Спецкомандировка. Часть восьмая. Плесень

----- . . . -----


Июнь этого года выдался как никогда холодным на всей европейской территории России. По информации синоптиков, были установлены очередные рекорды самых прохладных июньских дней за последние пятьдесят и даже сто лет метеонаблюдений. А средства массовой информации, в особенности, интернетовские издания, в очередной раз запестрели статьями на тему глобального то ли потепления, то ли похолодания, и даже неминуемо приближающегося в связи с этим конца света.
Но Шевцова Алексея Викторовича и Маргариту Голицыну, ветеранов внешней разведки России, этот вопрос волновал в последнюю очередь. Вот уже несколько лет они практически уединились вдали от шумного общества, приобретя в районе Большого Сочи крохотный участок земли и построив небольшой, но и не маленький дом. Такой, чтобы не бросался в глаза на фоне выросших за последние годы, как грибы, особняков разбогатевших на курортном бизнесе местных коммерсантов и понаехавших столичных жителей, периодически убегавших от московской суеты в солнечную летнюю столицу.
Район этот располагался на территории сельского поселения, в долине, окруженной поросшими лесом невысокими холмами, в нескольких километрах от морского побережья. Живописное место с благоприятным микроклиматом, несмотря на удаленность от моря, очень даже устраивало обоих. А для того, чтобы иногда рано утром скупаться в море и поваляться на пляже, купили рядом с морем небольшую квартирку. Но со временем решили сдавать ее отдыхающим, поскольку на пляж съездить пару раз в неделю на своей машине не составляло никакого труда. С самых первых дней Рита занялась разведением цветов, а Алексей – садоводством. И через несколько лет они превратили свой дом, который стоял на пологом склоне холма, возвышаясь над долиной, в уютное гнездышко для двух любящих сердец.
Как-то раз июньским вечером во время просмотра по телевизору шпионского детектива Алексей спросил:
– А ты не хочешь взяться за написанием мемуаров?
– Мемуаров? – задумчиво переспросила Рита. – А ты имеешь в виду именно мемуары? То есть, в классическом исполнении этого жанра – воспоминания при изложении событий с исторической достоверностью?
– Ну, это ты сама должна решить, мемуары или шпионский роман. Я употребил этот термин условно.
– Ты не поверишь, дорогой, меня эта мысль однажды посетила.
– И? – удивленно приподнял брови Алексей после непродолжительной паузы.
– Знаешь… Мемуары – это такая скука! А для написания романа, даже шпионского, боюсь, не смогу достичь фактуры, которая заинтересовала бы издателей. В любом случае будет отказ с формулировкой «неформат». Ты хоть представляешь, что сейчас пользуется спросом на книжном рынке?
– Честно сказать, не очень.
– А я интересовалась. Либо дерьмо, придуманное бездарями от литературы, названное Фэнтэзи…
– Как направления в живописи под названием абстракционизм, примитивизм и так далее?
– Ну, да. Либо откровенная порнуха, которую у нас с гордой стыдливостью называют эротикой.
Алексей внимательно посмотрел на Риту, даже в этом возрасте не утратившую привлекательность, и загадочно произнес:
– А знаешь, мне кажется, не все так безнадежно. И у меня есть блестящая идея.
– И какая же? – с интересом взглянула на мужа Рита.
– Шпионская тема в твоем романе должна звучать на фоне любовных приключений ярко выраженного эротического характера. Ну, вспомни нашу темную ночь в Москве на Воробьевых горах с безумным количеством оргазма. Или лунные ночи в Лас-Вегасе, когда ты отдавалась мне на подоконнике, и во время оргазма кричала так, что начинали просыпаться и чирикать заснувшие воробьи.
– Вот дурачок! Ну, невозможно с тобой серьезно о чем-нибудь поговорить, – захохотала Рита. – Не было там никаких воробьев.
– Ну, не знаю. Кто-то зачирикал.
– Погоди, ты что удумал?
В это время Алексей, встав с дивана, выключил телевизор, погасил свет и отдернул штору, закрывавшую окно. Комнату сразу же наполнил голубой лунный свет. Яркая полная луна висела высоко в небе прямо напротив окна, словно по чьему-то волшебству мысленно отправляя наших героев в виртуальное путешествие в далекие молодые годы. Когда Алексей снимал с Риты, замеревшей от неожиданности, красивые, почти прозрачные трусики, она, задыхаясь от внезапно возникшего острого желания, спросила шепотом:
– Ты уверен?
– Более чем!
Тела их слились воедино, и, когда забрезжил незаметно подкравшийся рассвет, оба, тяжело дыша, удивленно посмотрели друг другу в глаза.
– Сколько? – спросил, хитро улыбаясь, Алексей.
– Не помню, – томно ответила Рита, стыдливо закрывая глаза.
– Как на Воробьевых горах? – Она едва заметно качнула головой. – Как в Вегасе?
– Как никогда, глупый! – Они оба захохотали. – Как никогда!
В это время звякнул ноутбук Алексея, предупредивший о том, что на его почту пришло письмо.
– Боже мой! – пробормотала сквозь внезапно сморивший ее сон, Рита. Как вовремя… – Минут десять назад я бы выбросила его в окно.
Но Алексей ее не услышал, так как, утомленный, спал уже крепким богатырским сном. Оба проснулись около полудня. После душа и выпитого кофе Алексей вспомнил о пришедшем сообщении и открыл почту. Прочтя послание, написанное по-английски, он растерянно взглянул на Риту, с улыбкой погруженную, очевидно, в воспоминания о минувшей ночи.
– Что? – Рита перехватила взгляд мужа, после чего улыбка нехотя исчезла с ее лица.
– Чертовщина какая-то, – медленно произнес Алексей. – Мне кто-то неизвестный предлагает передать привет от Алекса при личной встрече.

----- . . . -----

– Ничего себе! Что значит – передать привет от покойника? – Встревоженная Рита заглянула в монитор. Несколько раз прочитав сообщение, спросила: – Как думаешь, что может означать этот контакт?
Алексей неопределенно пожал плечами.
– Не имею представления. Во всяком случае, даже если какой-то ненормальный с запоздавшим компроматом пытается шантажировать, мы с тобой знаем, что это чушь собачья. Но меня уже распирает любопытство, поэтому отвечу этому парню. – Алексей набрал короткий текст: – Где и когда?
Ответ пришел незамедлительно: – Через два часа возле городской администрации. Как вас узнать?
– Все интересней становится, шантажист не знает меня в лицо. – Алексей отправил номер своего внедорожника и посмотрел на жену. – Ты не находишь?
– Если это кто-то из местных чиновников пытается заняться шантажом, то он точно полоумный. Кстати, почему ты решил, что это парень? – Рита загадочно усмехнулась. – Признавайся, негодник, любовницу завел? А фраза про Алекса – условная? То есть, пароль для связи?
– Если любовница, то такая древняя, что не помнит, как я выгляжу, – засмеялся Алексей.
– Вот я и проверю, – улыбнулась Рита. – Давай завтракать и собираться, а то времени мало остается с учетом пробок.
Алексей нахмурился.
– А ты уверена, что хочешь ехать со мной?
– Более чем! – После этой фразы оба вспомнили минувшую ночь и весело рассмеялись.
С трудом найдя место напротив здания администрации, Алексей припарковался. До назначенного неизвестным времени оставалось еще десять минут. Но почти сразу они заметили старичка с тростью, уверенно направлявшегося по тротуару к машине. Алексей вышел ему навстречу. Рита тоже вышла из машины, но оставалась на месте. Благообразный старичок был среднего роста, на вид можно было дать ему лет девяносто. Но шагал он бодро, и трость служила ему, скорее всего, неким украшением, имевшим популярность в позапрошлом столетии.
– Господин Шевцов? – поздоровавшись, спросил незнакомец по-английски. – Я не ошибаюсь?
– Не ошибаетесь, – ответив на приветствие, произнес Алексей тоже по-английски. – С кем имею честь беседовать?
– Видите ли, мое имя не о чем вам не скажет. Также не имеет значения тот факт, что я вас знаю. Но больше чем уверен, вы догадались, в каком ведомстве я служил.
Алексей молча кивнул.
– Совершенно верно, – улыбнулся старичок. – В Центральном разведывательном управлении. Карьеру начинал еще с начала пятидесятых годов прошлого века. Вы также знаете, наверное, что некоторое время назад в окрестностях Лас-Вегаса потерпел катастрофу самолет, который пилотировал Алекс Тэйлор.
– Да, я из Интернета узнал об этом прискорбном случае.
– Но вам не все известно. Дело в том, что на борту самолета находился ноутбук Алекса, в котором каким-то чудесным образом сохранилась некоторая информация. В частности, письмо на ваш электронный адрес, но почему-то неотправленное, но сохраненное. Один мой старинный приятель принимал участие в расследовании авиакатастрофы от моего бывшего ведомства. Думаю, не надо объяснять, почему.
Алексей молча кивнул в ожидании продолжения.
– В общем, он тогда решил, что письмо обязательно должно дойти до адресата, скопировал и передал его мне. – Старичок достал из кармана сорочки флешку.
– Почему ваш приятель так поступил?
– Не знаю. Возможно, потому, что в ЦРУ среди сотрудников тоже есть сентиментальные люди.
– Но вы могли просто переслать письмо на мою почту. – Алексей улыбнулся в предчувствии того, что дело не только в письме Алекса.
– Вы правы. – Загадочный собеседник Алексея заговорил вдруг по-русски практически без акцента. – Но скоро сами поймете, почему я поступил иначе. В разное время мне приходилось бывать в вашей стране по долгу службы. А сейчас я первый раз здесь в качестве туриста. Ну, и, очевидно, последний.
– Ну, что ж, в любом случае спасибо! – Алексей взял флешку и пожал старичку руку. Тот кивнул в сторону Риты, продолжавшей стоять у машины.
– Имя вашей очаровательной спутницы, если не ошибаюсь, Бетти. Она же – Маргарита Голицына. – Незнакомец коротко попрощался и медленно побрел в сторону моря.
– У вас хорошая память! – бросил вслед ему Алексей и вернулся к машине. Включая зажигание, он посмотрел на Риту и с улыбкой произнес:
– Забавный старичок. Велел кланяться девушке по имени Бетти и очаровательной Маргарите Голицыной.
– Вот как? Наверное, один из моих кураторов по работе в ЦРУ. – Рита внимательно рассмотрела флешку и вставила ее в разъем usb. – Многовато шестьдесят четыре гигабайта для небольшого письма. – Но на мониторе они увидели один файл и три папки. – Начнем с файла?
– Читай, – кивнул Алексей.
– Дорогие мои! Не сочтите мой поступок проявлением малодушия. Когда-то, в дни далекой молодости, независимо друг от друга мы избрали профессию, предполагающую рано или поздно оказаться перед необходимостью принять единственно верное решение. Я, как и вы, люблю свою страну, в которой вырос, безопасности которой посвятил свою жизнь. Но в силу определенных обстоятельств, вызванных, как вы знаете, непростой геополитической обстановкой, однажды мне пришлось сделать нелегкий для себя выбор. О чем не жалею, и считаю, что судить себя за свои поступки вправе только я сам. Поэтому решил, что в случае, когда за мной должны будут прийти мои коллеги по древней, как мир, профессии, я сделаю то, что сделал. Теперь, читая это сообщение, вы знаете, что свою судьбу я уже вручил в руки Всевышнего. Не поминайте, как у вас говорят, лихом, любите друг друга, живите долго и счастливо. Ваш Алекс.
Рита не в силах была сдержать эмоции. И, едва закончила читать, как из ее глаз брызнули слезы.
– Алекс, бедняга! Только сейчас мы по-настоящему поняли, насколько ты был дорог для нас!
Алексей надавил на педаль газа и мрачно произнес:
– Поехали! Дома остальное посмотрим.
Прежде чем въехать во двор, Алексей заглянул в почтовый ящик, вынул из него какое-то уведомление и, не вникая, положил в карман сорочки.

----- . . . -----

Конец 1953 года.
Лэнгли, штаб-квартира Центрального разведывательного управления. Один из офисов отдела внешней разведки Департамента планирования.

