« Всё меняется вокруг, но,
если никогда не изменится, что
внутри нас, то пустыня
останется прежней».
Пауло Коэльо
В девяностом году двое моих знакомых, яхтсменов из Волгограда, пригласили меня летом совершить с ними поход на яхте из Волгограда до Астрахани. Где-то на третий-четвёртый день нашего неторопливого плавания вдоль левого берега Волги, когда мы планировали причалить к какому-нибудь селению, чтобы купить арбузы, овощи и зелень, и произошла эта история.
Населённого пункта всё не было и не было. Пустынный безлюдный берег напоминал бархан, местами поросший клочьями скрученной ветром высохшей травы. Вскоре заметили, что река здесь образует небольшой залив, со стоящими на берегу в ряд несколькими приземистыми постройками, лишенными растительности. На берегу лежали рыбацкие лодки и сушились рыбацкие сети.
Отсутствие растительности вызывало чувство убогости ещё больше бросавшееся в глаза на фоне одного дома, стоявшего в центре и окруженного буйством сочно зелёных деревьев, кустов и видимых издалека аккуратных рядов огородных грядок. Небольшой домик на вершине пологой возвышенности украшала выкрашенная в ярко изумрудный цвет железная крыша, а почти у самой реки располагалась беседка-ротонда на высоком фундаменте со ступеньками, от которых в воду уходили деревянные мостки.
Мы изменили курс и направились к берегу. Подойдя поближе заметили, что в центре участка стоит садовый разбрызгиватель, медленно вращающийся по окружности. Его струя, образуя в воздухе дугу, улетает метров на тридцать, и благодатным пылевидным дождём по кругу орошает весь участок. «Так вот в чём секрет этого оазиса!», - заметил один из моих спутников.
По берегу к мосткам нам навстречу направился худощавый среднего роста мужчина в соломенной шляпе, рабочем комбинезоне и светлой сорочке с короткими рукавами. Ещё издали по его неторопливой походке мы поняли, что он не молод.
- Здравствуйте! Разрешите причалить к Вашим мосткам. Мы хотели бы купить у Вас свежих овощей, зелени и, если есть, арбузов.
- Причаливайте, - любезно предложил хозяин.
Пригласив нас подождать его в беседке, он удалился. Мы поднялись в беседку, где, наконец, ощутили тень и прохладу. Пока ждали хозяина, заметили, рядом с мостками под воду уходят шланг и резиновый провод, там установлен садовый поливочный насос. Поливочное устройство делало один круг минут за пять, практически охватывая поливом весь участок. Крыша беседки защищала нас от палящих лучей солнца, а облако водяной пыли, создаваемой поливочным устройством, освежало через каждые пять минут.
Хозяин вернулся с женщиной на вид лет шестидесяти в однотонном светло коричневом шелковом платье, поверх которого одет белоснежный отутюженный передник, её седые волосы аккуратно зачёсаны назад и собраны в пучок на затылке.
- Эльза Карловна, моя супруга, - представил её хозяин, - а меня зовут Генрих Петрович Штейн, наши предки были немецкими переселенцами, поселившимися на Волге ещё в Х1Х веке.
Мы тоже представились, сказали, откуда и куда идём на яхте. Позже Эльза Карловна нам рассказала:
- Когда началась Великая Отечественная война меня с родителями вывезли в Казахстан. Мне тогда исполнилось пятнадцать лет. После войны, когда я уже выросла, у нас с Генрихом появились взаимные чувства, и мы поженились. А познакомилась я с ним в сорок втором в казахской глубинке, где мы жили и работали учителями в школе, много там было детей из семей высланных и эвакуированных, а учителей не хватало.
Эльза Карловна принесла большой графин охлаждённого в погребе фруктового компота, оказавшегося, как нельзя, кстати.
Когда мы закончили наслаждаться холодным компотом и ждали удобный момент напомнить хозяину о цели нашего визита, Генрих Петрович взял инициативу в свои руки:
- Судя по всему, вы, ребята, ещё не обедали, и если вы располагаете часиком свободного времени, чтобы немного помочь мне, старику, пока жена заканчивает готовить обед и накроет для нас всех стол, то я со своей стороны дам вам всё, что скажете, бесплатно. Ну как? По рукам!
Нам предстояло сложить в сарае штук пятьдесят половых досок и поддон кирпича, вываленных водителем самосвала прямо при въезде на участок.
- Я за разгрузку заплатил в кассу магазина, а шофёр самосвала намекать стал, что деньжат ещё надо бы подбросить, якобы, за ручную разгрузку. А когда отказал ему, так он мне произвёл «механическую разгрузку». Можно подумать мне вместо пенсии денежный печатный станок дали, - пожаловался нам Генрих Петрович.
