Свет А свет

Александр Свей.
    Наследство. АЛЕКСАНДРА Свея.
Вселенная
Ц 6:0
Вселенная
Александрия.

Ц 6:0.  см. Стр 11. 13.9.2019г. 8, 28.9.19г. 15 стр 26.11.2019 г.

ТРИПТИХ.

Первая Книга: Роман «Свет а Свет». Ц 6:0.

Вторая Книга: Поэма «Восьмой Комплекс Скифа». Ц 6:0.
    (1) Ледовитая летопись.
    (2) Коэффициент будущего.
      
Третья Книга: Цивилизация Александра. Вещ-Док. Три Варианта.
(1)Аксиома Бессмертия.
(2) Кодекс Бессмертия.
(3) Остатки Будущего.


Роман  Свет а Свет.
Дан в сокращённом варианте.
Первая книга триптиха «Цивилизация Александрия»

Конкурс на открытие счёта ФОРУС.

Кратко инф о ФОРУС в поэме ВКС, Восьмой Компл-с Скифа. Автор Александр Свей. В ИНТернет Сервер Проза Ру. Новеллы из Пашковской Жизни.
И спец отдельная публикация ВКС.

  Книгой № 1 я, Александр Свей, объявляю авторский конкурс на открытие р. счёт ФОРУС (Фонд финанс обесп Русского Народа). первый перечисливший деньги станет  Зам директора Фонда. Я, А. Свей, от представительства. Я лишь Фигура Факт и Физ хозяин Зам Директора Фонда.
  Приглашаю г. «дерипаских». Мин. вклад 11 млн. руб. Вклад может быть от «N» лиц на случай если один не тянешь. Но транш только единовременный.
Для не больших сумм есть отдельный рублёвый Счёт Получателя № 40817810005203139223. БИК; 044030795. к\с 30101810540300000795. получатель Чистяков Александр Иванович. Банк получателя: Ф-Л СЕВЕРО-ЗАПАДНЫЙ ПАО БАНК «ФК ОТКРЫТИЕ»
На этот счёт можно гнать любые деньги. Он создан для людей желающих принять участие в Проекте, но ограниченных в средствах. В то же время это не значит что не вложившие ни рубля дискриминированы.
Знаю желании всех Землян менять жизнь к лучшему и способствовать всячески позитиву.
Но я уверен что дело пойдёт и без денег. Главное в том чтоб перестроить мышление. Рано или поздно все захотят ускорить процесс и тогда расстаться с руб станет легче. То новое что засветится дороже денег, драг-мет, камней, проч единолич богатств.
Да все расходы окупятся многократно! Всё затевается для того чтоб бедные стали богатыми, богатые ещё богаче. И все вместе счастливы, здоровы, бессмертны.
Правда приход будет не в той валют, что потрачена. Жизнь изменится, и дензнаки однозначно.

Далее о конкурсе.
Не будет и состязания сумм. Кто по часам первый скинул 11 млн, или больше, тот герой. Адм-страц общего проекта велика. Работа есть всем креативным.
Первоначально счёт фонда частный. Наберу Сумму тогда ФОРУС напялит юр лицо.
Главная функция ФОРУС дать пособия пенсионерам. Платить начну по достижению Суммы. То есть, сразу с обр ЮЛ Фонда. Списки пенсионеров составляются.
Дело пойдёт так: все вкладчики могут видеть работу своих денег в режиме онлайн.
Реквизиты я сообщу. В публикации на сервере проза ру напиши. Далее; звонок и договор, детали.
Как защитить свои деньги если я окажусь «деловым», думай сам. Или обговорить по телефону. Встретимся (вы и ваши секунданты).
Не секрет, что первые деньги уйдут на организацию, аренду, приобретение движимости, дресскот. Но небо в алмазах не обещаю никому, как и крайностей аскетизма. Работать придётся много, но при достойном отдыхе и добротной прочей социалке.
Все, кто вложит в Фонд хотя бы 10 тыс расчитывать могут на перспективу солидной занятости.
В соответствии с профессией, интересами, местом жительства, семейным положением и т.п.
Повторяю, предприятие создаю Планетарного МСШ. Не Вселенского, чтоб не отпугнуть … И Фонд лишь капля
в море.
Мне 67 лет, вдов. Здоровье на уровне 45 лет. 2,5 высш. Образования. Где О,5; 3 курса Литинститут им. Горького. Не верю ни в одного бога из 300 религий. Все они изобрели и ободрали до нитки своего призрака и содрали б и с Бога истинного кожу, но не знают Кто Это Такой. Атеизм по моим данным хуже христушек. В Атеизме нет бога.
В.И. Ленин считаю величайший гений в веках. ВИЛ не уважаю за то что Ленин таскаясь со своим атеизмом выплеснул на помойку из лохани вместе с грязь водой и дитя. Я верю в Бога и знаю Кто Он. Это я и все живущие на Земле
Поэтому Санкт-Петербург будет снов переименован в город Ленинград. Если б г-дин Ленин вовремя не ухватил Страну Россия летящую в пропасть, сейчас мы-или-не-мы а Му, говорили на дикой смеси индос-китайсь-английсь.
«деловым» люд не суетиться. Меня можно дурнуть (подсказка!) если я сам не против подурковать.

Комментарии.

Да! Я создам то о чём мечтал Александр Македонский Великий. Содружество Людей на Земле будет называться Александрия. Я создам на Земле Одно царь-государство, управляемое 1,01 % живущих в нём Богов. Основа иная. На добром желании всех людей Земли. Через внушение каждому живущему что он есть бог. И что все люди вокруг него боги. Когда число последователей перевалит 1% от вменяемых живых аборигенов Планеты Земля, процесс станет осязаем. Склоки и войны сойдут на ринг, стадион-биатлоны.
Уже одна моя жизнь, пусть я ныне исчезну с лица Земли, это одно уже запустило процесс. И скажу больше; процесс начался до меня …
И не мечтаю уничтожать ни одной из религий. Все  продолжат мирную жизнь. И даже мои откровенно враги, кодлы или личности преследоваться не будут. Начав войну со мной, ещё ранее эти несчастные станут воевать против самих себя. Мало того, против Вселенской Мысли. Земное притяжение это микро-часть Вселенской Мысли. Моему врагу придётся воевать с Земной Гравитацией. По моей теории, с Земной Мыслью. Каждый навоюется до смерти, до самоуничтожения, если задастся целью убить меня, или до принятия Новых Основ Жизни на Земле.
Я боюсь смерти, но не подвержен уничтожению. Жаль терять прекрасное тело. Жаль расстаться с Землёй и всей её прелестью. Жаль огорчить ближних.
Это много. Но Даётся Всегда Больше чем взяли. Я как никто знаю что Я Бессмертен. И это лишь минимум моего будущего. Новый мир более и грозен и прекрасен.
Там работы в Космической прогрессии по сравнению к Земными трудами. Но мне станет возможен и реверс на Землю. Если я заслужу ещё более прекрасное тело. И мне будет дана возможность быть узнанным ближними. Но то что я Был Есть и Буду Всегда, я не сомневаюсь.
Вот в такой форе я боюсь-не-боюсь смерти. 

Я не прошу денег, но требую! Немедленно!! Особенно наказываю хорошенько раскошелиться сверх-богатым. Во первых потому что вы, господа, забрали народный доход. Вы ведь «заработали» бобло в обществе! Вы не пошли в тайгу, в пустыню, в океан на годок, голыми руками там за(г)раб-ботали и вернулись в Москву, в Лондон, в Париж, Нью-Йорк! Так же с изобретателями, учёными, творч-лич. Подите в пустыню и там продайте своё творчество. Вы продаёте в оществе. Главная составляющая богатства вашего есть общество! Вы изъяли свой куш у общества!
Но, и второе, главное! От скорейшей реализации моего Проекта зависит судьба Всей Цивилизации.
Вопрос жизнь иль смерть всех живущих на Планете всё более остр и склоняется к Смерти.
И тот кто не даст денег на Проект да узнает! Ставит он на Смерть, на полную гибель цивилизации. Потому что не за горами час когда одна ядерная кнопка попадет в руки жиду вроде Гитлера. Всё больше в мире ядерных кнопок, это умножает шизофренику шанс.

Примерный
Список фамилий, чьё фин-участие в Конкурсе Обязательно.

Путин, Медведев, Чубайс (и все лица принимавшие деятельное участие в Правительстве РФ с Ельцинизма и по сей день), Абрамович, Вяхирев, Ходорковский, Шохин, Дерипаска, Шойгу, Миллер, Россель, Эрнст, Шахназаров, Лебедев, Сечин, Козак. Так же все родичи, наследники, умерших. Гайдары, Немцовы, Березовский, Черномырдин и прочие.
Путин вписан первым потому что его вклад в Фонд определит наконец; хочет-ли В.В. по настоящему жизни лучшей народу и у него «не получается», или Путин слуга буржуинов. Не получаться у главы РФ может от боязни резких движений, и тут есть резон, можно потерять голову и навредить РФ. Вот и выдаёт заведомо непробивные решения. Либо вся деятельность В.В. лицедейство.
Обязательно участие всех богатых и сверхбогатых людей Планеты.
Список не полный. Все богатые владельцы, артисты, юмористы, телевизионщики, все должники, члены списка. «Обязаны» все чьё бобло более или равно миллиону $. И Гоните-ка, господа десятину!
Кто не сочтёт нужным делиться будет иметь дело даже не со мной, иным челом или группой людей!
«Обласкает» «умниц» Вселенская Мысль. Не могу сказать что станет с ним или с нею, но грядёт наказание, поскольку неслухов дерут плёткой.
Напоминаю! Отказываясь меня финансировать вы обрекаете сегодняшнюю Земную Цивилизацию на полное уничтожение. Вы не хотите отстегнуть малое именно ради того чтоб лишиться всего! Имущества, недвижимости, денег, собственной жизни и, что самое страшное! Лишаете жизни своих детей, жён, любимых и близких.
При том, что если читали ВКС вы уже знаете, что все перечисленные и вы сами суть Боги! Вы ставите все свои деньги на уничтожение Богов!
Однако хочу успокоить. Не поздно будет дать денег и тогда когда с вами начнутся неприятности.
Если деньжонки ещё останутся.
И дать придётся. Потому что Мы не исчезнем. Этого не позволит Вселенская Мысль. То есть либо дать часть денег, либо лишиться сразу всего. И жить дальше. Начать сначала. Правда общество будет уже иное …
Словами поговорки; вы попали в вагон некурящих.
Если не убедил, ждём нов-событий вслед избавлению от правительства Димчика Медведева.
Да-Да! Как вы догадались! Это и доказательство и свидетельство того что мой Процесс в действии. И, как мы понимаем, не важно, откуда что берётся.
Чёрт из табакерки …
Никому ничо не стану доказывать. И так забубнился. Лучшее доказательство выдаст его светлость Время. Час, день, месяц (максимум!)
Кому смешно, разрешаю б\п смеяться до конца своих собственных дней. Добросовестный хохот Не освобождает от ответственности.

Ваш Александр Свей. Невеликий русский поэт.
6-10 час\мин.   25 января 2020 год.

Содержание:
о поступлении в ВУЗ и курсы КГБ стр. 17.

Предисловие.
Эпиграф из А. С. Пушкина.

Роман Евгений Онегин.

Поклонник славы и свободы,
В волненьи бурных дум своих,
Владимир и писал бы оды,
Да Ольга не читала их.
….........

Но я плоды моих мечтаний
И гармонических затей
Читаю только старой няне,
Подруге юности моей,
Да после скучного обеда
Ко мне забредшего соседа,
Поймав нежданно за полу
Душу трагедией в углу, …
…..........

      Волшебник.

       … И я лишь
Выну-жден
Жить
В
Джинс-два
Беспечно
Безотчётно
Разумеется
Не безупречно
Так
Будто во мне
В (м)Нечто
Гневно
Выражен
Весь безь
Огласки
Опаски
И без остатка
Весь
Гений
Спецназ
Ас
Человечий
То-есть
Вселенский
Бряцающий
Плазмой
Атас!
Всевещества …
Всесущества
Всесовершенства
Вся
Красота
Цивилизаций
Вся
Высь
Мысленная
Весны
Витийств
Бось
Колдовства
Вся
Честь
И бесчестья
Бесчеловечность
Без-кокетств
Безиндульгенств
Иждивенческого
Человечье
Братства …   
Цивилизац-
Бац …

Всё переживший
Я
Лишь
Вынужден …
Двуличство!вать
Взвиться
В Джинство
И по возмо-
Ж
Не ржаветь
Рвать
В
Джинства!
Джинств!
Бежать
Божить
Я, Весёлый
Всеволшебствующий
Волшебник
Вселенной!
Я
Вселенная!

______      Александр Свей. Стихи. 
4-00 час\мин 10 авг. 2019 г.


Может кому-1му, А? Или подавляще, нижепикантье, нижепоказатье всё и помстит фантастикой, или в луч случ сказкою. Мне самому иногда и как! кажется. Но не верить перво попавшему заблуждению! Когда мы так влюблены в ложь! Но не всё есть быль в извест-быль-пони-мани-Мань. Нельзя бывшее, наступающее сложить в слово и даж сие невозможно впаковать в мысли. Но если судить по Га, по Счёту Гамбургскому, слово-плень, словолуч, словоблудь моя и словосочь более Истина чем вымысел. А если судить по иной шко-д-шкале «жизнь это или что (читай выдумка)», всё сиё х.ё-моё есть жизнь истинная и абс. Моя жизнь. Жизнь, её события, не совсем точно уби-тая в день, час и год. Приблизительно. Но получается в обще-сумме и кой-как истина.
Впрочем я бы и не возбранял считать всё сказкою. Мне лично даже и лестно.
У меня был смешной случай над первым моим романом с названьем «Пилигримы». Тогда сразу несколько приятелей и приятельниц принялись вдруг меня убеждать что мол, «Пилигримы» есть не выдумка, но чист моя жизнь. Я уже принял тогда «схиму» ни с кем не спорить. И не стал. И мне пришлось так скоса, в сумерках, в неполн глаз глянуть на содержане Пили-мы-ли. На досуге, подумав, я вдруг обнаружил, все други и не др правы. Пусть не построчно, не пословно, а в общем объёме романа. То есть что «Пили-мы» это действительно чисто моя жизнь. Хоть я думал и написал вымыслом. И на кой выдумывать-маять! сюж-ет, поворот, разворот, рвы эпа-апа-попа-эпогей, пиригей. Завязку, пик-кульминац, развяз. Когда сам-собой жизнь всегда круче любо вымысла. Не то что рва. Жизнь-та наша и есть не жизнь а Рва-рва-рва-ку-рва! Всегда-всегда-всегда!
  И Выдумлять? Лишняя работа? Так и есть! То-то! Ведь когда дойдёт до общего знаменателя, все всё равно скажут. Ме-му-а-ры! Кы-не-чно!
К тому же традиция так наз сочинительства пошла от библии, где всё вымысел. От внушения христушками что всяк чел раб! И не смей крапать о себе. Но я знаю; я бог! Как и все в моей цивилизации есть боги!
Я не призываю, в то же время, никого! Ни-ко-го и ни-кой-кого всё по-понимать воспринять всерьёз. На вкус и цвет. Читай!. Затем что эти тексты как минимум дадут каждому возможность манёвра в жизни не мане-рва, а манёвра по Гамбургскому счёту. Дадут такую разрешающую способность жизни на Земле, в Солнечной Системе, в Звёздах о кой лишь мечтать. Ведь человек это наше не правильное название! Мы все как минимум Весёлые Волшебницы и Волшебники! Каждый из нас абсолют! То есть бог! Я есть лучшая, наивысшая Сасмоматериализация Вселенской Мысли! Вспомним теорию происхождения видов из под жида Дарвина. Как тысячелетиями я вырастал из инфузории и амёбы. На сам деле первое я материализовалось сразу, причём в более совершенном виде на Земле лучшего образец ныне существующих из нас. Атлант. И первой была Дама, Атлантида а не мурло адам из Г. как в жидовском бубло-гибло-библии.
  Самоматериализация Вселенского Абсолюта. Каждый единица, часть Вселенского Абсолюта. Вот что такое я!
Я не отказываю сочинителям, отцам изоборзятцам гиблии-библии в отваге, но смелость, мудрость и прочее сими г-дами рулит из соображений бесченсловечных, мизантропии и человеконенавистничества. Недальний страшный пример ж-жестокости; уничтожение детей Геббеля. Геббель(с), жид, дажее не по инерции и в ажиотаже тотального разбоя погубил всю семью. Такова сущность крайнего жидо-национализма.
Библию сочиняли жиды подобные Геббельсу, министру пропаганды Гитлера. Этот тип людей декларирует возможность благ для одних людей за счёт прочих. Но это невозможно. Или да, но кратковременно. И всё же это не является счастьем. Посему деяния жидов Гитлера, Геббель-Геббельс и иже с ними стремятся к абсолюту, то есть к всеобщему истреблению.
Сегодня не только глупо и стыдно держать христианство за нечто серьёзное, мудрое, злободневное. Библия опус предельно враждебный. К фолианту не следует даже прикасаться! И если сказать что религия яд, то ничего значит не сказать. Потому что задача библии состоит в том, чтобы уничтожить цивилизацию. (см. прецедент с детьми Геббелса-Геббеля).
Но и в этом никого не желаю убеждать насильно. Может кому-то не хочется. Восьмой Комплекс Скифа и предыдущий ему Свет а Свет всего лишь версия происхождения нас, Цивилизации. Версия просто решающая большинство неразрешимых вопросов Бытия. И не только в планетарном масштабе, но во Вселенском и более! Некое преддверие будущего, бу-ду-о, по крайней мере без перспективы самоуничтожения. И без мракобесия и человеконенавистничества.
И если с чем-то сравнить нашу жизнь, например с металлом. То по этим меркам жизнь была Сталью. А по состоянию и в трактовки ВКС и иже с ним жизнь есть Титан. По крайней мере Триптих ведёт к истинному осознанию созданий типа Хомо Сапиенс.

Я множество раз повторяю, что все мои труды направлены лишь на салют женщине! Всё гимн Женщине, Весёлой Волшебнице Вселенной. И!Наверное кажется что я пытаюсь рисовать не существующих дам Земных. В Природе. Так и мне кажется. Может быть у кого-то сбой воображения. Но я рисую реальных Волшебниц, таких именно какие попа-попадались мне в Солнечной системе. И наоборот; моё воображение далеко отстаёт от реально идущих мне навстречу Необыкновен-но-стей. То что мне и снится и грезится лишь маленькие копии от не совершенно талантливых творцов.
То есть и всё что я пытался, попытался создать, написать, выписать, выпискнуть далеко не соответствует тому что мне удалось увидеть в моих жизненных счастливых коллизиях! То что я увидел, то что есть девушка, женщина, ВВ, Весёлая Волшебница. А Она есть именно то что в Ней шёл-нашёл, увидел, разглядел и чем восхищается мужчина в неё влюблённый.
Может быть за кажущейся краткостью происходящего я не успел!?


А ты покажи мне ту свинью которая не считает себя богоизбранной! Однако!
    Ни одна народность переорать-перенаглеть не способна этих господ еВРЕ-еВ.

Александр Свей. Поэма  ВКС.  2018 г.


Первая любовь. Точней;
самый первый провал в свалку Вселенную.
     25.11.2019 г.


Это случилось так неожиданно. И нет средств. И бессмертное, без-церемонное, беспризорно царственная простота и сумасшествие счастья. Присутствие. Ося-за Почувствованье наравне со Звёздами. Сам весьма слякотная суть. Просто понять, просто слегка вспотей, мальчик.
Я никогда ещё не осязал такой цельности. Когда на сам дел Вселень, моя вселенственность так и вскакивать на ветер осенний, на Солнце. Было равноштучное на равнозначное на раздвоение; я и Звезду и плоть. На свет, на светящуюся нестерпимость и Хлоп-Хлюпь.
Вот словно идёшь по рассыпающимся угольям Звёзд. Причём-ь Звёзд настоящих. И ты сам Звёздность. И прошлое некий мрак-квак. То где был-небыл. Если вот взять журнал с вулканами. Идёшь-же ступая в расплав, лаву, не выбирая. А-Я! Ай-я-яй!
И Солнце внизу больше, то есть толще чем вверх. И такой ступы что на голову сыпется мрак. Пепел в луч-случ. А вниз невозможно и глянуть.
Это первое ощущение столкновения с Любовью, с Вселенной.
Не-не-не! Не назову Вселенную Валя. Валя Вселенную за ручку ко мне привела.
Ныне я могу объяснить Вселенную в два слова; Мысль и Любовь. И это Малое что дано Вселенной. Знать, чувствовать. Из сего самогона мы и сконструированы. Нет, боже упаси! никаких богов, душ, духов! Пусь жидь
изобретёт ещё милион врак вроде христушества! Я бог! И все кто со мною суть боги!
И если я не Венец Вселенной, то не только я, но и Вселенная Чушь! Бессмыслица! Ни в какие ворота.
Да может и быть, если следовать моей тезе что все нонешние языки, мягко говоря, бред сивой кобылы. Не правильные, выращенные на ниве маразмов библии … То есть библия есть злобная ложь. Влияние библии на все языки несомненно. Иногда глобально. Это значит что все языки врут! Как минимум. Работают на корысть и порабощение доверчивых.
Насколько достоверно я объ-яснил своё величественное состояние и вместе погибельное. Я думаю недостаточно. Но более или менее на что-то похожее. Разумеется сие возможно изобразить. Может быть основная зад задача романа и будет в сём состоять. И наверное для начала хватит.

25, 26 ноября 2019 года.
Александр Свей.




1. 26.11.2019 г.     О любви к Ва и мало и очень слабо ...

Я попался их сиятельному величеству Валечке на встреч-чудь в двенадцатый год.
Ещё шатась, не пала, вся изящь изумительно сентябрясь, резинка-пр-ужинка! отсорочка лета. Жёлто-берёзый цвет-цивилизац чуда, парк МСШ, всё-вместе и мгновен с исчезающим по утрам-бам следам инея, заморозка на зелёной траве ошарашь совершенно недоступ-пупной свежестью и рад. Ме-ме, рядовую шкоду, школь-шкоду. Ося-Осень смела август-ностальгию смирень. Неизме пост-лету ностальгию августа по весне. В свою пользу и всех. Никто! и закинься-ты в небесинь, и я не был-бы (как-так!) счастлив. И вся Молоковская Средняя Школа (шкод).
Я поднял с луж очи и, отмахнувшись от красно-галстук, увидел её всю заж зажжённую ржаньем пучком, пшеничным ячменём Солнца. Удвоен-два Со Солнца лужами, огнём оранжевого цвета. Как же та!
          12.02.2019 год.

Или во ещё ваяние Осени простецкими словами. Осень самое из все-красивейших времён года. Весна? Да! Но весна самое нарядное время и по красоте с Осенью не ровна.
Я пока не взматерел и не осамостоятел, никак не мог примириться в самом себе, какое же время года я более боготворю. Мои любимые Есенин и Пушкин любили полюса. Тот Весну, тот Осень. Я люблю всякое время года и всякую погоду. Земля прелестна и прекрасна всегда и во всех своих проявлениях. В том чис; смерчи, цунами, извержения вулканов. Слабоваты в поджилках кто не в сост восхищаться каждым мигом жизни на Земле. Да существуют неприятности. Однако горя на Земле нет. Изобрели горе люди. В том числе для того чтоб обманывать и грабить один другого.
Самое страшное; смерть, разрушение это лишь отсутствие счастья. И самые страшные разрушения и смерть сеем мы сами. Мотивации всех так наз Земных катаклизмов надо искать в поведении Хомо Сапиенс … Однако Осень!
Особенно красивы осенью клёны и осинки. Молоденькие они дымят красками напослед-крась сво-драгоцен листики в пурпурный или розовый цвет. Не все конечно. Тем отраднее подобное красное неединство, лже-бже одиночество. Дикая рябинка держит на ветвях отчаянно красные гроздья почти до Нов Год. Пока сию морозную сладость не перебьют ещё более ярко красные дятлы, снегири и воробьи. Серые, самые бесстрашные и хозяйственные птахи. Согласно Ивана Сергеевича Тургенева.
Причудливо великолепны берёзы. Недорогой, всё редеющий их жёлт удивителен именно своей недороговизной, распущенностью. То что нужно выбросить чарует. А чёрные тополиные листья! Как будто их присвоила ночь. Мне маленькому всегда хотелось всё это тащить домой. Но мама раз-другой незаметно спалив в печке, объяснила.
К — Конечно, сынок не мусор! Мало что наговорят люди. Но у нас нет места. И потом будет ещё Осень! Ещё прекрасней!
И так и есть! Сегодня Осень краше и краше.
И всё же мои Молоковские Осени не сравнить ни с Пашковом, ни с Москвой, ни с Питером, ни с Парижем. Добавляют восторга первые дни школы и встреча с моей девочкой Валей.
Или так волшебно в моём Молокове рассажены Деревья.

Пусь-Пузь! Во всю розово-заряжено ход-мат событь-обстоять-левств. Счастье! И вдУруг пять девочек, вся раз-звёздь серебра детства, ещё свита всё, в чью пользу-то? Она! И! Променяли, навывернули. Девчачья изнанка жизни, как считал я, чёт недостойное, стала царством сладостным до того что едва не сду-ло новейший свет, жар-ветр! О! Злато и серебро-сентябре-тто.
Всё незнакомство вовсе, но мои едва не улетевшие очи сразу увидели её! Е-Ё! только Её. И лишь чрез сто ле. я вдруг понял; она и угадала первая и присвоила.
В ней уж заалелось в розовость струй небонеобъяснимое волшебство женственность. И я, как всяк-ак Незнайк, сходу влюбился абсолют! без по поняти. В единое мгновение незнакомка стала вдруг дороже, драгоценнее всё округляющегося окружающего. И вне конкурса осталась лишь мама.
Тверское осеннее водопад(душ) драгоценной Женственности!
Я разве знал что бывает и вдруг так много рассыпанной прелести под топ-оп хулиганью. Как раз дома решали вопрос отправки отрока в Сув Уч, училище имени го-на Суворова. В Калинин. И столько прелести и прямо в нос! В глаз! Под ноги! Чуть не быть их целовать в лужи, в сентябрьских-их лужах! О если б! Я не знал что нагл, и смелый до безб-башки. И равно всё не смог бы … А когда увидел-услышал её голос и смех, тут же! Вдруг понял что ничего не понимаю, да вот(-те-на-те!) родился.
Заче-Ничо в жизни не видел, не зна и лишь казалось, казалось. Ноль. Ничо, нич-чо!
Я долго не мог понять, почему вдруг в мо-мент начинаю задыхаться-ли захлёбываться. Видел её и дышал в один воздух с ней. В счастье. Вдруг она исчезла и всё что было вокруг-вверх, что наз и я воздух, это было уже не возд а какая-т взмесь, с помощью которой я как будто доживу и встречу. И вот начинался голо-кружительный зимний стресс-праздник. Принцесса Ава Зима. И только-не-только воздух зим зимнет!
Как так! Я ведь не вылезал с реки. А она в Коромыслове. Прям жила в самом заповедном местечке Могочи. Два живописных отворота, Тёщин Язык, и один чудный Речкин-Могочкин перекат. И ещё летом отец учил на перекате ловить раков в огромных валунах. В июле. Когда раки меняют панцирь. Неокрепшие клешни не способны изуродовать палец. Огромные раки! Бери голые руки.
  И Жила над двумя речными поворотами, отчего и деревня её родная Коромыслово. И вот тебе осень и она …
И я ни разу не застал.    13.02.19 г. звЁзд-о!-Валь-дини

Сразу не сообразить то-это такое; я влюбилсь, бесповорот, экстаз, на всю жизнь. Эта любовь стала главным испытанием и главс воспитавс. Даж страдал от ревности. Хотя женихов не могло быть. Валя имела в виду меня всегда. Настоящей бронёй пред роем кандидатов стала скандальная слава моего боевого батюшки. Мужики боялись отца, а сыны сына. Хотя в школе я уже не дрался как в детском садике. Воспитание состояло в беспечно-бесконечном уважении прекрасного пола. И чтоб окончить схему следует сказать что Валя Быстрова стала восклицательный знак. Без меры я любил Бабушку Агрофену Ивановну, Антонину Егоровну, Маму. Сестру Валечку. Сии дамы своим безупречным дам-авторитетом любовь распространили и уважение на весь прекрасный пол. А Валечка Быстрова отполировала до блеска пиитет к женщине.