Начальник отделения СССР и Восточной Европы Джеймс Бэйкер устало опустился в кресло, когда в офис вошел его молодой заместитель Арчи Скотт. Бейкер знал, что Скотт являлся протеже заместителя директора ЦРУ по разведке, и был назначен на эту должность с перспективой на начальника отделения. Перспектива эта была совсем близка, поскольку Джеймсу перевалило уже за пятьдесят, и как только Арчи окончательно созреет, чтобы занять кресло начальника одного из самых закрытых отделений в Лэнгли, его либо повысят, учитывая несомненные заслуги перед ведомством, либо с почетом проводят на пенсию с учетом тех же заслуг.
Надо сказать, с самого начала Бейкер с недоверием поглядывал на своего новоиспеченного заместителя, но вскоре убедился, что протекция – это не всегда то явление, к которому следует относиться со скептицизмом. Он увидел в этом молодом сотруднике достойную замену, и в глубине души был рад тому, что в ближайшее время наиболее вероятен исход из этого кабинета – на пенсию, поскольку не одобрял набиравшую обороты агрессивную политику Аллена Даллеса в отношении СССР. Чутье опытного разведчика подсказывало, что ничем хорошим это не закончится. Да и жена Мери, с которой прожито уже более двадцати лет, давно уже намекает на то, что неплохо было бы бросить все к чертям собачьим и уехать к себе на ранчо наслаждаться свободой. Ну, а пока он должен выполнять директивы начальства.
– Доброе утро, шеф! – произнес Арчи, усаживаясь в кресло, на которое указал его начальник.
– Не такое уж оно доброе, коли за неделю до Рождества приходится заниматься черт знает чем, – проворчал Бейкер.
– Согласен с вами. Я и сам до сих пор не купил ни одного рождественского подарка для своих близких.
– Да уж, – все еще ворчливо подтвердил озабоченность своего заместителя Бейкер, и без всякого перехода спросил:
– А что ты думаешь о советском лидере Никите Хрущеве?
Но вопрос не смутил Скотта. Он обладал очень ценным качеством для разведчика – быть в любой момент готовым к самым неожиданным поворотам, как в любом деле, так и в, казалось бы, самом безобидном разговоре с любым собеседником. Весело усмехнувшись, Арчи произнес:
– Надо полагать, спрашивая, как я отношусь к Хрущеву, вы подразумеваете вопрос о том, что я знаю о новом советском лидере. Не так ли?
– Продолжай! – одобрительно улыбнулся Джеймс.
– Ну, если коротко… Выходец из рабочей семьи. Малограмотный. Участвовал в первой мировой войне. Проявил, естественно, лояльность к октябрьскому перевороту в семнадцатом году, вступил в партию большевиков. С этого момент и началась его партийная карьера. Перед второй мировой войной, а также после нее руководил Украиной. Во время войны был членом военных советов различных фронтов. Как военачальник слыл бездарем. Но хитер и изворотлив, тот еще интриган. После смерти Сталина обвел вокруг пальца всех своих соратников по политбюро, оказавшись во главе государства. Не любит западную Европу и люто ненавидит нашу страну. В экономике полный профан.
Бейкер похвально кивнул и закурил сигару. Скотту не предложил, потому что знал, что тот не курит. После непродолжительной паузы произнес:
– Руководство интересует следующий вопрос. Как быстро и при каких условиях Хрущев может принять стратегическое решение в масштабах государства? Причем, имеется в виду, что такое решение может иметь весьма авантюрный характер.
Арчи задумался, но ненадолго.
– Если вопрос будет касаться его личной безопасности или авторитета как государственного деятеля. Я уже кратко остановился на том, что интриган он опытный и ни перед чем не остановится перед лицом грозящей опасности. Но при этом опасность должна быть реальной, подкрепленной вескими доказательствами, а не блефом.
– Ну, хорошо. Ты знаешь, в каком направлении стали развиваться отношения между Западом и, в частности, между США и Советским Союзом после того, как половина Европы попала под влияние коммунистов. К счастью, Советы своевременно успели создать свою атомную бомбу, иначе одному Богу известно, чем все могло закончиться, если бы Трумэн все-таки решился воспроизвести десятки Хиросим на территории СССР. Но, честно говоря, не берусь предсказать исход нашего противостояния, имея в виду доктрину Даллеса. Морально разложить народ ядерной державы? Хотелось бы увидеть, что из этого получится. Мне не суждено, а твое поколение в самый раз станет свидетелем этого эпохального события, если оно произойдет. Но есть более реалистичная, не такая грязная, а следовательно, и более интересная часть его доктрины. Хотя по срокам оба направления сопоставимы.
Скотт с все большим интересом смотрел на своего шефа. В самых общих чертах он представлял идею покорения СССР и всего социалистического лагеря, воплощенную в доктрине директора ЦРУ Аллена Даллеса, с которой был ознакомлен только узкий круг руководителей. Даже в стенах такого уважаемого ведомства тяжело было утаить шило в мешке. Но одного Арчи не знал. Была намеренно допущена утечка информации о той части плана Даллеса, в которой шла речь об уничтожении моральных и нравственных ценностей первого на планете пролетарского государства. В приоритете же была другая часть плана с грифом «Совершенно секретно. Особой важности».
Бейкер нажал кнопку, закрепленную на его столе, и тяжелые шторы, полностью закрывавшие одну из стен кабинета, бесшумно разошлись в стороны, обнажив огромную политическую карту Советского Союза и Европы.
– Взгляни внимательно на карту, Арчи, – сказал Бейкер. – Что бросается в глаза?
– Ну, это вопрос для школьника, – усмехнулся Скотт. – Правда, боюсь, что скорее для советского, нежели для нашего. Выделены государства, ставшие основателями блока НАТО в Европе: Бельгия, Великобритания, Дания, Исландия, Италия, Люксембург, Нидерланды, Норвегия, Португалия, Франция. А также присоединившиеся в прошлом году Греция, Турция.
– Совершенно верно. И, хотя на территории не всех еще этих стран имеются военные базы НАТО, это вопрос времени, причем, ближайшего будущего. Но не на сей аспект я хотел обратить твое внимание, Арчи. При всех имеющихся возможностях, бассейн Черного моря не входит в сферу нашего влияния. И если ты сейчас скажешь, при каких обстоятельствах это станет вероятным, я сразу же после рождественских праздников подам рапорт об отставке с просьбой о назначении тебя на мою должность.
– Но это нереально, шеф! – Арчи искренне рассмеялся. – Я понял, что вы имеете в виду. Но, пока существует Советский Союз, такому не бывать! Чтобы на северном побережье Черного моря когда-нибудь возникла военная база НАТО? Это, извините, смешно.
– Именно! Ключевая фраза в твоем рассуждении – «Пока существует Советский Союз».
Арчи с неподдельным интересом посмотрел в глаза шефа и надолго задумался. А через некоторое время вопрос Джеймса вывел его из задумчивости:
– Кстати, что тебе известно об украинском националистическом движении?
– Видите ли, шеф…
– Понял, – перебил Джеймс своего заместителя, не горя желанием стать свидетелем его конфуза, – знаешь, но не в том объеме, который может удовлетворить начальство. Поэтому даю тебе два дня на изучение этого вопроса. Затем продолжим беседу.

----- . . . -----

Москва, декабрь 1953 года.
Кремлевский кабинет Первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева

– Разрешите, Никита Сергеевич?
– Входи, Иван Александрович! – Хрущев встал из-за стола и радушно направился навстречу генерал-полковнику, вошедшему в кабинет. Заместитель Министра Внутренних дел Серов Иван Александрович, переназначенный на эту должность после объединения МВД с Министерством государственной безопасности, сдержанно поздоровался, пожав пухлую руку руководителя партии.
– Присаживайся. Как дела, как семья? – не умолкал Хрущев. – Мы с тобой знакомы, если память не изменяет, лет пятнадцать. А так мало приходилось встречаться за эти годы.
«Лукавит Никита, – подумал Серов. – Только в течение последнего месяца второй раз вызвал к себе. А со времени расстрела Лаврентия Берии и того больше. И непонятно, чего ему надо от меня. Ходит все вокруг да около. Неспроста, по всей видимости».
Был еще один интересный момент в последних вызовах к Хрущеву Ивана Александровича. Происходило это в отсутствии в Москве по причине нахождения в командировках его шефа, Министра внутренних дел Круглова Сергея Никифоровича, назначенного на эту должность сразу после ареста Берии. С одной стороны, в этом была своя логика, поскольку в данном случае Серов исполнял обязанности министра. А с другой, какая-либо служебная необходимость в этих встречах отсутствовала. Кое-какие соображения на этот счет у Серова имелись, но лишь в качестве, так сказать, заметок на полях. Дело в том, что по имеющейся у Ивана Александровича информации, Круглов являлся активным и непосредственным участником подготовки акции по смещению Берии и его ликвидации, а также многочисленных арестов в прошлом высокопоставленных должностных лиц бывшего НКВД СССР. И это притом, что Круглов был соратником Лаврентия Палыча. Зная Никиту как облупленного с довоенных времен, когда Хрущев был первым секретарем ЦК компартии большевиков Украины, а Серов возглавлял Народный комиссариат внутренних дел той же республики, Иван Александрович предполагал, что Никита не намерен долго терпеть возле себя человека, в руках которого была сосредоточена власть над всем карательным аппаратом страны. Но это были всего лишь предположения.
– Я вот по какому вопросу хотел с тобой поговорить, Иван Александрович, – сказал Хрущев, возвратившись на свое место и открывая сейф. В его руках Серов увидел несколько листов бумаги. – Это доклад твоего шефа о результатах проведения операций на территории Западной Украины и Белоруссии по ликвидации бандеровцев. Из доклада следует, что украинское националистическое подполье, а также отряды бандитских формирований ликвидированы. Ответь мне как на духу, это соответствует действительности? Твои люди ведь тоже принимали участие в подготовке этого доклада?
Серов мысленно заматерился, убедившись в том, что дурные предчувствия не обманули. Но деваться было некуда, попал в волчью стаю – живи по ее законам. Он медлил с ответом под пронзительным взглядом заплывающих жиром глаз Хрущева, лихорадочно соображая, как бы мягче сдать министра. Наконец, не спеша произнес:
– Мои подчиненные, Никита Сергеевич, к подготовке этого доклада не имели отношения. Но я владею интересующей вас информацией.
Хрущев почувствовал состояние генерала и улыбнулся.
– Ты, Иван Александрович, не тушуйся. Говори, как есть, и не вини себя ни в чем. Между нами, настоящими коммунистами, не должно быть недомолвок в делах государственной важности. А здесь речь идет о безопасности нашей страны.
– Я вас понял, Никита Сергеевич. В общих чертах Сергей Никифорович доложил верно – крупные отряды бандеровцев ликвидированы как в Белоруссии, так и в Западной Украине. Отдельные мелкие группы продолжают действовать, но их ликвидация – вопрос ближайшего будущего. Ну, а что касается украинского националистического подполья в целом, не все так однозначно. Вы же знаете, корни его уходят в далекое прошлое.
– Да знаю я все! – Хрущев с досадой бросил доклад в сейф. – Только зачем врать?
– Ну, я могу понять Круглова – не хотел министр вас расстраивать.
– Ладно, не защищай! А лучше скажи честно, когда мы покончим с этой заразой?
– Если честно, то не знаю, Никита Сергеевич. И в этой связи хочу сказать, что решение объединить МВД и МГБ было ошибочным.
– Согласен, намек твой понял. Но с какой целью Берия это сделал, нам с тобой известно. Я тебе больше скажу, вопрос этот решено вынести на обсуждение в политбюро в ближайшее время. Надо выделить из министерства внутренних дел структуру, которая будет заниматься исключительно вопросами безопасности государства. Назовем это ведомство, скажем, комитетом государственной безопасности при совете министров СССР. А теперь ответь мне: если возглавишь комитет, сколько тебе потребуется времени, чтобы похоронить национализм на Украине?
– Год, максимум – два, Никита Сергеевич! – не задумываясь, ответил Серов. Перед его глазами замаячили погоны с четырьмя генеральскими звездами.
– Многовато! – проворчал Хрущев. Ну, да ладно, лишь бы этот вопрос не стал похожим на сказку о Ходже Насреддине: к тому времени либо эмир, либо ишак сдохнет.
Если б знал генерал-полковник, как он жестоко ошибся со сроками. Но он не догадывался даже о том, что через десять лет, находясь в должности начальника Главного разведывательного управления Генерального штаба, не только будет понижен в звании с генерала армии до генерал-майора, исключен из КПСС, но и лишен звания Героя Советского Союза, присвоенного ему в мае сорок пятого года по ходатайству маршала победы Жукова Георгия Константиновича. Традиции, заложенные хранителями ленинского наследия в основание партийного строительства в духе «Я тебя породил, я тебя и убью», оставались незыблемыми. Впрочем, через год после этого настала очередь и «эмира» по решению октябрьского 1964 года Пленума ЦК КПСС. Но на судьбу Ивана Александровича Серова данный факт не оказал благотворного влияния.

