохаживается по залу, тонкими пальцами теребит страницы книги, оставленной кем-то на столе. Казалось, он не мог дышать, когда она приблизилась к нему вплотную и с улыбкой произнесла:
- Не морочь парню голову, Любаха. Не видишь – он, бедняга, со своими книгами совсем умаялся. Надеюсь, ты хоть вечером от них свободен? На тебя же смотреть страшно – срочно нужен отдых!
Девушки совсем не собирались пополнять свои домашние библиотеки новыми книгами, в отличие от копилок, куда они складывали записочки с именами своих ухажеров. Какое счастье, что его рабочий день заканчивался ровно через час! Григорий, как ошпаренный, летел к месту встречи, где его терпеливо дожидались Марьяна с Любкой.
- Какие люди! Привет-привет! По пивасику за знакомство?
Замечательно, что девушки были раскованны, ведь ошарашенный библиотекарь не мог проронить ни слова. А его избранница говорила без умолку, весело шутила и заливисто смеялась над своими же незатейливыми шутками. Яркая, красивая, смелая… Полная противоположность ему – скромному до ужаса, стеснительному молчуну весьма заурядной внешности. Но Марьяна, похоже, так не считала – она нежно гладила его черные, как смоль, волосы, а на прощание смачно поцеловала его в пухлые губы. Польщенный таким щедрым авансом, Григорий изо всех сил старался являть собой олицетворение галантности и обходительности, а она то появлялась, то исчезала… А однажды загадочным голосом попросила его приехать по незнакомому адресу. Так вчерашний беззаботный мечтатель Гришка превратился в настоящего мужчину, на плечи которого скоро ляжет забота о будущем ребенке. Неожиданно? Отнюдь. Казалось, он всю жизнь ждал того момента, когда драгоценный предмет его грез окончательно и бесповоротно, а главное всецело будет принадлежать ему одному. И больше не нужно с замиранием сердца ждать встречи, гадая, придет ли любимая на этот раз. Теперь он будет созерцать ее симпатичное лицо, роскошные волосы и соблазнительную фигурку, когда ему только заблагорассудится. А потом появится на свет маленькое чудо – доказательство их крепкой взаимной любви. Ну о чем же еще можно мечтать?
- А твоя, сынок, могла быть и поучтивее с нами, - словно обухом по голове ударил его Петр Михайлович.
Григорий спустился с небес и ступил на грешную землю. Что он мог ответить? Где-то в самой глубине души он, должно быть, согласился бы с отцом. Но не придал этому значения. Он лишь рассеянно пожал плечами и удалился в комнату. «Это она поначалу так. А потом привыкнет, и все будет хорошо», - думал Григорий, засыпая.
Наконец наступил долгожданный день свадьбы. Поздравить молодых в небольшом уличном кафе собралось человек десять – самые близкие родственники. Пригласить больше гостей родителям Григория, увы, оказалось не по карману. Они с головой погрязли в долгах, чтобы оплатить торжество и сделать праздник сыну. Их глубокоуважаемые сваты не утруждали себя подобными пустяками, полагая, что их финансовый вклад в мероприятие ограничивается сногсшибательным нарядом для дочери и доставкой ее к дворцу бракосочетаний. Тем более, мать невесты не собиралась экономить и на собственном эффектном образе. Галина Андреевна в нарядном платье времен комсомола с кое-как уложенными волосами, словно игрушку, разглядывала грузную Нелли Романовну в откровенно декольтированном бирюзовом вечернем платье до пят с огромной гроздью жемчужных бус на пышной груди. Владимир Федорович – лысоватый плюгавый мужичонка в костюме от Воронина - устрашающе сверкал золотыми зубами, то и дело важно поправляя шелковый переливающийся галстук.
Григорий был счастлив. Лучезарная улыбка целый день не сходила с его лица. Чего не скажешь о его новоиспеченной супруге. Он все время норовил нежно прильнуть к ней, закружить в танце или осыпать ласковыми поцелуями. Она же недовольно дула яркие губы, метала грозные молнии из-под накладных ресниц и нервно отстранялась от мужа.
- Что с тобой, дорогая?
- Что-что! Где ты выискал эту жлобскую забегаловку? Не мог подобрать приличный ресторан? С живой музыкой, кальян-баром, огромным танцполом и караоке. Что за наряд у твоей драгоценной мамочки? Смех да и только! Прямо неудобно перед людьми!
В это время гости, присутствующие на празднике рождения новой семьи, веселились до упаду, периодически желая молодым счастья-здоровья.
Только Галина Андреевна одиноко сидела в углу, украдкой размазывая по щекам слезинки. За весь день она ни разу не улыбнулась, будто находилась не на свадьбе, а на похоронах. В какой-то степени так и было: женщина с неодолимой скорбью хоронила все свои надежды, чаяния и мечты. Мысль о том, что ее горячо любимый, долгожданный поздний сын больше не принадлежал ей, категорически не укладывалась в голове. Бесконечные размышления о том, как неосторожно распорядился он своей судьбой, жгучими огненными стрелами впивались в сердце. Ее измученную душу безжалостно раздирали новые, очень плохие предчувствия.