Эти девочки, однокласницы, не отличались от подруг моей сестры, разве лишь незнакомством. Все сияли красным галстуком. В одинаковых коричневых расклешённых форменных платьях. С сиянием, ещё едва си-сястыми чёрными передниками. И все хорошенькие, однако составляли её принцессью свиту. И, Да! Под снежно горящими белыми кружевами, чуть более чем воротнички. Это позволялось из форс. Конечно школь-девичья форма уступала нарядным платьям. Но все дамы с кем я учился и в форме плыли Солнца, Цветки, Драгоценность. Разве считали неуместным ходить в кино и на танцы в ученическом платье. И форма лишь выигрывала, не надоедая и дольше храня первозданный блеск и очарование. Ну кто ж идёт на танцули в высоких белых носочках? Серебристый, как у дам, капрон.
Ещё право на красоту Вали утверждал ребячий коллектив улицы. До славы разбойника моим дружкам оставалось полтора огурца на курс. Жаль что я догадался когда она вышла замуж. Не прибавило б смелости. Но! …
Всегда видел в ней холодность. Однако с тех пор как она узнала что я жив с другой, Валя ждала меня ещё пять лет. Вышла законно из женского страха остаться в девушках. Не звонил, не писал, не иск встречи. Конечно ничто меня не извиняет! В том числе и ничтожество. Я обманулся в жесть. И в перспективе и в показавшейся вдруг её простоте. И даже примитиви. Обм-обманулся. Я на двенадцатом году был награждён девушкой редкого ума. Именно ума житейского. Чего всегда не хватало. И ещё, повзрослев слегка, разузнав о себе, я не смел сгубить и её жизнь.
Трудно поверить в то что я не сошёл с ума. С одной стороны дикий разбой в семье. С другой сумасшедшая неистовая может потому неудачная любовь. Валечку на коротком поводке держала её мама. «Триумфы» отца в доме известны всей округе. Ещё сын этого отморозка красив как девочка-принцесса. И не только её мама боялась за свою дочку. А любовь к девочке иногда достигала такой силы что я задыхался в натуре, катар лёгких! если не увижу её, когда бы точно должна она явиться пред очи.
С ума я не сошёл но заработал воспаление мозга. Из-за сего второй раз вылетел из Сув Уч. Да успел обкатать способность предугадывать, как казалось тогда. На самом деле всё что я предлагал на словах становилось будущим. И хорошо что не вовсе всё.
На самом деле мои сверхспособности сама простота. Всё будущее наше состоит и строится из сегодня сказанных слов. Это называется план. Но говорится и врётся много что. И что-то побеждает. Например планы быдло побеждают редко. И часто становятся будущим планы начальств.
Моё предвидение не что ино как всеопределяющая сила, сказка слов. То есть Верховные Силы весьма часто предпочитают как строительный материал для грядущего мои слова. Чаще в будущее трансформируются мои мысли. Не высказанные никому. Действенности тайных мыслей почти не мешают ничьи слова, ничьи мысли.
Очень хорошо что я не знал. Кроме того что я юноша не глупый, я до умопомрачения любил своего кота Мистера. Как же я мог не любить люд божий. Я не мог наговорить идиотизма наперёд.

Я бы не отдал за неё ни велосипед, ни мопед, ни нового ружья, ни одного из двух моих мотоциклов. Это войско моё спасение во днях разлук. Но я бы не раздумывая за Валю положил башку под топор. А всё что было в этом мире моё, точно так же её и более того. Я бы лишь радовался тому как она и за мой руль. Обоими ручками белыми!
Когда я учился в Ленинграде, на меня стали находить затмения. При том что никто ни хрена не нравился, я стал её забывать. Неслыханно. Но есть медицинское объяснение. Самооборона мозга. Или проще, патология. Иногда мне казалось что в бестолковых мечтаньях о ней у меня голова от-винч-чвается как большая золотистая гайка!
Действительн! Обаятельные, красивенные девчонки, что учили меня целоваться и лезть под юбку, не оставались в голове долго. В голове была только одна хозяйка. Но меня тогда просто затащили в постель. И смешней ещё чем у Тургенева Иван Сергеича в Вешних водах затащили Санина.
Всё что я читал или смотрел в кино говорит о том что влюблённые всё время думают друг о друге. Это сказка. Споткнёшься и упадёшь. Мне всё казалось иначе. Чем бы я не был занят, она «стояла» в сторонке чтоб не мешать. И всё что я ни делал, любую мелочь, я думал; понравится или нет это моей крале. И если ей не нра, она удалялась, но не совсем, недалеко и я снова старался ей угодить.
Вот почему я не верю книжно-киношным героям, ворам и убийцам. Сей сорт людей практически не подвержен истинному чувству. Разве что страсти, низшей форме человеческой межполовой привязанности. Нельзя считать произведением искусства то что показывает такую «любовь».
Однако Одиссею сие приписывается. И если на Итаке он убил защищая свою жену от посягательств, то в Троянской войне …
Может быть я слишком строг. Я тоже убивал …

И что за волшебствующее волшебство, скрывшееся и вдруг взошло, вспыхнувшее в Ней! В моей невзнача встреченной смеющейся, метающей лучистосью девчушке! А ка! А как она несёт в себе Сие не замеча! Како-Во! Манако! Сие постоянное искренье …



Сказка о Людке Пик.
Люблю, ив-ли сплю? Наклюклсь Глюк, гений, веник, Снегирь, Коток, влю-блёкл, Влюблён, зелёный? Коток! Снится, снится и снится Людка Пик Людка Никитина! До сини! До Зелёной Сини Снится. Сальто-Эсмеральдо! Мнись-в-синь! Волшеб шелест шь-её, шелесток, волшебных небес Цветок. Первая! Персик платья Пылатья взлёт-полёт-мотылёк-Сам-лёт. Сладкое-сладкое скерцо, Варень-е-её, бесценной небесной цесны цены весны.
Ф-Или глюки, пли с ти, Фить-ли счас-света свети, рассвети, Раскрас-сказ-ти Марш-покаж! торсь, Ось, гвозь, э-с, Эсь, то есть кукла-Клюква, Са-ма-алмазма-Искуса, Искусница. Свисть светить Фитиль-ти-тель, упоитель. В слипах спа-па-си-спит-ельно спи, Спич свеч, дичь, спильт, Челове-Черь-рь.Ку-люква, Людка Никитина.
Сны, снег сна с ней Песь-ней! Пись-ней. Фесна-да весна всем-на! вся красна! И мне-м-на! Раскалена, рас-ска-Валерьна-раска-Ва-лерьевна

 















Дед любил свою поговорку? «Нет страшней Тверского Жида …» Кто б знал что Василий Петрович имел в виду. Иногда по пьяно, подвыпившим делом (тож, кто б знал!) он проговорится; «Америконцы-де, да Альбионцы если б не давали япошкам денег, чертежуй, откуда узкоглазым взя эстолько супер-современны корабликов-те, авиносца!? Да самолётик Зеро? С Нево-ли немчура содрал своих Мессеров? Дак авианосцев у японцев-то больше американских. У Хирохито 10, у Рузвельта только сем кораблика. Откуда, спрашивается, в нищей стране, в Японии, лучшее в мире оружие? Разве во как бабка наша скажет, жидовская жалезная манна небесная!»
«Дак ведь, Сашинька, и сталь-та, и бронь Императора Флота Япона-мать английская да хамериканская! Забыл уж, Климмель звалась сс сталь-бронь. Не знаю, врали чай нам на курсах; 85% импорт США, 30% Англии шло на Азию. Читай-плюй в Японию. Тем яПопцам и не заглоти эстолька! Так ведь всё в кредит под будущо завоевань земельки в СССР! То есть за так, за обеща! Это ведь би-з-несь в 1000 процентов!»
Д — Деда, а что ж они кинулись на своих благодетелей?
Д — Дак ведь они задолжали Америке столько денег сколь вся Япона мама не стоит! Все ихные острова продай! Не хватит! Это же капитализм, Сашинька!
Д — Дедушка, а почему ты мне запрещаешь рассказывать о твоих …
Д — Дак какие подвиги-то, внучок! Ведь люди-то нас палачами да людоедами называли! Сколь народу зазаря загублено! По ошибке, спешке да по глупосте … Смерш ведь и в гАфрике Смерш!
Д — Дак ведь у тебя награды! Одних орденов на пол-китьля!
В — Ведь и название-то дал нам горец проклятой «Смерш»! Да было приговариват: «Лес рубят, щепки летят!» Мол, не бежите вперёд само-себя и не станешь бить невинно. Вот потому и ордена не ношу, тольк солдатски свое медальки, как самы дорогие. А ордена-то пусь в Москве и остаютцы. Целей будут. Раз уж мы Москвы не сдали, так вы и подавно не дадите и в прицел! Вон какое оружие-то у Гречко ноне! Вот-те и кить-ля! Мазурик ты наш, ненаглядной!
А — А тебе что приходилось невинно?
Д — Дак ведь и я не святой …
Ч — Что прямо и … из винтовки? В голову!?
Н — Ну уж ты загнул! Да было и эдак … Своих-то чаще кончали чем немца пленного …
А — А нам в школе говорят …
О — Оне насвищут, огня-ветра-то не видавши. За немца меня разок и лишили пары звёздочек. А за своего и не пожурят, только скажи, дезертир, мол, да предатель.
А — А как же ты немца-то, с автамата?
В — Вот не поверишь, подвел знаньё ихнего немецкого языка. А как ты узнал что с автамата?
А — А бабушка рассказала, как ты немцев безоружных …
В — Вот старая болтушка! Так за её же и покосил. Не помню даже, человек десять вместе с ихним майором. А он Эсэсовец, важной, бумаг с ним, портфель толще хозяина. Вот; а уж из башки ничего и не выкувырять, я её пробил евонными же пулями. По немке бабку обозвал. Дак конешно не её, всех наших баб! А ково мы воевали-защищали как не наших баб да вот вас, будущее своё! А на плече ихней Маузер-Шмайсер висел. У их и отобрали. Так не хватило магазина, другой вынул! Во какая злоба на их была. А особенно как в чёрной Эсэсовке. У серой-то солдатско-немецкой лошадки не было автоматов. Как и у наших, винтовка да и всё. Только не Мосинка, а Маузер. Покороче, да полегче, покапризней.


Ваще, ка всё просто у этих жидов Шиллеров, Шекспиров, Мольеров. Влюбил! Засадил! А после вся психик безтрусихи-ки. Я всё время нет! Не в силах терпеть двух страниц Гамлет-Гамлиматьи. А сего актёр-гад-пидара возносят до небес! Но стало на свои места когда догадался, чо врать! Отец наткнул; Шекспир-то жид, рядившийся в лордовы брыжи. Истинных-х-те Альбионцов ещё Гай Юлий Цезарь вырезал под корень! Этот Щелкопёр-пёр, драл-крал у всех современников, нюх у жидов на талантливое. Берёт народ букваль за горло; беспардонность, цинизм, дикая жестокость. Ещё и припудрец канализация в свойстве жидо-сочинюг. И узниками в сей смрад загонать чувства. Долг, Любовь, Родство, Дружба, Милосердие. Тут то ж самое! У сильного только цель! И ни-каки чувств! Ставь размазне любовь и милосердие! Бела пелеринка скрыла ристалища разбоя, насилия убийц. С прицепом религий. Нечто человеку не свойственное (якобы).
И так! Религия оружие! И театр в Фарватере …
  Вся так наз жидовская трагеди-юде не что иное как призыв к цунами убийств, суицидов, к бесконечным Варфоломеевским побоищам! Вот что такое шекспир!! А там и маркс и энгель … психопаты. Застольньные нео-иезуиты. Виртуозы вообразительных изуверств. Теоретики автогеноцида цивилизации. У них и Беркли идиот! Беркли-Брыкли (жид-ли!) пытавший сказать людям о их волшебной всеволшебствующей сущности.
На самом деле вся каша в одном чугунке! Как и все сочинители суть чело-порода. Не нужно совать в ствол винтовки Маузера патрон СВТ.
  Особо ярко и рельефно видно когда сведёшь модную жидо-театраль, жидо-лже-трагедь с библией. Да так и есть! Всё жидовское «творч-во», за малым исключением торчВо! и есть продолже библии. В перво рядах жид Дарвин, жиды Марк(с) и Энгель(с). Смотри 7,8,9 и т.д. тома библи-гибли.
Или наш Саш Блок. От его страданий так и прёт сказкой, вымыслом, каким-то куражом лже-изобретательства, лже-изоборзительств. И это совс не та русская сказка. Из-за каждого слова шекель высматривает жертву. Желательно с толстым кошельком. Я не понимал почему ненавижу Блока. Именно из-за выспренной беспардонной жалобы, нытья и ложной нищеты пришибленности всех его героев и героинь. Автор в роли некой блататы. То есть бога, или мессии по крайней мере. А не было и нет ни мессий ни богов. Не будет никогда и ничего из этой жидовской срани! Есть Она, Я, Он и Вселенная. Всё прочее жидовский бред. К тому же сворованный и натасканный из ближайших язычеств …
Я хорошо помню ложное восхищение школьных учителей, так же как и мы, надутых комуноидами. Некоторые просто на закат от восторга глаза, говоря нам: «У Шекспира все пьесы кончают горой трупы! Ах! Надо же гениально!» Ещё бы! Кумиры революции, жиды Свердлов, Троцкий, Тухачевский, Блюхер, Штерн и иже завалили трупами всю Россию. По команде «фас» Свердлова лишь казаков расстреляно один миллион двести тысяч чек. Так же генералы Сталина гнали на пулемёты как скот на убой Великороссов. И Гителеровские пулемётчики сходили с ума. А русских ведь бить грех сто крат, коли блевать по библии! Есть пословица; на Руси талантами можно печки топить!
Именно сие и катализирует жидов-Гитлеров! Бей Великоросса! Всех до одного! Это же Вселенский рассадник красоты, таланта, созидания!
На сам деле и Шекс и Шиль простая, но невидимая подмена; скот-азарт вместо катарсиса. И вот свинячий азарт от шекспировской галиматьи дали-выдали за катарсис. Шекспир это же теория Гражданской Войны в России. Расспекулированная жидами. И не только в России …
А когда в первую очередь, или подряд, жиды вырезают жидов, тута-а под руку пословица: «лева рука не ведает что творит правая.» Жидовский беспредел жестокость, мизантропия и человеконенавистничество к самому жидовскому народу в предсмертном поступке Геббелей (Геббельсов).
Сия семейка прежде чем издохнуть самим лишила жизни шестерых своих малолетних детей, отравив цианистым калием. Это напоминает тот самый апокалипсис что готовят жиды цивилизации.
Смотри ещё еврейские погромы.

Смешно смотрю в зимнее окно. За синь-двойней рам качаются ягоды рябины. С уже высохшей лесенкой рябиновых листиков. Когда эта почти рубиновая кисточка попала в сеть ресниц, вздрогнул-задрожал. Свет снега даже без солнца. Я ощутил себя Куинджи, не догадываясь.
Взгляд рассеянного на мгновень объединил красно вышитые четыре вишенки на бабушкиной занавеске и ещё такую же яркую клубнику на кружевной накидке горки подушек. Я не шевелясь раскрыл глаза, видение не исчезло. И я вспомнил Валечкин розу-воздух. И выскочил на улицу. На дикий холод и жуткий, поднимающий позёмку ветр. Я в одной рубахе и без шапки.
Э — Эво, Сашинька, нынче богатая зима. Рябинка-та до сих пор не оклёвана! А ты за мной что-ли соскочил! А ну давай-дуй в избу! Простыть захотел? Эво, одне валенки! Да шерсь на затылке!
Я вернулся и только теперь вспомнил как сам уронил Вавилонскую башню, сказку, зимнюю прелесть. Выскочив под окошки я враз получил под рёбра морозными кулачками начинающейся пурги. Да и ещё вспомнил что не пошёл сам «сёдня в ружьё» из-за вьюги и последней позёмки.
Дед притопал за мной и не стараясь догнать.
В — Вот как с тобой дома-т управляются? Ты ведь никого не слушь. Я б не окрикнул так и стоял бы на ветрище, прилип ко крыльцу с соплями вместе. Скажи вот, да поди и сам не помнишь, чево скочищ? Опять что-ли дятел на рябинку прилетел? Дак спицально и оставлено.
Я посвящал в свою лирику одну только маму. За что меня мама Тоня звала фантазёр. А ещё раньше, говорушкин. Но после очередной легенды у неё становилось такое лицо, счастливейшее лицо любимейшей женщины и она так весело смеялась, что как будто я и не слышу этого её словца на букву Фа.
Я не видел когда бабушка принесла домой мороженых рябиновых кистей. Целое сальто, целое решето.
В — Вот, уж отошли, ешьте, а то я и всё свалю в завтрашний кисель! Тебе, Сашинька, как раз будет лакомство в дорогу. Или сегодня пойдёшь. Завтра ведь в школу, не забыл, милой! Ой! И как только матка с батьком отпускают тебя на Пашково? Эво, утром надо в пять часов выходить чтоб к первому уроку! А рассветёт-ли в девять. У вас там в Молокове! Да ведь только пришёл! — Я приходил на Пашково зимой в субботу ночью. И дул обратно в Молоково ночью, в понедельник, в пять утра.
Кажется не восстановиться. Но в воскресенье, правд не до ночи, ещё вышагивал с ружьём по Пашковским полям, по сугробам, вёрст до десяти.
Н — Ну, Сашинька, может сегодня не подёшь? Дашь зайцам-те хоть отдохнуть. Воскресенье ведь сегодня!
Так иногда смеялся дед. Если успел застать торжественный выход за своими заботами. Я так страстно хотел добыть зайца, но за всю свою охоту не подстрелил не одного. Сначала не умел. Потом нелады с ружьями. Я уже свободно бил птицу влёт. Но ружьям то не достать вытропленного русака, то всё осечки. Дожив до охотника возраста, я попал на серьёзную зимнюю охоту с собаками. Я счастливый чел, что не убил ни зайчика. Я увидел на снегу раненого в живот тупака и жалость, не свойственная охотникам патологически, залила до глаз моё существо. А вокруг ни одного сочувствующего … Тупак это щенок, заяц этого лета.
Как я мог забыть про школу, до шестого класса круглый пятёрочник? Но какая обида на бабушку! Когда она всё норовит чем-нибудь, радостью, вкусненьким удивить. А намороженная рябина так же сладко и кисленько как барбариски. Которых мы видели не чаще раз в год.

Когда взматерев всё потерял, стало понятно и то, почему я отличник везде, а не только в школе. Я ведь никогда не учил уроки. Что у меня были вторые глаза, если не больше. Но не как у развитых, или умных людей. Во именно в нужное время в нужном месте. Иногда в уроках мне так казалось что кто-то говорит за ме-ме, а я лишь стою, раскрываю рот. А те науки что мне очь нравились я мог рассказывать на нов-уроках как новый материал. Учителя только обозначали тему и поддакивали. Наверно читал мысли учителя. И всем нравилось, или так казалось. Но мы с педагогом всегда бывали в восторге. Правда и то что не всегда допускали.
Это не что иное, как настоящие чел возможности. То что сейчас звать сверхвозможности. То есть нашему мозгу разрешено на этом свете больше чем многим и многим остальным. Но почему? Не такой я уж добрый или милосердный чел! А вот влюбчивый! Это да! И всё равно не влюбчивый самый на Земле. Но это значит и то что есть на Земле люди коим разрешён больший мысленный спектр. Сие чистые, то есть, истинные экстра-сенсы, не шарлатаны. Вероятно с ними и следует иск союз.
Благодаря сим моим способностям я и попал в Высшую Школу КГБ. Во всём и всегда выходило по моему. ГРУ со школьной скамьи. Тада были экспериме-курсы для вундер-киндер, не стандартной зелени. Всего в Ленинграде вышло два выпуска по пятьдесят лейтенантов. За пять лет отсеивали половину. «По назначению» остались служить ещё меньше. Супер-элиту выдержит не всякий. И сама СЭ дама капризная. Из моего выпуска лишь пять чел «усидело» в ГРУ и столько же в КГБ.
Ныне можно сказать что будущее КГБ и всего СССР было именно за этой идеей. Но дело похерили. Наверно ком-козлам всё бобла мало. Совковое КГБ и ГРУ проиграло Запад(л)у именно благодаря основе на кой формировалось. То есть на Вы Шко КГБ. На 1 взгляд действительно ВШ КГБ формировалась из истых совков. То есть, как того и требовали системы занимающиеся Безопасностью Страны; Патриот-подлец в 1 рыло. Крайне редкий тип полиглота. И на практике вышло попадание только со вторым эпитетом, Подл. Туда в брежневские годы всё больше набивались «сво-и» людишки. Блат протекц. Практически большинство выпускников Школы ГБ оказывались случай, хлам, почасту и предатели. Таким образом ещё при Л.И. Брежневе и КГБ и ГРУ забили дилетанты и оборотни вроде Пеньковского, Резуна, Калугина и проч. И эти лишь вершина айсберга, о ком никак молчать. Однако сие тема отдельного исследования и она ждёт-пождёт Настоящих историков. Лишь бы не А”Ля Н. М. Карамзин … с его «любовью» драть урок с жидов двоешников.
А в самом деле! Почему Карамзючкин как современник не писал Ист Войны 1812 г.? Хотя бы Отечественной. ПоПому что Царь Алексаш Перв не дал денег. И! что Ист О В 1812 года есть несмываемый позор русского самоде-ржавия. И если бы Николай Михайлович Карамзин писал эту Ист бесплатно, Либо пришлось бы покинуть Россию, либо нищенствовать дни свои в Тобольской курной избе. Потому что коли бы не русский солдат и царюшка-алексанндрюшка и пресловутый Кутузик доживали бы шутами в Париже у ног императора галлов.
Я, однако, не умаляю величия Александра Первого и Миша Кутуза. Это они при всех, и не только личных антагонизмах, худо-ли-пло-хо-ли уничтожили жидовский марш Бонапартия, Бони, Наполеона! Имеющий целью уничтожить Россию. Они Великие Русские Люди. Ведь даже вел Багратион составлял пасквили Александру на Кутузова. И штаб Русской Армии не только при Барклае-де-Толли но и при КутузоFf представлял собою банку с тараканами, с бесконечной грызнёй и склокой. И не лишь меркантильного свойства; за должности, титулы, награды и пр. Истинные патриоты жаловались царю Великороссов на «бездарность» Кутузова, на разврат и сребролюбие Главнокомандующего. И это истина. Кутузов брал взятки и нукеров Наполеона. Лористон, Коленкур и даже Мюрат просили у Кутузова переговоров о мире. Сии встречи не обошлись без подношений. Однако Кутузов М.И. Князь Смоленский обещал жизнь одному Бони. И в этом его Величие. Под руководством Кутузова, Армия Великороссов, не превышавшая состав в 150 000 вояк уничтожила шестисоттысячную гидру жидовского нашествия Бонапарта на Россию.
Позор А 1 состоит и в том что неизвестно сколько русских солдат погибло в борьбе с жидовскими полчищами Наполеона Бонапарт. Однако не 600 000, это точно. (Бонапарт-Циферблат. Напоеон-Давидсон. Жидо распространённые фамилии.)
Корсика была колонией Финикии. Финикийцы завершили Палестин-формирование жидовского племени за 10 лет до начала новой эры. Так что Наполеон Бонапарт по жидовской породе самый жидовский жид! Финикийцы из трёх жидообразующих народов еврейства самый талантливый отросток. Стоит вспомнить Ганнибала Барка.
    

С кур. КГБ меня выгнали. В самом конце. За месяц до выпуска. И я пошёл рядовым в СА. Далее меня забрали в ГРУ. Дали сдать выпускные экз. с присвоением звания Старшего лейтенанта. Единственный случай в СССР.
14 апреля 2019 г.    17 — 35 час\мин. 15. 04. 2019 г.



Всю ночную дорогу с Пашкова в Молоково я думал о своей милой и о том что ещё одно лето и меня запрут в Тверь, в Суворовское училище как мне думалось, на исправление хулиганств. Поэтому только от Пашкова до Белозёрки я опасался волков. Пять часов утра. И лишь Луна cлева. И та в один глаз. И кажется что видно далеко, но сие обман. Из под леса можно подобраться на четверть взгляда. И всё же не космос. Из оружия у отрока маленький складешок. И вот я щёлкаю этим «оруж» открывая и закрывая главное лезвия из подарка отца. Дорогу перемело и скоро я убрал ножик в карманы. Можно упасть и порезаться. Или ваще утерять классный отцов складень в сугробе.
Уходя внутри вдруг разверзается пропасть одиночества. Становится вдруг так жалко! И не только себя. Но вглядываясь в чудеса зимней ночи вдруг кровь приливает и заиграло геройство. Никто так не может! И страх во мне лишь десятая часть рассудка. Раза два дед предлагал с собой ружьё, но я, опытный хулиган, не брал. Дорога не до Костромина, не ближ свет, с одностволкой может и не дойти.
Странное дело. Я раза два думал о том, пошёл бы я вот так же ночью с Костромина и отвечал сам-себе: «Ни за что!» Три лишних километра. В 4 Значит на пол-часа раньше выйти. Касьяниха лес примыкающий к массиву где по ночам воют голодные волки. Пашково был предел. И с Молокова я б не ходил в Костромино. Зимой на Пашково я приходил глухой ночью. За Пашковом чернела Касьяниха. Вообще Костромино другая цивилизация уже. Там хорошо летом. Дичь лучше чем в Пашкове. Хотя в Костромине и жила моя бабушка, сестра деда Василия.
Из последнего можно заключить. У меня достаточно опыта, наконец чтоб кончать с детскими выходками. Но кому под силу унять резь резвость юности! Кто из взрослых не пожалеет о своей жестокости по отношению к нахулиганившему. Да к тому же розовощёкому как ангел с очами розовый изумруд! И я часто угадывал особенно у классных дам …
Я вспомнил, как полтора года назад отец уже пробовал сдать меня в суворовцы. Тогда я был почти согласен. Смущало только расставание с мамой. Тем не менее отец не вытащил у сына никакой реакции на решение сбагрить с рук. Да и не старался.


Когда мы подошли к глав зданию СУ я опешил. В Москве даже не припомню такой красоты. Отец тоже не знал что это был дом бывшей иудейской синагоги. Таблиц происхождения шедевра архитектуры и не было. Даже надписи о том что памятник арх государственного значения.
И я подумал что мне повезло. И правда, раввинами там и не пахло. Но! Тогда меня не приняли. Отцу сказали что нет одиннадцать лет. Я ещё не докатился до Суворовского совершеннолетия и нас завернули.
В — Во глупец, сказал старым козлам твои метрики! Другой бы, чез-раз, после на неделю приехали с «липой» и всё тики-таки.
Я помню хорошо весь разговор с «профессорами» моей будущей ака «академи». Но особенно всех позабавил вопрос самого бесстрашного.
П — Послушайте, юноша. Как вы думаете, кого легче застрелить ко кота или человека. Вот такого красивого как ваш папаша. Застрелить! Вы поняли правильно? На смерть!
Вопрос был задан до того как у отца стребовали документа.
Н — Ну если насмерть! То конечно человека! А если только ранить.
За столом сидели четыре человека и мне показалось что три полезли под стол. Мне стало смешно. Однако на стене висела жуть, карта с кровью и я смял смешок. Когда мы вышли не солоно хлебавши, отец сказал сыне что картинка изображат убийство Ванькой Грозным своего сына. Все трое в один голос потребовали дать отставку юному убийце. Но главный герой, профессор, наверно, всех успокоил.
Д — Давайте ж спросим. У него ж не в брюках маузера!
П — Подождите, товарищи. Надо ж его спросить о происхождении его кровожадности. Мальчик, скажите, отчего ж это вы? …
Я перевёл очи с репродукции на отца и отчитался, несколько не крат коротко, не соответственно ситуации.
Д — Да всё просто. Кот може раз в неделю спортить на кухне воздух. И то, мой Мистер никогда не сделает. А вот человек, придя с работы за час может наделать столько гадостей, что чертям страшно …
Тут уже главный профессор захохотал.
Н — Нет-нет-нет, господа-таварищи! Этого разумного мальчика вы обязательно примете к нам. Пока его не перехватило какое-нибудь вундер-мгу! Он необычайный умница!