----- . . . -----

Лэнгли, конец декабря 1953 года. Штаб-квартира Центрального разведывательного управления. Офис Джеймса Бейкера.

Начальник отделения СССР и Восточной Европы отдела внешней разведки Департамента планирования Джеймс Бейкер и его заместитель Арчи Скотт некоторое время молча стояли перед настенной картой СССР и Европы. Затем Бейкер спросил:
– Надеюсь, времени хватило, чтобы понять, что представляет собой Украина в составе Советского Союза в целом и ее западная территория, называемая Галицией, в частности?
– Да, шеф.
– И, что такое ОУН и УПА?
– Организация украинских националистов и Украинская повстанческая армия. Рассказать об истории возникновения? О предводителях Степане Бандере, Романе Шухевиче, Андрее Мельнике?
Бейкер одобрительно кивнул, но вслух произнес:
– Не надо, Арчи, уже не сомневаюсь в твоей компетенции. Тем более, что Шухевича уже три года нет среди живых, а Бандера и Мельник для нас интереса не представляют, поскольку отработанный материал. Согласен?
– Да. Я вам больше скажу, Бандера, впрочем, вполне вероятно, что и Мельник – не жильцы на этом свете. Советскому чекисту, генералу Судоплатову, нет равных в организации и осуществлении тайных операций. Но в целом националистическое движение не умерло, в отличие от его вооруженных формирований. Мелкие разрозненные банды не в счет, их разгром отрядами чекистов – дело ближайшего времени. В разведывательном департаменте на этот счет имеется вполне достоверная информация из надежных источников.
– У тебя в этом департаменте есть связи? – Бейкер с интересом взглянул на своего молодого коллегу.
– Да, там работает мой хороший приятель, однокурсник по университету.
– То есть, тебе должно быть известно, что на территории Западной Украины продолжает существовать ОУН.
– Так точно, шеф. Правда, организация вынуждена уйти в подполье. Но известны имена некоторых активных членов среди, в основном, профессорско-преподавательского состава высших учебных заведений Львова и Ивано-Франковска. И даже Киева.
– И какая, по твоему мнению, имеется у организации перспектива?
Арчи задумался, впрочем, ненадолго.
– Наши коллеги из разведывательного департамента считают, что реальная. Дело в том, что во время зачистки западных территорий Украины от бандеровцев имелись многочисленные факты беззакония, и даже бесчинства чекистов и армейцев в отношении местного населения – грабежи, насилия, и так далее. Во всяком случае, так утверждают наши агенты. Это очень сильно подорвало авторитет Москвы, поэтому сочувствующих националистам очень много среди граждан Галиции.
– Ну, а лично твое мнение каково?
– Я уверен, что в условиях диктатуры… Хотя, точнее – в условиях тоталитарного государства, – поскольку со смертью Сталина и приходом к власти Хрущева эпоха диктатуры в СССР закончилась, перспективы у каких-либо противников Советов отсутствуют.
– В отличие от демократического государства, не так ли? – Бейкер многозначительно усмехнулся.
– Да. Но СССР и демократия – несовместимые явления, шеф, вы же не станете этого отрицать?
– Давай-ка присядем, Арчи, и посмотрим на карту издалека. И перестань, наконец, называть меня шефом. Надеюсь, ты в скором времени сменишь меня на этой должности.
Арчи удовлетворенно улыбнулся, они отошли от карты и сели за массивный стол из палисандра.
– Кстати, о демократическом устройстве государства. – Бейкер сделал паузу, во время которой не спеша закурил сигару. – Даллес уверен, что в соответствии с его доктриной Советский Союз рано или поздно будет расчленен на множество мелких государств, ныне известных всему миру советских республик. И не факт, что вновь образованные государства сохранят лояльность к России, которая, безусловно, останется крупнейшей из них.
– К чему вы клоните, Джеймс? – с интересом взглянул на своего начальника Арчи. В его памяти вдруг всплыл фрагмент доктрины директора ЦРУ: «Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на Земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания. Из литературы и искусства мы, например, постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьем у них охоту заниматься изображением, исследованием тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театры, кино – все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства – словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху...».
– Вспомни наш прошлый разговор и внимательно посмотри на карту, Арчи. Даже если через много лет осуществится то, что задумал Аллен Даллес, но полуостров Крым по-прежнему будет оставаться в составе России, Соединенные Штаты не получат контроля над Черным морем, и план Даллеса наши будущие президенты, как республиканцы, так и демократы, вынуждены будут засунуть себе в задницу.
– Интересную концепцию вы изложили, Джеймс. А что насчет Крыма? Есть план на этот счет? Как отобрать полуостров у России и передать Украине?
– Есть, Арчи. Только отбирать ни у кого и ничего не придется. Ты же знаешь не хуже меня, что американцы не любят, по выражению французов, таскать каштаны из огня своими руками. И осуществить миссию, имеющую историческое значение, поручено тебе. Сразу после праздников отправляешься в наше консульство в городе Львове. Не удивляйся, я только в общих чертах представляю, чем тебе придется заняться. Но точно знаю, что наш прошлый и сегодняшний разговор имеет к планируемой операции непосредственное отношение. Завтра будешь проинструктирован лично заместителем директора по разведке. А с представителями украинских националистов помогут встретиться наши нелегалы на Украине. И ты прав насчет того, что перспектив у них нет. Но это только в ближайшие несколько десятилетий. Во всяком случае, не при моей жизни. Знаешь, это как плесень в доме, где-то глубоко под полом в сыром месте – очень долго растет, развивается, а потом неожиданно начинает вылезать через щели. Если момент упущен, чтобы ее уничтожить, потребуется гораздо больше времени. – Бейкер встал и положил руку на плечо своего заместителя. – Уверен, Арчи, что ко мне у тебя сейчас вопросы не должны возникнуть с учетом состоявшегося разговора.
– Вы правы, Джеймс.
– Ну, в таком случае я спокоен за исход предстоящей операции.
Скотт согласно кивнул, но почему-то подумал, что прозвучало напутствие шефа без должного энтузиазма.

----- . . . -----

Москва, январь 1954 года.
Кремлевский кабинет Н.С. Хрущева.

Никита Сергеевич нетерпеливо ходил по кабинету взад-вперед в ожидании Анастаса Ивановича Микояна, заместителя председателя Совета Министров СССР, который сам накануне позвонил и, не объясняя цели своего визита, напросился на аудиенцию. Хрущев явно нервничал, поскольку чувствовал, что этот хитрый сын армянского народа заявится к нему не с хорошими известиями. Встречи их не редки, и всегда заранее обговаривается тематика разговора. А тут вдруг: «Не телефонный разговор, Никита». Армянская морда.
– Ну, выкладывай, что за срочность такая, что в два часа ночи звонишь? – раздраженно спросил Хрущев, едва Микоян успел переступить порог кабинета.
– Не торопись, Никита, что сразу волну погнал? Прикажи чаю принести сначала.
Микоян, пока не сделал несколько глотков крепкого напитка, ни словом не обмолвился о причине своего прихода к руководителю партии, хотя Хрущев от нетерпения готов был выскочить из своих непомерно широких, давно не глаженных брюк с нависшим над ними животом.
– Тут такое дело, Никита, – наконец произнес Анастас Иванович, отставив в сторону стакан с крепким, как он любил, чаем. – На мое имя пришло письмо, но предназначенное для тебя.
– Что еще за новости, письмо тебе, но для меня? Не темни, выкладывай. Откуда письмо?
– Из Киева, – не обращая внимания на состояние Хрущева, спокойно ответил Анастас Иванович, прихлебывая чай.
Никита Сергеевич после слов Микояна о Киеве мгновенно вспотел. Вынув из брюк носовой платок, он промокнул заблестевшую лысину. Еще совсем недавно Серов Иван Александрович, заместитель Министра внутренних дел, докладывал, что все архивы, связанные с политической деятельностью Хрущева на всех ответственных постах, как в Москве, так и на Украине, зачищены. Выходит, обманул генерал? В том, что письмо, о котором рассказал Микоян, повествует именно об этом периоде его работы в партийных и хозяйственных органах, он не сомневался. И наверняка связано с политическими репрессиями, к которым он был причастен, возглавляя Московский обком ВКП(б) с тридцать пятого по тридцать восьмой год, а также, и это наиболее вероятно, будучи первым секретарем ЦК КП(б) Украины в предвоенный период и после войны на посту Председателя Совета Министров Украинской ССР и опять-таки первого секретаря ЦК КП(б) Украины.
Никита Сергеевич из всего партийного и хозяйственного аппарата более всего доверял Микояну, поскольку они были практически друзьями. Поэтому сразу высказался о своих догадках. Анастас Иванович, допивая чай, лишь улыбнулся своей невозмутимой армянской улыбкой, словно речь шла не о политической карьере соратника по партии, а о каких-то бытовых неурядицах.
– Генерал Серов, Никита, я уверен, не причем. Все, что от него зависело, он сделал. Неужели ты думаешь, что компромат на тебя собирался не заблаговременно, как и на всех нас, как и все мы это делали. В том числе и ты. И не надо изображать из себя невинность – вижу, что пытаешься возразить. Ты думал, что отправили на тот свет Лаврентия Берию, и все на этом закончилось?
– Ну, и что в этом пасквиле? – Хрущев заметно сник после произнесенного Микояном короткого монолога.
– Читай! – Анастас Иванович достал из кармана пухлый конверт нестандартного размера и положил его на стол.
– Не хочу, – буркнул Хрущев. – Расскажи.
Микоян усмехнулся. Никите Сергеевичу его усмешка показалась издевательской, но он благоразумно счел не обращать на это своего внимания.
– Много здесь всего, Никита. Ты же, когда был первым секретарем Московского областного и городского комитетов, пересажал почти всех секретарей райкомов. Об этом расписано во всех подробностях с указанием фамилий, с датами арестов, и так далее. Но самое интересное в письме – о твоей деятельности на Украине. Приведены расстрельные списки, которые ты визировал. А это в общей сложности многие десятки тысяч репрессированных. В том числе расстрел в сороковом году четырех тысяч польских офицеров, содержавшихся в Старобельском лагере Луганской области. Но самое страшное – твои резолюции на постановлениях органов НКВД об арестах более тысячи командиров Красной Армии. И это, заметь, накануне войны. Звучит и тема твоей роли как члена военного совета фронта, где ты был одним из виновников катастрофического окружения наших армий под Киевом в сорок первом и под Харьковом в сорок втором.
Наступила довольно длительная пауза, во время которой Хрущев опять несколько раз промокнул вспотевшую лысину и громко высморкнулся. Затем спросил:
– Письмо анонимное?
– Разумеется. Но я догадываюсь, от кого. – Микоян заглянул в опустевший стакан. – Прикажи еще принести чаю.
– Ну?! – встрепенулся Хрущев, вызывая секретаря. – От кого письмо?
– От украинских националистов, – ответил невозмутимо Микоян лишь после того, как был принесен горячий чай.
– Ах, недобитки! Но из чего такой вывод?
– Из требования. Хотя, звучит это требование, как деловое предложение.
– Ну, не томи! – Хрущев вдруг оживился. – Что за привычка то и дело паузы устанавливать? Какое предложение?
– Предложение простое: в обмен на молчание передать Крымскую область в состав Украинской ССР.
Хрущев остолбенел. Он не меньше минуты смотрел на конверт, лежавший на столе, затем схватил его, вынул письмо, состоявшее из нескольких листов бумаги, и надолго углубился в чтение, словно не поверив в то, что услышал от Микояна. Прочтя, вскочил и несколько раз прошелся по кабинету.
– А что? В этом есть рациональное зерно. На кой черт России этот полуостров? У нее и без Крыма проблем хватает. Пусть развивает курорты черноморского побережья Кавказа. Как думаешь, Анастас?
– Тебе решать, – криво ухмыльнулся Микоян, удивляясь резкой перемене в настроении руководителя партии.
– А что, если обманут? – Хрущев недоверчиво кивнул в сторону письма.
– Ну, кто осмелится обманывать партийного вождя, под началом которого многомиллионная армия?
– И то верно! Пусть попробуют! Я покажу им кузькину мать! Кстати, Анастас, как ты думаешь, почему письмо прислали тебе, а никому другому?
– Потому что никто другой, Никита, не находился бы сейчас в твоем кабинете, и ты бы никогда не узнал об этом письме со всеми вытекающими отсюда последствиями. Для твоей политической карьеры, разумеется. – Микоян засмеялся при виде все улучшающегося настроения Никиты и встал, собираясь уходить.
– Ты, Анастас, готовь постановление Совета Министров. – Хрущев, окончательно взбодрившись, уже вошел в обычный для себя надменно-надутый образ. – Но тщательно продумай формулировку, чтобы над нами не смеялись соратники по партии. А я проведу соответствующую работу среди членов Президиума ЦК КПСС с таким расчетом, чтобы до исхода января этот вопрос был закрыт.