Мы подносили, а Генрих Петрович складывал. Доски в каждом ряду размещал с промежутками, а между рядами подкладывал брусочки, укладывая доски лицевой стороной вниз, чтобы не запылились. Кирпичи складывал на поддонах, ровными перевязанными рядами в два штабеля. Целые в один, со сколами и половинки – в другой. На результат его труда любо-дорого посмотреть. И так всё на участке. Ровно, по линейке, продумано, аккуратно. Недаром говорят, что аккуратность и педантичность национальные черты немецкого характера.
Совместный труд сближает людей. Сидя за обеденным столом, мы уже знали, что семья Штейнов до войны жила в г. Энгельсе, после школы Генрих поступил в местный педагогический институт, когда началась война, пошел в военкомат, но его не призвали, сказали, жди «повестку». Потом всю семью вывезли в Казахстан.
В том селении, куда их отправили, Генриха взяли учителем в школу, где он преподавал всё, чему уже успел выучиться в институте. Вел в школе математику, геометрию, черчение, физику, даже астрономию.
Здесь же встретил Эльзу. После войны они поженились, окончили заочные педагогические институты, вместе работали, родился и вырос сын, теперь у него своя семья, дети. В шестидесятых Генрих Петрович вернулся с женой и сыном в Поволжье, купили этот домик, отремонтировали, вырастили сад, разбили огород, всё досталось трудом и пОтом, а теперь соседи завидуют, руками-то с реки много воды не натаскаешь, а насос не покупают, одни ленятся благоустраивать свой участок, другие тратиться не хотят.
Все здешние соседи члены рыболовецкой артели, рыбу в Волге сетями наловят и сдают в Потребительскую кооперацию, деньги платят тут же на руки, хлеба да водки накупят и пьют неделю, потом снова на промысел, когда уж тут дом да землю благоустраивать.
Плохо, когда зависть порождает злобу. Как-то сынок соседский, видать кто-то его надоумил, кусок бесформенной загнутой проволоки взял да и закинул на электрические провода, что на столбах натянуты. Естественно короткое замыкание на подстанции, дня три чинили. Жара, два-три дня не польёшь, вся зелень сгорит.А малышня бегает по улице и кричит, так, мол, вам и надо с вашим насосом.
В завершение обеда ели холодненький, из погреба, арбуз. Это отдельный рассказ. Тепло попрощались и стали грузиться на яхту. Генрих Петрович носил овощи и зелень прямо с грядок. Приглашал заезжать к нему, когда будем проходить мимо в следующий раз. Пока этим занимались мои товарищи, я пошел в соседский дом с намерением купить сушеной рыбки, чтобы привезти домой.
На мой стук дверь открыл заспанный мужик, где-то, мой ровесник, с красными опухшими глазами и запахом перегара. Он вынес мне авоську с четырьмя килограммами воблы, попросив семь рублей, полагаю, на бутылку водки. У меня был «червонец» одной купюрой, который я протянул ему.
- У меня сдачи нема, и рыбы добавить нету, всю уже тебе сложил.
- Ладно, «трёшку» оставь себе на поливочный насос.
- Чё, немчурА уже натрындела про маво Вовку?
Соседи видели, что мы гостили у Штернов. Я дружески положил руку на плечо мужика и сказал:
- Не обижайся, дружище, я человек в ваших краях приезжий, да вот только в толк не возьму, земля вроде здесь у всех одинаковая, сил у тебя больше чем у старика, денег зарабатываешь, ну никак, не меньше пенсионера, руки, наверно, у тебя тоже из правильного места растут. Только в сторону Генриха смотришь, радоваться хочется, а в твою – плакать. Мне не тебя, мне сына твоего жаль.
Мужик бросил на землю недокуренную сигарету, смачно плюнул себе под ноги, громко и, как мне показалось с гордостью в голосе, произнёс:
- А нам и так СГОДИТСЯ!
Мне подумалось, а, ведь, у нас так каждый второй думает, от того и делаем всё абы как. Потому и живём в пять раз беднее немцев.
P.S. – История эта произошла почти тридцать лет назад. Вроде бы многое изменилось за эти годы, кроме нашей национальной российской натуры. Вспомните слова Генриха Петровича Штейна о его соседях:
" Все здешние соседи члены рыболовецкой артели, рыбу в Волге сетями наловят и сдают в Потребительскую кооперацию, деньги платят тут же на руки, хлеба да водки накупят и пьют неделю, потом снова на промысел, когда уж тут дом да землю благоустраивать".
Ни в этом ли главный веками взращённый в нас порок нашей российской натуры, жить не созидательным трудом, а лишь брать и пользоваться благами и плодами своей земли и богатствами природы, так щедро одаренной нам Богом. А потому думаю, рассказанное будет актуально ещё долго.
Букулты Январь 2020г.
Владмир Пантелеев.