Мороз был 20 градусов и, что называется, скулу вертело на ходу. Я всё равно склонялся к мысли послушать отца. Мне казалось что с Твери я могу ездить домой каждую неделю на выходные. Конечно это я сам себя так уверил. Я ещё долго не знал о своих сверхчеловеческих способностях. Хотя многие странные случаи иногда озадачивали. Даже меня самого. В то же время я никогда в жизни вообще не считал себя, как теперь говорят, кру крутым. Как варёное яицо. И мне даже частенько было стыдно за свою вне внешность. Лучше всех на тему моей детской мордочки импровизировала мама. «Вот, милый Сашинька! И почему ты не родился девочкой!?»
Это маму обманывало моё бесхвост «бесхитростное» поведение. За всю свою жизнь я ни разу не смел, не мог её ослушаться. А (Ап-Цапь!) ми-хулигански выходки на улице или в школе ей совсем бы непонятны. «Как это? Да Сашиньку-то мово уж всегда можно уговорить! Даже и не спорь!»  При этом она вовсе не имела в виду чьё-то неумение смирить. Просто у неё со мною никогда вплоть до возмужания не было осечки. Не у мест тут такие воспарения как любовь или святость. Я физически не смел поперёк или против маминых желаний относительно дел сына. То есть я просто не мыслил и выйти из фарватера мамочкиной мысленной энергии. Я не мог себе представить чтоб она огорчалась по моему поводу. И не лишь потому что желание моё маминой любви было выше всех стремлений моих. А потому что, не понимая такого соответствия, я никогда не отрывался от неё ни мысленно ни физически. И если бы юношей осознал такую связь пуповинную со своей ненаглядной родительницей, мне тоже было стыдно. Так же стыдно если бы кто-то в детстве или в юности звал меня коноводом или главарём. Я не видел в себе этого. Но со стороны … Мажет быть за это неведение меня и любили все без исключения. То есть и за поведение и за непонимание своей беззаботной верности и любви к людям. Почти фантомной, беспредметной, ко всем сразу. Кряду, как там говорили, там где я родился.
Конечно я не думал прощаться с сим миром. Эт не може быть. Не все ж мы разъезжаемся! Я всегда могу вернуть. Дело в том что мы же все так стремимся стать взрослыми! А СУ это трамплин. Никто у меня ничего не отнима. И отец хочет добить из меня человека. Хотя как никто знает, отдав дитя в жуткую муштру. На выживаемость. Я сам не знал среди вояк быдла, замухрышек. Не то что алкаш гражданс. Да и что ваще мог я дуть-думать! И всё ж мечты не расстаться с завоёванным сыграли пяток скверных шуток. Но что могло быть в голове! Как говорил дед; ничо кроме бед. Тада не в ходу было словцо хулиган. А смешное и безобидное набедокурил, бедо-кур.
Все друзья мои спят, их разбудят часа через два. И сладко ж в чёрном феврале, в понедельник, на Пашкове спать! Я ж поперёк Рашкова топ-топ. Я прошагал больше четырёх км от Пашкова. Их разбудят и полусонных, и капризничающих нахлобучат и втолкают в огромные трактор-сани, свезут по хрустящим сугробам в Деледино в восьмилетку. Я давно шлёпаю в свой пятый или шестой класс родной десятилетки. В кою никогда не попадали мои друзья с Пашкова. Только девочки. Это очень далеко. И мало шанс что хулиганьё в отрыве на неделю от семьи выдержат без подзатыльника девят и десятый классы. И дам свозили в Молоково, в интернат, чаще на частн квартиру, вечером в воскресенье. Иногда я наблюдал эти проводы в обед. И не завидовал. Для меня «бежать чёрной зимней ночью» счастье. И мне казалось мало километров. Хотя и доходил в Молоково частеньо никакой. Только в обед забывая очередную пешкодральную юдоль.
Иногда меня утром не будили, чтоб не убежал в пять часов. И тогда я наслаждался вместе с Делединскими интернатовцами в санях за трактором своего дяди Лёши. Но лишь до Деледина. Всю лёгкую дорогу до Молокова чах на совесть опаздывая на все уроки сразу. Хотя бегом всегда успевал на большую перемену. И какого ж кайфа лишался каждый понедельник! Ех в санях, дыши мороз-смесью солярки с изморозью из-под трактора и глянь как ДТ 54 свирепо полубуксует глянцами гусениц в сугробе, садясь в ямах на заднюю навеску и выворачивая полуповоротами передок в заметённом просёлке. А кругом черно и мороз. Свет фар виден сквозь комья снег влёт сверх гусениц трактора. Тра-та-та! Только немного мешает задняя фара. Но никак. Дядя Лёша должен видеть сани. Что творится.
Потом, много позже, я эти места в своих россказнях представлю как «там медведей живёт больше чем пенсионеров». Я стал ходить зимою в Пашково с четвёх классов.
Для меня до Деледина на тракторе поздно. Это нонсенс, чтоб я, почти городской, опережал сверстников из Пашкова. И в этом крутизна, которой я не замечал, коя, однако стоила авторитета. И об авторитете я не страдал ваще. И не знал что эт тако.
После Рашкова бежится легко, даже если и перемело путь. Лес уже позади, всё полями. А когда вступаешь в Делединский лес, что тянется на пятнадцать вёрст до самого Молокова, кажется что рассветает. Хотя темно и в момент выходя из огромного лесного массива. Светать начинает только в конце первого школьного урока, часам к десяти.
Особенны детские впечатления о моих походах, особенно ночью. И как я не боялся? И теперь страшно! И красота офигеть. Даж пасмур когда и лес и поля и деревни представляют столь-боль красоты. Мож от красоты я и не боялся? Но ведь боялся! А раз каждый раз в поход значит не боялся. Нет, временами и прихватит. Пока не вошёл в чащу особенно. А потом; что назад! Что вперёд! Да и признавался я; страшно. Только не отцу с мамой; не бабушке и деду. Ведь не пустят.
Я, глупый, уже взматерев понял, почему дед так рано подарил новое ружьё. «Уж коли без ружья волков не боится, то с ружьём-то не сробеет, не растеряется!» Много позже, когда на меня вели ствол я сам поражался что во мне не возникает страха вообще. Причём удивление рядом с восторгом. Восторг конечно не от храбрости. Так я думал.
Больше всех в дороге жаль расставаться с Мышкином. До леса ещё три деревеньки, Дуброва 1, Дуброва 2 и Кожевня. Но для меня Пашковс мир заканчивается Мышкином. И друзей на Мышкине не было, а был в Мышкине такой же смысл, упор и уют как Пашков. Бе-бессмыслица как будто, но вот же!























Первый раз я сам сбежал из Сув Уч. Оказалось что гонять домой на каждой неделе нельзя. Не потому что нельзя, всё зависело от оценок и пов. Вот из-за поведения лично мне и получалось; нельзя! Не так уж и давно закончилась Война. Все старшие обитатели Сув Уч были едва старше отца и большинство успело воевать. Они все одинаково нас жалели и тем хлеще требовали дисциплины. Я что такое дисциплина понял очень поздно для Сву. И ещё гораздо позднее осознал сущность дикой суворовской муштры. Ещё хорошо что мысль о самостоятельном побеге пришла под Новый Год, я «отучился» почти половину учебного года и законно приехал домой на зимние каникулы.
Я удрал в феврале. Не думаю что мой побег стал бы нереален если б я и знал смысл муштры. Скорей наоборот. Но я не знал что военного чела мучат и пытают психологически и физически чтоб попытаться создать мир похожий на войну. Когда физические нагрузки далеко превыше чел-возм. А психологические травмы войны в мирных условиях смоделировать невозможно.
И вот я сбежал. Странность была в том что со всеми преподами и воспитателями, со всем начальством у меня были прекрасные отношения. Но в моих ощущениях исчезал мир моей маленькой родины. Да ещё на границе шестого класса школы вывернулась мне эта принцесса, первая пронзительная любовь. Я не мог без неё. Весь мир стал мне отравой. И когда, на удивление учителям и одноклассникам я появился в Шестом «А» классе без всякой реабилитации, этот разме-размах произвёл фурор.
С неделю все педагоги МСШ экзаме-мучили меня по дисциплинам своего профиля и пытались выяснить; где это я болтался. Отец и мама скоро уговорили директора школы Веселова взять обратно. Но в Сву, тем более в Калинине не могли учить и требовать меньше чем в Молокове. К тому же я «страдал» любовью к знаниям. Особенно если преподаватели тоже соответствовали. И скоро всё вошло в колею. Веселов собрал от всех докладушки и я был легализован. Приезжали из Суворовского. И там успокоились найдя меня успевающим и отложили для себя решение вопроса о возвращении меня в Училище до следующей осени. Беда моя была в том, что я пришёлся на глаза начальнику училища.
Я действительно мог стать образцовым воякой и моя крыша в Сву это чувствовала на интуиции. При том что ужасно хромала дисциплина. Я иногда был дерзок до безобрази. Что стоили только прыжки зимой с крыш трёхэтажного здания училища! А выходки о коих старшие не подозревали! Я набирался наглости бойкотировать наказания физическим ху. пахнущим трудом. Я пел песни в карцере. Иногда, словно пьяный, и похабные.
Однажды, когда выдворяли из Училища одного пацана из Рамешек, из деревни. У него из родни оставалась одна бабка. Его привёз в Училище председатель колхоза. Он дважды сбегал «домой», не успевал в учёбе и был так же дерзок со старшими. Беспризорник и всё. С ним и дружить мог один я. Его выгнали бесповоротно, как не поддающегося воспитанию и отвезли в Эммаус, в детдом. Мы пошли толпой защищать Лёху и по чуть-чуть оказалось что с преподавателями остался врать я один. Остальным сразу заткнули рот. А я же отличник! Пытаясь обелить приятеля я дал «характеристики» всем своим учителям. Кто и что говорил на уроках. И не лишь по адресу Лёньки Зорина. Всем сестрам по серьгам. Меня смогли остановить только слова предваряющие мою собственную выгонку. И всех поразило то, что я не испугался, а лишь сказал:
В — Ваше спасение что вы преподы и мы вас тут не можем выгнать а только вы нас. Но таких патриотов как Лёха и среди нас нет! Вот цена вашего Училища. Что больше таких как он не осталось. Будете знать!
Откуда я-то мог знать об их ложной парт ответственности, о том как гнобили в Великую Отечествен Войну Героев не соответствующих лекалу КПСС, СССР, Сталину и Хрущёву! Дед мой воевал, так ведь запрещено им было трепать про войну!
Что козлиная клика творила с такими как Маринеско А.М. Маршалы вроде Мерецкова, Ворошилова, Будённого, бездарь! Пьянь в луч-случ! Что ни год ВОВ, сдавали фашисту РККА в полном составе! Сталин ежегодно мобилизовал новобранцев! 5-6 млн. молодых ребят. Что орден, медаль получали те кто ближе в штаб, а солдаты, чья жизнь на передке стоила полторы атаки, не зарабатывали даже гроба! Ни в одной стране мира нет стольких братских могил! И ещё больше не погребено! Запахано, или заросло лесом. Что только в Германии русских было 20 Миллионов, согнанных с территорий СССР занятых Вермахтом, не считая солдат! Что безвестных не награждённых Героев Советского Союза в ВОВ столько же сколько награждённых! Если не боле! Если эти генералы служили так, что до сих пор невозможно дознаться кто сообщил в Ставку Верховного ГК подробности о планах Гитлера на лето 1943 года. То есть об операции Вермахта «Цитадель»! А человек этот практически участвовал в работе Германского Генерального Штаба.
Он тоже не отмечен Сталинской медалькой. Не знал я, суворовец, об отношении русофобской правств системы СССР к «своим героям». Когда даже людоед Гитлер своих героев старался убрать с Восточного Фронта. А Сталинец Овчаренко, зарубивший топором 50 фашистов, Герой Советского Союза, погиб под Берлином серой солдатской лошадкой. 
Зато однажды при выполнении марша со знаменем я сам, краснея, в край глаз увидел вдруг заблестевшие очи любимого полкана. Точь-в-точь как блеск его нагрудного иконостаса. Это практически первого хулигана, меня ставили четвёртым в торжественных случаях с реликвией Училища. Тут я всё понимал безошибочно. Я б и сам плакал, но не малтал, не умел.









































Вот какая мысль однажды мне пришла. Я уж не помню первый шар. Гитлер и его подельники бегали в Индию, в Тибет совсем не из Шамбалы-мамбалы. Европа, жиды, давно наплевали на христианство. Христианство ещё в 18 веке исчерпало мизантропию и человеконенависть. Гитлер создал пародию новой религии, фашизм. Новейшее проявление вроде иудаизма. Но чего-то не хватало для полного апупиоза.
Этот гад-жид-гений видно понял, что новая религия может быть из обобщений всех крупных живых религий. Его Аненербо искало контакт с буддистами. Только и всего. По крайней мере развить сеть для шпионажа. Буддисты подняли фашистов на смех с их предложениями унифицировать будду с христушкой. Жидо клика Гитлера офаршмачилась. Однако во всём этом несомненны элементы мирового заговора. Сляпанья новых вер по сей день идут. Невежество подручных мироедов настоящего времени на лицо. Какие могут быть обобщения из кромешного блефа, вранья!? Ни одна из религий на Земле не содержит и слова правды! Вот и шифруются походы Аненербо под разноподлую мистику. Хотя фашизм, даже недоделанный, жив. И живее всех живых. И не издохнет пока цивилизацией управляет собачий поезд.
Эта же мысль подтверждает утверждение что ислам изобрели жиды. Сегодня они очень хорошо ладят. Жидам плевать что гибнет Европа! С её культурой. Мусульмане те же что и жиды семиты. Коран, тора тома одной сказки про белого смышлёного, вроде эйнштейна, бычка. Действительность вся их ограничивается авторами.

2-02 час\мин  16 января 2020 год. А. Свей.








































Закончив МСШ с голо-вокружительным, для меня, баллом я попал в гражданс ВУЗ. Это был семейный уже фурор. Год назад в ВУЗ поступила моя любимая сестра Валечка. И вот я. Хотя конечно дан крутой вираж. Я был долж идти в военное училище. И хоть с успех проходил все допризыв медосмотры, мне казалось что в училище меня как раз и собьют на физо.
Для глухой провинции Молоково два студента в одной семье из двух возможных дело небывалое. Надо сказать что Сву мне не помогло. Или помогло физически. Гоняли нас не шуточно! Скорей наоборот. Не потому что где-и-нигде плохо учили. МСШ тоже мало чем уступала областным школам. Мне лично всё время казалось; с учителями нам всем везло. Я вовсе не был и даже не казался полиглот. В одном классе учились покруче. Но в моих знаниях была невидимая и для меня гибкость. На экзаменах в критической ситуа меня как авто-свечу зажигания пробивало. Я вдруг нач-нал освещать вопрос который, мне казалось, я и не слыхивал. Или при ожидании в очередь к экзаменатору, ученик вдруг отвечал на тему моего билета, так же доселе мне не знакомую. Остальное я знал. То есть, то что не знал, оставалось за бортом.
Я не стремился и к высшему гражданскому образованию. В поэме «Пиковый Адам», фрагменте из романа «Баллада об одном счастье» была такая вымаранная издателем строчка: «Да в институт забрёл за другом школьным». И вот этот друг, он уже сдал вступилки в первом потоке и был зачислен студентом, заехал ко мне в общак проверить что я готовлю к экз-барьеру очередному. И нашёл записку о том что мы с друг, с абитурь-друг умчались в зоопарк вместо того чтоб зубрить.
Всё сие я рассказываю не лишь для хваст, а затем, постепенно чтоб готовь читателя к вере в то что Кто-то всегда за мной бдил, смотрел. Кто-то Невидимый. И если надо, тащил из оврага в горку за шкибот.
И вот сидим; кабак на Невском и обмываем по чу-чу студент билеты. Тут я должен сказать, что студенческий билет был для меня чудо из чудес. Я не то чтобы сомневался в соб-поступлении. Я просто знал как глупо. Но, чтоб по мелочам не хвастать, ещё двух или даж пяток новейших своих корефанов я вытащил на втуп-экз. Математика Физика, Литература у меня были даже не пять, а на Люкс! И я, не боясь быть выгнан за подсказки из класс, шептал, писал-совал друзьям шпоры. И даж в спешке помогайла на алгебре допустил ошибку и получил оценку на бал ниже знаний. Хотя тут сработала конъюнктура. Я никак не мог получить по любой метематике трояк, зная на пятёрку! Я попадал на отсев. Чтоб не выдержал конкурс и ставили заниженный балл.
И вот, несмотря что нам, провинциалам на вступительных экза никто из профессо не ставил отлично, я попал в Лениградский Ордена Трудового Красного Знамени институт. Именн, попал, а не поступил. И обыкновенно таким как я на собеседовании задавался один и тот вопр. В Питере есть-ли близкие родственники? Мне сей вопрос-еs не задали.
Мой друг даже и удивился. У него родная тётка на пр. Газа. Имелось в виду, будет-ли г. студенту жильё в случае ноу общага.
Таким образом на столе у нас оставалось немного в графинчике и по кусочку шашлыка к нам вдруг подошёл дядя. Я сразу его узнал, он из Калининского Суворовского училища. Теперь наверно полковник он был в штатском.
С — Саш, можно тебя на минутку. Пусть твои друзья нас простят. Я хочу тебя кой о чём спросить тет-а-тет.
Для моих студентиков это был такой почёт! У Николая Ивановича цивильный костюм был испорчен дырочками для двух орденов и значка об окончании Военной Академии им. Фрунзе. Мы сели за столик, накрытый для двоих. И по помаде на одном из фужеров я понял, что он и дама.
Н — Не волнуйся, она не скоро. Я её отправил что-нидь прикупить. У меня ж такие подъёмные! Пей, если хочешь. Ты надолго в Питер. Да, надо же представиться; я теперь, увы, не Сувор-Комкор. Этим летом в Ленинграде вновь организованы высшие военные экспериментальные курсы и меня, временно правда, назначили начальником. Ничего-ничего, поздравишь как узнаешь профиль моей новой работы. Итак!
Я — Я студент первого курса ВУЗа. Вот сидим обмываем только что полученные студенческие билеты.
Н — Ну поздравляю, поздравляю! Признаться мне и не хотелос бы про тебя думать проще. И что, это на всю жизнь? А ты помнишь нашего Суворовского комдива?
Н — Ну, Николай Иванович! Я ж ему всем обязан! Только вот всегда его подставлю …
Н — Ну ничего-ничего! Мы ж все понимали, что от избытка энергии, энтузиазма, воображения и так далее. Так вот он уже не у дел, но я с ним дружен навсегда. И когда уезжал в Питер, он мне наказывал; вдруг тебя встречу … Вы, околостоличная провинция все ведь, коль сорвётесь с мест, едете на житьё-бытьё в Питер или в Москву. Да к тому ж он хорошо знает, тебе известно от кого, что у тебя и в Пи и в Мо тьма родичей. Короче кто-то из ходатаев Сву ездил по его просьбе в твоё Молоково, но тебя уж и нет, след простыл. Да так что никто не мог ничего толком сказать. И вдруг вот вижу тебя в ресторане. Я, признаться, при твоём хулиганском уклоне, по спортивной выправке твоих друзей, подумал; уж не форцовщик-ли ты. То есть ты меня своим студенчеством и обрадовал и немного огорчил. Я ведь теперь не смогу выполнить просьбу Деда …
П — Почему вдруг? Мне кажется на радостях что в моих основных документах прибавилось, всё сегодня возможно.
Н — Ну тогда и не стану тянуть резину. Дед хотел чтоб ты стал военным. Он и меня протежировал на новую должность с учётом того, что если я когда-нибудь с тобой пересекусь, взять на свои курсы.
И — И что это? То чем вы теперь командуете.
Н — Ну ты ведь почти военный человек … Да ты знаешь, это просто здорово что ты вскарабкался в Вуз. Ты ж теперь был в армии! Срочную. А это могла быть и Северная Двина и Чита, и Казахстан и даже Дальний Восток. Пополам с Камчаткой. Вобщем мне повезло. И даже если откажешься, по крайней мере вопрос решится быстро.
С — Сашок, у меня под командой практически секретные курсы. И не только потому что выпускники пойдут в особые войска, но никто не может поручиться ещё чем вся затея кончится. Хотя это и затея всем нами любимого Леонида Ильича. Подвинься поближе. Я худ-рук Высших Экспериментальных Курсов КГБ при ЛГУ. Да так что в ЛГУ знают только то что один из этажей на Аллее Менделева будет арендовать М.О.
Н — Не смотри на меня так. Я не пьян. Чёрт возьми! Какой ты стал взрослый! Я, полковник, разговариваю с тобой на равных! Не зря тебя дед, да и я, что греха таить. Да почти все в Калинине хоть немножко обожали тебя. Вот, предлагаю тебе стать моим курсантом. Это затея не моя. Я б и не додумался с неразберихой в своих перестановках. Дед. Ну, что скажешь? Студент! Лёгкой жизни не обещаю. И придётся даже снова сдать экзамен. Как положено, четыре дисциплины. Плюс физо.
Н — Но я же … что я скажу хоть вон тем за столом? Мама, отец, дед!
А — А ничего и не скажешь. Родственникам знать не обязательно. А из института просто заберёшь документы. И всё.
А — А когда завалю у вас экз? Куда податься?
Э — Это я тебя просто пугнуть. У нас для таких экзамен проформа. То есть конечно не станешь курсантом если с физики пойдёшь материться или снимать штаны. Могу даже успокоить, что поступившим в Высшие Учебные Заведения все экзамены устные, то есть на уров собеседования. Но физо без дураков. Я надеюсь знаешь что такое турник? Ну про коня и козла мы, мальчишки, ещё в пелёнках … Кажется у тебя разряд по лыжам? Мне не соврали, точно первый?
Н — Ну школа ведь такая! Пять Км за восемнадцать минут. В МСШ разряды ведь не дают. Статус. Всего один физ-рук.
Н — Но мне сказали что ты катил всех?!
Т — Толя Желтов, пока не стал курить бегал пятачок за семнадцать.
Н — Ну это уж заявка на КМС. Закурил, баешь. На хороший старт мог бы выиграть КМС!
В — Выгнали его из 9 класса. Не знаю за что. Или сам ушёл.
Я — Я знаю вашего Саенкова Володю. Хороший лыжник, за ЦСК бегал, потом за Динамо в Питере. Спился, трудяга. Короче договорились?
От неожиданности я не онемел, но такой крутой разворот! Если бы у Николая Ивановича было хотя бы лётное военное училище. Но абреви-ату КГБ снесёт причёску хоть с кого. Особенно в поворотные семнадцать лет. Но я ещё не знал главного. Профиль. А профиль курсов предполагался в сторону ГРУ. Мой будущий шеф и давал мне путиницу. С одной стороны КГБ, с другой Мин Обороны. КГБ самостоятельная структура. ГРУ входит в Генеральный Штаб М.О.
Кто-то в Высшем Эшелоне власти узрил неэффективность кадров Высшей Школы КГБ. Сия структура давала Стране Советов по большей части мусор. Туда попадали блатные. То есть люди высокообразованные и умные но ни в разведку ни в КГБ не годные. И вот решили начать с курса. На курсы брали пацанов с крепкой физикой и способностями на стандарт. Николай Иванович звал себя директором полувундеркиндной школы. По оправданному замыслу организаторов прошедшие Курсы должны дать большую фору ЦРУ, любой мощной разведке мира. Грушник, КГБэшник это редкая смесь «учёный-полиглот-политик-патриот-мерзавец».
О — Давай сразу, «да», «нет». Считай что экзамен начались. И фора скорость решения имеет важное значение.
К — Конечно Да! Разве я могу сказать нет, когда к моей хулиганской роже столь уважения! Да, чёрт возьми! Только как вы …
Э — Это больше не твоя тема. Мы официально заберём аттестат. МО ещё никто не сказал «нет». Нужно только твоё заявление в двух экз. Всё, у нас больше нет времени. Сейчас придёт хозяйка сверх краткосрочного мо-во отпуска и всё равно не даст поговорить. Но не смущайся, у нас впереди для этого пять лет! То есть, в том числе и для эт!















На второй год обучения ко мне вдруг, как бы ни с того-ни-с-сего при-цепилась одна преподающая дама. Она вела что-то такое философск, начав на первых порах с этик-эстетик. И далее по мере усложнения. Имела Она погоны подполковника, но никогда не носила форму. В средних годах, до сорока, очень хороша собою. Причём блондинка с чёрны очи. Мало кто из нас понимал, но вероятно она использовала и свою красоту и то что мы «жили-жули» в сугубо гражданском Университете для того чтоб одеваться в юбки, платья и невыносимо красивые разноцветные рединготы.
Между нами почему-т сложились какие-то неопределённы контры. Я видел, что она ко мне неравнодушна. И отрицательно сугубо. Я старался улыбаться, но вероятно мои ужимки лишь усугублять неприязнь. Наверно получалось что-то жалкое, вымученное. Вплоть до трусости. Но если я её боялся, то не как педагога. Как очень, ну просто неотвратимо красивую да женщину. Иногда меня прост косило. Как на неё смотрят. Привыкнуть по-ра. Но удивительно соразмерные бюст и бёдра. Густые просто эстонские белые бальные локоны. Да ещё очи чёрные. Не замужем да-на! Длинных-то ногах.
Однажды после своей лекции она остановила меня.
С — Скажите пожалуйста, господин сержант! Почему это вы всё попадаетесь и поп-падаетесь мне навстречу, когда всех ваших называемых так дружков-приятелей давно к стенке? Я не имею в виду, сами понимаете, учёбу. Но поведение! Поведение!? Разве достойно ваше поведение образу жизни будущего офицера? Вы ведь форменный разбойник! А ещё больше меня возмущает то, что все за вас горой! Все мои коллеги, из-фините, коих я в эти мо-менты не склонна считать и коллегами! Сущий разбойник, а эти его защищать!
В — В-вы за-е-ете, Нинель Матвеевна, вот вы меня просто прибили к полу … двумя прекрасными гвоздями ваших глаз …
В — Вы ещё осмеливаетесь выдувать ваши скверные комплименты с примесью львиной желчи! Да знаете-ли вы что я намерена поставить вопр о вашем исключении не далее как до конца сей недели!? Фу, какая ужасть эта ваша Ленинградская погода! Снег с дождь! Ветрище! В магазин не суй нос, не зайти, чёрная каша вода и снег, не успеть выгребать! Зимних сапог на два сезона не хватает! Когда в милой Москве даже чешских сапог на пять зим хватало. С двумя, правд, ремонтами. А тут и в ремоТ не берут! Считай новые, итальянские!
Про неё сплетничали что дама чей-то глаз из Москвы. Но только не за нами. Что-то общее и за офицерами? Я конечно не верил. Самообороны для, как и (б)ля обольщения-влёт у Нинель просто Ка-Тю-Ши. Или «Ша!»
Я жутко растерялся. Мы были не одни. Мимо сновали курсанты с длинными ушами. Двое-трое коллеги Нинель Мат подошли к Ни и отощли красавица отмахнулась. Один смотрел на меня с завистью и два со злобой. Я до того растерял, не то что сказать или ответить не-чу, но казалось, вот когда она меня оставит, понадобится помощь чтоб мне пойти в ход. Вдруг в голове всплыло её дамское недовольство.
Я вспомнил о своих словесных способностях.
В — Все мне толкуют о каких-то ваших супер-пуп способностях, а я ничего ровно не вижу кроме способности соблазнять молодых девиц! Вот уж эта погодка! И ещё сказано, на всю неделю. Вплоть до урагана. Нет бы как в Москве, солнышко, мороз.
Н — Нинель Матвеевна, вы хотите солнышка? Правильно я понял?
А — А вам-то что! Вы вед даж не метеослужка чтоб красть-врать!
Н — Ну вот вы тут о моих способ-тях. Хотите будет солнышко день, ну хоть завтра? Что вы так смеётесь? Я могу даже рассказать как это полу-получиться … может …
В — Вы решили меня рассмешить? Но это даже не смешно!
Д — Давайте только договоримся; если вы действительно хотите на завтра солнышко, тепло, то есть минус 2 минус три, зима ведь! То должны вы мне поверить. Хотя бы и как минимум, наполовину. Получится и без этого, но если вы … если вы поверите и вместе со мною захотите …
Э — Это же вы втягиваете меня в какую-то историю … Тогда уж проще пригласить меня в театр. А я скажу вашему старлею чтоб не давал вам увольнительной!
Н — Ну если не хотите … можете на меня жаловаться. Давайте вы станете жаловаться только послезавтра. То есть когда получится.
В — Вы или действительно волшебник, или нахал каких свет не видывал! Но похвально уже то что вы так смелы. Хорошо, до завтра. То есть до послезавтра.
Когда на следующий день, а дело было в феврале, прямо в восемь утра из свинца, из хмурой Невск ночи, с Востока, из-за чудных Питерских крыш на одряхлевший в зиме город выкатилось ослепительное Солнце и перья жарптицы по имени Нинель Мат-ве засияли словно из алмазной оне, изумрудной, жемчужной, сапфировой пыли и стружки, то не только я, но многие видели Нин Мат раза по два с раскрытым жемчужным ротиком. С зажмуренными чёрными очами в сторону огромных восточных окон ЛГУ.
На следующий день, как и договорились, снова оттепель, дождь со снегом параллельно асфальту, грязь. И сногсшибательный северо-восточн ветрюган. И снова после занятий роковая встреча. Я не мог и помыслить, что нравлюсь Нинель Матвевне. Я, полное ничтожество. А она наступала как полная победительница. Не понимая что всё больше меня отпугивает и удручает своей навязчивой агрессивностью. И если я и так перед нею нич-ком, то с каждым разом она всё глубже вгоняла меня в паркет.
Н — Ну и что! Я всё равно вам не верю! И почему, если колдовство, то только один день?
Н — Но мы и договаривались на один.
Э — Это могло произойти и без вашего участия. Меня вот только и смущает, что один день. Для меня такое впервые. Этого в природе потому что не бывает. Почи-ти!
Н — Ну пока мне больше нечего доказывать. Всё то что происходит, говорил я или не говорил, предрекал или нет! Всё можно объяснить, или почти всё естественным ходом событий …
У — Успокойтесь пожалуйста. Ничего больше не надо доказывать. Учитесь себе на здоровье. Страна богатая и в состоянии содержать любую свору бездельников, не говоря об одном ; То-ли-то, Ту-ли-это. Я вас так прихватила, от нечего делать. А то что вы натворили вчера, действительно если это вы, вот как раз за это к вам и можно прицепиться. Благодарите бога что я преподаю философию. Ту науку где может быть никогда не разрешится вопрос о боге. Но в чертей, ангелов и прочь серафи-херуви я положительно не верю. До свиданья. И никому не говорите, что в тот раз я назвала вас господин сержант. Вам сойдёт, а мне может и нет.
И — И не смотрите больше на меня так, а то я стану занижать вам оценки. И в прямом и в переносном. Кстати, как ваша дочь?!
Т — ??!
А — А! Ну вас! Все вы мужики об одном! Хоть пригласите в гости. Поняньчилась бы. Я ведь совсем одна в Питере. В Питере да не Питерская.
Д — Да! Вот ещё что. Чуть не забыла. Сразу уж чтоб. Это правда, что вы ещё в Калинине чудили, мальчишкой совсем. Говорят невесть-что. Как будто какому-то неудачнику из наших военных помогали строить дом! Ну-ну, не вертитесь, раз уж начали. Мне рассказали как легенду о древней Греции-Тверции вообще! Ну, правда-нет?!