----- . . . -----

Город Сочи, наши дни.

Закончив читать вслух содержимое всех трех папок, Алексей закрыл ноутбук. День незаметно подошел к концу.
– Документы с грифом «Особой важности. Совершенно секретно», конечно, уникальны, и проливают свет на то, чьи уши торчат за происходящими событиями, как вообще в мире, так и на Украине, в частности. Но вряд ли информационная бомба взорвется. Если это и произойдет, то для США будет представлять не более чем комариный укус.
– Ты прав, дорогой. Журналистской братии интересны подлинники документов, а не их отсканированные копии. Но ты был прав, старичок тот забавный. Пойду-ка я на кухню и приготовлю ужин.
После ужина, приняв душ, они смотрели какой-то фильм. Алексей, взглянув на часы, включил местный канал и, как оказалось, вовремя. Диктор новостей с тревогой в голосе сообщал, что в отеле Рэдиссон Лазурная скончался от сердечного приступа пожилой турист из Соединенных Штатов Америки Арчи Скотт, в прошлом высокопоставленный сотрудник Центрального разведывательного управления. На снимке, возникшем на экране телевизора, Алексей с Ритой узнали своего забавного старичка, несмотря на то, что на фотографии, показанной телевизионщиками, он был моложе как минимум лет на десять.
– Надо же такому случиться, – рассеянно произнесла Рита. – А ведь он для своего возраста не был днем похож на человека, с которым вечером произойдет сердечный приступ.
– Да, – пробормотал Алексей. – Но в наше время всякое возможно даже с молодыми и абсолютно здоровыми людьми. – Казалось, он не вник в то, что произнесла Рита, поскольку увлечен был поисками в Интернете. – Вот, нашел. Арчи Скотт, в восьмидесятых годах – директор Национальной секретной службы – структуры, находящейся в ведении ЦРУ. В компетенции службы решение задач, связанных со сбором информации агентурной разведкой, организация и проведение тайных операций. В составе службы существует отдел специальных операций ЦРУ, а в отделе одна из групп называется Группой политических операций, которая ответственна за тайные мероприятия, связанные с политическим влиянием, психологическими операциями и экономической войной. Теперь понятно, что в архиве службы хранились документы, которые передал нам Арчи Скотт. Его имя там же упоминается, я не во все вник, читая вслух. Может, ты запомнила, в связи с чем?
– Что б ты без меня делал, дорогой? – улыбнулась Рита. – Конечно, запомнила как-то случайно. Он, будучи молодым, но, очевидно, подающим надежды, сотрудником ЦРУ, в начале пятьдесят четвертого года, находясь во Львове в качестве работника американского консульства, установил контакты с украинскими националистами из львовского университета. Очевидно, передача в Москву анонимного письма с предложением отдать Крым Украине – его разработка.
– Да, пожалуй. – Алексей нежно обнял жену и поцеловал. – Действительно, что бы я без тебя делал? Вот и сейчас я не могу ни на чем конкретном сосредоточиться. Такое ощущение, будто что-то значительное упускаю.
Рита пожала плечами, но вдруг что-то вспомнила.
– Послушай! Когда мы вернулись, ты, по-моему, заглянул в почтовый ящик и что-то вынул из него. Или мне показалось? Из машины плохо было видно за твоей широкой спиной. Признавайся, негодный! Скрыл от меня чье-то письмо про безответную любовь? Или, что значительно осложняет твое положение, речь в этой записке идет о любви взаимной?
– Ах, да, совсем забыл, – засмеялся Алексей. – Ты стиральную машинку не включала еще? В ней моя рубашка, а в кармане какое-то почтовое уведомление. – Алексей сделал попытку подняться с дивана.
– Сидеть! – Рита дурашливо усадила Алексея на место и направилась в ванную со словами: - Считай, что ты прокололся на мелочевке, разведчик, и немедленно будешь разоблачен!
Вернувшись, она отдала бумажку Алексею.
– Действительно, уведомление на твое имя. Обычная ценная бандероль, но очень уж высокая оценка. Что бы это значило? – Рита хитро сощурила свои все еще не потерявшие очарования глаза. – Как бы то ни было, уже поздно, завтра узнаем все о твоих любовных связях на стороне. Но это будет завтра, а сейчас…
Алексей не успел что-либо сообразить, как свет в комнате был погашен, в окно светила все та же, вчерашняя, яркая луна, а сброшенный с плеч жены воздушный пеньюар окунул его все в тот же бурный поток непреходящих безумных страстей. После двух или трех часов отчаянных криков и сладких стонов, Рита, блаженно засыпая, пробормотала:
– Я заранее прощаю тебе все проделки, о которых сегодня узнаю.
– Ты о чем, Ритусь?
– О безумном сексе на стороне.

Но ожидания Риты о разоблачении происков коварных любовниц не оправдались. Алексей вернулся с почты с тщательно упакованным кейсом, в котором оказалась внушительная пачка документов. И это были те же материалы, что и на электронном носителе, переданном накануне внезапно усопшим бывшим сотрудником ЦРУ Арчи Скоттом.
– Все подлинники, – произнес Алексей после тщательного просмотра документов с грифом «Особой важности. Совершенно секретно». – Бандероль местная, отправлена из другого почтового отделения. Понятно, что у нас на руках находится свидетельство того, что операция под названием «Полуостров» была разработана в недрах ЦРУ много десятилетий назад. Правда, сценарий имел стратегический характер, детально не прорабатывался, поскольку даже самый прозорливый аналитик в то далекое время не мог предвидеть реального развития событий. Пожалуй, с имеющимся фактическим материалом, компрометирующим американцев, бомба, если и не взорвет мировое общественное сознание, то, по меньшей мере, заставит европейских политиков пересмотреть свое отношение к причинно-следственным связям, лежавшим в основе событий, происшедших в Крыму и на Украине. Но что конкретно нам сейчас делать с этим материалом? – Алексей посмотрел на Риту в надежде на ее смекалку.
– Давай попробуем звонок другу. Другое на ум пока не приходит.

----- . . . -----

С полковником в отставке Клименко Александром Васильевичем, в прошлой жизни – заместителем начальника Управления разведывательной информации Первого главного управления КГБ СССР, они изредка общались по телефону, не забывая друг друга. Но уже несколько лет не касались дел, имевших отношение к своим бывшим профессиям.
– Не знаю, как он воспримет нашу просьбу, – задумчиво произнес Алексей. – Все-таки возраст…
– Ну, знаешь! Этот Скотт пожалуй, постарше Александра Васильевича будет. Однако через океан перелетел, чтобы выполнить поставленную перед собой задачу.
– Ты, как всегда, права. – Алексей достал из книжного шкафа древний мобильник с симкой, зарегистрированной много лет назад на какого-то пользователя, не имевшего представления о людях, у которых она находится. Несмотря на то, что все отошли от дел, только эту карту Алексей с Ритой продолжали по привычке использовать для связи со своим бывшим куратором по внешней разведке. И звонили ему на аналогичный специальный телефон.
Абонент ответил сразу, но то, что Алексей услышал в трубке, его обескуражило.
– Что? – спросила встревоженная Рита, увидев, что Алексей, не произнеся ни слова, поспешно выключил телефон.
– Кажется, у Клименко проблемы. И я не уверен, что они не коснутся нас.
– Ты можешь внятно объяснить, что происходит?
– Ответил Александр Васильевич, его голос я узнаю в любое время дня и ночи. Но вот что он сказал дословно, не спрашивая, кто звонит: «Мне осточертела ваша реклама. Забудьте этот номер телефона».
– Как он это произнес?
– В каком смысле?
– В смысле интонации: к примеру, спокойно или раздраженно. Тихим голосом или переходящим в крик.
– Для нас это имеет значение?
– Имеет.
– Ну, в общем, совершенно спокойно сказал, не повышая голоса. Как будто мы с ним рыбу ловим или шашлык жарим, разговариваем о разных пустяках. О чем это говорит?
– Это говорит о том, что все не совсем плохо. Но проблема на самом деле существует.
– А требование забыть его номер телефона?
– Требование или просьба? – Рита пристально посмотрела в глаза мужа.
– Просьба, конечно. Он произнес фразу совершенно спокойно, не повысив голос.
– Это означает одно: звонить ему больше не надо, он сам выйдет на связь. Либо рядом с Клименко был нежелательный собеседник, либо телефон его секретный засвечен. В первом случае он перезвонит, когда не будет свидетелей, во втором – после того, как приобретет новую карту, либо из таксофона. Но есть еще нюанс. Александр Васильевич сразу ответил после того, как ты набрал его номер?
– Моментально. То есть, трубка была при нем.
– Все верно. Либо он ожидал от тебя звонка, либо собирался сам тебе звонить, но кто-то помешал. Скорее всего, с его телефоном все в порядке. Как только он останется один, сразу перезвонит. Если я права, это произойдет скоро.
Алексей в который раз, как когда-то в Лас-Вегасе, удивился фантастической способности Риты анализировать разговор с коллегами и по результатам анализа делать безошибочное заключение о цели разговора или экстренном сообщении, даже если с собеседником заранее не были обговорены условные слова и фразы. И, как подтверждение ее уникальных способностей, раздался телефонный звонок от Александра Васильевича. Алексей включил громкую связь, не забыв закрыть перед этим окно.
– Как живете, дорогие мои? – в голосе Клименко звучали бодрые нотки, вселявшие оптимизм.
– Вашими молитвами, товарищ полковник! Вот и Рита рядом со мной интересуется вашим здоровьем.
– Да-да, это верно, Александр Васильевич, миленький! – подтвердила Рита.
– Не дождетесь! – Клименко рассмеялся. – Все в гости к вам собираюсь, да с садом даже ненадолго не могу расстаться. Так что лучше вы ко мне. А теперь к делу. Слушайте внимательно. На меня вышли сотрудники из очень компетентных органов. Причина – со мной пытался установить контакт кто-то из-за океана, но, как оказалось, безрезультатно. Не имею представления, что бы это значило. Перезвоните мне, если есть соображения по этому поводу.
В трубке раздались короткие гудки. С самого начала между ними была договоренность, что подолгу в целях безопасности разговаривать не будут. В случае, если возникает необходимость продолжения разговора, повторная связь не раньше, чем через пятнадцать минут.
– Как думаешь, что означает фраза «из очень компетентных органов»? – спросила, хитро улыбаясь, Рита, явно намекая на то, что хочет проверить мужа на сообразительность.
– Надо быть абсолютным тупицей, чтобы не догадаться, что речь идет о контрразведке, – рассмеялся Алексей.
– Делаешь успехи, дорогой!
– Ну, куда уж мне до тройного агента! – поддержал шутливый тон жены Алексей.
– Ну-ка, ну-ка повтори, что ты сейчас сказал? – сделала удивленным свое лицо Рита.
– Прошу прощения – оговорился. Конечно же – двойного, дорогая.
– То-то же, дорогой. Не надо приписывать мне несуществующих заслуг.
Но Алексей прекрасно знал, и периодически повторял фразу «В каждой шутке есть доля шутки, все остальное правда». Конечно же, история разведки и контрразведки знает немало случаев, когда разоблачались агенты, одновременно работавшие в интересах нескольких государств. Еще до того, как они с Ритой начали жить вместе, она иногда внезапно исчезала из его поля зрения на несколько лет, и после очередной пылкой встречи вопрос о том, где она пропадала, никогда не возникал по понятным обоим причинам. И не возникает до сих пор, по прошествии многих лет.
Ровно через пятнадцать минут после окончания разговора с Клименко Алексей вышел на связь с ним и рассказал, что произошло, в том числе назвав имя неожиданного визави. Обычно Александра Васильевича трудно было чем-то удивить. Но в данном случае он задумался.
– Знаешь, что я тебе скажу, Алексей? Внутренний голос подсказывает, что визит ко мне недавних сотрудников и ваш случай – звенья одной цепи. Цель Скотта ясна, разоблачение США как полицейского государства, сующего свой нос повсюду, и считающего весь мир сферой своих интересов. Но, как распорядиться этим компроматом, я не могу сейчас ничего посоветовать. Предлагаю взять тайм-аут. Кстати, будь у меня в руках эти материалы, я бы не стал их передавать парням, которые только что были у меня в гостях. Не знаю, почему, но они мне не понравились. И даже, мне кажется, не в них дело, а в том ведомстве, которое они представляют. В общем, договорились – пока никаких телодвижений. До связи!

