Что самое красивое в женском теле
В нашем городе открыли музучилище. И здание подходящее нашлось: шептались, бывший публичный дом. Длинные темные коридоры, а налево и направо комнатки – классы. Чтобы получился зал, несколько комнаток разгородили: низкий потолок, проходной коридор, ноль акустики, но на безрыбье и рак рыба. Здание было отремонтировано по-казенному: стены покрашены неопределенного цвета масляной краской, на полу плохо положенный линолеум, двойные двери в классах, чтобы звук не проникал – это хорошо, но с музыкальной школой не сравнить, не повезло нашему училищу. Кабинет директора и завуча расположился в большой комнате с окнами на Советскую, центральную улицу нашего города, наверное, раньше это была комната для приема «гостей», а потом уж они расходились по «классам».
Преподавательский состав подобрался молодой: в основном выпускники консерваторий, присланные в наш город по распределению. Мой педагог по специальности (я поступила на фортепиано) Алексей Николаевич прибыл из города Горького и как-то сразу загрустил.
— Таня, скажите мне: как вы здесь можете жить?
Я удивилась вопросу.
— А в чем дело?
— Ни концертов, никакой творческой жизни...
— Зато у нас природа: речка, лес... Театр,— неуверенно произнесла я (театр жители нашего города не очень-то жаловали: зал обычно пустовал), Кино... Танцы...
— Да грустно все это...
Я даже немного обиделась на его слова.
Нас, его первых учениц, было четверо.
— Я вас не знаю, поэтому для начала я дам всем нетрудную программу, но во втором семестре кто-то будет играть Первый Концерт Бетховена для фортепиано с оркестром. Тот, кто лучше всех покажет себя в первом семестре.
Уроки теории и сольфеджио преподавал студент-заочник, который время от времени встречался с кем-нибудь из нашей группы. Музыкальный анализ – ветеран войны, очень-очень строгий, одинокий неухоженный муж-чина со стеклянным глазом. Наши ответы на уроках ему никогда не нравились, мы с ужасом ожидали предстоящего экзамена. Говорили, что из его квартиры до поздней ночи доносятся звуки фортепиано: он играет аккорды, анализируя, очевидно, гармонии. Соседи сходили с ума.
Психологию читал преподаватель из нашего пединститута: от самой психологии как-то не осталось ничего, но его экстравагантные вопросы помнятся и сейчас.
— Как вы думаете: что самое красивое в женском теле? — он ходил по классу и заглядывал нам в глаза: мы смущались и хихикали, а он отвечал:
— Спина! А вы что подумали?
Будущим преподавателям фортепиано необходима была физкультура, спортом это назвать было нельзя. Веселый, неглупый учитель не требовал от нас сдачи результатов на ГТО.
— Ну что ты смотришь на меня глазами байкальского омуля? — говорил он мне, когда я не хотела прыгать через «козла».
— Не хочешь – не прыгай, а то скажете потом, что вам надо руки бе-речь, а я виноват во всем.
Однако осенью всех нас, студентов и преподавателей, посылали в колхоз. И там было уже не до того, чтобы беречь руки: по локти в мокром черноземе, часто под дождем, стоя в колее, проделанной трактором, мы выбирали свеклу или картошку и относили к машинам. Колхозников на полях мы не видели.
С нашим преподавателем по специальности нам, конечно, повезло: уроки были очень интересными и продуктивными. Его удивляло, если я приходила на урок (такое бывало время от времени) неподготовленной.
— Что значит не было времени? А чем ты занималась?
Я перечисляла свои занятия, включая, например, посещение кинотеатра.
Он искренне удивлялся.
— Как раз на кино не должно было бы хватить времени, смотря что для тебя является приоритетом.
Мой замечательный учитель дал мне возможность прикоснуться к шедеврам фортепианного искусства: я исполняла Бетховена, Рахманинова, Скрябина, Листа, Шостаковича.
Родители приобрели подержанный Москвич 2140. Я рвалась за руль.
— Сдай на права, а потом посмотрим, — у папы был уже неудачный опыт с маминым обучением.
Мне еще не исполнилось восемнадцати, но на курсы меня взяли: пока доучусь – как раз исполнится.
Параллельно с теорией мы начали осваивать вождение: легковых автомобилей в автошколе не было, зато был ГАЗ 51. Кто не знает, это такой грузовик, похожий на полуторки военных лет. На других машинах я не ездила, поэтому и эта для меня была хороша, только педали утопали где-то далеко, рычаг переключения скоростей никак не поддавался, а баранку нужно было крутить от плеча.
—Ты где учишься? — спросил меня инструктор по вождению.
— В музыкальном училище.
— Тогда – пой!
Но мне было не до пения.
— Перегазовку надо делать. Когда на низшую переключаешь – пой!
— Я на пианино играю.
— А,— уважительно протянул он и отстал.
Скоро я гоняла по городу уже на ЗИЛе 130 – голубого цвета грузовике нового поколения. Мы ездили по делам моего инструктора: что-то кому-то перевозили, загружали, выгружали. Короче, приятное с полезным.
Подошло время экзаменов, я была одна девушка в группе, остальные мужчины.
— Говорят, принимающий экзамены будет нас запутывать: может сказать, например: «Ну-ка, остановитесь здесь, мне срочно надо». А там знак! А еще говорят, он в окно выглянет, фуражку его милицейскую сдует: «Ой, остановись, фуражку сдуло!»
— Какие подлые, — думала я. Ни за что не остановлюсь.
В день экзамена, залезая в кузов ЗИЛа (экзаменуемые ехали в кузове, чтобы поменяться по дороге, не возвращаясь к школе), я увидела моего учителя по специальности, он проходил мимо:
— Таня, что Вы здесь делаете? — немного ошеломленно спросил он.
— Сдаю на права, Алексей Николаевич.
— Зачем это Вам?
— Пригодится.
При получении прав милиционер, рассматривая мою фотографию в анкете, сказал:
— У вас тут написано «вождение в очках». И фото должно быть в очках.
— Ой, а можно без очков? Пожалуйста! — я представляла себе, как буду хвалиться своими правами, а там фото в очках.
Он вклеил фото без очков, но написал в правах: «Очки обязательны». И на том спасибо.
Я помахала корочками прав перед папиным носом.
— Видал? Давай ключи!
Я села за руль родительского Москвича, папа был рядом. Мне очень хотелось продемонстрировать свое умение водить: я дергала ручку переключения скоростей примерно с такой же силой, как на ЗИЛе, давила газ, машина ревела, но не трогалась с места.
— Учиться и учиться еще, — папа вышел из машины и забрал ключи, но...
Наш гараж находился где-то в километре от дома, а папа любил вечерком выпить рюмку-другую, а кто же отгонит машину в гараж?
— Сумеешь?
Я выехала со двора и медленно, на первой скорости, покатила к гаражам. Проезжая мимо Дома офицеров и увидев группу курсантов, решила лихо переключить скорость: коробка хрюкнула несколько раз (все, конечно, посмотрели на меня), но переключиться не смогла. И так, на первой скорости, и дотянула до гаражей. Так теперь нужно было заехать внутрь! Каждый раз чуть-чуть продвигаясь вперед, я выходила из машины и проверяла расстояние до стен, потом выезжала и пробовала еще. Мужики в гаражах вроде бы и не смотрели на меня, но скоро один из них подошел и завел машину в гараж.
— Лучше парковаться задним ходом.