4 июня 2018 г.  00 час 54 мин. А. Свей.
Д — Да, правда. Только преувеличивают. Так как-то случалось тогда что я частенько прислушивался, не смотрите так! Не специально. К чужим разговорам. Вот. Один майор всё время шутил, что живут они вшестером на пяти квадратных метрах в общежитии. Что уже давно. Он, жена, двое детей и её родители. Я по мелкости своей поверил. Как что поверил? Что метров! Короче у них одна комната и кухня в офицерской общаге. Я бы не обратил внимания, взрослые, разберутся. Но у них такие славные детки как в сказке. Иван да Марья. Марусечка совсем мелкая. Особенно зимой было её жаль. Во, думаю, придёт домой и дома нету! Чужие стены. И не пройти, теснотища.
Н — Ну да! Майор, да шестеро, конечно!
О — Он у нас вёл гражданскую оборону. Всё время рассказывал про войну. Он корректировщиком был в дальнобойной артиллерии. И при этом цеплял своё ГО. Так интересно было. Я однажды улучил момент и пристал к нему. Мол, не волнуйтесь, товарищ майор, дадут вам квартиру. И через год или полгода действительно они получили трёхкомнатную квартишку. И так удачно; совсем рядом с её поликлиникой. То есть с больничкой где жена его доктором. Я и не обратил внимания, да забыл просто. В те поры сам-то не знал что за мной Кто-то ходит, помогает. А он приволок прямо на урок целый торт! И не торт, а тортище! И объявляет; так и так, мол!
Я — Я с первых слов чуть сквозь землю не провалился. Торт-тортом, а за мной ведь всегда что-то есть, такая морда лица! Сами знаете. Ну торт, думаю, какой-то праздник знач и … Он же начал с моей фамилии! А потом как рявкнет: «Вот эт Ордер на трёху, там-то и там-то помогал мне больше всех получить … » и меня по имени-отчеству! Без всяких рядовых и т.д.
П — Пацаны давай меня вытаскивать лицом к производству и ещё грозят, мол мы тебя щас прямо рожей в торт! Даже не похвастался, хапуга, нахалёнок! А вечером, как будто втихаря, принёс в казарму шампанского. Пузырь нераскупоренный. Сам под хмельком, но чуть-чуть. И с нами по чуть-чуть. Мы ж люди военные, правда?!
И — И что, всегда получается?
Н — Нет, Нинель Матвеевна. Получается почти всегда когда никто не ожидает. И я в особенности …
И — И хорошее и плохое?
И — И так и так. Насколько я замечаю, раза два-три в год. Погода получается лучше. Чаще чем с людьми что-нибудь (что-ни-блудь).
Т — Так получается и хорошо, что не очень верят. То достали бы, замордовали и никуда не денешь.
Э — Это точно. А может не достают потому что боятся.


        4.06.2018 г.        17 — 58 час\мин. А. Свей.

  Наверное в тот момент я передумал в лётчики. Как? А если я для неё то же что и она? Когда мой самолёт загорится в воздухе? А? Сгорит! Мы ж, я дед, с «Тигрицей» горели!
Я чувствовал что вся её лукавая нежность непостижимый праздник. И прозрачнее только солнечный свет. Пробила череп, осталась солнечным гнездом вместе с солнечными лучами. Иными словами, всего за один миг осенний я отхватил неожиданный подарок и не сравнимый даже со всем что у меня … до сих пор у меня. И сам я. То есть вся жизнь моя и весь мир встысяче-миллионился. И стал ещё более моим!
И так я испугался и вместе с радостью что забыл хоть в две строчки записать. Для безоговорочной веры в себя. А может колебался, и не писал следующее:

Я напишу тебе! Я напишу!
Вот только дайте мне остановиться!
Из миллиона Свеевских амбиций
Вы самый ненаглядный шум!

Вы для того чтоб я дышал, звенел
Читал стихи, кастрюли мыл
И кашлял
В двенадцать лет я был слегка вчерашним
Увидел вас и офигел!

Солнце уж не светит. Солнце алмазными гвоздьями лупасит, алмазит насквозь.
Как алмазами падает солнечный свет. Вот так она мне упала.
Сине-синее-синее осеннее небо под хмельком … какова-ни-то во!-лшебства выронило мне свою ненаглядную Звёз-дочку. Ф пионерском кра-красном галстуке. Звезду-здочку! Ей всё так шло и немеряно! Необычайно  красивая Ось-Осень, цаца-Царица-цацуца. И вся мирь ищет с нею дружб и любви. Попа-па-лась она у Красной Школы. Так звали в Молокове глав-деревян двух-этажку Молоковской Средней Школы. МСШ краснотою не блещет давн-но не так давно действительно её по вагонке красили красной краской. Теперь она скорей коричнева. И всё одно, когда шепчешь Красная Школа начинается в голо-фе фейерверк. Я не ответчик за всех, но я любил Красную Школу. Однажд, когда не с кем было распить бомбу красного я пошёл распил её с Красной Школой. Как специально, огромная дверь с чёр хода, считавшаяся конечно глав-заглавной дверью для хулиганов, была не закрыта на ночь. Ночь, Март. Прошёл в любимый свой класс физики и та, из горла ву-выжал свой пузырь. Так и Не Коснувшись Ни Один Предмет, кроме дверей и парты. Вот! С 8 класса во мне разведчик. Смешно? Нелюбовь оставлянья отпечатков пальц, вообще какого-либо присутствия. 
Итак, я любил свою МСШ самозабвенно не смотря ни на что. И ещё до того как на углу её встретил свою любиму-любимую. Любимку на всю жизнь! Жизь-зень.
  У нас в провинции были преотличнейшие училы. И пусть где-то они не догоняли в своих науках, однако все они были очень добры. За исключением один, два. Очень добры и сентиментальны к воспитанникам своим. Я не припомню случая исключения из школы. Мы, многие пацаны заслуживали выгонки за хулиганство. И неучей хватало. Но наши славные педагоги тянули воз до последнего. И даже когда к ним шли за советом, пускать-ли сына двоечника в 9 класс, или на 8-ми кончить бесконечные муки с ним вместе? Почти все прекрасные эти люди не могли удержаться от собственного доброхотства и советовали пробовать учиться дальше. Чем чёрт не шутит. Может одумается. «Да хоть начнёт списывать и делать шпаргалки! На трактор сесть успет вседа!» Тогда очень котировалось десятилетка. И как предпосылка к Высшему и вообще.    

Как жаль что она зашла учиться не в мой а в пятый, младше, класс! Чтоб видеть её чаще я всерьёз мечтал остаться на второй год в шестом кл. Смешно, но иногда я целыми бессонными ночами выдумывал тонкости реверса. Но это было невозможно. Она пришла из сельской началки. И все такие же как она формировали пятый «Б». Молоковский житель, я попасть мог лишь в «А». То есть в жертве нет смысла. Кроме того я был отличник. Пятёрочник на второй год! позор для всей МСШ!
А был бы шик-блеск-тра-та-та. И мы б поженились! Я сел бы за одну с нею парту и с восторгом никому нИзвестным делал все её уроки! После этого она должна бы стать моей женой! Так было бы всю жизнь! Только я одного бью-боюсь! (Боюсь потому что только теперь.) Мы б сгорели. И оч-очь очень скоро! Сейчас-то я понимаю, что так любить нельзя! Это даже не самоубийство. И хуже самосожжения. Лично у меня было такое-сякое вулканическое такое состояние психики, соС! доходяще д патологи, сталь, состояние, до взрыва эмоций.

А тогда всё произошло примерно так! Что взяли-приехали мамины тётя Маша и дядя Петя. Красота невозможная. Меня до семнадцати лет звали Петей, в Пашкове в память о великом Пашковском человеке, Петре Егоровиче. Они так синхронно приезжали всего раз. И стоят смеются. А когда мы с сестрой Валечкой побежали им навстречу, к декабрьским гостям, они сделали руки вот так, наклоняясь к трепещущему детству. А в руках сумки и чемоданы с ап-пельсинами, ман-даринами, яблоками и шоколадными конфетами и с новогодними игрушками. И мы с Валечкой упали на пол, в мягкие половички мамины. Потому что всё подарочное добро оказалось на полу. А дядя Петя и тётя Маша выпустили нас из рук и смотрели на нас, полуобморочных от дуплета счастья. Счастливыми самыми в мире глазами, тёмными от слёз. Перед взрослыми сдерживая едва свои детские слёзы.. ни у одного из маминых трёх братьев детей не было. У тёти Маши тоже.
Я ничего не понимал. Мне казалось что я готов ко всему. Особенно к подаркам моей жизни. Я, невыносимый фантазёр и мечтатель. Случалось ведь почти всегда что подарки от мамы, папы, сестры и всех любимых родственников далеко превосходили мечты, но влюбится!
Например в одиннадцать лет дядя Ваня прямо снял со своей руки часы и отдал мне. Да ещё часы Москва! Никто никогда в моей жизни не имел наручных часов! До своих собственных заработков. Хотя покупал часы на первую зарплату. Я часов не покупал почти до двадцати пяти лет. Мне их дарили. Полёт, Ракету, Звезду. Отец иногда, когда у меня на руке ещё что-то блестит, говорил: «Носи! Эти лучше!»
И, самое смешное, я думал что все эти подарки, ваще все, мне дарят просто так, любовь, родство. На сам деле за подвиги мои. Например дядя Ваня отдал свои последние (до получки, или до настроения) часы за то что я в одиннадцать лет пришёл ночью, пешком на Пашково и лишь для того чтоб встретится с ним. Тридцать километров, из них двадцать в полной темноте, лес. Пришёл в субботу, а в воскресенье надо топать назад. Утром в понедельник меня стали отпускать в Молоково лишь через два года, когда хоть чуть подрос.
Нет, я не презирал киношных, или настоящих любовников, как бы не были смешны и наивны. Я стеснялся, попав в фокус влюблённых глаз. Я не знал что. Но был боевой и хулиганист настолько, по забывчивости что мне казалось это происходит не со всеми. И мне всегда будет не до того..
Однако Коромысловская Мадам опустила мои акции под лёд. Всё что с тех пор я плёл и всё что происходило со мною, всё было с мыслью о Ней. Даже просыпаясь и прежде чем ощутить своё тело, прежде я находил в головке своей прелестные мысли о ней, о Валечке Быстровой.

У меня иногда получается в изящную свалку слов на лист хотя б для себя самого, ради воображения, дать, чиркнуть спичку и вдруг оживёт во весь экран картин и вновь Я-Переполня чувства светлей и ярче всякого и всяческого света. С тех пор я точно знаю что любовь есть родство, круче чем родство! Любовь измеряется иными единицами. То есть одного ранга и порядка категории, Но! Родство имеет корни. Любовь? Да! Подобно луч Солнца! Может неудачно, но Любовь это такой пламенеющий Ветер. И в чел она то же, Пламенеющий Ветер. Или это Сжигающий Рассвет.
Но коли смотреть, к чему стремится любовь! К тому чтоб все люди сёстры и братья! Или как у меня; никогда не виданная и не подозреваема становится вдруг вровень с Солнцем. И так же близка как мама, сестра, тётя, бабушка. И мне никто не помешает боготворить всех своих близких, а Валю Быстрову не боготворить я не могу. Даже думать о том что она, да не ступила с божьей ладошки! Я не смею!
Выразить всю невероятность невозможной влюблённости юного, но всё же мальчика, невообразимо величайшая задача. И мне никак с нею не совладать. А надо! Недавно я вдруг заметил, что всегда в был руководим любовью. Никаки рассудком, целесообразность, ни тем более! Пищевым инстинктом. И пришёл наверное к банальному выводу; это единственный способ Жить. Или верно и по назначению использовать подарок Жизнь.
Да! И так я жил! И как только не убился! И не встречал подобных себе. Это ж против всех «правил»! Любовь та же военная дорога, где всё бомбы да бомбы. А в Любви то смерч, то цунами.
Я не знал пощады в жизни. Но знал спасение. Если эт не одно и то ж. Меня спасали сто и более раз. Я в полтора года упал с полатей на пол не крашеных досок. На байдак, на половицы толщиною в два с половиною дюйма. Голый с высоты сажени. Шмякнулся. И даже не проснулся. Меня уложили спать на полати, я выпутался из пелёнок и полетел.
В этой первой, хоть не такой уж первой, но в первой осознанной как лю, так любовь, была и беспощадность и спасение. А впервые я втюрился в четыре года. И даже собирался жениться. На своей воспитатуле детского садика.
Беспощадна любовь была и осталась навсегда. Своей беспечной и бесконечной мощью и величием. И не только в её объятиях ощутил «Я» песчинкою, пылью, самым маленьким лучиком снежинки в бесконечной метели, но именно тем, что называют «ничто». Ничто, но не ничтожество! Потому что сумел взять и удержать несметный подарок.
А спасеньем стала любовь потому что в тот момент мне показалось что жизнь надоела. Бесконечно повторяющиеся бои. И по большей части от того что отец через побои и издевательства над мамой уничтожал нашу семью. Я с малолетства был парень решительный. Чем поражал даже отца. Любовь, вдруг открывшаяся мне с первого взгляда на эту жизнерадостную и трепетную девочку, просто прибой счастья № 12! Она вытащила меня из чулана трагедий! Родила моё мироощущение из пепла. Прошептала мне В что и я такое же чудо как эта Валечка Быстрова, что и я бог как и она. Раз она на меня так смотрит! Как и она — богиня!
Маленькая, прекрасная и совершенно неожиданно живая и слова уди удивительные говорящая, и смеющаяся богиня. Хохотунья радостью водо-падо, вода и Солнце. Так порывисто и целует наступающая в пространство и ветер в ушко целующая своими нежными губками. Девочка-подросток. В кофейном платье-клёш. То есть врастопырку.
И мне кажется тогда пришла в голову элементарная мысль, что это мы, мужчины, пытаемся с этим миром дружить. Дружить с этим миром. На самом деле! Но этот мир пытается дружить с такими ненаглядными как она! Мне всегда казалось, да так и есть! Что Валечка во всём во всём что только может касаться маленькой богине на Земле. Она во всём принимает участие. Я ещё не понимал что и Звёзды существуют для людей. Но уже и видел что и Звёзды горят при ней как свечи беззавтрешние. То есть, скажи она: «Ну ещё поярче! Пожалуйста!» И будет так!
Жизнь тем не менее, относилась ко мне жёстче чем к сверстникам. Я не понимал того удивления с коим на меня смотрели по утрам в школе. А оно означало: «Вот же! Ещё живой!» Ни я ни сестра обыкновения не имели даже на то чтоб иметь побитый вид, или жаловаться. Хоть чем-нибудь выделяться кроме пятёрок в дневнике. Кого-то бесило. И на отца даже при вынужденных школьных разборках в присутствии мамы мы лишь кивали головой или наоборот. Хотя сторону отца никто не занимал.
Ещё бессознательным дитятей я мог с десяток раз заболеть насмерть. Но в самый критический момент в действие вступала Невидимая Сила и за ухо, за локон тащила из бездны и внушала: «Дожен Жить!»
Нас воспитывали в бескомпромиссном атеизме. И мне странно что я не злился когда бабушка на ночь, сидя, рядышком внук читала наизусть молитвы. А «богородица, дево радуйся … » мне даже нравилась. Хоть я не понимал ни слова. Как же я смог добраться до понимания Верховных Сил! Спасённый от жути паутин христианства, но постоянно вовлекаемый в бредень атеизма. Я подсознательно выбрал себе религию Любовь. Ещё до того как Валечка Быстрова вручила мне сей бессмертный Факел.
И соревновались. И снег и роз-фрески её губ. Неосмотрительно тут на Вы кажется. А мне мерещилось что и в нежности и в полёте …  Она вскидывала головку в вязаной красной шапочке и смешно морщилась: «Фу метель-зараза!» Из своего Коромыслова, с крыльца. «Как идти-то за водой. Как найти заметённый колодец!»
Один журавль торчит из сугроба!
Боже, я так любил эту девочку! Этой любви подзорная труба и бинокль с бесконечным разрешением. И прибор ночно-видия с бесконечно степенью разрешения!
Смешно!? Смейтесь-смейтесь! На здравичко! Только я глупый, не до не догадался подсматривать. Мели Емеля, твоя неделя! Я не знаю что ещё сказать. В те юные поры, как и всегда, молчанье золото. Я смотрел на неё как пьют. Как пьют ключевую воду после жаркого спринта. Пока зубы не зайдутся. Я очень старался ей не помешать.
Один старик мне сказал: «Ты должен принимать все жизни твоей невзгоды с той же холодностью как Земля, изуродованная твоей могилой твоё холодное чело!» И когда я спрашивал: «Как тебя зовут?» Он смеялся в полный рот зубов: «Дед, на ху. Одет! ха-ха, с другой стороны … » То был семидел, дед Бурый. «Во девки мне и завидуют; что с той-то стороны!»
Она смеялась на взвизг. Что-то говорила. Так говорят королевские королевы. Только чего-то очень хрупкого, маленького как рубин, и алмаз, как изумруд. Но бесконечно ценного! Королева сияющей пыльцы Солнца, чтоб горело мне. Или принцесса, случайно заехавшая, и пото инкогнито. Что наша школа очень понравилась. Принцесса Коромыслова.
Вот в этой любви больше невзгод чем счастья. Не одолеть до снег до серебряной макушки. Не одолеть горушки. Любовь сулила сногсшибетель разрешения моим бесконечным возможностям. Она ткнула нос в пень «она меня не любит!» Какой я неудачный! Из-за своей Валечки я понятия не имел о женской красоте. Она не отъявленная красавица. Сексопильна. Очи-очень. Супер-сексопильна! Так-сяк после стали свистеть. Во как туго быть шлюз. С одной стороны есть и смелость и способность править мир. Вторая; она не любит! И всё! Для кого миром править? Править добром, благоденствием всех? Всех остальных? И весь Мир так и осталсь сиротка.
С моим тогдашни познани и предчувствиями править миром и есть бесполезно. Красавица отъявленная в жизни уже Е. Иная Валечка, родная сестра. Потому я и не видел необходимости в красоте.

Итак, наше будущее состоит из наших слов. Там, во Вселенной Силы Верховные дают ход словам. Определённым словам, опр свалке слов. Вот из них и строится наше будущее. Иногда это слова «случайного» человека, и его принято называть пророком. Я не люблю это слово из-за того что его затаскала иудейская шайка. Хотя как раз среди иудеев пророков не было. Все так наз жидовские прорки лжепророки. Либо сочинённые герои вроде про-китайского болванчика христушки. Однако были жиды что замечали истинных пророчествующих. И по привычке красть и грабить присвоили сверх способности своим лже-жидо-гречко-ивритствующим.
Разумеется среди иудеев-жидов-евреев так же есть конструкторы будущее челов, но значительно реже чем в других народностях. Вольф Мессинг, Чарли Чаплин, Шекспир. То что эти люди оказывались на виду заслуга присущего еврейству горлопанства. Вообще эта жидо-народность лишена многих способностей присущих людям из-за чудовищной практич поголовно склонности к воровству, вероломству, обману, жуткой корысти вплоть до убийств на экономической почве. И так подробнее по негативу списку чел-качеств.
Ещё почему я попал на экспериментальные курсы Высшей Школы КГБ, тут виновата память. Ещё когда отец привёз меня в СувУч во второй раз его спросили, мол, нет-ли у меня особых способностей. И отец борзо ответил.
К — Карла Маркса наизусть, пойдёт?
Э — Это вы наверное имеете в виду вашего Молоковского Кар Мар?
Все любили нач нашей начальной военной школы за удивительное чувство юмора. Но отец не склонен был дать маху.
К — Конечно, как во всяком порядочном городишке, у нас есть свой Ка. ма., но мой Сашка знает наизусть Капитал именно того жида что када-то пьянствовал в Германии. А? Конечно! Прямо счас и проверим.
Ещё у меня были неуправляемые «из центра» способности к гипнозу. То есть, конечно весь Ка-л Маркса я не знал наизусть, лишь сорок страниц но всегда почему-то и все-как-все для проверки открывали седьмой том библии, Капитал, именно на этих выученных строчках.
П — Послушайте, Иван Васильевич, но где он взял эту книженцию чтобы … чтобы выучить? Это ж и сколько времени надо!
Н — Ну это проще просто. Положим я пред колхоза Победа. Я ж не имею права быть беспартийны! К тому ж свободна должось председателя Райисполкома. И моя очередь. Короче; лежал этот лежачий капитал у меня на столе, а Саня мой, ему как раз был читать неча. Во! Да та понравилось, говорит, что и выучил!
В — Вот уж это самое удивительное что понт-равилос …
А — А! Ну дак и не верьте, что понравилось. Чо бы он её учить стал? Дурак совсем что-ли?
Д — Да нет, милый человек, это мы перед ним в дурачках! Ай да парень! И как хорошо что вы, Иван Васильевич, про нас не забыли! Ведь в сущности Суворовские, да и Нахимовы училища и создавались для детей с выдающимися способностями. Хотя что греха таить, у нас иногда находим мало отличия от обычного детдома …
Н — Ну если совсем не верите, можете спросить его про анекдоты. Саня, расскажи анекдот. Тот что сам придумал. Не бойтесь, товарищи, он самый короткий в мире. Ну!
Ж — Жид у жида жидкость украл …
Хозяева переглянулись, ожидая дальнейшего и вдруг-в-круг тот что был в форме майора громко расхохотался.
Д — Да это же всё, господа! Извините, товарищ нач училища. Это я как бы в продолжение анекдотической темы.
М — Мой Саня может их рассказывать бесконечно. Однажды на рыбалке пошёл дождь. С нами было ещё трое рыбаков. Забрались в летучку; водки нет. Остаются анекдоты. Как очередь дошла до меня, Саня толк меня в бок. Ну попросил слова. А дождь как назло надолго. Саня так всех ошарашил, что никто не стал вклиниваться. И с половиной два часа плёл анекдоты. Как потом все ржали! И не от одних анекдотов. Ну про карты и говорить нечего. В шахматы меня объегоривает годов с десяти. А ведь мне на Колыме равных не было! …
Тут отец осёкся. Не над было.
Н — Ничего, ничего, Иван Васильевич! Не те времена. И совсем не зазорно, хотя славы конечно мало … орденов там не выписывали!









И всё-таки путешествие по зимней дороге наслаждение неслыханное несмотря на то что по сравнению с летом по времени и трудам вдвое. Снег тот же песок. Ходил я в валенках без колош. А если колоши, сырость вдвое тяжелей. И на ходу и вес обуви. Кайф для меня. Единственного Одного на вселенную. Кто в моём окружении любил пускаться даж на два-три км?! Тем более зимой, когда обязательно пешком.
Дорога от саней-розвальней запряжённых лошадью. Колея вширь метр от берёзовых полозьев обитых по низу стальной лентой. Я просто любовался следом от ленты, шириной до пяти см и толщиной до трёх мм. Когда дорога стояла торной, бежать легко, я научился ходить оч-оч быстро. Со мною никто не мог угнаться. Но иногда заставлял себя останавливаться не в силах оторваться от зимних чудес. И наверное от жалости, от того что всё вокруг как будто и проходит зря, начал сочинять а потом записывать.
На самом деле уже в восприятии ребёнка к окружающему начинает образовываться стремление к поэзии.
Утром иное дело. Я никогда не пойму родителей и деда с бабушкой; откуда у них бралась смелость, отвага, долготерпение отпускать дитя ночь-полночь, зима, глухомань. Да меня могла загрызть обыкновенная лисица! Если расчитывать силёнки. Это ведь уже матёрым дядей я понял, что ни медведь, ни волк, ни кабан не собирались нападать на меня никогда! По той простой причине, что вообще все звери уважают человека и боятся как люди боятся бога. И хотя в моей маленькой родине много обитало и хищных и крупных зверей, на них не охотились и раненый зверь не мог на меня выйти. Раненых не было. А тогда полный череп жутких росказней о том кого где и как загрызли, или убодали-затоптали лоси-кабаны и проч. Но для меня железный аргумент, правда из последних, было преодоление. И пути и страхов. И даже в тот момент когда я кидал последнее убежище, Пашкосвскую околицу, перелезая жерди, если снегу ещё не намело сверх, я боялся и наслаждался. Процентов 15 наслаждения. Ведь к тому же я не мог знать того что у меня бесстрашие врождённое! Ещё негде и проверить, кроме сей смелости. Уходить в ночь и оглядываться на жёлтые огни в окне на кухне. Только в избе откуда я ушёл. Пашково спит последним сном.
И ничто не сравнится! Примитив и великолепие русской зимы ослепительны не только цветом, солнечным светом или бессветьем и безцветьем в пасмурный день. Но когда само то из чего собрана зима, из чего зима состоит есть чудо! Человек с его машинами не в состоянии даже приблизиться к созданию одной снежинки. Вот именно эта чудесность и заложена в зиме. И мы не отдаём себе отчёта. И, самое главное, отчёта в том что всё чудо создано ради нас, людей! Только людям, бессовестным в своём беспросветном бытии. И в детстве мне только казалось, что я один вдруг! Что никто вообще не бывает никогда счастлив от того что снежинка так неповторимо прекрасна! Что зима Чудо! И что вся-вся-вся! И Ещё раз вся наша жизнь состоит из непрерывной и бесконечной цепи чудес!
И не следует, нельзя! И подло вязать к чудесам ошибки, несчастья, неудачи или горе! А взматерев понял, что один. И один понимаю что вся цепь событий в моей жизни непрерывное сплошное сверкающее, вью- текучее и счастье и чудо! Какие бы испытания не одолевали голову.
Наверное паранойя. Однако никто не замечал. Моя восторженность настолько совершенна, что хватает ума ни с кем не делиться. Ведь я тоже считал себя ненормальным. И к счастью от таких к себе счетов, ничуть не огорчён. Во мне с рождения жила уверенность в своём превосходстве. И даже когда я кому-то завидовал за речь, или экстерьер, я завидовал набело и просто ставил себе цель стать всё равно лучше так или иначе. И далеко за полдень жизни своей понял; челово воспитано неправильно. Не просто неправильно, но злостно-преступно неправильно воспитано.
Я интуитивно никогда не восторгался в компании. Видимо ещё из скромности. И если начинало нести, то приплясывал лишь вслед первому или второму. И доходило до смешного; меня мучила иногда совесть что я очень сдержан при встрече с любимыми и родными. Но взрослые снова относили к застенчивости, а в отрочестве и юности к скромности. Да я и сам узнал много позже что сие значит необычная скрытность натуры. То есть, снова, защитная реакция психики. Конечно и с фоном стремления не лезть на глаза. «Артистов» всегда пруд пруди.
После Рашкова, маленькой совсем деревеньки, в которую не надо и заходить, идти веселей в сто раз! Рашково касаешься по окраине околицы. Деревня слева, пилорама справа. Там же, на пислораме, дизель-электро установка на весь колхоз. Она обеспечивала 127 вольт не круглосуточно. Вечером свет гас в десять часов. Утром дизель заводили на дойку коров. Наверное в шесть утра. И я дую тут в полной мгле и тишине Летом свет давали в семь вечера, до одиннадцати. Рашково практически в лесу, ёлки и тополя. Говорят в Рашкове жил барин и от этого очень красивый парк. И похоже; потому что деревня с гулькин нос, дворянское гнездо. И место красивенное! На горе, внизу течёт речка Десна. Гора со стороны Рашкова крутенная. Слева спуска столетние ели, справа тополя и как сорняк от коммунистич запустения, ольха и верба. Прямо от Рашковской околицы допрога в три раза торнее. Ступать легче лёгкого. Нет каши, и перемётов от позёмки. Красота! Мышкинская цивилизация. И вместе грустно, что кончилась Пашковская старина.
Тут уж бояться нечего. Дальше Десна, Добрино и Мышкино. Мои валенки бегут не встречая сопротивления. Но большая часть пути ещё впереди. До Мышкина только девять вёрст. Это когда я бегу с Молокова и дохожу до Мышкина, могу смело себе сказать: «Ну вот, почти и дома!»
И в совсем юные годы мороз меня щадил. Я ни разу до шестнадцати годов не попадал. И позже так же на выходные так случалось, градусник не падал ниже двадцати. Но уже юношей раза два я едва не замёрз. Было минус двадцать пять и северный ветер. В лесу не страшно, ветра нет, тихо. Но когда я вышел с Мышкина, буквально через сто метров стало хватать «передок». Четырёхглавую мышцу. Верхнюю переднюю часть бедра. Да так напористо, что пришлось останавливаться, отворачиваться от ветра и растирать обе ляшки. Это мучительно. Ветер не отстаёт и прихватит зад. Я не испугался но и не додумался зайти в избу отогреться. Так жгло три версты. Потом то-ли ветер стих, то-ли пошли чаще перелески, а может я адаптировался. С тех пор мои ноги подвержены судороге более других частей тела. А мне в юности было интереснее считать что это по причине сидений в шалаше на тетеревиных токовищах. В конце апреля по утрам всегда мороз. Сидеть нужно не двигаясь, на ногах литые сапоги из резины. О том что замёрз думать некогда. Ещё в потёмках, едва успел прибежать, прилетают тетерева и с «рукоплесканием» мощных крыльев плюхаются в прошлогоднюю траву саженях в ста от шалаша. И двухстволку ИЖ пора готовить к работе. Хотя иногда, ожидая дистанцию для удачного выстрела можно высидеть не шевелясь и час и два. Убойный выстрел дроби метров 40. И когда стреляешь, виден глаз птицы. Так кажется.
Конечно на самом деле причина и то и это.
Свет в избах горит когда я сбегу в Мышкино. До того свет в окошках есть, но то горят керосиновые лампы. Бабушка не расставалась со своей семилинейной красавицей до самой смерти. И необыкновенную эту вещь любил и я за пользительность. Зелёного цвета, огромная, самая большая из всех. Так говорила бабушка. Её можно ставить на стол, вешать на крючок или гвоздь к потолку и даже на стену. Есть специальная арматура. Меня завлекала тарелочка что висела вверху над стеклом, распыляя пламенный выхлоп. Лампу берегли как зеницу ока. У соседей были похожие лампы, но зелёной не было ни у кого. Даже дед иногда тёр её чистой тряпицею. Дед, которого бабушка частенько ругала за то что не моет руки перед едой.
Д — Да что-ты, матка! Грязь ведь лечит!
С — Сам ты батько! Грязь-то ведь только снаружи лечит!
Д — Дак как же снаружи-то!? Эт-ты в радиве говорили что полезно вкушать, например мАрковку, прямо с грядки, не мывши. А только протри о шт … а огурцы, или помидоры, так и тереть не обязательно!