----- . . . -----

Лубянская площадь, ФСБ России, наши дни.
Служба контрразведки, Департамент контрразведывательных операций.

Начальник Управления координации и анализа контрразведывательной деятельности генерал-майор Дементьев Сергей Леонидович в ожидании своего заместителя полковника Исакова стоял у окна, за которым уже который час моросил противный не по сезону дождь. Июнь был похож скорее на октябрь, чем на первый летний месяц.
– Присаживайся, Игорь Николаевич. – Дементьев вернулся от окна к своему креслу. – До чего мерзкое лето в этом году! Когда у тебя отпуск запланирован?
– В сентябре.
– Хорошо.
– В каком смысле, Сергей Леонидович?
– Значит, не устал еще. Да и погода к тому времени наладится, надеюсь.
«Какую-то дерьмовую задачу начальство поставило, – подумал Исаков, – если разговор с погоды начал». Он знал, что его шеф пять минут назад вернулся из кабинета руководителя Службы контрразведки, куда был вызван вместе с директором своего департамента. Вслух, смеясь, произнес:
– Вы меня вызвали о погоде поговорить?
– Да уж. Не было у бабы хлопот, купила порося.
– Что, коллеги наши где-то засветились?
– Ты, как всегда, догадлив, Игорь. – Дементьев с Исаковым были однокашниками и друзьями со времен учебы в академии ФСБ, поэтому в отсутствии коллег общались между собой по имени. Служили в разных структурах ведомства, но Дементьев несколько опередил друга в карьере, и после назначения на должность начальника управления и получения генеральского звания перетащил Исакова из территориального управления по Южному федеральному органу своим заместителем.
– Из какого подразделения? – спросил Исаков.
– Слава Богу, не из нашей службы. Из Управления международного сотрудничества Службы оперативной информации и международных связей.
– В чем суть?
– Был выявлен контакт гражданина США, прибывшего в Россию по туристической визе, с начальником отдела США и Канады подполковником Савельевым, и об этом не была поставлена в известность служба контрразведки. Поэтому незамедлительно за Савельевым и одним из сотрудников его отдела Фалиным было установлено наблюдение с прослушкой. Результат следующий. Гражданином США оказался бывший высокопоставленный сотрудник ЦРУ Арчи Скотт. Но интересен не этот факт. Скотт пытался разыскать полковника в отставке Клименко Александра Васильевича, в свое время бывшего заместителем начальника Управления разведывательной информации Первого главного управления КГБ СССР. И вот здесь начинается самое интересное. Савельев с Фалиным разыскали Клименко, во время разговора с ним пытались выяснить, как тот был связан со Скоттом во время прошлой деятельности. Уехав от Александра Васильевича ни с чем, американцу во время очередной встречи сообщили, что тот умер два года назад.
– Понятно. Рассчитывали, что в результате вранья удастся вытащить из Скотта информацию о том, с какой целью он хотел встретиться с Клименко. Но зачем им это надо было? Не их профиль.
– Ты не поверишь, элементарная жажда наживы. Скотт отвалил им нехилый аванс, поэтому перед глазами замаячила перспектива заработать круглую сумму, если бы Скотт решил в дальнейшем сотрудничать с ними. А тот, пообещав подумать, исчез. Может быть, на этом дело и закончилось бы, но позавчера вечером в сочинской гостинице нашли труп Арчи Скотта, который умер якобы от сердечного приступа. А вчера наши ребята из территориального управления нашли в его крови какой-то препарат, провоцирующий инфаркт миокарда. Савельева с Фалиным допросили, но толку от их показаний ноль. Если бы Савельев не занялся самодеятельностью, а сразу доложил о контакте со Скоттом, могли бы узнать что-нибудь представляющее определенный интерес.
– Слушай, Сережа, а ты знал этого Клименко?
– Лично не знал. Просто слышал о нем. Во время службы в первом управлении КГБ он курировал наших нелегалов. Рассказывали про какую-то историю, связанную с Афганистаном. Живет отшельником в Подмосковье на своей даче. Надеюсь, ты догадываешься, почему сейчас оказался в этом кабинете.
– Если Клименко не пошел на контакт с Савельевым, почему ты думаешь, что он будет откровенным со мной?
– Александр Васильевич – опытный разведчик, профессионал с советской подготовкой. Эти двое международников просто не внушили ему доверия, не распознал он в них своих коллег. Я просто уверен, что тебе удастся его разговорить. Не факт, что Клименко может догадываться, с какой целью Скотт искал с ним контакта. Но все же… – Дементьев вынул из ящика стола лист бумаги. – Вот адрес, который сообщил Савельев. В общем, поезжай прямо сейчас.

Дождь внезапно прекратился. И, когда Исаков остановил машину возле дачи Клименко, тот был чем-то занят во дворе. Увидев черный японский джип возле своего участка, Александр Васильевич подошел к воротам и открыл калитку. Внимательно рассмотрев удостоверение личности сорокалетнего полковника, он пожал протянутую руку и жестом пригласил того пройти во двор. Разговор начался на террасе только после того, как Александр Васильевич заварил чай, предложив гостю несколько видов варенья собственного изготовления.
– Ваши люди были здесь недавно, Игорь Николаевич.
– Я знаю. Как знаю и то, что уехали от вас ни с чем. Те двое действовали по собственной инициативе и преследовали корыстные интересы. Предполагаю, что они не вызвали у вас доверия, я прав?
– Примерно так, – ответил Клименко и выжидающе умолк, пристально глядя в глаза гостя.
– А сейчас вы думаете, почему должны верить этому полковнику, приехавшему без предварительной договоренности? Понимаете, Александр Васильевич, мы могли бы пригласить вас официально для беседы. Но, учитывая, что Арчи Скотт ранее занимал в ЦРУ высокую должность директора национальной секретной службы, предположили, что преждевременно привлекать к этому делу широкий круг сотрудников, пока не поймем цель его пребывания на территории России. А с учетом сложившихся обстоятельств полагаем, что вы можете оказать помощь своим бывшим коллегам.
После непродолжительной паузы Клименко усмехнулся.
– Понимаю. В конторе по-прежнему имеют место протечки. Не удивительно, учитывая события, произошедшие в последние десятилетия. Ну, что ж. У меня нет причин не доверять заместителю начальника солидного управления. Кроме того, есть основания считать, что в Сочи жизни моих друзей, чью разведдеятельность я когда-то координировал, может угрожать опасность.
– Я вас внимательно слушаю, – заметно оживился Исаков.
Не уточняя деталей, Клименко изложил суть переданных Алексею материалов на электронном носителе, умолчав пока о подлинниках. Обговорив условия встречи со своими людьми, которые сегодня же будут проинструктированы и вылетят в Адлер, Исаков, поблагодарив Александра Васильевича, оставил номер своего телефона и уехал. А Клименко, выждав полчаса, позвонил Алексею.
– Слушай внимательно, Леша. Сегодня вечером к вам вылетают сотрудники конторы. По прилету, либо завтра с утра они выйдут на тебя по телефону, представятся. Ты перезвонишь мне, после подтверждения свяжешься с ними и договоришься о встрече для передачи материалов. О подлинниках они не знают – сам принимай решение, как ими распорядиться. Но все-таки я рекомендую избавиться, пусть болит голова у кремлевских ребят. Будьте внимательны!
– Я понял, Александр Васильевич. Все будет нормально, привет от Риты!

----- . . . -----

Город Сочи.

