Спросите любого человека, что он ощущает в момент смертельной опасности, когда даже нет времени осмыслить ситуацию. Наверняка, ответа не получите.
Я даже не помню, как быстро или насколько медленно мы бежали вниз, почти кувырком, с верхушки столь романтично описанной Эйфелевой башни. В памяти остался только стук башмаков и потная ладонь моей руки, сжимающая изо всех сил пальчики дочки. Я думала, что если нам суждено погибнуть, ей не будет так страшно, когда она со мной и когда ей больно ручку. Муж где-то затерялся в бегущей толпе, а я только повторяла: - Господи, спаси дочь мою!
Наконец-то ноги коснулись земли, но остановиться не было сил. Я продолжала бежать, пока мой ребёнок не выдернула ладошку из моей руки и не спросила, остановившись: - А где папа?
Действительно, где же он?
Взглянув назад, на погасшую в ночи знаменитую башню, мы перевели дух и немного спустя встретились с нашим папой.
Эйфелева башня была оцеплена вооруженными солдатами с автоматами наперевес и полицейскими. Эти люди что-то говорили, стараясь успокоить испуганную разбегающуюся во все стороны толпу. Жуткое впечатление от нашей первой столь долгожданной встречи с Парижем.
Но на этом неожиданности города света и любви Для нас не закончились, как оказалось.
Последующие дни пребывания в Париже были насыщенными и познавательными, хотя внутри меня и возникали страх и напряжение всякий раз, когда мы проходили мимо Эйфелевой башни, ехали в метро или находились в музейной толпе туристов. Я поймала себя на том, что глазами выискивала подозрительных субъектов.
Наконец, в предпоследний день нашего пребывания в Париже мы всё-таки решили подняться на смотровую площадку, но не Эйфелевой башни, а базилики Сакре-Кёр, откуда открывался панорамный вид на город с высоты птичьего полёта. С утра мы осилили высоченную лестницу, ведущую на холм Монмартра, где в утренних лучах солнца величественно сверкала белизной базилика. Мы побродили по площади рядом с белоснежными стенами церкви, лицезрея неповторимые таинства сотворения парижских сувениров, которые мастера создавали на глазах изумлённых туристов. Мы побывали и в самой церкви, думая каждый о своём и прося прощения и наставления на путь праведный нашего Всесильного.
Мой страх и предчувствие катастрофы исчезли и улетучились, растворившись где-то под куполом базилики. - Ну, Маня, рискнём ещё раз? - спросил меня муж, имея в виду восхождение на смотровую площадку церкви. Я в знак согласия кивнула головой. Мы начали наш подъём по вековым каменным ступенькам, которые бесконечным серпантином устремились, казалось, прямо в небо. Ступеньки были высокими, подъём оказался физически напряжённым. Благо, нам повезло, поскольку в тот час не было нашествия туристов на смотровую площадку, и я, кряхтя и переводя дух, отдыхала через каждые 5 -7 ступенек.
Ура! Мы - на самой высокой точке Парижа. Пред нами открылся божественный вид на город. Я достала свой новенький фотоаппарат и только выбрала удачный ракурс, как внезапно из-за спины мужа появилась фигура худенького молодого темнокожего мужчины в униформе служащего, похожего на бегуна марафона. Он, излишне жестикулируя, что-то трещал по-французски. Наша дочь перевела, что он требует нас немедленно покинуть смотровую площадку. В ответ я раздражённо показала ему оплаченные билеты ( подумав, хорошо, что не выбросила их внизу) и продолжила прицеливаться фотоаппаратом, повернувшись к нему спиной. Незнакомец продолжал разговор с нашей дочерью, а та опять затянула: - Мама, нам надо срочно спускаться вниз. Он говорит, что нас только трое осталось в базилике.
Тут меня прорвало. Я перешла на английский и выдала на-гора всё, что думала о Париже, о забытом кем-то рюкзаке на Эйфелевой башне, о нашем паническом беге с башни и сейчас, когда вокруг и внутри церкви тысячи людей, меня никто и ничто не сдвинет с места. - Глянь вниз,- обратилась я к служащему. - Смотри, тысячи людей внизу. Почему я должна покинуть смотровую площадку?
Мадам, вас только трое в базилике, все остальные люди эвакуированы. Кто-то подложил бомбу внизу...
Я, не веря его словам, подошла к ограде площадки и глянула вниз: пустынная площадь, что час назад была переполнена людьми. Только солдаты были видны, с автоматами наперевес, в оцеплении по кругу и по внешнему периметру от них - полицейские в чёрной одежде.
Я поняла, что всё возвращается на круги свои...
Мы быстро начали спуск в молчаливой и какой-зловеще-обречённой тишине.
Оказалось, пока мы неспешно карабкались наверх по внутренней лестнице башни, снаружи произошли опять панические метаморфозы: тревога, угроза взрыва, бомба в церкви, немедленная эвакуация людей. Никому в голову не пришло, что наша маленькая семья была внутри башни, не ведая о приближающейся опасности. Совершенно случайно кто-то снизу заметил нас, одиноких туристов, когда я пыталась запечатлеть на память простирающийся к горизонту удивительный Париж.
К тому моменту, когда моя нога ступила на землю, погода изменилась, опять задул ветер вперемешку с мелким дождём. Нас торопливо провели через цепь вооружённых людей. Мой муж шутил, дочка улыбалась, а я подумала: - Что это? Первый блин комом или из Парижа кувырком?