Я не утерял своих способностей и отираясь по психушкам. Как меня только судьба избавила от СА вчистую, я попал на скамью психопатов. Я не был уж таким разведчиком какими понтуются многие теперь враги, бывшие ГРУшники вроде Голицына, Калугина, Резуна, Магницкого или Скрипаля. И хотя они ходили все в полковниках ГРУ или КГБ или даже в генералах, никто из них не болтает о крайне узкой специализации любого спеца из ГРУ или КГБ. То есть, ЦРУ, например, чтоб добыть какое-то инфо  целостный секретный м-л необходимо как минимум накрыть с десяток источников из враждебного гос-ва. И самое большое что может сдать один изменник это несколько «фамилий», и то рангом ниже самого себя. Голицын, например, сдал Жоржа Пака. То есть дал намёк, что как будто бы кто-то есть. Резун, или Суворов (псевдоним), писал порочащие систему СССР тексты.
Да! Догадались. Связные, или иные обеспечивающие процесс.
Я был всего лишь стар-леем. Но закон есть закон. Или психушка или в затылок 9 мм свинца. Причём за вариант с психушкой кто-то должен был протежировать. Мой Студень даже меня не спрашивал. Он просто вручил мне мед-документы перед тем как бережно усадил в атозак. Я ещё не совс оправился после второго перелома хребта. Ему так казалось.
Н — Ну! Ты сказал что заживёт как на собаке! Где теперь будешь пользовать благоприобретённое? Я не прощаюсь. Тебя будут выпускать под надзор. Не звони. И так накапали мы с тобой деду на погоны! Я бы за тебя пальца не пошевелил. Жалко дочку красавицу!
Я это понял как то что и гражданка мне не страшна.
С — Смотри, не бегай с койки! Я тебя знаю! Кому на х. нук!жны твои убойные образования! Всё, милый, сначала! Иначе невозможно тебе будет выправить хоть пол-карт-бланш. С ихней наркотой поступать как са знаешь. Иначе крантик отвалится. Всё, езжайте.
При всём при том, что меня моя Великая Родина, Советский Союз, би била смертным боем я оставался диким патриотом. У меня в голове странным образом уживался СССР и Русь. Русь-Матушка! И когда я думал о Руси, СССР было только малое неудачное сооружение в стране Русь. И то что оно неудачное я ещё раз проверил на моменте своего собственного изгнания из рядов Советской Армии. Я понял что все русские обмануты, либо делают вид. Что сделать ничего нельзя! И нужно набраться терпения. Конечно отчётливо что-то вообразить и было невозможно, однако вот в минуты крайнего бешенства или запредельного раздражения я вдруг пел-запевал как это всё рухнет! Как всё напрасно! Что кругом голая задница! В пять ягодиц. То есть глобальный обман, лицемерие вплоть до люто-плуто-русофобии! Именно русофобией руководятел-лила КПСС с благословения господ иудо-жидо-евреев Дарвин, Маркс, Энгель (Энгельс). Их сионистко-человеконенавистническо-учения дарвинизм-марксизм-ленинизм.
Не случайно Гитлера случают со Сталиным! Векторы их трудов в части русофобии Идеально совпадают! Однако Сталин в какой-то момент понял! Если сдаст Русь не будет не то что Грузии, Гори, он сам .., исчезнут все славянские наречия. И останется на планете только Иврит да Идишь. Однако Сталин ошибался. Русские смели бы и Сталина в одну яму с г. Ги. Сталин видел, как без их участия, русичи мочили фашиста под Москвой и Орлом. СССР-ский генерал мешал вместо организации боевых операций. Только сим объясняются столь огромные потери СССР в ВОВ. А например почти маршал Мерецков вместе с генералом Хозиным, любимчик кстати, Жукова, как сдали на Волховском фронте 2 Ударную Армию! Вместе с генерал-лейтенантом Власовым. Причём Власов даже не был назначен командующим Армией и брошен в кольцо окружения 2 Ударной Армии Волховского фронта как заместитель командующего Волховским фронтом. А если быть точнее, Власова кинули как заложника интриг, трусости и бездарности Хозина и Мерецкова. И как конкурента.
2 Ударная Армия Волховского фронта прорвав оборону гитлеровцев под Питером, дошла до немецких тылов и, став клином, не поддержанная другими войсками с обоих флангов, подверглась окружению.
Без снарядов, без патронов, без поддержки и снабжения с воздуха погибла в болотах в районе Мясного Бора. Просто брошенная как кусок мяса фашистам. Около 90 тысяч бойцов расстреляны безоружными, погибли от голода, холода, болезней
И в победах Красной Армии излюбленный приём Сталинс-соколов был фронтальный удар живой силой. То есть просто в лоб на немецкую броню гнали сотни тысяч солдат без арт-подготовки, без авиа-поддержки. У каждого атакующего от трёх до пяти патронов в винтовке и примкнутый штык, основное оружие атаки сов воина вплоть по август 1943 год. Когда Жуков, Ватутин, Конев, Рокосовский, Василевский и иже с ни «научились» удару с фланга, обходам противника, так наз немецким клещам. И дело не в том! не знали, не умели. Всё тот же страх! Удар с фланга, обход, прорыв на тылы противника рискованный манёвр и легко нарваться, проиграть. Лобовая атака дело безответственное. И если пан! Слава и награды. Если неудача; просто противник тута сильней и не виноват никто. В худшем случае переведут на новое место службы. Ведь и под Москвой 5 декабря 1941 года попёрли немца в лоб! О разведке в РККА тоже заговорили лишь в июле 1943 года. Во как воевали!
Вплоть до Сталинграда война СССР держалась на трёх лбах: Жуков, Василевский, Тимошенко. Да ещё деда Шапошников. На тех кто не ссал Сталинской русофобии. Так же как и русский солдат воевал, без оглядки на Сталина с его эпигонством и замашками отца всех народов на подлые теории жидо-интернаци-оналидо.
Не мог жид Гитлер не растерзать русофоба Сталина, страдающего точно такой же шизофренией Мирового Господства! Сталин и Гитлер понимали мировое господство как владение Цивилизацией одним челом. Сталин прочёл у Маркса: «Человечество будет развиваться как деревья в лесу до тех пор пока им управляют хотя бы два чела.» Гитлер вычитал из жидовских источников то же, может более пре«муд»рое. Как вычитал и то что потом назвал «Нордической расой».

И вот вдруг прошло двадцать лет и один чел, любимый мною как может быть любим отец родной задал восхищённый вопрос: «Откуда ты мог знать что всё будет так?!!» И я сам лишился дара речи. Я забыл что когда-то именно ему, как родному отцу, витийствовал о том что будет. Я забыл напрочь. И у меня даже не хватило смелости спросить; а в каких фразах или формах я всё это преподносил, то есть выражал, высказывал. Я честно испугался что он почёл меня пророком. Пророком с петлей ему на шею … ещё тогда, двадцать лет назад!
Потому что этот человек прожил свою жизнь зря. Он был именно тот коммунист о ком мечтали ещё народовольцы, не знакомые с жидо-гнилью. О чём мечтала Инесса Арманд. И может сам великий Ленин! Оказавшись не способным уклониться от жидовского преобладания в ВКП(б). Ленин Жидами-же и уничтоженный!
Всё что сделал этот человек в жизни пошло прахом. И все его труды никому не принесли ощутимой пользы. Кроме разочарования …

Конечно я всё говорю затем, чтоб было понятно; хочу я того или нет! Знаю я о чём ловчу. Мой язык, или мысленный аппарат, я всё равно строю будущее. Наверное так же наплевав на массы одураченных разными собачьими учениями массы. Или собычьими …
Я есть Наивысшая Естественная Самоматериализация Вселенской Мысли! Но нет выхода.


После Мышкина сразу две Дубровы. Две деревни одна за другой. Так и зовут их Дуброва Первая и Дуброва Вторая. Это совсем маленькие, одна-в-одну, деревеньки. И всё же на них лежит ответственность за скотный двор с коровками. Конечно, когда я там бегу, коров вовсю доят, горит свет, и даже слышны нежные женские голоса доярок. Двор мал и тётинек там три или четыре. Это последнее человеческое проявление перед тем как я скроюсь в огромном Делединском лесу. Лес в поперечнике двадцать вёрст. Так я считал. Так мне говорили. На самом деле несколько меньше.
Трудная задача преодолеть пешком ночью этот лес. Даже если санная дорога очень хороша. Мы однажды разок ездили по этой дороге с отцом на одиночном мотоцикле ИЖ-Планета. Но хороша дорожка для того кто тут живёт и кто тут хаживал. И более негде. Чёрные кругляшки из лошадиного чрева не в счёт. Я иногда щёлкал их на футбольный манер. Но это пустая трата сил. Идти нужно зорко всматриваясь в дорожное полотно. Если оледенелый кусок снега попадает на носок валенка, это просто помеха, но если ты его раздавил, то получается лишний расход усилия на один шаг. Ты замедляешься и даже можно упасть. Сбил дыхание и грубо нарушается ритм хотьбы. Я со временем научился такому быстрому шагу, что больше похоже на бег. И можно бы бежать. Но долго набегаешь в валенках! И не то чтобы всякая помеха портит настроение, но ведь в голове цель, и эта цель Пашково или Молоково. И это очень далеко. И пусть не каждый шаг на вес золота или серебра, но всё равно с какой-то пешеходо-точки зрения и тут надо искусство. Я до того навострился, что практически не уставал, заканчивая очередной блудёж. Я б напрочь отказался, придя на Пашково, идти ещё хотя бы с Пашкова на Костромино две версты, но в то же время на финише способеЙн был развернуться и снова пройти путь в обратную сторону. Вот тогда; «еле ноги дотащил».
Так, приходя в субботу ночью на Пашково, я вставал в воскресенье утром, цеплял на плечо ружьё и шёл болтаться в поля в поисках «охоты». Вместо того чтоб отлёживаться после вчера совершённого перехода. И я проводил так на снегу, на морозе, целый день, вплоть до сумерек. И утром в понедельник, как вот теперь, отправлялся в Молоково в школу. Чтоб в новую субботу всё сначала. Это сейчас мне удивительно. Тогда было всё в порядке вещей. Хотя наверное только мной это моё поведение (не считал) за прорыв, или подвиг, или, с противоположной точки зрени, за блаж или дурость. Но терпеть такие физические нагрузки наверняка мог не всякий дитятя. Однажды я считал, сколь вёрст отмахал за воскресенье по полям и ужаснулся сам; больше двадцати вёрст!
И не даром дед часто смеялся надо мной, пока я научился бить дичь: «Нук-что, Сашинька, ноги убил, али нет?» Да и дед мне бы точно навешал, если б ещё узнал что я за воскресенье «убиваю ноги» на 20 вёрст.
Ночь, лес. Позади осталась и Первая и Вторая Дубровы. Слева вовсе незнакомая мне деревня Кожевня. Там по утрам, то есть ночью, всегда на столбе одиноко горела лампочка. И я всяко раз проходя мимо обещал себе что зайду посмотреть деревню в следующий (обязательно!) раз. Я не знаю откуда у меня такая нежная любовь к русским деревням. Всякий раз, уходя от Кожевни и Дубров я расставался с ними. Так расстаются родственники. Лишь в слёзы не мог и раза два слышал от отца: «Тонька, мы когда-нибудь увидим как наш Сашка плачет!?»
Я-таки зашёл в Кожевню когда её уже не было. И такая вместо краса! И пост-солнечно сверкают остатки от соломенной скирды. Дать бы денег. Да память бобла не берёт. Кто ставил здесь скирду крестьянин настоящий как и те кто выбирал место для бытия. В Пашкове такое место называют Взлобок. Едва заметное в поле возвышение куда вода попадает в самом конце своего наступления.
От свёртки на Кожевню в лес сразу огромные ели. Это очень красиво и я наверное того убью кто их тронет. Только вот за последних сорок лет я попадал сюда раз десять. И то девять ещё до семнадцати лет. И два раза за то время, то есть с тех пор как уехал в Ленинград.
Та тварь которая унижает Советский Союз как систему бесконечных утопий не заслуживает даже пули в затылок. Союз отставал от США всего на пол-подковы. Если бы на место Сталина пришёл достойный вождя всех народов лидер, СССР уже в середине 60-х был бы Супер Державой № 1.
И пресловутые Штаты (США) каждое утро начинали с благодарения.
С — Спасибо СССР что не раздавил нас вчерась!
Потому что пищали бы США из под каблука Страны Советов. Все послесталинские главари Союза только разрушали Страну. СССР вопреки своим лидерам вплоть до 1985 года благодаря дикому русскому энтузиазму и той инерции что задал стране Сталин, раскручивал Свою Мощь. Даже не зная о том что КПСС пожирает Страну изнутри, народ русский служил примером во всём мире; как можно всех обогнать.
ЦК КПСС тем временем швырял народные деньги на ветер. Сталин собрал в Золотой Запас СССР две тысячи восемьсот тонн Золота. В 2000 году эта цифра составила 240 тонн. Если бы оставить Сталинские темпы, сейчас в золотом запасе РФ было бы около 12 тысяч тонн. В США сегодня 10 тысяч тонн. Эти же цифры говорят о бездарности воров и разбойников. Настоящий вор оставил бы стены, а не 240 тонн. Верховная совко-мразь и воровать-то не умела! В руках мухи еблись …
Но ведь после Сталина мог быть лидер ещё более хозяйственный. И с 1945 года по 2017 Россия не воюет. Вот куда следует смотреть, а не туда куда визжат мошенники, воры и разбойники международного масштаба вроде Чубайса, Гайдара, Горбачёва, Ельцина и иже с ними. Ведь начиная с Никиты Хрущёва золото вывозилось из РФ вагонами, самолётами и т.д. И не так важно, для чего. С приходом Горбачёва всё, не только золото, пошло по рукам. С Горбачёва же и началась организованная бесхозяйственность. Научно организованная. СССР в 1985 году был в шаге от мирового лидера. Вся Кремлёвская Шваль училась у профессоров США как скорей уничтожить Советский Союз. Вопрос Политический был вопросом № 2. Экономический галоп СССР терзал заокеанских «доброхотов».
Почему? Потому что в СССР была открыта система хозяйствования когда все деньги Страны могли быть сосредоточены в одних руках. И если эти руки хотя бы такого неуча и кровопийцы Сталина, но всё же, человека супер-хозного, весь Мир был свидетелем какие чудеса творились в СССР в годы Сталинизма.
Лес и ночь. Я в отрочестве и юности много читал из охотнических историй. И там всегда ночь рисуют некие бесстрашные люди. А в мистике всё преувеличено, враньё. Да и нехорошо стращать со страниц романа. И дело это неблагодарное. Но я не находил там истинного. Я бы назвал это не страхом, а страстью. Вот так всё внутри перемешивается, что страсть. И радость жизни, и собственное бесстрашие и ужас. И больше половины ужас. Но всё это с круговертью звёздного ночного неба. И глядя на небо становится спокойно. Руку никто не откусит. Я помню как встретил в этом лесу волка. Днём. Белым днём.
Наверное это был щенок. Из выводка прошедшего лета. Он похож на небольшую собаку. Но у обычных деревенских собак нет того лоска. Волк не допустит чтоб у него не блестела шерсть. Чтоб его бег не был полётом. Ещё характерной особенностью попавшегося мне зверя был хвост. Пышный шикарный хвост-палка. Той удобно волчьей длины. Шик а не хв хвост! Серая масть. И такого белого подбрюшья у деревенской собаки не увидишь. Волк сама опрятность. Этакий лесной щёголь. Волчок мой скок-скок, бежал впереди меня по санной колее. Он почти не оглядывался. И я не успел его позвать, как он растворился в чаще. Это было в километре от Кожевни. Я не видел в какую сторону он исчез с дороги.
Искать похожую собаку в трёх маленьких деревушках глупо. Я знал что даже не 50 на 50. Пёс обязательно бы залаял. Пусть в лесу. Я ведь шёл на него. И что дел в январском лесу деревенской собаке? Я так и остался в неуточнённом сост, и не гнался за истиной. Я не испугался. Он, если это волк, должен понять, что я не добыча даже в голодный сезон. Мы думаем о зверином мышлении глупо и недостойно. Мы же не знаем элементарной вещи о том, что может передать, или уловить взгляд. Как работает мозг с тем что ему посылают глаза. Но зверь точно знает все мои мысли вокруг того что может быть если мы вступим в единоборство. Зверь в лесу не может себе позволить даже лёгкого ранения. Потому что даже царапина для него может означать гибель, или отсутствие пищи надолго. Люди это поведение трактуют как трусость. Это только рефлекс самосохранения.
Идти от Кожевни и весело и страшно. Тут почти большак. Дело в том, что из Деледина из Мышкина вплоть до Лунёва, огромной лесной поляны зимой налажена дорога в Корелу. То есть в Андрейцево. Андрейцево, Бесово, Горка и Слобода у нас зовут Корела. Хотя мы, Пашково, Костромино, Холм, Цыганцево, Кащеево и Карповское такая же Карела. И это почти три километра почти большака. Дорога разъезжена до блеска. Одно удовольствие. Но зимой я всегда, то есть, пости всегда, попадал на сие удовольствие в потёмках. И всё равно. От Лунёва скучней. Хотя всё ближе и ближе к Молокову. Зимой из Деледина в Молоково ходит только почта. Лашадка с почтальоном туда и обратно. Или такие случайные господа как я. Только не пешком. Потому дорожка таковская.
Но если можно быть влюблённым в дорогу, то эта дорога мне самая любимая. И она не может быть не любимой, как не может быть не любимым детство и юность.
Заболтался. Но ничем не хочу оправдывать. Да! Ведь на этой самой дороге я никогда не встречал ни одной собаки. Всё собачье зверьё на сей трасе было моё. То есть иногда, когда мне было позволено иметь собаку, я её брал с собой. К огромной собачьей радости.

Сейчас я наверное обязан посвятить читателя в свои наполеоновские плана относительно всей книги. Я почему-то уверен что вся совковая так наз литература несостоятельна. Когда в России победили коммунисты, вдруг открылась невиданная даль. Даль для вранья. К тому же Ленинцы точно посчитали, что общество не может быть стабильным без идеологии. И не только жанр прозы и поэзии, все виды искусства стали придаток иди идеологии в СССР.  И, поскольку строй оказался тираническим поначалу, а потом «Не к рукам звезда так хуже валенка», литература была призвана выполнять роль сказочницы. И вот в результате деятельности огромных сочинюческих масс литература превратилась в макулатуру. Я не касаюсь темы таланта. Большинство «соц-творцов» талантливы. И ещё больше талантов оставалось за бортом. Но узость тем … Это соц-творь или тварь гиблое заимствование, а точнее плагиат с библии.
Прямая продолжательность кривой христианства … но и бог с ним.
Мои откровения о детстве и юности очень похожи на тысячекратные изыскания классиков соцреализма. Потому буду кусочничать, не грузить дабы своё перо и тех кого интересует текст. Попытаюсь отобразить нестандартные случаи моей жизни. То, что, на мой взгляд работает на основную фабулу всех книг, под общ-назв «Свет а Свет». Позднейшее назв «Цивилизация Александра Свея».
Может и не следовало так оговариваться, но мне самому иногда текст  странен. Я должен сказать и о том что такая метода не есть изобретень или попытка изобретени некоего стиля, а есть всего лишь насущная авторская беда. Уложиться в рамки терпения холерического читателя. И стараться сли-влить в тексты как можно больше интересной, новейшей информации. Если кто-то усмотрит в тра-та-та вторичность, то есть вешалку на которой висят мои теории, тот бу не совс-прав. Во перв надо иметь-представлять из под какой шляпы и что бубнит. Во вторых; как пришёл субъект и понял. Как связано всё с реальностью. И вообще как стало возможным. Одним словом, обеспечить элемент достоверности.
Ну и мне немного стыдно за то что размеров навязываемой темы я сам боюсь. И не лишь количества работы. А комплекса «Капитала», читай «Библии». Меня самого пугают возможные размеры. При том что считаю сам 186 стр. текста максимально возможным с точки зрения «Интерес».
То есть даж случ када клиент в теме ему рисковать навязать бу-бу-бу семьсот страниц. Суха теория, мой друг! А древо жизни зеленеет. Мы все и я в том чис склонен занимась всяко-зелёно-чушью, но животрепе-трепе-щуЧьей, пусть и вредной. То ли учу-чить кой-чему-чи. Пусть архипепо-по-полезному (обле-зло-в-ум!) и заоблачко избобло-бомблё-ванному.
Особо полезна выше-оговорка к ниже (книже) следующему.

Если говорить о жизни и о гвоздях. И хорошо что я это поздно усёк. В Солнечной Системе всё как будто висит на Солнце. Это самое главное без чего битиё рассыпется. Если говорить о Вселенной, то в ней всё висит на Человечестве. Точнее на Волшебнике. На Весёлом Волшебнике. Хершо что я поздно понял. От меня терь на Земле и памяти-б не осталось. Далее всё выглядит так: Цивилизация висит на мне. Вот почему, поняв сие ранее, я давно-б превратился в пыль. Теперь мера ответственности не менее, но опыт даёт ценнейший манёвр! Понятно, что чем спок, тем более польз. В том числе и для себя.
Твердью мысли обязан Ольге Александровне Вселенной. Годы жития на Земле, в Солнечной Системе, во Вселенной поддали жару. Ни-кото ничо не робит! Не хочет! Если раньше мне казалось что все эти сталин-гитлер-ленини и прочие лидеры, поллитр-лидеры что-то творят, теперь нет. Никто палец об палец. Весь базар Хомо Сапиенс направлен на раздор, склоку и войну. А войны не буде! А кто ответит за базар? Апокалипс пипс жид-иуд-еврейский?! Это (Ап-липс) существо неодушевлённое. Так же как и дар-ви-но-вские ското-хомо-сапенисЫ.
Тонкость ещё заключается в том что одного такого как я мало. Надо всем думать так! Не стесняясь и не страшась ответственность брать на себя. Даже на себя одного. Процесс пошёл. Но чтоб авто набрало обороты и мощность необходим ценз хотя бы в одну сотую цивилизации. Пока я один. Ни друзей ни врагов. Уже прекрасно что нет врагов.
И ещё о гвозде. Я нашёл наконец центр, тот алмазный гвоздь на коем возвысится моя теория о Новейшей Цивилизации. Очищенной от смрада лжи. От смрада духовного неравенства. От смрада религий. Проповедью духовного неравенства все до единой религии связаны кровно. Именно унижение человеческого достоинства во всех религиях роднит супер-криминальную ложь все так наз «божественные учения».
Сей гвоздь пока за семью печатью. О нём нигде не говорится. Он и для меня ускользающее видение, понятие. Но он есть. У меня в кармане …  На сегодня хватит того что сам я Гвоздь. И сие очень нелегко. На мне висят не только Солнце и иже с ним. Весь Мрак и все Звёзды. И сие лишь для начала. То есть начальное, самое малое!
Сегодня б понять, что время актёрств, спектаклей прошло, кануло, кончилось. И должно понять, убедить, убедиться что 20 тысяч лет мы были кровавой, чисто мизантропо-утопия цивилизацией. И в результате львиную часть из 20 тыс лет прожили зря, на-пра-сно! Всё же пытаясь построить мирное общество. И ошибка в неудаче состоит в том, что пытались сделать это силой. Что силу применяет тот кто торопится. И выходит по пословице; «Поспешить … насмешить»


Весёлая Волшебница да Весёлый Волшебник, первая пара в унисон осознав себя Естественной Наивысшей Самоматериализацией Вселенной Мысли может быть не скоро создадут себе подобных для кого мысль о склоке, вражде, войне станет невозможна. Но ныне род люд в сост создать на Земле такое-сякое мироощущение когда бы Хомо С признавался бы сумасшедшим, недееспособным, ущербным и вредным если говорит о применении силы в обществе. Разумеется сие не значит что следует карать преступников уговорами, посулами, уступками. Но запретить запрещение смертной казни. Однако чистить ряды от вампиров через пожизненное заключение. То есть уничтожать убийц, воров, насильников обязательно, но тысячекратно убедившись в их вине. Абсолютно и безальтернативно.
Разумеется это утопия, если думать и ставить в закон идею о том что у чела есть отрицательные качества. Нет у рода людского отрицательных черт! Есть хаотическое пользование чел-качеств вообще. Взрослый Любой знает что излишнее добро есть зло. И так по ранжиру. Надо расписаться снова в бездарности, неспособности, дурости и в спешке в конце концов чтоб самоуспокаиваться на мысли что чел не способен пользоваться самим собой правильно. Снова спешка, лень, поголовное нежелание учить жить! Если алгебра мешает учить пользоваться самим собой безупречно, надо бросить алгебру! Она вредна! Не умеющий владеть самим собой (богом) будет пользовать Алг против общества, против себя, против богов и люб и любимых, и близких!
Так нас же большинство не умеющих владеть самим собой! Так и есть! Абсолютно точно! Цивилизация верит в христушку затем что верить в Себя некогда, страшно и слишком ответственно!
Ловкие, сильные, беспринципные и недальновидные особи людские, страдающие патологической жадностью, им Ж кажется не патология, кайф кому место за решёткой психушки, сделали из этого само-прибыльн биз-не. Театр, читай Религия, плюс власть. И если весь возможны на Земле бизнес взять воедино, в том числе нарко-водко-пулемётко, бизнес по имени «религия и власть» в сотни раз прибыльней! И вот результат! 20 тысяч лет коту под хвост!
Кто попытается опровергнуть про «коту под хво» преступник!

Я повзрослев вдруг понял почему и ещё дед Василий Петрович столь рано подарил мне ружьё, давал деньги соразмерно мозгам дитя, а иногда и так, правда всегда одной бумажкой. Как и почему он задавал всегда один и тот же вопрос, провожая мелкого внука в дальнюю и опасную дорогу.
Н — Ну что, когда опять прибежишь, Сашинька?
В — В субботу, дедушка …
В — В следущую или послеследущу? Каков, Когда снова ждать-то?
К — Конечно в следущу, деда! Если по уши не заметёт, если пройду. Ты же знаешь, а всегда спрашиваешь одно и то ж.
Т — Так ведь там в Молокове у тебя друзья, лыжи новы батько вон купил. Палки, говорит что титановы! Мало-ли, во и спрашиваю. А бабка-т вон как смотрит да слушает, а!?
Дед Василий боялся что внука увлекут блага просвещения и цивили, почти нулевые в Пашкове и я перестану частить каждую неделю.
Д — Да хоть отдохнёшь маленько! Каждую-ту субботу легко-ли! Ты вот только постой-ка, да выстой пять-то часов в чесу-чо! да на своих-то ногах. А ведь идти нада! Да озирайси-смотри. Кто бы за спину не зашёл!
И тут же смеялся.
Н — Новы-т валенки всем нужны, а не лишько тебе, милой!
Дед боялся что я остыну к ним. Но напрасно. Хотя сестра Валя после шестого класса даже летом на Пашково разве два разка. Ей даже это было стыдно. Она стала оспаривать со мной право на велосипед. На мопед сесть она не осмелилась ни однажды. Но проехав большаком раз и два, на жаре намаявшись, наблудившись досыта красивыми ногами в педалях, бросила забаву.
И вот, глядя на сестру мои прародители тушевались что и со мной случится то же. Конечно я б не стал бить зайцев и тетеревов из самоделья, из поджиг, или из винтовочного обреза. Я и в одиннадцать лет понимал как это глупо. И всё равно дедовы и бабушкины примочки соблазняли меня не в первую очередь а лишь впридачу. У бабушки деньги почти не водились, однако баба Агрофена иногда сунет чтоб дед не видел и рупь и трёшку, приговаривая.
С — Смотри, зря деньги-то не кидай! Знаешь уже как оне достаются. Помнишь коз-то да овец пасли. Так за целой-то день-деньской только-то и заработашь два-пятьдесят. А я тебе три …
Всё мне в них было бесценно и дорого. Хотя бы взять то что дед ни разу на бабушку не повысил голоса. Мат от него я не слыхивал, разе етить-честная. И вот я за всё детство только однажды купил себе шесть зефирин. Правда не помню чтоб на стариковские деньги покупал конфеты. Валенки тоже нет. Рукодельные валенки стоили дорого и не по «доходам» мне. Но что-то недорогое из одежды себе я покупал. Маму это сначал пугало, спёр! потом удивляло. Пока не узнала от спонсоров. Ведь деньги-то не задарма доставались. И платили мне не за дорогу. Я напополам с дедом Василием заготавливал дрова на зиму, косил с ним и сушил сено, помогал в колхозе на работах летом-летечком.
И даже когда юную голову забили девочки, это не повлияло на мою страсть и любовь к Пашкову. Зимой каждую субботу, летом постоянно.
Конечно смешно. Смех, если б это не называлось Роман с Природой. Я прекрасно понимал, что после семнадцати лет придётся уехать в город. И когда такие мысли овладевали головой, бездарно мучался предстоящим тупиком, от безысходности, безысходности и непоправимости взросления. Однако с каждым годом, с частотой посещения города, в основном это был Священный град Ленинград, понимал, как я вырастаю из провинции. Как меня всё больше тянет в город …
Я ещё не соображал, что мой ум масштабней любой, не только моей провинции. Не понял что в город люд тянет не одна лёгка-жизь, сытость, красота, но ещё более важное, главное, объединение богов. Бог и бог; бок-о-бок. И мысли о неизбежности разлук с родиной. Видел; будущее лишь  пустота. Исчезло счастье. Невозможность счастья верную. Гоби. Пустыню. В будущем мозг не могла увлечь и насытить красота архитектуры, величие шедевров искусства, грандиозные выставки и музеи, театры, опера, балет. Со временем я научился вилять от ностальк, я даже полюбил Российские города, но эта любовь навсегда сталась второй. Часто едва сдержать слёзы счастья, закурив печурку. Долго влюблённо смотрю на пламя в застенке топки и сожалею что спать невозможно. Тут и уснуть в виду распахнутой печной дверцы, ослепнув от огня. В радужных вспышках детства.