Выслушав Алексея, Рита спросила:
– Ты принял уже решение?
– Да, Ритусь. В самый раз теперь воспользоваться известной аксиомой – меньше знаешь, крепче спишь. На то они и компетентные, наши органы, чтобы грамотно распорядиться компроматом. Ты согласна со мной?
– Я с любым твоим решением согласна, дорогой. Ты же знаешь, мы с тобой уже давно живем сообразно не менее известной поговорке. Какой – угадаешь?
– Сложно, но попробую, – засмеялся Алексей. – Муж и жена – одна сатана?
– Правильно. Поэтому я сейчас поеду в город, проверю квартиру – арендаторы сегодня выезжают. А ты приготовишь что-нибудь вкусненькое.
– Что-то конкретное имеешь в виду?
– Ты же знаешь, я обожаю сюрпризы. Разумеется, приятные. Поэтому на твое усмотрение.
– Хорошо, я приготовлю стейк по тому рецепту, которому когда-то научил меня Алекс. Он утверждал, что никто в мире не может готовить стейк так, как это умеют американцы.
Рита, узнав, что ее будет ждать стейк, хотела уже сделать мужу выговор за то, что испортил сюрприз. Но, услышав имя Алекса, погрустнела, согласно кивнула и со словами «Буду через пару часов» вышла из дома.
Увлекшийся стряпней на кухне Алексей не заметил, как прошли два часа. А минут через тридцать позвонил, услышав при этом бесстрастный голос автоответчика, извещавший о том, что абонент не отвечает или временно недоступен. Еще через полчаса картина оставалась без изменений. Только теперь он заволновался и вызвал такси. Увидев возле дома, в котором находилась квартира, свою машину, Алексей облегченно вздохнул, обойдя ее и не обнаружив признаков ДТП. Решив, что Рита зашла к соседке и увлеклась разговором, что бывало и раньше, он, прежде чем направиться к подъезду, бросил взгляд в салон и обомлел – в замке зажигания торчал ключ. Не чувствуя ног, он взбежал на третий этаж. Дверь их квартиры была заперта, на продолжительный звонок никто не отозвался. Только после этого он позвонил в соседнюю квартиру.
– Ой, здравствуйте, Алексей! – приветливо улыбнулась открывшая дверь соседка Аня, женщина средних лет. – А я думаю, не случилось ли чего. Жильцы ваши, не дождавшись, отдали ключи от квартиры и уехали, а вас все нет и нет.
– Как, нет? Разве Рита не появлялась? Машина возле подъезда стоит.
– Ах, ты ж Господи! – ахнула Аня. Как известно, женщины склонны драматизировать любое отклонение от привычного хода вещей. Но в данном случае Алексей почувствовал, что женское сердце соседки не напрасно встревожилось. Она исчезла, и тут же появилась со связкой ключей. В квартиру Алексей вошел первым, дав знак Ане оставаться у входа. Ничего подозрительного при беглом осмотре он не увидел. Остался обычный легкий беспорядок после выехавших отдыхающих, и каких-либо признаков присутствия в квартире посторонних людей не наблюдалось. Алексей еще раз набрал телефон Риты, но безрезультатно. Соседка сокрушенно покачала головой:
– Что бы это значило? Может, она сначала решила по магазинам проехать?
– Ну, какие магазины, Аня? Я же сказал, что машина стоит у подъезда. У вас окно кухни выходит во двор, ничего подозрительного не заметили?
– Нет, ничего такого. Я и не слышала, как она подъехала – машин много, одни уезжают, другие подъезжают. Надо в полицию звонить.
– Не надо! – Алексей вспомнил вдруг, что его внедорожник так и стоит не запертым и заторопился. – Я знаю, что делать, никому ничего пока не говорите. – Соседка понимающе кивнула, Алексей замкнул квартиру и спустился во двор.
В машине он ничего не обнаружил такого, что, на первый взгляд, указывало бы на насильственные действия в отношении Риты. Свидетельство транспортного средства и водительское удостоверение находились на своем привычном месте – за солнцезащитным козырьком. На пассажирском сидении лежала сумочка Риты, но мобильника в ней не оказалось. Отсутствовал и видеорегистратор. Алексей попробовал представить картину похищения жены. А в том, что речь идет о похищении, он уже не сомневался. Но захват среди бела дня был, по всей видимости, осуществлен профессионально, не привлек внимания окружающих. Алексей знал, как это делается. Рита выходит из машины, и вдруг к ней бросается с объятиями… Стоп! Значит, среди злоумышленников находилась, как минимум, одна женщина. Именно она и подскочила к Рите с восклицанием типа «Риточка, глазам своим не верю! Сколько лет, сколько зим!». Следует ошеломляющий в отношении похищаемого объекта натиск с объятиями и поцелуями, в это время кто-то незаметно извлекает из салона интересующие похитителей вещи. И, прежде чем успеть оценить обстановку, Рита ощущает упершийся в бок ствол и слышит негромкие слова угрозы. Вся компания, продолжая изображать дружескую болтовню, отходит в сторону и садится в поджидающую ее машину. В общем, похитителей было не менее трех человек, сделал заключение Алексей. Но почему ключ остался в замке зажигания? В последний момент Рита что-то заподозрила? Либо в следующей за ней машине, либо в компании незнакомцев, внезапно появившихся рядом с местом, где она припарковалась. Интуитивно почувствовав опасность, не стала вынимать ключ. С одной стороны, тем самым она подала мне знак о похищении, с другой – не оставила меня без колес. Какая же ты у меня умничка! Но как выручить тебя из беды? Почему до сих пор похитители не вышли на связь?
Алексей осмотрелся. По известному закону подлости, место парковки не попадало в обзор ни одной камеры видеонаблюдения, которые он увидел на подъездах домов. И вообще, если начать с поиска видеозаписи, значит, привлечь полицию. А этого ни в коем случае нельзя делать. По крайней мере, пока не пойму, откуда ноги растут. Вопрос первый: почему это произошло здесь, возле дома, в котором постоянно мы не проживаем? Ответ напрашивается сам собой – похитителям известно место нашей регистрации, о постоянном местожительстве не знают. Ну, понятно – заинтересовались нами совсем недавно, поэтому успели пробить только этот адрес. Следовательно, начинать надо с контакта с американцем, поскольку в предшествующие этому событию несколько лет наш с Ритой образ жизни не мог заинтересовать ни одну спецслужбу. Что имеем? Встреча с Арчи Скоттом утром, его загадочная смерть вечером того же дня. В то же время Александра Васильевича Клименко разыскивает контрразведка ФСБ, опять-таки, в связи с прибытием в Москву американца. Сегодня же прилетают ребята из конторы для встречи со мной. Черт возьми! Ведь все интересующие их материалы остались в доме, а возвращаться туда нежелательно. Алексей нащупал наградной «Макаров» в кобуре под мышкой. Хорошо, лето холодное, в пиджаке ходить приходится. Да пошли они подальше! Не могут сейчас похитители вести за мной наблюдение, слишком рискованно для них через несколько часов после совершенной акции появляться на месте преступления. Еще раз внимательно осмотревшись, Алексей включил зажигание.

----- . . . -----

Забрав из дома все, что нужно, в том числе остывшие стейки, он возвратился на квартиру уже в наступающих сумерках. Ограничившись кофе, поскольку кусок мяса в горло не лез от мучивших его мыслей, Алексей продолжал размышлять. Вопрос второй: как узнали злоумышленники адрес квартиры? Ну, конечно! За американцем велась слежка, при этом заинтересованные лица не знали, куда и с какой целью он отправился из отеля. Следовательно, контакт Скотта со мной оказалась неожиданным. Передача флешки прошла, видимо, незамеченной, но машину мою срисовали и, как выясняется, незамедлительно пробили адрес квартиры через регистрацию транспортного средства. То есть, в местном отделении ГИБДД работает свой человек. Вопрос третий, и самый главный: кем являются похитители? Американцами? Исключено. Во-первых, в обозримом прошлом не известны факты похищения разведкой США людей на территории нашей страны. Во-вторых, в условиях современной геополитической обстановки надо быть последними идиотами, чтобы заниматься этим. В ЦРУ идиотов не держат. Ну, что ж, ответ лежит на поверхности – слишком явно торчат уши службы безопасности Украины, поскольку документы, вывезенные Арчи Скоттом в Россию, проливают свет на историю перемещения Крымской области из РСФСР в состав Украины, но самое главное – на стратегическую цель этого перемещения, которую преследовали США. Естественно, становится понятным, откуда ноги растут: операция по поиску и возврату документов проводится по указанию хозяев Украины – Соединенных Штатов Америки. Ну, очень уж не хочется американцам, чтобы история эта стала достоянием мировой общественности. И продажный гаишник, который слил мой адрес – не кто иной, как бывший гражданин Украины. Беженцев с территории Донбасса приняли в России много в связи с известными событиями, предоставив российское гражданство. И сколько среди них шпионов, одному Богу известно.
Но почему до сих пор не звонят похитители? Алексей посмотрел на часы. Далеко увозят Риту, сволочи. Неужели в Абхазию. Но эту мысль он сразу отбросил, потому что паспорт Риты, без которого при пересечении границы у похитителей неизбежно возникнут проблемы, остался дома, она никогда не носила его с собой. Как бы то ни было, но выход единственный, и медлить с ним нельзя. Алексей взял мобильник, предназначенный для связи с Клименко.
Александр Васильевич сразу вник в ситуацию. Не прошло и часа, как он вышел на связь, правда, в его голосе Алексей не уловил энтузиазма.
– Думаю, результат тебя не обрадует, Леша. Мобильник Риты находится где-то недалеко от тебя.
– Твою мать! – выругался Алексей. – Как я сразу этот вариант не просчитал! Я перезвоню.
Он выскочил к машине и, сунув руку под пассажирское сидение, сразу нащупал смартфон жены. Ну, Марго, мысленно произнес Алексей. Даже телефон успела скинуть. Но напрасно. Впрочем, нет, все правильно – похитители все равно должны были от него избавиться. Что-то плохо я стал соображать.
– Ну? Это то, о чем я подумал? – спросил Александр Васильевич, едва Алексей набрал его телефон.
– Да, в машине нашел. Остается единственный вариант – искать среди местных гаишников бывшего гражданина Украины.
– Ты не поверишь, сотрудники из территориального управления нашей конторы уже занимаются этим вопросом. Но результат сообщат двум парням, которые через пятнадцать минут приземляются в адлерском аэропорту. Можешь уже выезжать для встречи, номер твоей машины им известен.
Через полчаса Алексей припарковался на аэропортовской стоянке напротив выхода из здания аэровокзала. Несмотря на большое количество транспорта, ожидавшего в это время прилета авиарейсов со всех регионов страны, к его машине сразу же подошли двое крепких молодых парней выше среднего роста с дорожными сумками, перекинутыми через плечо. Оба были в синих джинсах, в кроссовках. Один в бежевом пиджаке, другой – в легкой куртке стального цвета.
– Алексей Викторович? – спросил тот, что был в пиджаке, и показал удостоверение личности, из чего Алексей сделал вывод, что он был старшим. – Меня зовут Володя, моего товарища Дима, то есть – Дмитрий Панкратов. Позвоните полковнику Клименко.
Алексей, получив от Александра Васильевича подтверждение о личностях прибывших сотрудников, пригласил их в машину.
– Возле вашего дома есть поблизости какой-нибудь отель? – спросил Владимир.
– Есть, конечно, – ответил Алексей. – Их по всему побережью сейчас, как грязи.
– Замечательно, там нас и высадите. С коллегами из территориального управления мы только что созвонились. О результатах поиска незамедлительно поставят нас в известность, а мы соответственно сообщим вам. А дальше будем действовать по обстановке. Думаю, утром результат будет известен.
Высадив ребят возле миниотеля буквально в ста метрах от своего дома, Алексей пожелал им спокойной ночи и отправился к себе. Перед сном выпил двести граммов коньяка, чтобы снять стресс. Но до утра глубоко не смог заснуть. Просто иногда забывался коротким сном, но вскоре просыпался, одолеваемый тревожными мыслями. А после завтрака позвонил Владимир и сообщил, что сотрудник ДПС старший лейтенант Зленко Иван Михайлович, бывший гражданин Украины, обнаружен в морге. Два дня назад попал в ДТП на личном транспорте. На серпантине отказали тормоза, свалился в обрыв глубиной около тридцати метров. Шансов выжить не было, машина сгорела со всем содержимым, в том числе и мобильным телефоном. В крови обнаружена изрядная доля алкоголя.
– Черт возьми, иначе и не могло быть. – Алексея словно ледяной водой окатили. – Знаете, что? Разговор не телефонный, я подойду сейчас к открытому кафе, что возле отеля, там и обсудим сложившуюся ситуацию.

