Кенар Проша сидел на своей округлой пластмассовой жердочке в клетке и крутил взъерошенной головкой то вправо, то влево, то наклонял ее в одну сторону, поблескивая темным, мелким, как бусинка, глазом , то – в другую. Его клетка стояла на окне. За окном светало. Прошин инстинкт ранней птахи подсказывал ему, что пора начинать заводить свои трели и будить всех спящих в квартире.
Но ему почему-то не пелось. Причем, не пелось уже второй день. Озабоченный хозяин, просыпавшийся на работу по будильнику, за эти два дня не раз подходил к его клетке, подсыпал в кормушку свежего зерна, менял водичку в поилке, и с недоумением говорил домашним:
-Что-то Прошка молчит вторые сутки. Уж не заболел ли?
Нет, Прошка не заболел, просто все его птичье маленькое существо лимонного цвета вдруг о чем-то затосковало, видно, в нем проснулся инстинкт к размножению, а, может, и потребность в любви. Ему хотелось рядом подружку, с которой весело было бы посидеть на любимой жердочке, почирикать о том, о сем, и в положенный срок вывести потомство. Ведь не зря же в клетке висело, заранее подготовленное хозяином, маленькое, беленькое, крепко скроенное гнездышко. НО гнездышко пустовало.
Прошка молчал второй день, косясь одним глазом то в окно, то на хозяина, а хозяин чесал в затылке, не зная, что предпринять. Но вот кто-то из домашних, самый сообразительный на счет птичьей любви, ему подсказал:
- Да подружку ему надо, парочку! Сразу повеселеет!
И хозяин ни свет, ни заря в свой выходной день поехал на птичий рынок.
В то же утро дверца Прошкиной клетки открылась и с хозяйской ладони в клетку впорхнула птичка, размером чуть меньше Прошки, но такого же лимонного цвета. Она, немного смущаясь, уселась на жердочке напротив, и начала прихорашиваться, укладывая аккуратно своим клювиком взлохмаченные перышки.
Прошка насторожился. Новая соседка привлекла его внимание, он опять завертел своей взъерошенной головкой, всматриваясь в подсаженную к нему в домик новую птаху. Птаха занималась собой и не обращала на Прошку никакого внимания. Прошка осмелился к ней приблизиться: подлетел к ней поближе и сел рядом на жердочку. Птаха сверкнула на него одним скошенным глазом и пригорюнилась.
Прошка почувствовал, здесь что-то не так. Своей соседке он не понравился. Да и она ему то же – не очень. Что-то в ней было не так. Слегка уязвленный таким пренебрежением кенар вернулся на свою любимую жердочку. Соседка не сдвинулась места. Возможно, она была просто смущена, возможно, ожидала от ухажера каких-то более активных действий к сближению. Но любовь между ними явно не получалась.
Прошло еще два дня. И хозяин опять забеспокоился, обе канарейки имели унылый вид, сидели друг против друга на разных жердочках и не проявляли друг к другу никакого интереса.
- Вот те раз! Такая малая птаха, а еще выбирает! Не приглянулись друг другу, - подумал мужчина.
И он снова поехал на рынок.
Непонравившаяся Прошке соседка исчезла из клетки навсегда, а на ее место впорхнула другая. И Прошка словно очнулся от сна! Эта, вторая, была ТАКАЯ! ТАКАЯ! Именно такая, как он себе представлял в своей маленькой птичьей головке. Крохотная, яркая, как морковка, забавно вертящая головой так же как Прошка и не сводящая с него глаз. Прошка сразу активизировался. Подсел к ней на жердочку. Что-то чирикнул. Она – в ответ. Так и завертелось. Первый контакт с незнакомкой за несколько дней перерос в отношения. И уже через неделю избранница Прошки – ее назвали Малышкой- уютно обсиживала гнездышко, в котором была кладка из трех голубоватых овальных яичек.
В положенный срок из яичек вылупились смешные птенцы, распластанные в гнезде как розовые длинные червяки с огромными ртами и небольшой прозрачной опушкой поверх розовых спинок. И Прошкина спокойная жизнь закончилась. Он стал отцом большого птичьчего семейства, таскал Малышке в гнездо в своем клюве зерно из кормушки, вкладывая его в ее раскрытый клювик. В клетке с утра до вечера стояла суета, писк птенцов и родительская возня.
Но Прошка был счастлив. По вечерам, в свободную от кормежки минутку, он закатывал для любимой Малышки трели, а она слушала и восхищалась, не покидая гнезда.
Хозяин канареек вместе со всем семейством с удовольствием наблюдали за птичьей семьей и наслаждались песенками Прошки.
А детишки хозяина задавали отцу вопрос:
- Папа, а что у птичек тоже бывает любовь?
На что отец со смущением отвечал:
- Ну как видите, дети, бывает! Да еще какая!
И с удовольствием добавлял:
-Эх, ну и молодец же наш Прохор! А Малышка-то – и впрямь хороша!