Н — Наша жизнь есть жизнь пули выпущенной из кривого ружья. Из ствола если без наличия извилистость, то из ствола согнутого под прямым углом. Причём несколько раз. Жизнь Карт-Течи, летящей из причудливо изуродованного ствола.
С — Сей образ наиболее точно, или определённо отражает жизнь современной цивилизации. Где ружьё, винтовка, автомат или пушка имеют такую конфигурацию как лесная дорога средь чащоб и ручьёв-болот.
Р — Ружьё в образе это сонмы религий, пьянящих мозг толпы. По науке такое-ружьё не може стрелять. Не может и выстрелить один раз. Но образ та же сказка. Ружьё создано по законам лжи. И вот уж 20 тысяч лет стреляет и стреляет. И люди как будто не похожи на картечь. Однако плоть от плоти. Своей доверчивостью переходящей в кромешную тупость.
В — Вот почему мы жили зря. Мы летим из беззакония в беззаконие. Мы не в силах изменить. Мы летим мимо своей цели. Хотя ставим цель каждый раз и точно и недалеко. И попасть в цель может даже один едва родившийся мальчик или девочка. Но мы, Карт-Течь постоянно забьёмся сами в кривое ружьё и сами поджигаем бикфордов шнур. И пальцем в небо!
К — КаковА же цель? Сасем краткое обозначение; счастье. Вот мы и летим в цель Како-Ву!
Н — Но надо разобрать без опорок. Как сбежать в Киев, када вокруг все указули в разны стороны света! А корифеи встречные в пути  сплошь блеф кидала и лжец! И нет ни верного знака и нет ни одного «учёного» кто б дал руку выручить. Наоборот, всё ка-жуть в болота, в трясину, в о-враг в канализацию и в подвал уже занятый крысами!
С — Сегодня законы все-жития попытка ненавязчиво надуть. Да что и кому объяснять!? Если везде и всюд бормочут и заклинают вроде реаль и справедливу утряску потребностей. Все бубнят наперебой! А лишь дошли до дела, из-за угла вылетает тройка саврасых, гнедых или в яблоках! Мимо носа на базар! Вам в санях мест нет! И, набольшие, вы, толпа, остались на улице; курицы в пыли и в опорках.
П — Простите, снова метафоры! И вот так вся жизнь ме-та-фора! И вот так мы летим не по прямой к цели а по Ме-та(аЙ)-форе. И всем-всем-всем предлагают наслаждЯ полётом. Причём предлагЩИе такие ж люди как все люди! И это им не зазорно! Они смеются и, как будто, счастливы!


Прогуляться

Идти с Лунёва до Согласья не столь трудно как нудно. На самом деле с любой стороны самый трудный перегон. Десять вёрст. Лес, глушь. Дорога не фонтан. Я всегда и не всегда готов. Для такого балбеса как я тут всегда интересно. Но кто може в детстве укротить желание «скорей»! Это всё портит. И не остановиться ради красоты, и торопиться тошно. И я снова бегу. Снег хрупостит под валенками, за спиной рюкзак с книжками. Дед не уставал меня высмеивать за эту пустопорожнюю волокиту.
И правда. На Пашкове я если пару раз глянул в притащенный с собой томик, сие подвиг. Ни одно из шести чувств не успевает насытить свою ёмкость за сутки с хвостиком. Когда листать? … И то, что откладывал в Молокове, надеясь прочесть позже, так и не прочитанное скачет за спиной обратно. Но без книжек и дорога не дорога! Это им со стороны кажется что тяжесть. Я не имел и разовой возможности победовать на рюкзак. Да просто смешно как они ахали и ох из-за лиш-кило на заплечья. Приходя на Пашково я иногда чувствовал усталость. И не мог разобрать, недовольство это было или уст? От того что не успеть засветло. А успеть и невозможно. Но дед и бабушка вечно сокрушались: «Во хорошо как бы засветло-то!» А и на лошадях зимой никто не прибывал «засветло».
  Хотя лошадь и сама иногда пускалась рысью да вскач. И кнут брали с собой не лишь ради форса.
Однако чаще всего, когда дорога была подходящей я и не замечал усталости. На радостях от того что дома. Да что в гостях!
Добравшись до Согласья я всегда вспоминал, как мы летом с бабой Груней ехали тут на телеге, запряженной в Лысатого. Мерин был похож на битюга. Но лишь тому кто битюгов не видывал. То есть больше шерсти. У коника русая огромная грива. Однако в округе Лысатый держал по мощи первое место. Мог даже в санях тащить тонну! Ехали мы шагом. Каждая кочка для меня испытание. В Молоково в больницу. Рука сломана. Мне только исполнилось одиннадцать. Я уже пытался радоваться что не правая рука. Но перелом в логте. Ещё Пашкари бубнят каков страх. А срастёт да неправильно!
Бабушка набила соломой целый матрас и не помогало.
Д — Да-к что-ж, Сашинька, уж и не ехать что-ли совсем, потерпи!
Я теперь так думаю, что боль усиливалась по мере приближения к месту экзекуции. Я не ждал от больнички ничего хорошего. И правда, когда выехали с Пашкова я даже радовался что вопрос как-то разрешится. Но снова в Пашкове наговорили страстей про гипс. В особенности про то, что гипс иногда снимают вместе со шкурой. И при снятии в руках пила.
На самом деле к Согласью дело дошло до того что от бесконечной тряски травма воспалилась и боль переросла в нестерпимую муку даже и без кочек. Мы остановились. Бабушка суетилась вокруг лошади и нашей потешной повозки со вздувшимся матрасом. Охала и торопилась. Она боялась не попасть на приём. Я слез с телеги.
Я — Я пойду пешком!
Это ещё усугубило ситуа. От ходьбы боли не стало меньше. И баба Груня ещё боялась, что как бы я не споткнулся и не «отламал» себе втору руку. Я снова взграмаздался на телегу.
Я хорошо помню зажелтевшую август траву на Согласье выше колен. И вдруг ни с того ни с сего пробивающую радость бытия. Я никогда ни до ни после не бывал на Согласьи летом. И удушающие запахи поздне-цвета. Перемешанные с жаркими ещё солнечными лучами. На Согласье не косят траву. Наверно негде разогнать и однобруску. А сушить сено в замкнутой, хоть и большой поляне, в духоте и пепле, смеси пыли и продукта цветков, цветочной пыльцы, сущая мука. Тут чихать хорошо летом. Во! И чихают.
Я сломался по воровскому делу. И по воровскому и нет. Большие шалопаи, среди них был и Ванька Смирнов, старше меня на шесть лет. Уж  Жених. Их понесла дурь, а мы же, орава, не могли отставать. И полезли в огород. Весь конфуз состоял в том, что огород бабушкин. Моей бабушки по маме. Я один, вдвоём как будт мог туда и днём, за яблоками. Но огород, тоже как будто, принадлежал старче, одному родственничку, Трофимову. А самое смешное было в том что те яблоки ваще никому не нужны. Хоть и крупные но кислые. Только что кидаться хорошо. Правда на Пашкове все яб были кислятина, кислей этих.
И вот кричат! Кто-то же из нас, из старших.
Т — Трофимов бежит с оглоблей!
Этого я ещё не испугался. Я был выше всех на яблоне. Сумерки. И когда действительно увидел огромного старика с колом … Те старшие что были с нами, даже вдвоём могли пьяного дядьку запросто сбить с ног. Но сии храбрецы дали дёру. Врассыпную. Хоть и дохлый, да ведь хозяин!
Мне жутко неожиданно от соседа видеть такую трусость. Я прошлое лето видел как он отметелил одного задиру в Десне на престол празднике «Тифинской». И шёл «на дело» с полной уверенностью в успехе. И вот предательство. Конечно все струхнули от неожиданности. Дед Трофимов вообще слыл за мирного Питеряка. А тут шлея под хвост. Жердь в обе руки и с бычьим рёвом «незнамо ради чево!»
И мне за сие ЧП больше стыдно чем больно. У меня от рёва в лоб и визга позади драпающих товарищей отнялись руки. Я был высоко, и если б не густые ветки и мой бараний вес, можно было больше изуродоваться. Ветки родимой яблони удерживали меня до самой земли и я сломал руку, сбил «электрическую» косточку на локте, ткнувшись на землю на четыре кости. На коленки и на логти. Левая рука попала на микропенёк. Этот же злосчастный Трофимов, обихаживая яблони, весной вырубил под этой молодой подрост. И я попал логтем на «штырь» срубленной молодой поросли.
Трофимов пострадал едва-ли меньше чем я. Три дня он прятался по деревне приговорённый отцом моим к смерти. Отца «устаканила» баба Груня.
Н — Ну мать, в какие-то веки ты сыну водки поставила! Счастье Трофимово, что у меня такая маманя.
Е — Ещё бы не поставила! Ведь он мой брат! Да я не знаю что ему взбрело! Всегда тихий да уважительный был. Да было бы ради чего! Эти то яблоки больше Сашинькины чем их, Трошиных! Пьяной был, так что спросить! Он думал что с Костромина, али с Холму Перцы пришли. Вот и вдарил на войну.
А — А ты, душегуб, хоть и сын мой, убьёшь человека не за что! Давно-ли отсидел?!
Отец сидел не за душегубство. И правда, что давно. В самую войну. Но с Воркуты вернулся действительно душегубом. Отца, Ваньку Вахруя знали от Архангельска до Астрахани. Но правда и то что в Молоковском районе он ещё не убил никого.
Д — Дак вот! Милой сынок! Трофимов и был бы первой.
М — Матушка, так одной-то мало. Нам с батькой!
А — А ты не боись да не торопись! Кто сказал про одну-ту!

9 авг. 2019 год.

Тут, прямо возле домика моих незабвенных Деда Егора и Бабушки Агрофены я испытал жестокий стыд от своего не мужского поступка. Так за всю жизнь не больше трёх раз. Когда ещё едва выпутавшись из пелёнок не мог я ничего сказать отцу. Но ещё стыдней было когда я его впервые ударил. Единственный раз. И чуть не убил. Куда-то в голову. Потом в учёбе я узнал что такой финт сносит череп. Ломается шейный позвонок. Отец устоял что не новичок.
С — Сашка, был другой, другова бы убил насмерть! Вот те батько говорит! Никогда не лезь в драку! У меня рука тяжёлая, а ты вообще бык! Все четыре ноги! И все четыре задни! Не можь удержать чтоб не калечить. Вот чёрт! Я думал ты до сих пор и не доживёшь-то! Дак ведь всё равно посмотреть не-на-что! Только что длинный как верёвка. Трос! Во кто ты. Ей богу меня как жалезко по башке долбанули! Кулак у тебя острой, вот что. И летит никому не видать …
Ещё было стыдно когда судили. Но ещё стыдней за страну в которой судили. Как вели дела комунисты царям с попами и не снилось. Грабили били-дурили ближня бобика. В разы страшней чем попы. На дворах театру больше чем в клубе! Так ещё и бога лишили. Под одеяло со свечкой и там молись, коли не сгоришь. Если есть одеялка.

Зато когда вышел на Согласье, настоящий зимний праздник. Считай пришёл. Наверно потому что сия огромная лесная опушка из моих детств-грёз, мне кажется что я не видал места в лесу прелестней. Я едва успевал за своими чувствами и когда шёл из Молокова. Дорога только начиналась. Но это и начиналась страна грёз. То есть косичка настоящее-грёзы. Мечты становились ненужными. Началось действо сплошь из мечтаний.
На Согласье и ранней весной, когда ещё не в ходу велосипед, когда уже нет снега, но бежать на Пашково только пешком, на Согласье всего одна лужа. И то лишь на другой день после дождя. Согласье то редкое на моей родине место, где не глина а супесь. И даже странно выходить на поле из грязи и снова вступать в лес и грязь а дорожинка по Согласью как новенькая. Как спец-посыпанная песочком. Ранней весной тут вообще караул. Я счастливый человек что никогда не задулся о будущем. Или по крайней мере не зад так как другие. Я никогда не мог себе и представить что пройдёт и расстаться. Потому и счастье пребывания на Согласьи, да и везде, и было вечностью!
Когда одолеет взявшая в кольцо красота, я точно начинал плестись и скорость падает, и 3 км/час. Надо пялится вверх. Я ж ночная птица. Отец любил это слово. Когда кто ему не нравился, скажет: «этот ещё та птица!» А как не обернуться? Если не присесть, шлёп! И в дамки! Стыд-то какой! Мне всегда и всё казалось живым. Что ёлки хохочут, ольху ехидно морщит. А верба размахивает руками и не найдя собственной вербной башки, круть пальцем в юбке. Все прямо перед моим носом. От Лунёва до Согласья 10 вёрст и прямо несколько участков дороги как стрела, без неизбежных в лесу крючков. Может когда то здесь были просеки. А может что и огибать ляжбины негде, везде вода. Где-то у Деледина есть деревня, Огибалово. Вот я только там никогда не был.
Особенно красивы такие прогалы ночью. Небо в звёздах видать даль-далеко и хочется смотреть и смотреть. Внизу матово белеет моя боевая тропа. От белизны и дали дорога кажется ровней неба. Невероятна красота когда идёшь с Молокова. Это видимо от того что из Молокова я почти не спешу. То есть спешил, если забывался. С Мышкина всегда надо бежать. Я приходил прямо в школу не заходя домой. Часто успевал, без пяти девять, то есть мокрый как мышь. И сразу два урока физкультуры подряд.
Узкое ущелье санной трассы высоко по бокам сторожат ёлки. Вблизи на фоне неба видны и голые верх-прутья ольхи. Ольха средь чащи растёт ужасной высоты. И, тонкая, зимой от шапошности снега изгибается в дугу. Так что корни в земле и макушка тут же. И не ломается. Но большинство умудряется уворачиваться от наседающих снегопадов и всю зиму метёт высь. Зрелище захватывающее. И точно, ещё чуть-чуть и в сказке. Вдруг понимаешь сказочной и свою жизнь. На миг.
Как всегда ночь меня и застаёт сразу после Согласья. Если не спешу, то, забывшись и на Согласье попадаю ночью. И только попав в твердитель красоты, в Согласье, настроение становится радостью.
Лес до Согласья вообще неуверенный. Не просто смешанный, а ели редкость. Ольха, верба, ива, черёмуха у нас и не считается за лес. И берёза начинается только на подходе к лесному полю. На самом Согласье берёз так много что под ними попадаются белые. Всего раз с мамой я был здесь за грибами. Пожалуй что мама в Молокове и не ходила в лес. Очень много времени на дорогу. Если в Пашкове до любого леска рукой подать, пять-семь минут ходу, то на Согласье, где наверняка повезёт, дуть больше часу. Мама и папа лишь в августе ездили на машине да на мотоцикле за Покров за клюквой. Если отец не загуляет в сезон. Туда спохмелья и не доехать. Это почти сорок вёрст. Да болото. Да туда и обратно.
Я вспомнил дедов уговор перед дорогой.
С — Сашинька, мороз ведь! Боле двадцати градусов. Дождись хоть светла! Раз за зиму пропустишь урок. Я не дам тебя ругать. Вона все стены на дворе в инее, белым-бело. Я и двери не разгребал. Да ведь ночь. Война бы разве, так ничто. Подумаешь школа! Бабушка твоя и не знает что такое. Плохо-ли ей от этого живётся. Да ты ведь не какой двоешник!
Д — Дедушка, потом мама не отпустит в следущую субботу!
В — Вот ты как! А я всё тебя беззавтрешним ругаю! А как заметёт! В следущу-ту субботу, да сугробы! Опять-поди прибежишь!
К — Конечно! Был бы с Молокова следок! Один на санях …
Н — Ну вот, а я думал побудешь ноне. А в обед и побежишь.













В Ленинград впервые я попал после пятого класса. Тут целая исо-тория. Именно исо, а не история. Малолетку одного посадить в вагон не отважились. Даже отец и не заикнулся. Везти кому-то из взрослых значит терять двое суток. Это теперь на работе можно отпроситься, или взять на дни в счёт отпуска. Раньше, даже при Хрущёве, и не заикайся. Просто не укладывалось в голове. Не заведено. Никто о такой роскоши и не мечтал. Левый больничный взять значило врача подставить под статью о подделке документов.
Со всех концов великой страны в столицы везли мясо. А поскольку Ж/д рефов не хватало, скот гнали живьём. То есть, не из Сибири, конечно. С Европейской части России. В Москву и в Ленинград. Вот меня с гуртом очередным и отправили.
Кстать сказать, родители такой отправкой рисовали гораздо больше. Коров гнали до Красного Холма тридцать вёрст своим ходом. В Кр Холме грузил в Пульманы и медленной скоростью на столичный мясокомьбинат. Повзрослев я сам заделался гуртовщиком и не раз гонял стадо по Окт Ж/д.
Пассажиром со скоростью мне повезло. Мы «домчали» за четверо суток. Это 600 вёрст. Один раз мне не повезло и мы кувыркались девять с половиной суток. Тогда нас пожалели. Скот отощал на голом сене и воде и мы «приехали» с провесом. Но нам заплатили как положено.
Можно о дороге я потом? Так хочу рассказать о приключю, случись-вшимся уже в Питере. Меня и моего за меня ответственного собирались просто грохнуть. Я не помню, кажется Алексей. А фамиль точно Мухин. Вот эт Мухин, казавшийся тщедушкой и совсем не таким каковы мужики на моей Родине, заставил меня не только его зауважать! Я восхищался им просто. Конечно я не понял что попали мы с ним по его вине в ситуа.
Мухин захотел пива. А мне не терпелось к дяде Пете и тёте Тоне. Но Алексей Пень-Мухин надул меня, что якобы их нет дома. Как будто он уже ездил и уже не застал. Может так и было. Была суббота или воскресенье. У дяди с тётей дача в Васкелово.
Н — Ну если хочешь, давай ещё раз съездим вместе. Я что тебе тут врать в Питер приехал?
Мы сидели в парке возле комбината, он пил пиво и кормил меня, что наз до отвалу. Принесли еды с комбинатской столовой. Где обед стоил 10 копеек. И в суп и во второе ...вали мяса в расчёте на тогдашнего штангиста Номер 1 в Мире Юрия Жаботинского.
Я не капризничал и не ныл. Просто молчал. Кто-то навёл этих двух. У Пень-Мухина были деньги, заработок за троих гуртовщиков. Он, как старший не пил. То есть не пил так как те трое. И ещё днём мы их всадили на обратный пассажирский поезд Москва-Бутырская до Красного Холма. И сразу с вокзала ездили ещё раз на Чайковского. Вдвоём замок по зубам. То есть без денег. Лишь бы доехали. Итого у Пень-Мухина было рублей триста. По тем временам не сумасшедшие, но большие деньги. Самый крутой в СССР одиночный мотоцикл Ява, чешского пр-ва, стоил 600 руб в Ленинградском Гостинном Дворе. Столько же ИЖ-Планета.
Мы сидели в открытой беседке и к нам подсели двое бугаёв. Ребята каждый как два Пень-Мухина. То есть, четверо на одного. Я не в счёт. Ме-ме затрясло буквально с перво фраз гостей. На дворе уже темно. Кругом офигенные липы. Я кое-что понимал в драке и видел, что пять минут и от нас с Пехь-Мух останется мяса меньше чем дают в столовой на один комплексный обед.
Мой корефан долго слушал. Молодые ребята для потехи пытались сначала поднять его на базар, а потом свернуть башку. И П-Мух дождалсь вопроса после чего ему можно было вставить пару фраз. А мне казалось издевательства не кончатся никогда …
Нам попались не прожжённые урки, или марвихеры. Здоровенные ребята, вероятно родившиеся в Великую Отечественную Войну или день-год раньше. И наверное сбились они с тропки Совка не так давно. То бишь в них ещё не выгорел русский патриотизм.
Л — Леха, а где ж ты так на лицо-то попортил? Небось залез на бабу, а её мужик сеновал подпалил?
Они специально говорили скабрезности, спровоцировать папашу. Меня разбирало бессильное зло, а Мухач молчал как рыба об лёд. И тут он на полном серьёзе начал лепить горбатых. Я хорошо знал Мухина, ходил он в отцовских собутыльниках. И хоть я субординаций не пониме, угадал, что отец по статусу неизмеримо выше. И что уж точно я знал, он отца на много младше. Но всё его лицо и часть груди было обезображено огнём. Каким-то образом сохранились лишь глаза причёска, нос. Шкура лица блестящая, красная и вся в шрамах. Я молчу.
Д — Да вот, братва, в танке горел. Под Сталинградом. Знаете, БТ5. Немцы нас саранчой называли!
И тут налётчиков тон изменился на сто восемьдесят.
Д — Да, я же помню, дед рассказывал. Т34 совсем не было! Вот и воевалО на чём попало. На консервных банках … заместо танков.
Я в страхе ждал что господин Мухи!н станет врать и заврётся. Взять за язык дилетанта легко. Но мало-помалу и сам раскрыл рот от россказней «бывалого танкиста». Дед мой почти ничего мне о войне не рассказывал и не оправдывался что все давали подписку. И может одну-две новеллы под пьяную лавочку, прикусив на середине язык. Но были более бесстрашные патриоты, отцы и деды моих товарищев, и я кое-как представлял реалии.
На наш столик выплыла бутылка белой и ещё одна после. И так Му-му Мухина ещё на халяву напоили, что мы попали на Чайковского только в двенадцать ночи. И я его ещё более зауважал когда не остался ночевать и только спросил телефон, заказать такси. В шестидесятых ночь пешком в Питере не безопасна. Хотя с Чайковского на Московский вокзал пол-часа пеши, если без чумаданов. Тем более что мой друг едва стоял на ногах. И только говорил без запинки.
В — Вы меня звините, вас долго не был, мы два раз приезжали. Вот мы с Саней напились, позволили себе. До свида … 

13. авг. 2019 г.
Так вот в том коровьем рейсе я спал в спецвагоне. Там есть откидные полки чтоб спать сопровождающим скот. Спали на сене в тюках, в проходе меж стоилами а меня на полку. Я вёз с малиновым вареньем банки, у меня был модный вельветовый костюмчик. Вот вся моя поклажа и еда в том чис утром оказалась втоптанной в навоз милыми коровками. Я мог запросто тоже оказаться вместе. Тогда я впервые увидел как у Мухина волосы стали дыбом. Больше я на полках не спал. Хотя они были с высокими бортами, но имели решётчатое строение. Сквозь провал в досках коровки вытащили и костюмчик и сетку с подарками от мамочки.
Как назло вагон был новейший и гвоздей для вещей ещё не набили. Как сейчас помню его красивый зелёный цвет. А я-то в гости с пустыми руками и без штанов.
Вот русская натура! Всё тот же Мухин купил мне нечто похожее из одежды и подарки. Я, вернувшись из Питера, долго донимал отца. Я всю вину взял на себя. Это же дикий к(у)риминал!
Д — Да ты, сынок, и не знаешь уж сколько с твоим Мухиным водки выпито! А он тебя тоже хвалит! Только ты больше так никогда не поедешь, как бы тебе не понадобилось!