----- . . . -----

Алексей взял всем пива. Несколько минут они молча смотрели на море, которое начинало штормить. По всем признакам надвигалась гроза. Нарушил молчание Владимир.
– Сейчас наши парни работают с мобильным оператором, который с минуты на минуту предоставит распечатку разговоров старлея. Но, думаю, мы с этой информацией вряд ли далеко продвинемся. Наверняка связь была короткой, да и то с разовых карт.
И действительно, через пять минут зазвонил мобильник Димы. Выслушав, он сказал:
– За неделю до гибели американца зафиксирован входящий на телефон Зленко: «Иван, привет! Это Петро, надо встретиться на нашем месте». И через два дня еще один такой звонок. А позавчера гаишник был приглашен на шашлыки. Куда – неизвестно, но тормозные трубки были подрезаны, по всей вероятности, во время товарищеского ужина.
– То есть, связь между СБУ и Зленко существовала, как минимум, не один год, – произнес Владимир. – Чем они занимались раньше, возможно, предстоит еще узнать. Хотя бы одна каршеринговая компания здесь есть, Алексей Викторович?
– По крайней мере, одна имеется. Машины с ее логотипом все чаще встречаются. Но, если они воспользовались услугами этой компании, то наверняка по поддельным документам.
– Это неважно. Остается один вариант – ждать звонка, и после этого отследить, где находятся каршеринговые тачки. Алексей Викторович, у вас вид усталый. Я так понимаю, ночь была бессонной. Идите домой, постарайтесь отдохнуть, а мы с Димой прогуляемся. Вот вам симка для связи с нами, но встретимся уже не здесь, а у «Минутки». Знаете это кафе?
– Ну, я-то знаю, – удивился Алексей.
– Мы тоже не впервые в летней столице, – улыбнулся Владимир. – И, кстати, при вас уже должны будут находиться материалы, интересующие наших, скажем так, оппонентов. В том числе и на бумажных носителях.
Алексей удивленно посмотрел на Владимира, пытаясь понять, как отреагировать на его фразу о бумажных документах. Но тот усмехнулся:
– Да, вы правильно поняли. Наши противники не дураки, чтобы устраивать охоту за электронной версией, не обладающей такой ценностью, как оригинал. И, если таковой пока отсутствует, все, что сейчас закрутилось, теряет смысл.
Алексей молча кивнул в знак согласия, а сам подумал: «Это ты, паренек, должен понять, что за жизнь Риты я отдал бы и весь архив КГБ, если б таковой у меня имелся».
Вернувшись к себе, Алексей вставил симку, которую взял у Владимира, в смартфон Риты, и заварил кофе. Хотелось вздремнуть, в то же время он знал, что сон в тревоге за Риту не придет. Вынув из книжного шкафа альбом с фотографиями, сел в кресло и сделал глоток крепкого кофе. Затем раскрыл альбом. В основном в нем были собраны фотографии более позднего жизненного периода. В молодые годы Рита, она же Бетти, она же – Марго, агент глубокого прикрытия управления внешней разведки КГБ, в силу раннего приобретения специфической профессии фотографировалась крайне редко. Да и ему, попавшему в сумасшедшую круговерть, растянувшуюся на многие годы, тоже было не до фотосессий. А все имевшиеся свидетельства прошлой жизни остались у первой жены.
И все же сохранились каким-то чудом несколько фотографий почти юной Риты. С ними в редкие минуты просмотра он обращался очень нежно, как когда-то с молоденькой медсестрой Бетти, которая выходила его в американском госпитале на марокканской военной базе после катапультирования из сбитого ракетой класса земля-воздух истребителя и получения тяжелейшей травмы. На некоторое время забывшись, Алексей перебрал в памяти события далеких лет, забросивших его после африканского севера на военную базу Неллис в США под неусыпным наблюдением сотрудника ЦРУ Алекса. Потом были Пакистан, Афганистан, и опять США. А затем неожиданное возвращение на родину, и в качестве кого? Шпиона…
Алексей вздрогнул от внезапно раздавшегося телефонного звонка, прервавшего воспоминания. Не отвечая абоненту, чей номер не определился, он все понял, и тут же с телефона Риты связался с Владимиром, который отозвался мгновенно.
– Алексей Викторович, подержите вызов, но не особо затягивайте. Когда ответите, попытайтесь удержать разговор, насколько это возможно.
Но нервы Алексея выдержали не более секунд пяти. Он ответил и сразу же услышал в трубке голос, не оставлявший сомнений в том, что его обладатель долгое время жил на Украине, хотя и говорил по-русски:
– Твоя краля у нас. Если хочешь увидеть ее живой и невредимой, верни нам то, что тебе не принадлежит. Будь на связи, в свое время сообщим о месте и времени встречи.
– Послушай!.. – только и успел произнести Алексей, прежде чем в трубке раздались короткие гудки.

В «Минутке» они встретились через полчаса и взяли на троих две бутылки сухого вина. Владимир, бегло просмотрев документы из кейса, произнес:
– С этими материалами их нельзя выпускать из страны.
– Любой ценой? – спросил Алексей.
– Я понимаю, на что вы намекаете, Алексей Викторович. Не переживайте, все будет хорошо. Но у меня для вас не очень благоприятные новости – телефонный звонок был осуществлен из Лазаревского района. Каршеринговые машины в том направлении за последние несколько часов не выезжали. Значит, у похитителей есть либо свой транспорт, либо они пользуются такси. И, конечно, предполагаемое место обмена будет не ближе Краснодара. Если я правильно их понял, таким решением они обеспечивают себе безопасность, обусловленную наличием более широкого простора. Часа через три они будут в Краснодаре, определятся с местом ночлега и обмена. Не думаю, что выдернут вас на ночь. Синоптики обещают сильный дождь, вероятность попадания вас в ДТП не должно входить в их планы. Так что звонка надо будет ждать к утру. По той же схеме свяжетесь со мной. Место встречи, конечно, назовут только по прибытии в Краснодар. Мы с Димой будем следовать за вами на небольшом интервале, а в Краснодаре нас подстрахуют коллеги из территориального управления. Телефон ваш будет прослушиваться, поэтому спокойно будете следовать любым указаниям противника, но с одним вашим условием – передача материалов должна состояться исключительно в присутствии супруги. Настаивайте на этом. И никакой самодеятельности с вашей стороны в целях безопасности вас и супруги. Все остальное сделаем мы. Да, вот еще что. Как только состоится контакт, потребуйте, чтобы дали трубку жене – вы должны убедиться в том, что с ней все в порядке. Только после этого все переговоры.
«Мог бы и не предупреждать об этом», – подумал Алексей. Они провели в кафе еще пару часов на всякий случай, но похитители на связь не вышли. Невероятным усилием воли Алексей заставил себя заснуть довольно рано, чтобы перед поездкой снять накопившуюся за последние сутки эмоциональную усталость.

----- . . . -----

Звонок прозвучал в четыре утра. Лаконичная команда была передана все тем же голосом с украинским акцентом:
– Выезжай в Краснодар прямо сейчас.
Сразу же последовавшие за этим короткие гудки говорили о том, что никаких переговоров похитители вести не намерены, и Алексею придется выполнять только их распоряжения. Он позвонил Владимиру и сообщил о поступившем звонке.
– Я вас понял, Алексей Викторович. Через полчаса можете выезжать, ни о чем не беспокойтесь.
Наскоро перекусив и выпив чашку кофе, Алексей тронулся в путь. Трасса в это раннее утро не очень была загружена. Но после сильного дождя, который только что закончился, а местами слабые осадки все еще срывались, рискованно было держать в горах высокую скорость. Поэтому джубгинский перевал Алексей преодолел только через пять часов. А постоянная тревога и мысли об опасности, грозившей Рите, вообще сделали этот путь невыносимо долгим. При подъезде к Горячему Ключу, увидев место для парковки, тормознул, послав условный сигнал сопровождающим о том, что остановка не под принуждением За все время, что был в пути, он ни разу не увидел позади своих помощников, и было просто интересно узнать, какую дистанцию они выдерживают. Но не прошло и минуты после остановки, как зазвонил телефон. Алексей ответил, и снова услышал знакомый голос:
– Поторопись! В Краснодар не заезжай, направляйся в сторону Ростова.
И опять короткие гудки. В это время рядом остановился неприметный седан Шевроле серого цвета, из которого вышел Владимир и спросил:
– Как вы себя чувствуете? – Алексей увидел, что с ним был пассажир, который остался в машине, но это был не Дмитрий.
– Все в порядке. Но только что поступил звонок, рекомендовано было поторопиться и направляться в сторону Ростова.
– Звонили после того, как остановились?
– Да, примерно через минуту.
– Мудрецы. Мы должны были провентилировать этот момент.
– Какой?
– Они жучек оставили в вашей машине, и сейчас контролируют движение. Но это даже кстати. А вот и Дима. – Позади Шевроле остановилась Шкода, из которой вышел Дмитрий. Он тоже был с пассажиром.
– Какие-то проблемы возникли, или мне показалось?
– Да все нормально. Возьми сканер, наши друзья, кажется, следят за Алексеем Викторовичем.
Жучок обнаружили быстро под передним пассажирским сидением, и решили его оставить. А Дмитрий отсканировал частоту, на которую настроил навигатор.
– Ну, вот и все, – удовлетворенно произнес Владимир. – Заметив удивление на лице Алексея, он продолжил: – Дело в том, что изначально мы планировали аналогичную штуковину поставить в вашу машину. Но был риск, что при встрече противник мог его обнаружить таким же сканером, и понять, что вы находитесь под контролем. Теперь этот риск устранен – мы будем следить за их же датчиком. А теперь продолжим движение. Еще раз напоминаю – выполняете все их требования, остальное – наши проблемы. Кстати, документы не забыли?
– Вообще-то об этом вам следовало спросить еще пять часов назад, – усмехнулся Алексей.
– Ну, это я так… На всякий случай. – Владимир рассмеялся. – По машинам!
Алексей никогда не был любителем агрессивной езды на автомобиле, но сейчас, чувствуя, что развязка приближается, рванул с места так, что пыль из-под колес на мгновение окутала всю компанию. Миновав Горячий Ключ и оставив в стороне Краснодар, через два часа он мчался по магистрали в сторону Ростова. А перед Кореновском по телефону прозвучала команда остановиться на обочине возле указателя, следовать пешком до придорожной гостиницы и войти в ресторан. В этот раз Алексей успел ответить:
– Я не сдвинусь с места, пока не буду убежден, что с моей женой все в порядке!
Возникла непродолжительная пауза, после которой Алексей услышал, наконец, голос Риты. Она произнесла только две фразы:
– Все хорошо, Леша! Ты не должен обо мне беспокоиться, дорогой.
Столько нежности было в ее совершенно спокойном голосе, что у Алексея защемило сердце. Он знал, что ее слова означали «Ты должен поступить так, как посчитаешь нужным». Даже в минуты, полные драматизма, Рита остается верной себе, прежде всего проявляя заботу о дорогом ей человеке. Кроме этого, как профессионал, она дала понять, что готова ко всему, что может сейчас произойти. Но не факт, и Алексей прекрасно это понимал, что Рита находится в указанном месте. Как и тот мерзавец, который отдавал распоряжения. Он сделал вызов на телефон Владимира, не ожидая ответа. Это был сигнал о начале финальной части операции.
Осмотревшись, Алексей убедился в том, что место похитители выбрали удачно. Находившаяся рядом развязка открывала четыре направления – попробуй угадать, в котором из них скроются. Он снял свой ПМ с предохранителя, взял кейс и вышел из машины, направляясь в сторону гостиницы. Надо было пройти вперед метров сто пятьдесят. Естественно, похитители надеялись убедиться в отсутствии хвоста. Обгоняя Алексея, мимо проезжали немногочисленные автомобили, не останавливаясь возле гостиницы – в это время основной поток транспорта был направлен на юг. Он вдруг подумал, правильно ли поступил, захватив ствол, не предупредив при этом Владимира с Дмитрием. Но сразу же отогнал запоздавшие мысли. На парковке перед двухэтажной гостиницей стояли несколько машин. В одну из них садились мужчина с женщиной, явно собираясь отъезжать. Очевидно, временные постояльцы или остановившиеся перекусить – судя по вывескам на фасаде здания, кроме ресторана, здесь располагались и кафе, и какие-то развлекательные заведения. В потрепанной иномарке с номерами ростовского региона, стоявшей у входа в здание с распахнутой дверцей, за рулем сидела молодая женщина, красившая губы. Бросив равнодушный взгляд в сторону проходившего мимо мужчины, продолжила свое занятие.