Попасть на Высшие Экс. Курсы КГБ так сразу мне не удалось. Мой поводырь как в воду канул. Я едва удержался осенью чтоб не заговорить о собственной отставке. Что-то меня остановило. Но история не ушла даром не закончилась. Меня вытянули когда попал на срочную после института. Я уже был готовы чел.
В Горьком в Зенитно Ракетном высшем училище, на базе Мос Воен Округа проходили лыжные соревнования. И вот после эстафеты Четыре по десять со мной заговорил незнакомый молодой майор. Погоны с синими просветами.
В — Вы такой-то, такой? Александр Иваныч? Или снова не повезло?
Тогда у славного Генсека ЦК КПСС появилась маразматическая идея тяпнуть в Индии штат Кашмир. Мне сразу показалось даже теоретичски невозможным. У нас с Индией нет общей границы. С Китаем контры а Монголия пустой звук. Видно правда что из великих монголов и был всего один Чингизхан. Сумевший объединить и уговорить всех конченных вкруг кочевников и создать непобедимую желтопузую Армию.
Конечно мне сие сказали позднее чем через полгода. Но вспомнили про мои способности. Все понимали бесполезность авантюры, но приказ есть приказ. Леонид Ильич Брежнев был классным военным. Поколение Его воткнуло осиновый кол в гробовину жидовского фашизма. Ну и что что задача не по зубам. Говорили что существовала даже договорённость с премьер министром дИндии. Но оставались какие-то военные тонкости.
Но тогда уже надо было подцепить у Афганистана и Пешавар! То есть, Бадашхан! Пешавар как будто уже Пакистан. Но и Пакистан в прицеп. Именно Пакистанские дела у Индии и СССР побудили общий интерес и в орбиту попал Кашмар. То есть, Кашмир.
Хотя политические договорённости почти всегда блеф. Но вопрос отработать необходимо. Кашмир стал для ГРУ ещё чуть-чуть и кошмаром.
Но кто-та высказал, что я ведь могу подействовать и на БЛИ. Стали искать.
Я — Я так обрадовался что вы закончили ВУЗ! Да вот и сейчас на якоре! Можно сказать что у нас в кармане. Кажется ваша четверть по времени вошла в пятёрку лучших. И статус соревнований хорош. Где мы можем поговорить? Я с вашими командарм договорился. увольнительная вот. Прочтите внимательно. Это вы? Ну и что, что я смотрел личное дело?
И — Извините, тов майор, сначала, если можно, скажите откуда вы!? Я не совсем понимаю, я ведь уже не мальчик. Вы же не лётчик?
В — Вы угадали. То есть, я конечно не лётчик. Вообще это вроде маскировки. Чужая форма. Я от генерал-майора из Ген Штаба. Вам пока не обязательно остальные реквизиты. По молодости я в звании подпола, но чтоб не смущать раньше времени ваше начальство, вот понизил сам себя. У вас ведь непосредственный командир майор? Майор Бусько!
Я — Я не хочу отнимать у вас время. Сейчас соревнования …
Я уставился в увольнительную. Там стояла подпись полковника, зама генерал-майора Вундера, начальника училища. Это поднимало статус нового знакомого, но меня после гонки заклинило.
Д — Давайте завтра. Вот в увошльнительной сказано с девяти ноль-ноль. Я вас буду в 9-05 ждать на КПП училища.
Н — Но меня будут спрашивать, что за беда?
Н — Не беспокойтесь совершенно. Мы из одного ведомства. К тому же, уж извините, сержант не такая важная птица. Вобщем всё договорено. Вы не суетитесь, я понимаю, снял вас с лыжни, пытаюсь гнать в столбняк. Но, поверьте, я стараюсь не обострять. На всякий случай, Владимир Павлович. Да, я буду в штатском. Речь пойдёт о вашем будущем. То есть о вашем и нашем. До свидания.
Он пожал мне руку и исчез в январском очень солнечном сиянии дня заиндевешем, казалось в том числе и от моих лёгких. Я давно позабыл о пятилетней давности разговорах. Не то чтоб я был в шоке, но мне казалось что это как-то связано со спортом. Я правда стар, но может быть тренер? У меня здорово получалась СА вообще. И не только с подопечными И зачем тогда такая рокировка из подполковника?
Палыч оказался очень камильфо. И начал как и Николай Иваныч с училища в Калинине. Только мой дед, нач. уч. уже ушёл в мир иной. И про Николай Иваныча я узнал позже.
В — Вот давайте на автобусной остановке просто постоим. До кафе потерпите!? Я вижу вы плохо отдыхали ночью. Держись казак, атаманом станешь! Я не буду вас мучить неизвестностью. Сядем за столик и карты на стол. Договорились?
Я даже не позавтракал. У меня вовсе не было планов на будущее. Я служил срочную год. И до дембеля была ещё половина. В ДО училища я был лучшим солдатом. Без дураков. На Новый Год я летал в отпуск через 6 мес службы и уже сержантом. Все до единого отличные знаки солдатской службы на боевой гимнастёрке. В чемодане от Вундера Почётная Грамота. Но правда и то что я был единственным у кого вышка из ста восьмидесяти срочников. Я путался в догадках и успок лишь когда поймал себя на том что всё трусость.
Н — Не беспокойтесь, Александр Иванвич, финансы моя забота. Да, кстати, чтоб вам стало свободней вот небольшая сумма. Только об этом не должен знать даже ваш Шурыгин! Будьте внимательны.
Шурыгин, майор Шурыгин! Кто из нас кому бы пала-выручалочкой? Милейший человек, замполит! Стена!
Н — Но это как-то много …
Н — Ничего, пошлите жене. Только как-нибудь не по почте. Не много. Если б вы знали что вам будет предложено. Нужно только оставить на дресс-кот после дембеля. Смотрите! Я и от Николая Ивановича. Тогда он подвергся новой рокировке. Им вдруг, пехтарём, да ещё из Суворовцев конкретно заинтересовалось ГРУ. И срочно забрали с курсов. Он теперь за границей. Он же и поставил задачу вас найти. Мы всё тряслись что вы могли сдунуть за кордон. А оказалось так легко …
Меня передёрнуло. Снова какая-то тягомотина. Но зачем ГРУ сексот? Это же служба внешней разведки. В своей стране …
В — Вам придётся ещё немного подучиться. Если вы согласитесь на все мои предложения, вам сразу будет присвоено звание стар-лея. Можете говорить свободно. Здесь всё прослушивается, но кафе под крышей КГБ. Можно даже ругаться матом. Только с анекдотами про начальство осторожней и всё. И то не критично. Всем интересно знать побольше о себе.
З — Значит смотрите. При обычном порядке вам было бы необходимо либо в Академию или Высшая Школа КГБ. У нас такая несерьёзная система, что статус идёт в паре с обязательным образованием. Но в любом случае вам необходимо военное образование. Даже для вас как офицера. Иначе вышка майор. Майор даже на пенсию. Но моё, то есть, моего начальства предложение служить вам в ГРУ.
З — Заказывайте всё что нравится, только не очень вызывающе. Уж простите меня, в моих интересах ваше благоаприятное настроение. Лишь не поймите меня что я прибыл вас уговаривать. Только на уровне вашего желания. И на выбор: экстерн или заочное. Но уже через год вы примете должность и скорей всего за кордон. Не буду стараться обрадовать. Азия или Ближний Восток. К сожалению вынужден вам сказать, после сказки отказаться практически невозможно. Но! Мне ещё нет тридцати, я давно старший офицер.
Он полез во внутренний карман костюма и подал мне общевойсковое удостоверение офицера МО. Я внимательно прочёл. Действительно; 28 лет подполковник. Для чего-то приписка: «может командовать полком в полном боевом развёртывании».
Н — Не ухмыляйтесь, это мой почерк. Я уже два года подполковник как. Это не совсем боевое удостоверение. Извините, для такого знакамства как сейчас. Сам выписывал, сам дописал. Это такой лёгкий не стандарт. Для помпы, то есть для авторитета. Я никогда не стану командиром полка. Я служу в Внешней Разведке. Там, слава богу, нет полков.
В — В какой элите СА, или Внутренних Силовиках можно стать так скоро? Теперь ни лётчики ни подводники не ходят подполами в двадцать пять. Да, это война. И мне повезло. Попал на аналитику. Стар-леем четыре года назад. Сразу капитан и ещё две звезды за 2 с половиной года. Ну-да! В нужном месте в нужное время. Теперь снова о деле. Образование. Высшие курсы КГБ в Ленинграде приравниваются к статусу Высшей Школы КГБ. Поэтому ещё есть возможность экстерна. Вы попадаете, как исключение. Вообще, и вы знаете, экстерн в СССР только декларация. Поэтому мой совет …
С — Скажите, я могу подумать? Дело в том что шесть лет назад я уже «закончил» ВК КГБ. И тоже в Питере. Или вы знаете?
Я — Я с этого начал. К сожалению с Николаем Ивановичем, кстати его документы, Л,Д,, уже рассматривается в Москве на присвоение звания генерала. Поймите, шесть лет назад Курсы только организовывались. И ещё даже существовала возможность что их вообще прихлопнут. Это у нас как два пальца. Куда курсантов? У нас по стране военных училищ почти сотня. Не будем уточнять. Гражданских ещё больше. Пожалуйста на выбор. Кто и когда в Стране Советов считался с амбициями мальчишек! Но курсы пока здравствуют. Да, с Николаем Ивановичем я только знаком так как обязывает служба. Но мне кажется что этот ваш домкрат …
М — Мне не удобно просить какую-то гарантию, но …
Н — Ничего неудобного. У вас на размышление почти пять месяцев. А гарантия проста. По дембелю из Дивизиона Обеспечения ГВЗРКУ вы поедете в Ленинград, то есть в ваш Пушкин, лейтенантом ПВО. И, как я уже сказал, при успешном прохождении на Аллее Менделеева, то есть ровно через ещё год, вы старший лейтенант. Если откажетесь, не обидим, останетесь просто лейтенант-инженер.
Е — Если вы согласны, вам ежемесячно в Училище до дембеля станут выплачивать … я точно не помню, кажется 35 рублей. Официально  вполне. Давайте меньше рассуждать и размышлять, соглашайтесь. Я вас не в ГАИ вербую. Где кстати не менее опасно порядочному человеку. В ГАИ вы с погонами лейтенанта можете и без меня. Я вас уговариваю на супер-Государственную службу. Согласны?!
И я снова сказал «Да!» Уж больно всё это во мне снова зачесалось. И не столько честолюбие, как возможность самореализации. Если вспомнить хотя бы Кромвеля. Нашего Жукова. Георгий Константиныч после Сталина мог стать Ген-Секом СССР. Оставаясь военным, Главнокомандующим Всеми Вооружёнными Силами Союза. Свободно.
К тому же в Армии у меня получалось просто Сказочно!
Д — Денежное содержание по сравнению даже с подводниками и летунами практически вдвое. Не считая бобов в дело. Вобщем, для начала, разведка и диверсионная работа. Второе в меньшей степени. Весьма опасно. Скорей всего в районе Индо-Китая. Языки желательно. Для чего и даётся год оступного.
Я поражался всевидению моего визави. Года на два, макс на три меня старше, он по глазам расчётливо выдавал информацию. Он видел лаву во мне вдруг закипевшую. И скорость нарастания информаци действительно срывала крышу.
Так нас воспитывали. С детства и практически до тридцати мы все неисправимые патриоты. И смеяться и плакать о Родине! Даже то что в ВОВ столько убитых и солдат и гражданских говорит что такого размаха патриотизма не знала ни одна страна в истории. Ни 1 генерал не признал в мемуарах что советского солдата нельзя было до начала атаки удержать в окопе. Но все генералы в застолье 1-й тост поднимали за русского солдата, виновника всех побед. Виновника нагрудных генеральских иконостасов. Разве есть страна такого количества камикадзе. Камикадзе, что нечаянно изобрёл, или реанимировал ещё Суворов. А не камикадзе был Александр Маринеско? Зоя Космодемьянская, Александр Матросов? Да Совок ваще был небывало силён готовым за него умереть мужичьём! Не все? Конечно не все. Предателей тоже пруд-пруди. Но если б предателей был пруд Русь давно бы не существовала. Она жива как раз благодаря беззаветной любви подавляющего большинства русского народа к Отечеству и ежеминутной готовности! Готовности отдать жизнь за Любимое Отечество!
В — Вы знаете, до меня докатились сведения что вы настоящий поэт что вам в подмётки даже Высоцкий …
Н — На Владимире Семёновиче я вырос, дай ему бог здоровья!
О — Одно что-нибудь, пожалуйста …
В — Владимир Павлович, вы так меня угощаете, что отказать грех. Вот кстати …
П — Понимаете тут переплетаются и проф-интерес и что стихи, настоящие, я обожаю. В подтверждение что … что не ошибся.

Душа кабак, пей!
Бог и дьявол пьют! …

Н — Нет, раз уж познакомились, раз сказал «да!» вот другое:

Я пил средь вас
И черти ж ваши братья!
Средь выкрутас
И бабьего проклятья
Вы так смелы!
Стаканами гремите
И потому-ль кричу!
Меня в свой жар примите!
И я умру, охвачен винным зноем
Лишь поутру
Икая с перепоя
Трезво скажу:
«Какого чётра пили!?
Отцы-ли наши
Крепче нас кутили!!»
А мне в ответ
Лишь два смешливых слова:
«Напьёмся друг!
Напьёмся нынче снова!»

Е — Если вы хотите выпить, я думаю немножко можно. Я думаю что и увольнительную можно продлить на завтра. Деньги у вас есть. Взвод ваш без вас не пропадёт …
Н — Нет, пить я не стану. А то на радостях, денег мне дали! Я ведь тот русский кому море по колено. А вот денёк погулять я б не отказался.
Н — Ну тогда ещё стихи? Но, пока не забыли; я позвоню по нач-ву, вам продлят отпуск на сутки. Кстати можешь ночевать не в казарме. Если есть где, или в гостинице. Только обязательно забеги на КПП продлить Ув. Зап. Нам с нами не нужны накладки. Вот как я! Извини, у тебя ещё много времени всё хорошо обдумать. Извини, я с морозца захмелел, давай на «Ты»! Сейчас вроде как страна на подъёме. Гражданка тоже нуждается в первоклассных кадрах! Профи растут мгновенно. У меня брат сводный …
С — Спасибо Вл Пал, хоть я и стесняюсь комплиментов …
Д — Дай так, Саш, если уж хошь меня по батюшке, величай просто Палыч. Коротко и мне ужасно приятно. Батя мой … Ну эт длинн история, забудешь всё равно если больше не увидимся, а увидимся, расскажу ещё успею. Давай свой класс-поэзию! 

Душа кабак
Пей! Бог и дьявол пьют!
И день и ночь ругаются и спорят.
Я не живу; седею-устаю
Глотая правдой слов их
Смертных
Прорву!

Допьют-добьют!
Сойдут в другой кабак
И там в дрова
Свергая мир в бардак!
Ведь правды нет!
И боги сатанеют!
Мы всё сильней от этого
И злее …

Б — Браво! Вы меня простите, это не лесть. Я знаю толк в поэзии. Это не просто настоящие стихи! Это здорово! Круто! Извините, где вы так научились бабахать?! Я настроен был услышать нечто, но вы превзошли ожидания! Теперь так не пишут. Это настолько личное. Вот именно то что роднит души. Именно душу поэта и поэту внимающего. То что называют кровной связью. Я ещё более рад что не ошибся! Вы, Александр, штучный чел. Уж прости меня ради бога! Не верить до последней потери! Или как говорит мой шеф: «не верь, пока искры не посыпались из глаз! Не верь пока не пос из ушей! Не верь, пока искры не посыпались из задницы! Не верь что е.анулся лбом в фашистский телеграфен столб!»
Я — Я не пишу больше стихов. Ничего не пишу. За полгода два десь строчек. Никому это не нужно. Такая огромная страна и писать западло!
Н — Ну я лишь одно скажу. Мы такие хорошие и красивые потому что у нас Есть Пушкины, Толстые, Достоевский, Бунин, Есенин, Цветаева, Маяковский. Кстати самый большой посмертный тираж Пушкина всего-то пять тыщ экз. да! Когда ж вы это-то …?
Я — Я? Кажется мне было лет 19, не более. И вот тогда у меня были даже планы. Вот за такой-то срок исписать большую общую тетрадь.
В — Вижу что это такой вопрос … но ведь вы читаете наизусть! Не всё потеряно. Давайте ещё раз проговорим условия и возможно я ещё сегодня сяду в поезд. Как говорят просто военные, «служба подождёт, а Родина ждать не может!» Ничего если я на ты? Я вижу «вы»канье и тебя коробит. Саш, ещё спасибо тебе что сэкономил мне почти двое суток. У меня ведь тоже жена, дочь.
Д — Давайте, то есть давай и я на ты, но Владимир Павлович. Ты всё-таки ведущий. И очень меня обрадовал и укрепил. Как говорят просто военные, постараюсь оправдать. Палыч!
А — А вы знаете, где я вас впервые увидел? Мы ведь не то чтоб так уж и искали. Но надо было ехать в Горький на похороны. Умер тут у вас некий ветеран. Вот на погосте. Морозябко было ужас, под тридцать. И гад-ветер. Вы были в команде прощального салюта. Так получилось что я оказался рядом. Хорошо-не-хорошо, вам не разрешали распустить шапки и вы все постоянно тёрли руки-уши. И трёхпалые рукавицы не спасали. Я ведь и сам был; фуражка, простые кож-перчатк. Однако узнал. И вот потом сбегал на соревнования. Встретил вашего Вундера. Замечательный немец-старик. Мне кажется ему за неметчину и ген-лейта никак не пишут. Вот стыдоба. Воевал ведь! Три ордена Боевого Красно Знамени. Это круче Героя Советского Союза!
В — В сорок третьем Вундер был майор и командовал арт полком противотанковых пушек. Помнишь что это было такое?
Н — Ну как же, «прощай родина», солдатики окрестили. Да, сорока-пятки в 43 году практически выставлялись в оборону на потеху. Немец не гнал на линию обороны лёгкие танки. Только в прорыв, в разведку. А Панц 4 и Панцер 5, Пантеру, 45 мм пушка могла выбить с строя в борт, в днище, и, извини, в зат. Да, ещё в гусеницу и в левое крыло. Та что из арт-расчёта могли выжить лишь асы-пушкари. Но асы использовались на тяжёлых калибрах, где их тоже не хватало …
В — Во я к тому, что немец Вундер со своим полком умудрялся жечь даже «Тигр» с минимум потерь личного состава и боевой техники. Калибр слабоват, зато мобильность люкс. Учить стрелять необстреляных воинов на передке никто не даст. Но учить катать пушку, занятие не такое шумное как стрельба, можно …
В — Во-во! Как зайца … со слоновьими яйцами! В окопах, на позиц?
Н — Ну, Палыч! Полк не ахти какая «группа войск», но и у полка есь какой-никакой тыл. Вот в эт тылу отрывали две позиции, брали неисправ пушчонку и по очереди, врукопашную гоняли её. Сто прыжков туда и сто взад. Вмест политзанять, бесед, концерт, мат-чисть и прочей биллетристи. И в бою не больше трёх «пу-пук» с одной точки. И в рысь на запась позь. Кто в первом бою выжил, тот стрелять научился. Лучше ж стрелять в глаз, чем скакать со слон-яйца. Вундера дважды посылали в Москву на Героя Союза. А партоша Армии дробил за слабую полит-мат-подготовку, якоб. Хотя в полку Вундеровском так искусно матерились! Например вместо ё.. в рот, ругались «ё-пе-ре-се-Че!» Вундеру вот и дано два «дубль» Красного Знамени. Наш Зуданов был у нево сын полка. Прапорщик, старшина ДО. Вот под настроение пораскажет. Иногда …
А — Видел-видел, тоже знатный дед! Это у него две За Отвагу и Красная Звезда? Он меня в штатском в штабе остановил. А что значит Че?
А — А не спросил, Почему как стоишь?
Н — Ну, «че-Черчилль!», он же резинил 2 Фронт! Хотя кто раз-берёт двух жидов на запчасти, тот не проживёт и часу! Рузвельт ведь жид тоже!
Д — Да всё я знаю! И тебе чуть-чуть расскажу. Черчилль с Рузвельт перестали Гитлеру совать бобло на войнушку с Советами только в 1944 г. Элементарное подтверждение. Самое «удачное» из всех неудач покушений на Фюрера, Июль 44 г. совершено затемь что жидо-верхушка «Фатерлянд» перестала получать бобло в долларах и фу Стерлингах. Когда марка упала ниц плинтус …

23 августа - 3 сентября 2019 год.
А. Свей.

Н — Ну-да! Это ж просто! Тайные Союзнички испарились! И нашим и вашим! Ты меня ошеломил. Трудно поверить.
Э — Это я тебе Саш вещаю независимо от нашего будущего. Только даже и в наших анналах не видать, почему-то Страна Советов молчит про это. Но Сталин ещё в Тегеране в сорок третьем погрозил господам-жидам за сотрудничество с Гитлером.
И — И сколь-же это продолжалось?
З — Западюги, почти все, в том числе Франция, кормили Гитлера с 1929 года. Кредиты в счёт будущих завоёванных земель-богатств!
А — А в сорок пятом США на восстановление Берлина отвалили немчуре 100 миллионов $! njkmdj, только на пол-город Запад Берлин! И кто после сих златых жестов Запада истинный союзник США и Англии? С — Сталин был нужен Западюгам только чтоб уничтожить Гитлера. Сумасшедшего жида! Решившего подмять всю цивилизацию под одного господина Ги. Почему Жуков и все члены Ставки Сталина, всё ГКО Ленд-Лиз считали каплей в море!?
Я — Я этого не знаю. То есть истинных причин.
А — А потому что на Гитлера США выложили в разы больше. Когда Сталин подымал Русь из отсталости и руин 1 Мировой, Гражданской войн во вражеском кольце, Фюрер кормил-обувал-одевал строился, вооружался на бобло США, Англии, Франции и пр. А фашисткие шекспиры кропали камедь-прелюдь войны Германии и СССР. Подумай-ка хорошо; почему в 40 году ВВС Англии втрое уступало Люфтваффе по количеству. А по кач-ву уступали безнадёжно! Согласно историкам идея мирового господства владела г Ги буквально с 1933 года. На утро после путча! Англичане же супер-пупер! Как же так!? А потому что на то чтоб наконец уничтожить Союз бобла не жаль. А самим не кого и бояться. Ведь сами дали фунтов не меряно немцам чтоб те срыли Сталина с его ублюдками. В планы Англии никак не входило что у Гитлера от разыгранной жидами комедии с Чехией, Польшей и Францией бесповоротно поедет крыша! А када рухнул план Барбаросса, именно после Пёрл Харбора, Гитлер объявил войну США. Не-не! Это не совсем жест сумасшедшего. Гитлер надеялся с портайгеноссе Сталиным замириться и вместе бить Англосаксов. В декабре 41 Гитлер чел несомненно гениальный, понял, что Союз не одолеть. А ведь надо платить тогда жидовские кредиты! Америка и Англия ведь не за так денег давали! За будущие земли и ресурсы России! А тут облом …
Т — Так вот почему Гитлер «завоевал» лишь север Франции?!
Г — Кап-три Маринеско А.М. утопив Вильгельм Гуслоф; с позиции камикадзе уничтожил 70 экипажей для новейших подлодок Вермахта. Эти лодки совсем не нужны были Гитлеру для борьбы с СССР. Атлантика их фронт. И всё ж большой израиль сША не дал ни копья Ленинграду, Киеву, Сталинграду, Минску, Варшаве. Такова суть жидовского милосердия и де-мо(но)кратии.
Я — Я не случайно выбалтываю. Всё сие не для всех.
И — И тем не менее Александр Маринеско даже не Герой Союза! Он же потопил одним залпом целый подводный флот Гитлера!
В — Вот вместе и станем воевать за признание! Да разве Маринеско один!

Я шагал от Лунёва к Согласью. Сие самая чаща. И лес Делединский-не-Делединский. Утро и ночь. Восьмой час. Однако темно. В лесу темнее ещё. А какой воздух. И хочется верить что деревья защита. Оглядываться некогда. Как я был самоуверен! Со стороны могло показаться что не боюсь ничего. Так с роду и было. Я лишь в зрелости понял что с детства боюсь лишь сам себя. И то не всегда. А мамочка всё выговаривала: «Санечка, как ты жить-то будешь! Ты ведь ничего-то не помнишь!»
Вот когда я забывал, я не боялся ничего. Ни чёрта в стуле. Бога у нас отобрали чинуши, учителя и члены КПСС.
Иногда я приходил с дороги прямо в школу, не заходя домой. Когда не было лишних пол-часа. К тому же можно нарваться на любимую сестру и её менторство. Ей тоже наплевать, что братец совершатец подвиги.
К — И когда только ты перестанешь вместе со своим папашей над мамой издеваться!? Как это учителя тебе ещё пятёрки ставят! Я ни разу не видела чтоб ты высидел за уроками хоть пол-часа! И бац! На следующий день тащишь в своей планшетке 4 и 5! Я учу-учу, так мне и за дело! Ты же в книжки никогда не посмотрел! Одно Пашково на уме!
Я всегда дипломатично молчал. Эта не дипломать а любовь. За день на Пашкове я успевал соскучиться по своей сестрице, смотрел на неё глазами влюблённого кролика исподлобь, но влюблён. Я почти не осязал того что наз родством, но когда её не было рядом мне всего не хватало. И не потому что сестра красавица. Я даже не знал цвета глаз. Просто когда я родился она уже была и бегала вокруг люльки. Потому что она любого порвала бы в куски кто бы осмелился снять волос с моей головы. Ещё дед, как подопьёт, говорил: «Если бы Сталин отпустил на войну баб русских; бабы войну бы закончили в августе месяце, а не как мы в сорок пятом году. Да в мае.» Вот в кого родом была моя сестрица. И если уж я ничего не боялся …
Когда у нас обоих уже были взрослые дети, как-то зимой, она села в мою машину. Я если б не стал поэтом был бы гонщик. На повороте я не тормозил и стало крутить. Как она на меня кинулась! «Да ты, лох, о себе хоть подумай! Я только испугалась. Что мне будет на заднем-то сиденьи. Ржёшь как сивый мерин! Детей пугаешь! Напьёшься-да-убьёшься!» «Нет, дорогая сестра, я сорок пью и сорок еду.»
Она никогда не ходила лесом на Пашково. А класса с восьмого так её закрутили подружки в Молокове, что она чуть вынужденно навещала деда с бабушкой. Может быть даже за лето раз-два. Зимой на каникулах на пару дней к бабушке на лошадке.
Она и не была для меня женщиною, воплощённая Забота. Хотя обо мне заботиться и бесполезно. Наверное сие понимал в семье лишь отец. Я уже где-то рассказывал как он учил меня рыбачить с подводным ружьём. Мне было лет двенадцать. С маской я уже, с ластами, шарился запросто. Но он на меня почти силой напялил ещё трубку. Для того чтоб с ружьём, маской и трубкой нырять глубже и иметь возможность дышать, на конце трубки напялен лёгкий резиновый шланг. Разумеется подлинней.
С — Смори, как станешь плыть вон к тем корягам под тот берег, не задирай башку. Шланг клюнет и ты захлебнёшься.
Я с кайфом, разглядывая в маску причудливые подводья Могочи доплыл до середины реки. Нужно сориентироваться. И как обычно я задрал нос. Шланг опустился в в. и я вдохнул родимой Аш-два-О. Тут же содрал маску с лица, бросил ружьё и дёру на свой берег. Плавал я уже и под водой и на воде как бог и в три секунды с выпученными глазами стоял смотрел с берега в реку где остались орудия. Отец захохотал.
Я — Я же тебе говорил, только верхней каёмкой маски глянь из воды,только чтоб глаза и всё. Не тушуйся, я сейчас всё достану. Или сам полезешь, поднырнёшь?
Я не помню как он меня жалел. Хотя конечно отец не просто жалел меня. И я всегда знал что батя меня любит. Вот дед бывает пожалеет.
И опять захохотал. А я никогда не бил рыбу из ружья с гарпуном. Не потому что хватило первого опыта. Я всегда был удачлив. Удачливей отца своего, хотя он всегда тащил в дом кучу рыбы. И потом я насмотрелся как батя в азарте, в погоне за косяком язей, ныряет до синевы, до опупиоза. И когда на берегу стояли две брезентовых сумки рыбы, три ведра. Нырял он пока палец в состоянии нажать спусковой крючок. Хотя ружо никто мне не запирал и не запрещал. Равнодушием такое отношение не назвать. Отца и любить-то было не за что, кроме его лихости да любви ко всем нам. Такой странной любви. Он же меня и натаскал как брать рыбу. Я не соревновался ни с кем, но мне завидовали все. Втихаря. И я знать не знал.
Отец впервые доверил спиннинг и дал одну блесну. Случилось это когда я уже имел собственное новое ружьё, подарок деда, и давно ездил на мопеде. Кстати рыбалка врят-ли менее опасное занятие чем охота и езда на мотоцикле. Особенно со спиннингом. Ну утонуть я не мог, но остаться без глаз запросто. Пасмурный весенний день с перемежающимся дождём не остановил меня и я поехал-полетел под Коромыслово. Я не умел блеснить. И кинув пару раз сделал бороду. Вся наличка катушки сбилась в белый отвратительной красоты пучок из лески. Путать бороду длинная история. Надо терпение и мастерство. У меня лишь первое. Если спешить рвать тянуть леска теряет эластичность образуя углы. Потом топорщится на катушке, втрое чаще сбиваясь в бороду. Но я хорошо помню, что удалось смотать за двадцать минут. И когда выбрал слабину на леске дёрнуло. Потом повело в сторону. Сначала влево потом вправо. Круто, туго. Мне впервые что-то клюнуло на спиннинг. Я имел опыт таскать на удочки и на перемёт и не давал слабины. И вдруг увидел-услышал щуку. И тут же подумал; удачу мне принесла моя любимая девочка. Она на том берегу. Дождь, она дома. И вот нагадала мне чтоб я не канаал домой с пустыми руками. На отцовской блесне повисла щучка на два с половиной Кило. Радости нет предела. И хотя я с отцом на перемёт частенько таскал щук на живца, но он всегда выводил добычу на себя. На противоположный берег. Батя не упустит, даже не смотря на трудности обратной переправы. Я и не перчил, зная свою несноровистость.
Вытащив щуку и освободив блесну, я вновь стал бросать. И через че-пя бросков снова борода. Я даже не успел сменить места. Кидал всё с той же прогалины на берегу в прибрежных ольшинах и бряднике. На сей раз дело не шло совсем и я сел прямо на мокрую траву. Правда подстелил фуфайку. И вот за сим постыдным занятием застал меня мой учитель по Трудам, тоже заядлый рыбак. Мой улов лежал на берегу с ивовым куканом в пасти.
Т — Ты что, сам поймал?
Я покраснел не хуже чем пузо моей единственной блесны. И отец же дал мне почти бросовую блесну.
И — И что? На вот это?
Д — Да вот, повезло. Сам не знаю как. Я бросил-то раза три. И тоже борода. Пока я путался она могла двадцать раз уйти!
Ё — Ё-пер-ре-се-те! Я кидаю с Восресенка! — Воскресенское это отсюда вёрст не менее пяти. Я от удивления раскрыл рот. Мне его жалко. Но ведь он же не возьмёт. И у меня первая в жизни самостоятельная удача. Я просто чувствовал непростительную вину. Дети, очень любили своего трудовика. Назвать его ласковым или талантливым учителем мало. — И хороша щучка! Неужели в первый раз?
Ч — Честное слово. Вот папка только спиннинг дал!
Он посмотрел моё оружие, валявшееся на траве в ожидании пока я выпутаюсь. То был тот самый спиннинг что я сломал года три назад. Верх бамбукового удилиша так и соединялся с основой без латунной втулки. Не принципиально, но некрасиво. Вперёд по Могоче, под Борис-Глебом я пробовал спиннинг на прочность ломая ветки ольхи.
В — Вот же везёт!
Дядька во всеоружии, на нём брезентовый плащ и капюшон, лёгкие резиновики на ногах, классный спиннинг. Только катушка на такая. Отец брал только Неву. Простейшее оружие без прибамбасов. Необыкновенно лёгкая «походка» у Невы. У моего учителя катушка с круглыми дырками, а моя с треугольными. Он ещё раз повертел мою катушку и молча двинул в сторону Борис-Глеба. Из-за кустов сквозь шум дождика я услышал свист лески, плеск блесны и слова. «Вот же! И без поводка, ноль шесть всего. Мальчишка, единственная-одна блесна. А я две полуторки угля перекидал! И дупель-пусто!
На следующий день из его же уст я узнал, что с  Борис-Глеба обратно он «приблеснил под Воскресенское и так ни одной поклёвки!» Я вспомнил его серьёзную, мокрую от дождя и тяжёлую амуницию. И снова стало стыдно от собственных ещё россказней и хвастовства одноклассникам. Пацан, я не верил в простое удовольствие от большой прогулки по реке.
Конечно иногда и я «прибывал» со счётом «два-три», но это редко. Когда летом никто в Молокове не имел мяса на обед, остатки, последствия голода вплоть до 50 годов, и яичница на постном масле была деликатесом; рыба большое дело. Особенно вспомнить ржавую селёдку по 30 копеек за Кг в Сельпо. А мы с сестрой плотву или голавля и не кушали. Лищь щуку. Мама, иногда, из солидарности с отцом, да чтоб добро не пропало зря, для вида пощиплет деликатесную в молоке с луком и морковкою мелочь. Отец же был фанат и на рыбалке и за столом. Даже иногда ругал маманю за то что она мою мелочь, пойманную на удочку или руками, сварит курам.