----- . . . -----

Поднявшись по нескольким ступенькам, Алексей оказался в просторном холле и направился в дальний конец его, где рассмотрел вход в ресторан.
Он сразу увидел за столиком в центре зала двух молодых мужчин, сидевших лицом к двери, и Риту напротив них, то есть, спиной к Алексею. Один из них был блондином с заметно обозначившейся лысиной, второй – с лохматой рыжей шевелюрой. Зал был полупустой. За одним столиком сидела семья – относительно молодые родители с двумя детьми школьного возраста. За другим – молодой парень с девушкой, по виду – влюбленные. Недалеко от входа два изрядно подвыпивших мужика, на столе которых стояли две пустые бутылки из-под коньяка, ругали правительство и президента. Правда, было непонятно – нашего или американского. Ну, может быть еще два-три столика были заняты, не больше. Рита интуитивно обернулась, попыталась встать, но один из ее соседей пресек эту попытку, положив руку на плечо. Как ни чесались руки у Алексея в желании достать наградной ствол и всадить всю обойму в американских холуев, он все же медленно приблизился к их столу, приобнял жену за плечи и спокойно спросил:
– Ты как, в порядке?
– Да, все хорошо, – едва слышно ответила Рита. Алексей почувствовал, что она напряжена до предела, но изо всех сил старается это скрыть. Демонстративно бросив кейс с документами на колени лысому блондину, он спросил:
– Мы свободны?
– Не спешите! – произнес второй, слегка откинув в сторону полу пиджака, показав кобуру со стволом. Алексей узнал голос, который слышал по телефону. В это время его напарник шелестел бумагами, которые достал из кейса. Через пару минут он кивнул. По-видимому, это означало, что документы подлинные. Рыжий, заметив на дне кейса флешку, выложил ее на стол и с сарказмом произнес:
– Можешь засунуть ее себе… куда-нибудь.
Алексей не ответил. Едва сдерживая гнев, он взял флешку, помог Рите подняться, и повел ее к выходу из зала. А когда начали спускаться по ступеням на улицу, оглянулись, услышав за собой какой-то шум. Со стороны ресторана, согнувшись в три погибели, с заломленными назад руками корячились лысый блондин и рыжий верзила. А их руки в браслетах высоко поддерживали четверо парней, двое из которых оказались теми самыми пьяными мужиками, которые ругали президента. Но и это еще не все. У машины, мимо которой несколько минут назад проходил Алексей, стояла, со злостью сверкая глазами, та самая девица, которая красила губы. На ее руках тоже блестели наручники, а ярко-красная помада была размазана по всему лицу. Видать, не очень корректно проведено задержание. А с другой стороны, какие могут быть церемонии в сложившихся обстоятельствах? Алексей и Рита посторонились, пропуская вперед процессию. Один из парней, который сопровождал задержанных, держал в руках знакомый кейс. Внезапно у гостиницы резко затормозил микроавтобус, а вслед за ним и две легковушки, из которых вышли Владимир и Дима. Когда в микроавтобус начали заталкивать задержанных, Алексей произнес:
– Погодите, ребята! – Он подошел к рыжему. – Так куда флешку засунуть, ты мне так и не подсказал?
– Да пошел ты! – с перекошенным от ненависти лицом огрызнулся верзила, но тут же оказался там, где ему надлежало быть. Микроавтобус так же стремительно удалился.
– До чего ж невоспитанная молодежь пошла, совсем не уважает старших, – с чувством промолвил Алексей. – Печально все это. – И только теперь он крепко обнял Риту и расцеловал ее. – Сильно испугалась?
– Ну, как тебе сказать… – Она улыбнулась. – Я уже не помню.
В это время они услышали, что кто-то кашлянул. Рядом скромно стоял Владимир с кейсом в руках. Перехватив взгляд Алексея, он твердо произнес:
– Извините, Алексей Викторович, но теперь мы несем ответственность за его содержимое.
– Да, конечно. Спасибо, Володя. Но как?
Владимир понял вопрос.
– Видите ли, Алексей Викторович, вы недооценили свою супругу. У нее с собой оказалось, как я понял – совершенно случайно, очень интересное устройство.
Алексей с любопытством взглянул на Риту.
– Ничего не хочешь рассказать?
– Да я и сама совсем забыла об этом, но вдруг вспомнила, когда подъехала к дому, где меня брали. Александр Васильевич во время последней с ним встречи дал мне этот жучек. Сказал, что ноу-хау наших разработчиков. Я бросила его тогда в бардачок. А тебе почему-то ничего не сказала.
– И что? – Алексей посмотрел на Владимира. – Все это время вы знали местонахождение Риты? Но они могли ее просканировать!
– Не могли. В этом и заключается ноу-хау. При воздействии на это устройство неспециальным сканером частота его работы мгновенно меняется, жучок остается невидимым. Теоретически, конечно, можно засечь, но для этого надо сканировать неопределенно длительное время. Кто этим будет заниматься, не зная, что существует такое изобретение?
– Но как вы догадались и когда?
– Это совершенно случайно обнаружилось. Я вам не говорил, что Дима – мозг нашего управления, гениальный айтишник. Когда мы следовали за вами по горам, он просто любопытства ради просканировал диапазон частот, в котором работает устройство. Но дело еще в том, что это чудо-изобретение оставляет трек. И Дима его обнаружил. Он начинался возле вашего дома и заканчивался в этой самой гостинице. И заметьте, это при тех же размерах, которые имеют все известные нам так называемые жучки. Ну, а дальше – дело техники, до вашего прибытия в ресторан здесь уже находились парни из спецназа.
– Ну, что ж. Большое вам спасибо. Но я в который раз убеждаюсь, что случайность есть одна из составляющих закономерности.
В это время к ним подошел скромный Дмитрий. Они пожали друг другу руки, на том и расстались. Когда сели в машину, Алексей спросил:
– А где у тебя эта штуковина, я не понял?
– Удивляюсь я тебе, дорогой, – рассмеялась Рита. – Такой взрослый, и до сих пор не знаешь, сколько у женщины мест, куда можно спрятать такую мелочь? Трогай, мне не терпится быстрее оказаться дома.
В это время прошел вызов на телефон, которым пользовался Алексей для связи с Клименко.
– Я слушаю, Александр Васильевич.
– Леша, как у вас обстоят дела в свете последних событий?
– Все в полном порядке!
– Ну, и замечательно – я так и думал. А мне наши действующие коллеги неожиданно предложили путевку в санаторий. Порекомендовали обследоваться у хороших докторов и подлечиться при необходимости. Правда, я ни на что пока не жалуюсь, но, учитывая, что последний раз был у врачей много лет назад, еще во время службы, согласился. Ну, а что, санаторий ведомственный, находится здесь, в Подмосковье. Нелишне будет проверить здоровье.
– Правильное решение, Александр Васильевич. А после санатория – к нам в гости, морским воздухом подышать во время бархатного сезона.
– Подумаю. Я телефон этот с собой не беру, созвонимся через три недели. Риточке большой привет!
– Я вас слышу, Александр Васильевич! – с чувством произнесла Рита. – Не болейте, удачи!
– Спасибо, моя дорогая! Будьте счастливы!
Рита еще что-то хотела сказать, но в трубке послышались короткие гудки.

----- . . . -----

Но трех недель ждать не пришлось. Через несколько дней после возвращения домой, в один из вечеров, сидя в Интернете, Алексей увидел в новостной ленте странный заголовок: «Гибель советского разведчика». Машинально открыв новость, он прочел: «В ведомственном санатории Федеральной службы безопасности скоропостижно скончался от сердечного приступа ветеран советской внешней разведки полковник в отставке Клименко Александр Васильевич». Алексей растерянно взглянул на жену, которая, уютно устроившись на диване, читала книгу.
– Что случилось, Леша? – Она мгновенно отреагировала на взгляд мужа. – На тебе лица нет!
Алексей молча кивнул в сторону ноутбука. Встревоженная Рита не мешкая, отложила в сторону книгу и подошла к столу.
– Господи! Александр Васильевич, миленький! Как же так? – Из ее глаз брызнули слезы. – Помнишь, во время последнего телефонного разговора он сказал: «Будьте счастливы»? Эти слова не выходили у меня из головы все эти дни. Наверное, предчувствовал что-то.
– Что он мог предчувствовать? Сам ведь сказал, что не жалуется на здоровье. – Алексей поставил на стол бутылку коньяка и фужеры. – Помянем, Ритусь, нашего Александра Васильевича. Пусть земля будет ему пухом.
Выпив, Рита постепенно успокоилась, но задумалась. Через минуту, вытерев слезы, подвинула к себе ноутбук. А еще через пару минут произнесла довольно жестко:
– Ты прав, не мог он предчувствовать ничего дурного, ссылаясь на здоровье. Если и возникали предчувствия, то совсем иного характера. Смотри и читай вслух!
– «Вчера в районе Истринского водохранилища потерпел катастрофу частный вертолет Робинсон. Пилот и два пассажира погибли. По некоторым данным, на борту вертолета находился заместитель начальника одного из управлений Федеральной службы безопасности полковник Исаков Игорь Николаевич». – Алексей нахмурился и повторно плеснул в фужеры коньяку.
– Что? – насторожилась Рита. – Знакомая фамилия?
– Эту фамилию упоминали в разговоре между собой парни, которые занимались твоим освобождением. Странно все это, Ритусь. И «бомба», ради которой ты рисковала жизнью, не взрывается почему-то.
Рита несколько раз прошлась по комнате, приложив левую руку к щеке и сосредоточенно глядя под ноги, не обратив, казалось, внимания на последнюю фразу Алексея. Но он знал, что в такие минуты нейтроны в мозгу бывшего агента глубокого прикрытия внешней разведки КГБ начинают работу со скоростью, превышающей скорость самого мощного в мире компьютера. Наконец, она остановилась и пристально посмотрела в глаза мужа.
– Эта «бомба», Леша, очень и очень замедленного действия. Это – во-первых. А во-вторых, с учетом некоторых странных совпадений, ее не доставили туда, где она может быть активирована. И боюсь, что даже при самых благоприятных обстоятельствах она не будет приведена в действие. Максимум, что может произойти, так это то, что наши материалы в чьих-то руках станут просто средством политического шантажа. При условии, что раньше не будут уничтожены.
– Это что, проявление политкорректности по отношению к нашим заклятым друзьям? Что вообще происходит?
– Это, Леша, не политкорректность. Это предательство национальных интересов, если называть вещи своими именами.
– То есть, надо понимать, что в руки президента эти материалы не попали, более того – могут вообще исчезнуть?
– Трудно сказать. Ты ведь должен понимать, в отличие от обывателя, который считает президента всемогущим, что это не совсем так. А правильнее будет сказать – это совсем не так. Но мы с тобой сейчас не тем занимаемся.
– А чем надо?
– Надо, Лешенька, подумать о собственной безопасности.
– Ты, Ритусь, как всегда, права. Гибель полковника внешней разведки и полковника контрразведки с разницей в один день – это не совпадение. Логика подсказывает, что мы с тобой – следующие жертвы обстоятельств.
– Ты вообще-то знаешь фамилии этих двоих симпатичных ребят?
– Сейчас попытаюсь вспомнить. Удостоверение Владимира я видел, Алифанов. А Диму он представил и назвал фамилию… Черт, не могу вспомнить… А нет, есть – Панкратов. Да, точно, Дмитрий Панкратов.
– Дай мне мобильник, с которого ты Александру Васильевичу звонил.
– С кем ты хочешь поговорить?
– Ты его не знаешь. У Александра Васильевича был знакомый хакер, молодой мальчик Сережа. В смысле, десять лет назад он был молодым. И меня он должен помнить. По какой-то дикой случайности я сохранила номер его телефона. – Рита достала из книжного шкафа записную книжку.
– Ну, не факт, что этот номер он не поменял.
– Других у меня нет. – Рита набрала номер и долго напряженно вслушивалась. Наконец, лицо ее просияло. – Сережа, здравствуй! Это Рита. Помнишь меня?.. – Совсем не изменился голос? Ой, какой же ты замечательный!.. – Дела? Ну, какие у нас уже могут быть дела на пенсии. Как ты? Чем занимаешься?.. – Вот как? По специальности? – Вот я и хочу к тебе обратиться, Сереженька, по твоей специальности. Я назову тебе сейчас двух молодых ребят. Мне надо знать, не собираются ли они в ближайшее время лететь в Адлер. Ну, или, возможно, на поезде. Прямо от этого момента. Возможно, через Интернет билеты заказали. Или, может быть, уже зарегистрировались… – Не вопрос? Как здорово! Записывай. – Рита назвала имена и фамилии и выключила телефон. – Сказал, что эсэмэску пришлет.
Сообщение пришло через пять минут. «Владимир Алифанов купил билет на рейс номер… Зарегистрирован через портал… Вылет из Москвы пять тридцать, число…».
– Завтра в восемь утра будет здесь. – Алексею послышалась обреченность в голосе жены. – Думаешь, по нашу душу?
– Думаю, да. Только вряд ли в качестве исполнителя. Он будет организатором, а исполнителей привлечет из местного управления. И времени у нас остается максимум до утра.
– Ну, что ж. Видимо, так тому и быть. Как здорово, что сохранили двойное гражданство! Летим через Стамбул. Если честно, я соскучилась по родительскому и бабушкиному дому. – Рита с тоской оглянулась вокруг. – Жаль только, что умирать придется на чужбине.
– Но ты родилась и выросла в Америке, летишь на родину.
Рита прижалась к груди Алексея, глаза ее были полны слез.
– Но я русская. И мой любимый – русский человек. Значит, и здесь моя родина. Как ужасно устроена жизнь!