Зимняя пролесь то ширь, то уже и едва-едва пролезают сани своими подрезами, сдирая древесную кору с вылезших из чащи ольшин. Я так люблю это странное бросовое в деревне дерево! На дрова ольху рубил в на нашей Октябрьской улице только Ванька Яковлев. Он старше меня года на три-4. И он умудрялся всех нас соблазнять ехать с ним за дровами. Это же здорово! Отец давал ему коня и мы все скакали метров сто; клячи рысью на всю дорогу к Первым кустикам не хватало. Где ольхи завались. До места порубки у лошадушки уж не хватало духу. Это всё тоже втихаря. Конечно раз! топора он нам не дал, мы лишь грузить на телегу обстуканные от сучков недлинные стволы прекрасного деревца. Да ольха не годна даж на свистки. Верба другое дело! Но как пахнет ольха. Хотя ольха рассадник клещей. И взрослые за это воровство нас ругали. Потом, когда мы приходили к Ваньке на двор, колоть дрова, то есть смотреть и жадно наблюдали это северное красно-дерево.
Поленья с алыми внутренностями красовались в большом терриконе. «Эт мы всё навозили!» Нам же хвастался Ванечка. У Ивана была старшая сестра Светка. Красота! Невероятная. Сводная. Что Иван и Валечка были шатены. А Света светлая, рыжая, почти блондинка. «От 1-го замужества мамани.» Однажды признал Ванечка. Я её видел в бане.
Мамочка моя не прозевала момент када я стал соображать. Да ещё и помнить. Свете было лет семнадцать.
Я стыл, вытянутые пальцы вверх, пигалица, к кранам и она голая как её тазик, подошла за кипятком. Я оцепенел. Чуть выше уровня глаз, или на мая, маячок; её рыжая мокрая шёрстка между ног. Пар горячей воды из кр. изваял ваще сказочное видение. О, мой бедный крантик!
Мама заметила мою влюблё-сть и я пошёл в другую баню с отцом.
Светлана уехала из Молокова навсегда. Я знаю Её лишь в это лицо. Между ног.
Кто повзрослев помнит, что в самом детстве крантик в стоячем стоп торчал болью! И многим мальчикам сия мраморь казалась бобо, болезнью. Какой-то. Не достоинством, а ущербностью.
13 сент.  2019 г.     Александр Свей.










Мой конечный выбор решила судьба величайшего разведчика всех времён и народов Рихарда Зорге. В Союзе в начале 60-х годов 20 века жуть как популярен был фильм «Кто вы, доктор Зорге». Кстати, его давали как СССР-овский фильм. Наверно Ноусэру стыдно что раньше Союза фильм о гениальном разведчике и преданнейшем комунисте сделали лягушатники, французишки. Хрущёв одним этим заслуживает уважение. Сталин гнида! Вот когда я посмотрел его пару раз, в селе Молокове один, даже суп-пуп-популярный блок-бастер можно было увидеть только 2 раза. Причём в 1 день. «Зорге» шёл в Мол-клубе 1 день, сеансы на 17-00 и на 19-00, причём на взрослый сенс билетов не достать и мы пролезли в битком набитый зал в наверное спецом не запертую дверь. Даже на полу места сесть не было. Мы стояли весь сеанс. Кто за нами не влез, не вместился, прогнали. Была зима. Так мало того что стояли, челюсти на коленках! А когда сказали что звание Героя Советского Союза присвоили только недавно, опупели.
Никита не мог держаться, не упомянув своей заслуги. Не плюнь раз лишний покойнику Сталину в рожу. При том что бездарный руководятел, хвастун и неуч, Хрущ имел такую долю чести в характере чтоб признать заслуги Рихарда Зорге. Не смотря даже на не совсем советскую националь героя. Меня больше всего сразила эта особенность биографии разведчика.
И когда после просмотра прибежал на Пашково и заикнулся деду о Зорге, Василий Петрович помрачнел и вот что выдал внуку. Я со своими восторгами попал деду под пьяную лавочку. И он, не ссылаясь на своё прошлое контрразведчика, целый вечер рассказывал мне то, что тогда могли знать лишь старший оф-состав. То есть 5-6 человек контрразведки, не считая Ворошилова и Берии.
«Так ведь вот, Сашинька, Сталин-то, хоть я и уважаю его, продал и предал Иво Рихардовича Зорге 20-ть раз! И это не было частью политики гос-деятеля. Чурка он грёбаный! Зависть желтокожей крысы и только! Дескать, я тут не сплю, не доедаю-не-допиваю! Пашу как раб! В тапках стоптанных! А они там в тропиках, на островах, пьют шнапс, треплются о чём попало и баб трахают! Причём, хочешь узкоглазую, хошь какую! И палец об палец не стук! Ведь японцы поймали Зорге в 41 а повесили лишь осенью 44 года. И для Японии он был совсем не враг. Ни на грошь. Может быть и пользы узкоглазым от него нет было и убили они его только из кровожадности, да в пику Сталину, потому что и немцам японцы его не выдали. Я-то и почему знаю; история шла три года и ещё месяц, и хотели-не-хотели, болтали. Сталин после Курской Дуги, да по Тегеране осмелел до безобразия. И его отговорки на сепаратные переговоры с Враждебной Японией чистый блеф! Старые, древние привычки Кобы, Бакинского вора в законе. Да мы и не могли ему не поверить. Тем более на фоне побед! Ведь это всё враньё, внучок! …»
Дед, подвыпив, разговаривал со мной как с большим. За что его ругала не только бабушка. Но ему нельзя было ни с кем поделиться, даже с сыном. Иван Васильевич просто издевался. Он же в лице разжалованного генерала, своего родного отца, столько возможностей потерял! И во … тем  более что я от природы умел слушать. И не то что не перебивал, я боялся пошевелиться на стуле.
«А я ведь не выдаю никаких секретов. Что я знаю про Японию, а тем боле про японского немца Рихарда Иво Зорге? Он мне до лампочки. То что Сталин отбрёхивался международной обстановкой даже и блефом назвать смешно! Это Сталин-то боялся Рузвельта?! А тем более трепло Черчиля! г. Черч ведь только на английской мове такой великий! Говно он великое, вот что! Не даром его трижды гнали из Вестминстера, причём гнали не на рус-языке, а на чисто английском! Дай ему под начало хоть ту ж Югославию, или даже Болгарию, он бы из запоя не вышел, сдох как бобик, английский жидо-бульдог! На острове-то отсиживаться вон и бабы могут, Лиза-Лиза-Лизавета!»
«Зорге совершил только одну ошибку. Ему в его положении, выжить! Во что бы-то ни стало надо было работать не только на Союз и Германию, но на Япошек. В Японии служба контрразведки ведь была лучшей в мире. И они не брали Зорге совсем не потому что так уж он был неуловим! Он, во первых, не враг, и его берегли немцы. Зорге на подозрении в Токио с 39 года, ещё до событий на Халхин-Голе. А взяли его только в октябре-ноябре 41 года. Он мог дать яп-цам любо инфо хоть по Германии, хоть по Союзу без всякого вреда и для себя и для всех трёх держав. Этим ему не была бы гарантирована неприкосновенность, но он мог выжить. Это единственная возможность. Но он даже не женился на своей любимой японке, этой Хе-Ху.. забыл как её, Исии. Рихарда Зорге погубила преданность. Разведчик и может выжить лишь в одном случае, если работает на всех интересантов. На то разведчик. Пороховая смесь подлец-патриот-мудрец-полиглот и про. И даже когда арестовали, не поздно было робить на японо контрика. Это счас треплют, а мы узнали о провале группы Рамзай только в конец 43 го, после Курской Дуги. Када всем, не только япона-мама стало ясно; Гитлер Капут! Ну молчит и молчит. Разведчики бывало не выходили на связь год! А потом. И япона-мать заигрывать со Сталиным. У Зорге не было выхода. В Берли его убили бы. Сталин собирался его расстрелять ещё в 39. Зорге надо было искать новую Родину. И ему весьма симпа Япония в лице хотя бы этой сам Хуки-Пук. Он знал о том что его видят и немц и японцы. С 38 года Каждое утро он просыпался с мыслью об аресте, то что Сталин урка и предатель со всеми присными, однако работал на СССР. И Сталин не зря подозревал Зорге. Сталин как никто знал о ресурсе разведчика. О том что выжить можно лишь предательством. На примере хоть того же Лаврентий Палча. Он Берию и называл разведчик трёхразведочно-трёшпионый. Да и какое для разведчика и что такое предательство? Всего лишь стиль жизни. И Зорге ведь по натуре предатель! Он же предавал женщин! Фатерлянд … Тут ещё можно приплести и Штаты и Альбион, если иметь в виду что все люди братья и сестры! Жизненный ресурс разведчика в Японии не мог быть более 2-3 лет. Зорге держался почти восемь. Или шесть, имей в виду активную фазу паузы, кстати по вине Москвы. В мире не было прецедента когда бы целую развед сеть лишали финансирования. Этот прецидент явил Сталин. При том что требования к инфо росли. Как после этого объяснить, чем? как не завистью главы государства к личный резидент тов-ща Сталин в Японии? Как не завистью!? Не желание менять Зорге на японски шпик в  СССР?»
«Зорге с его гениальными способностями мог водить за нос и не три лучших в мире разведки, в зависимости от обстановки дозируя объём и ценность информации. А по валу больше работая на СССР, раз уж так его пленили коминтерновские идеи. Ему только бы поменять политическую модель с комунизма на пацифизм. И раз уж он покорил сердце красавицы японки, покорить Японию, покорить по инерции … »
«Я-то ведь тоже стал подумывать как с Москвы нарезать винта. Уж если этот корявый пахан таких людей пускает под нож! Да на позорище всему миру! А мы-то! Подумаешь! Он таких как я полканов пол-РККА в тюрьме да на виселице … тыщами-тыщами расстрелял и причина одна! Трус Сталин-то! Трус высшей марки! Падаль! Не свали он к Ленину под крылышко стоящие воры его бы живо на перо! Зорге это величина уровня Рокосовский, Василевский, Жуков да все они под Москвой в ноябре Сорок Первого, вместе с Бария, Сталин, Молотовым и ещё с десяток фамилий; все! не стоили ногтя Зорге. Сталин бздел гнать под Москву Сибирские дивизии, хоть ему и говорили, что коли бы даже Епошки попёрли, они физически не освоили бы и Хабаровск с окрестности! Да за два-то месяца! Они при Ленине ведь топтались по Сибири, и что!? А то, что сами пришли сами свалили. Тогда вообще всю Русь хоть голыми руками! Трус он, гниль, падла! Вонючка подлый! Сталин ваш. Как и все воры-паханы поганые!»
Д — Дедушка, а зачем японцы его убили? Он же работал не против Японии? Отпустили бы и всё …
Я — Я сказал уж, что японцы очень жестокий народ! А потом 44 год, жуткая война! Лишний человек даж в тюрьме большая обуза. Эти узкоглаз настоль меркантиль, спесивы, самодостаточны, что и не предлагали Зорге сотрудничества. И потом когда дело приняло огласку, Зорге трудно было найти занятие по «специальности». Хотя конечно казнив Зорге сделали большую ошибку. Бешеная, злопамятная собака Сталин никогда ничего никому не прощал. И только играл в благородство. Доктора Зорге можно было и не держать за решёткой. Рихарду Зорге и бежать-то было некуда! И если бы Гестапо в Токио его не тронуло, он мог спок работать в любой из газет журналистом. И уже только этой деятельностью приносил бы пользу тем же японцам. Ведь и в самой Японии в 41-44 годах и позже не было ни одной личности равной Доктору Зорге! А если бы они его ассимилировали окончательно Зорге стал гордостью Страны Восходящего Солнца! Профес разведчик не одно дарование Доктора Рихарда Зорге. Он ещё юношей в Германии, едва за двадцать лет, стал доктором государственного права. В Коминтерне был выдающимся деятелем! И если б Берзинь его не пригрел да не сплавил сначала в Китай, потом в Японию, Сталин его б расстрелял в Москве как личного конкурента. Он же, Зорге, русский по маме! А Коба на половину грузин на четверть жид, остальное выпили-ли турки!
В — Всё равно тогда непонятно, дедушка. Нет смысла, глупость …
Ч — Честь мундира, Сашинька, внучок! Ведь у них только недавно вышла из моды манера делать себе харакири! Казнить супруга за измену. «Пусть нам будет хуже, но мы это сделаем! Но! Любая несвоевременная смерть человека есть наихудшая глупость! И ни чем это не оправдано! Казнить можно только убийцу, Сталина, например … или Хрущёва. Ево только за «Харьковский поход» вместе с Тимошенкой казнить бы раз пять! А за ним такиех подвигов тьма. Хоть и после Сталина. Посмотри-ко на его «правление» ноне! Ведь одне убытки! Я было после Москвы председатель колхоза был направлен! Так невозможно! Одна директива другой хлеще! То кукурузу выращивай, то Страуса разводи! Пень на плетень!»
А — А почему, дед, Сталин не поверил Зорге о начале войны?
П — Потому что сам Сталин крыса! Всю жизнь обманывал, грабил да убивал! Он думал что все таки. Особенно разведчики. Ведь милой мой! До войны ещё, в 39 вся разведка была уничтожена! Даже вызывали из-за границы и тут же, в Москве расстреливали! Кем-кем? Сталиным! По его приказам и били людей как мух навозных! Конечно справедливо! Да толь одного из сотни! Справедливо-то! Пол-Страны под нож пустил, пугало Горевое!
Н — Нам в школе говорят что в войну погибло 20 миллионов чел.
Д — Дак на двадцать врут! Да ещё в лагерях столько же сгубили! Батько-т твой на Воркуте навидался-накопал братских могил-то в вечной льде. Что больше могилы копали чем лес валить! Во как!
  Я — Я бы на его месте всё бросил и уехал на Карибы. С японской красоткой на пару.
Т — Ты вот, внучок не понимаш! Люди тогда были другие. Вот ведь ты за своё Пашково глотку порвёшь кому хошь! Тем более за Питер или за Москву! Так ведь?! А мы были готовы всех рвать только за базар! За то что очерняют Страну Советов. А не то что!
Д — Дедушка, ва как тебя выгнали с генералов? Бабушка говорит …
Д — Дак как-как?! Выгнали да и всё! Разжаловали, а не выгнали. А ты б и сам догадался! Видишь, внучок, я выпить люблю. Да и подраться под настроение, под пьяную лавочку. Только тут я и напился и подрался с однем полковником, чтоб не стыдно было, специально нахамил. Безобидно само. Обидно канешно! Слава, почёт, паёк осетрово-омаровый! Так сам бы не додумался. Начальник подучил.
Д — Де, а ты правда с Абакумовым дружил, бабушка …
Б — Бабуш твоя не только хороша ба и девочка, да трепло кукурузно! Дак конечно дружил! Кто бы меня отпустил! Он, внучок, и просчитал, что Сталинская борона чаще всё по спецслужбе боронит. Вот раз говорит. Ещё война. «Василий Петрович, Хозяин закопал всех предтечь моих. Пора и нас с тобой кончать! Думай, герой.»
А — А другой раз прямо сказал, что выход один; чтоб выгнал. Мол, зато живой останешься. И ещё засмеялся: «Без погон-то хоть и голодно, а всё веселей!» Вот я и выбыл, выбрал МГБшного офицерика поп-поганей и в кабак!

2.10.2019 г.    6-07, 47 час\мин. 3.10.2019 г. А Свей.

Д — Дедушка, а дедушка! А как вы-то узнали?
Д — Дак как-как! Я ведь говорил уж тебе, что попал и на японскую войну. Никто не знал, и я бы не знал про доктора Рихарда Зорге. Имя-то смешное у нево, Ики, Ики Рихардович. Так пленный японский офицер и сказал. Я его вместо лупить-то на допросе, напоил! Да не водкой, спиртом. Жалко стало. Полковник. Войну проиграть, да ещё в плен. Он и расклеил. Заплакал. Харакири ему не дали. Контузило снарядом, не знаю как ножом, а стрелялись у них не меньше как наши офицерики в сорок первом.
П — Позор ведь для настоящего мужика само страшное дело!

далее диалог с дедушкой …

Это «дедское» дедово откровение и при вело меня в Суворовское училище. И я непременно хотел стать разведчиком. И хотя Берия не мой трёхшпионным кумир, я был готов … выжить.













Кажется я постоянно отвлекаюсь от дороги, а Согласья всё не видать и наряду что здесь чаща, здесь же самая красота. Одно место я особенно люблю. Небольшая вынужденная опушка. Летом здесь огромная лужа. Ещё не озеро, но. И зимняя дорога жмётся к ольхе в лес. Я мечтаю здесь остановиться и каждый раз откладываю. Только ход замедляется. И всегда кажется что это половинка дороги от Лунёва до Согласья.
Отсюда я уже начинаю думать о школе. Точнее о своих дружках. Они тоже все деревенские. Миша Круглов, Вася Барсуков, Федотов Юрик. Все кто считал себя Молоковскими с пятого класса обособились, презирая в том челе меня за дружбу с провинцией. И наоборот, некоторые из деревни ходили у них в нукерах. Был такой Миша Смирнов Деревеньковский. Я не презирал никого. Я не дружил с молоковскими, с детства презирая ложное положение в какое попадают денди, позёры, нарциссы. То есть те кто не уважает в любом челе человека.
И наоборот; я ещё больше прилепился к деревенщине как влюбился. Она ведь из Коромыслова! Тем она мне милей, что деревенская! Да с реки Могочи! Я ведь никогда уж не мог родиться на реке-Могоче! А она! Пусть хоть она-одна! Юр Федотов с Коромыслова! Какая удача! Он первый и пос снабжавший меня её фотографиями. В Кормыслове вся молодёжь очень и оч дружна! И перво фотку Юрик мне приволок где моя Валечка Быстрова в бекини … Я тогда не придал значения что совсем не ревную. Однако не понял одного из главных семейных качеств в моём харь-тере, отсутствие ревности. То есть способность ревность скрывать.
Я лишь сетовал что у Юраса всего лишь фотик «Смена 6». И что от такой детской фото-кастрюльки невозмож выжать резкости фо-то. У меня уже был отцовский «Зоркий», пусть пока в аренде, но я давно отличал в фотографии «коллектор от протектора». Но и на Юрины поделки смотрел с восхищением. Так каторжник смотрит на бронепоезд.
И вот в понедельник Юрик всегда что-нибудь притаранит. Я не ждал от никаких вестей, заклиная не сообщать ей не только о моих чу чувствах, вообще обо мне. И он, разумеется, даже не ходил в гости. Но фото он мог принесть. Мы оба фанатели фотографией.
Я думаю что Юрец конечно инфо мою пассию. И, как заведено, в не всегда розовом све. Она всем нравилась! И Наверняка. И всем «Брысь!» И потому мы с Валей сошлись лишь в девятом классе. Потому что ей стало невмоготу выслушивать от моих одноклассниц. И не только их симпатию, то есть обо мне. Как назло она и дружила с теми моими одноклассницами что были ко мне не равнодушны. Я догадывался обо всех. Но не догадался что они ей говорят. А они конечно говорили о том, что я их всех перебрал и за «то и за это»! А были ведь ещё вечера танцев для одного класса! И мне, если бы даже …, всё равно приходилось танцевать. И если я не сжал в объятиях, то партнёрша сама прижималась. А Нинка Вишнякова так и норовила всем передком …
Да ведь все девчонки в МСШ, что постарше, ко мне неравнодушны! Я кроме внешности в их глазах ещё имел ореол бесстрашного. Как же! Мы все из медвежья угла. И лишь один не боялся ночью шастать по лесу. Не раз и не два, каждую субботу. Не на спор, просто так. Отнести бабушке хлебушка. Такая-такой Полукрасна Шапочка. Потому что просто хлеб а не пирожки. Чего, то есть геройства, я за собой не знал и не приписывал. Я и не замечал, как у слушающих перехватывает дыхание от моих ночных ход-выходок. И болтал просто о том где был, сколько вёрст, какая деревня.
И если из взрослых пол-Молоков ноль про Пашково, сверстники мои и подавно лишь глаза таращить и десь раз переспрашивать, не веря. Вдруг-враг в следующий раз совру да не так!




Я вспомнил анекдот.
Профессор на сессии задаёт студенту последний вопрос. Студент явно тянет на «неуд». Но профессора что-то удерживает.
Н — Ну тогда ответьте на совсем дурацкий вопрос …
И тут студент перебивает.
В — Вы знаете, товарищ профессор, у вас все вопросы какие-то дурацкие! Скажите то; скажите вот это!
Н — Ну что ж, придётся ставить трояк! Вы ведь не глупый мальчик, правда? К тому же просто отчаянно смелый! Может и правда из вас что-то получится! В будущем, разумеется … Высшая математика это же не всё!
И ставит в зачётку «удовлетворительно».
Это анекдот из моей личной жизни. Так точно, ещё плачевнее, я сдал высшую математику. В ВУЗах не было оценки Кол, «единица». Я по собст убеждению не тянул даже на «Два». И мне за красивые глаза Александр Александрович Фёдоров поставил трояк. Надо было видеть лица и очи моих сокурсников.
Но расскажу по порядку. Я не то чтобы в высшей мать-и-мачехе ни уха ни рыла. На три балла и даже с плюсом тянул в самой худшей ситуа. Но на экзамене сложилось ещё хуже. Из половины допущенных сдавать ещё половина получили «неуд». От Сан Саныча восемь чел вышли ни-с-чем! Сдали из 26 студентов группы всего 8. Нас просто разгромили.
Я такой рез-т предвидел и пытался двоих вытащить. И нарвал «роз». Мало того что два моих Сашка, тёзки, не сдали и я не ответил на Билет №. Я отравил  жизнь помощнице Сан Саныча. Я довёл её своими наглыми подсказками до красных пятен. В том числе и на скрытых частях фигуры. Да так что и мне самому стало жаль Нинель Матвеевны.
Однако Нин Мат не решилась меня выгнать из аудитории и лишь пожаловалась патрону.
А — Александр Александрович, этот тоже …
Вероятно оба преподавателя сами были шокированы. Двойка за двойкой и чуть не половина не допущенных к экз. Это ведь они учили нас остолопов. Нельзя же всё сваливать на остолопство!
Н — Не может быть! Давайте его сюда. Посмотрим.
Все мы, не только я, уважали профессора Фёдорова. Не только за то что он читал свои лекции с бесконечным количеством длиннющих формул наизусть. За два академ-часа он едва пару раз брался зап свой знаменитый боевой портфель. Участник ВОВ. И при том что А.А. за шестьдесят он красавец. Высокий и седина дороже серебра.
Я с ужасом шёл на свой второй позор. Первый заполучил от дамы в высшей степени интеллигентной и ещё более красивой. От лектора я надеялся получить крутую выволочку и двойку в зачётку.
Билет он отложил сразу и стал «охаживать» вопросами. Я ответил только на восьмой дополнительный вопрос и наш божественный Мат поп-ал в струю. Я ответил на все последующие 7-8 и Сан Саныч засмеялся.
Н — Ну вот! А ты говоришь не знаешь. Нинель Матвеевна, да он же клад! Заклинило парня и всё. Они ж перед этими экзамено-экзекуциями по шесть трусов сменят, пока отважатся. Да вы ж сами говорили, что он всем на занятиях помогал …
Т — Так ведь чуть и тут не кричал своим дружкам! Я так распсихова, что просто бзик какой-то.
Но со мной случилось истинное чудо. Дело в том, что обожаемая на-ш-ша Нинель сама самоуправно поставила в зачётку моим друзьям «неуд». Она и со мной могла поступить в точности-так. Разумеется я не видел как наблюдал за нами или нет Сан Саныч. Потому что для меня экзамен шёл как буря. Пропадали друзья. Однако Нин Мат отправила меня к боссу.
Давыд, Селиван, оба красавцы, но не такие проходимцы как я, дожи-ждали меня у входа в аудиторию. Что само по себе дружб-дружба. И Саня Давыдов даже меня успокаивал.
Д — Да не волнуйся ты так! Хорошо хоть ты не схлопотал пару. Мы с Сашком больше за тебя и переживали. Нам за дело, а ты два года всех тащил и на тебе! Пара! Ну что, теперь водочки наверно?!
Вот за что я их любил и помогал. Гора с плеч. И никогда я с ними не напивался допьяна! И заботились они о моём житейском чуть не больше чем я сам. Когда из-за хулиганства я потерял право на общежитие, эти два донские казака дважды находили мне квартиру. Причём в одной я жил три месяца бесплатно.
Парни ещё в сессию успели пересдать и потеряли только стипендию.
И того, по настоящему я ощутил своё счастье лишь как вышли из корпуса. Всё равно я понимал что это подарок. И тем драгоценнее что курс Высшая Математика закончился. И хоть это было не заведено и вообще не обязательно, я при редких встречах с Фёдоровым кланялся ему. И иногда видел что он замечает. Ещё бы он здоровался со всей шпаной, со всем нам! Надо было видеть как он идёт! Это парад одного воина! Много в России недооценённых талантов. Только это и утешает. Профессор А.А. Фёдоров из числа лучших Российских учёных, кому не дали ходу.
    



Железный Дровосек.

Война нужна не для грабежа, делёжа-переделёжа бобла. А если и Да! То не в первую, а во вторую и третью очередь. Войны, особенно последних трёх-4-х веков затеваются чтоб уничтожить наиболее активную, умную и мыслящую правильно часть челова. Эти лучшие образцы начинают бунтовать против обмана, вранья, грабежа, экспулуатации.      По определе Сильных Мира Сего, именно они, молодцы хотят войны. Войны они хотят против сильных мира сего. Вот эти подросшие поколения бунтарей и уничтожают с успехом Сильные Мира Сего, то есть обе воюющие стороны. Для СМС же Война очередная забава, или удовольствие. Разруху устранят дураки те же! Кроме того СМС ещё и обогатяться.
Вот что есть война испокон веков.

Александр Свей.   11.12.2019 год.

Так меня прозвали ещё в Суворовском училище. Мы не называли свои краткосрочные побеги из казармы самоволками. Это было простое хулиганство с точки зрения и воинской дисциплины. Мы смывались по ночам ведь не за выпивкой, не к девчонкам или домой (те кто имел в Калинине семью). Мы убегали играть в войну. Как нам казалось, в настоящую. А не в ту к которой нас готовили. Недалеко от нас строили и мы бегали на два-три часа туда «воевать». У кого была гражданка, тот переодевался. Остальные мазали и рвали суворовскую форму.
Всем кто в детстве играл в войну, занятие это весьма знакомо, а дамам и не интересно. Скажу только о самом страшном. Мы, разные воюющие стороны, позволяли себе тюрьму и пытки. То есть связывали пленных и куражились над ними. Конечно не били, иногда кто-нибудь разве щипнёт из-под-тишка. Оружие делали из деревяшек.
Итак, воевали на стройке. Носились по недотянутым стенам и ловили противника на мушку. Однажды зимой я грохнулся со стены и оседлал козла для сооружения подмостей. Высота падения не большая, но если б я упал на ноги, я бы сломал. И возможно обе ноги. Внизу на земле валялся всякий кирпичный хлам. Горы крупного щебня едва припорошён снежком. Угодить верхом на козла было ещё хлеще. Я попал не только промежностью, но гениталиями. Теми что яйцеобразные. И должен был как минимум раздавить своё мужское хозяйство. Четырёхметровая высота полёта не предполагала благополучного исхода в любом случае. Козёл это сборище досок с гвоздями высоты 1,5 м. и в верхней части заканчивалось связанной доской ребром. Во на это ребро я и приземлился по гусарски. То что икры посыпались из глаз, из всех наличных отверстий сказать мало. Мне показалось что я раздваиваюсь, разваливаюсь рассекаюсь, точнее.
Я даже не порвал форменные брюки. Но испытал жуткую боль. И к ужасному своему удивлению, никакой патологии. То есть никаких мех повреждений между ног не было. Нет даже синяка.
Вот за этот пируэт меня и прозвали Железный Дровосек. Пацанва, однокашники, ночь-полночь! с ужасом смотрели вверх, на стену, с которой я свалился не устояв наверху из-за лёгкой насыпи снега на кирпичах.
У — Ужас! Только никому! И ты не плачешь!? Больно ведь!
У — Уже проходит!
А — А ну снимай штаны! Посмотри сначала, не липнет? Не может быть! Должна быть хоть кровь! Ну ты Шашок молодец! И не обделался!
Д — Да я не успел испугаться!
Е — Ещё смеёшься! Давай, хватит, как девочка! Хочешь чтоб силой содрали!
Н — Ничего, только красная как заслонка! Что-что! Задница твоя! Одевай, замёрзнешь!
Я этот случай ничем не могу объяснить как вмешательство извне. Любой на моём месте попал бы в травматологию. Причём могла развиться и полная мужская несостоятельность. Я ж забыл обо всём через два дня. И то потому что боялся вдру кто-ниб проболтается. Не из выслуги. Из страха что могли быть какие-то посл не визуального характера. То есть из страха за моё здоровье. Все «участники» с тревогой смотрели на мою иноходь, и трогали за локоть: «Не болит?» шёпотом. А более всего за то что меня турнут (раньше время!) по самой позорной из причин; неуд. состояние здоровья.
Но все мои дружки отчаянные вояки. Тем боле что почти побывали в плену в наших «войнах» и подвергались «немыслимым» пыткам. Руки на зад, верёвка и мороз с одиночеством в «отд. камере» Сугроб.
Вот в награду за сей подвиг, без визгу и слёз, меня и прозвали «ЖД», Железный Дровосек. Иногда просто, Дровосек.
Вышло не как за отдельный случай. Я себе не отдавал отчёта, однако со стороны моя решительность и бесстрашие часто граничили с безумием. А я сам не замечал потому что (почему то!) считал себя трусом из-за одно-двух моментов в жизни своей доюношеской когда не дрался и уступил.
По зрелому анализу то не была трусость. Но я понимал бесстрашие как константу. То есть дерись без разбора, хотя завтра потоп! И даже явная трусость сто раз оправдана. И наоборот, отступление как раз проявление мужества, то есть, взросления.

15-35 час\мин.   9 января 2020 год.

Роман не окончен. Полная версия (360 стр) будет опубликована Здесь не позднее август 2020 г.