Басурмане часть 2

               
Книга 1           Басурмане               
Часть 2            Возвращение

Караван двигался вперед. Совга, в одночасье стала взрослой. Она ни разу не обернулась назад. Девушка прекрасно понимала, что с этого момента, она сама за все в ответе, все должна решать сама, и никто ей не поможет.
Небольшой караван из 8 верблюдов, груженый подарками, провизией и всем необходимым для дальнего перехода, продвигался хорошими темпами. На сильной белой верблюдице под шелковым балдахином сидела  невеста. Рядом, на соседнем верблюде, сидела её любимая нянька. Двенадцать воинов во главе с Тебризом, охраняли караван. Тринадцатым «воином» был молодой джигит на черном коне, высокий, худенький, одиннадцатилетний мальчик Али, сын Тебриза. Жена Тебриза умерла во время вторых родов, три года назад. Тебриз очень сильно переживал потерю своей любимой жены. Второй раз жениться он еще не успел. А сейчас, покидая Самарканд, взял с собой сына. Ребенок радовался, что был рядом с отцом. Он упивался свободой, походными условиями и подаренным ему, молодым черным жеребцом. Али, был хорошо знаком с Совгой. Девушке импонировали его непосредственность и веселый нрав. Мальчик скакал на своем Вихре то впереди каравана, то в конце каравана, то поравнявшись, с белой верблюдицей, улыбался и махал девушке, то взбирался на холм или возвышенность, и постоянно, что-то громко напевал. Он был везде, успевал повсюду, все знал, все видел, все слышал, со всеми общался. Он приносил какие-то фрукты, диковинные фигурки из сухих веток саксаула, интересные камушки. Все это он показывал Совге, и тут же придумывал всякие истории. Мальчик был постоянно в движении, за целый день изматывался так, что вечером засыпал за ужином.
Дорога была накатанная, погода ясная, что помогало быстрому продвижению. Если они будут двигаться такими темпами, то через 5-6 дней догонят большой караван.
Однажды, на одной из остановок, мальчик сказал Совге:
- Хочешь, я научу тебя на моем Вихре скакать?
- Нет, не надо, не подобает принцессе на коне гарцевать,- сердито заворчала нянька.
- А, понятно, все девчонки одинаковые, они просто боятся, а сами говорят, что не положено и неприлично, - прокомментировал мальчик.
Но тут вмешался отец.
- Неправда, мой сын. Совга, еще пятилетним ребенком, превосходно держалась в седле и ничего не боялась.
Девушка удивленно посмотрела на Тебриза.
- А я не помню. Это правда?
- Да, правда. Я думаю, что это у тебя в крови. И даже сейчас, если понадобится, ты сможешь удержаться в седле.
- Давай не будем дожидаться случая, я хочу попробовать, - решительно сказала девушка.
Нянька заохала, запричитала:
- Да виданное ли это дело, где же правила приличия, это некрасиво. Нет, не надо.
Совга обняла няньку.
- Не сердись, я еще ничего не делаю. Но попробовать - хочу.
Девушка была одета в шаровары из хлопковой ткани, с традиционным орнаментом, и из той же ткани - широкое платье до колен. На голове тюбетейка с накидкой для лица. В удобных остроносых красных сапожках. Тебриз подвел спокойную кобылицу и помог девушке сесть в седло, подал в руки уздечку и в двух словах объяснил, что и как нужно делать. Сам сел на своего коня. Он сопровождал Совгу и давал ей советы. Девушка держалась ровно и уверенно, как будто она всю свою жизнь провела в седле. Совга пришпорила лошадь, ей понравилось, еще, еще, и она понеслась. Тебриз скакал рядом, девушка еще припустила. Тебриз очень хорошо знал характер своей любимицы, он так же пришпорил коня, стараясь не отстать.
Нянька заволновалась, издалека наблюдая за своей воспитанницей, мчавшейся во весь опор.
- О Аллах, спаси мою девочку, не дай ей упасть.
Совга, сделав круг, понеслась по степи. Доскакав до стоянки, она резко натянула поводья, и лошадь остановилась, как вкопанная. Девушка каким-то чудом удержалась в седле. Нянька от страха зажмурила глаза. Тюбетейка слетела, волосы, заплетенные в косички, разлетелись в разные стороны, глаза горели, щеки пылали. Она была счастлива и очень красива.
Народ каравана наблюдал за ней, и когда она при помощи Тебриза соскочила с лошади, все одобрительно зашумели и зацокали языками.
Мальчик подскочил к Совге и сказал:
- Теперь я тебе верю, ты нормальная девчонка, настоящий джигит.
Все засмеялись, даже нянька.
Вечером, перед сном, когда Совга укладывалась спать, нянька погладила её по голове и сказала:
- Не хорошо невесте, вот так открыто скакать по степи, все мужчины каравана на тебя таращатся. Пара становиться взрослее, и серьезнее относится ко многим вещам. Здесь твои слуги, а ты им все на показ: и лицо, и тело.
- Но, нянь, ведь не страшно, что тюбетейка у меня с головы слетела.
- Это не страшно для простолюдинки. Тебе же госпожа, подобает постоянно быть в надлежащем виде.
- Но дорогая моя, (девушка обняла няню) ты сама меня учила, еще давно, много лет назад, когда я была маленькая и не давала себя в обиду, или наоборот задиралась с мальчиками. Ты мне говорила: «Не считай себя лучше всех, да не вознесется твоя гордыня, будь как все, не думай, что ты лучше их и будешь вознаграждена, сможешь любить всех душой и быть нужной».
- Детка моя, и ты это запомнила!? Да вознаградит тебя Аллах, солнышко мое. Значит, не зря я прожила жизнь, если это отложилось в твоей памяти.
Няня поцеловала свою воспитанницу в лоб, и, расчувствовавшись, ладошкой утерла скатившуюся слезу.
- Радость моя, наслаждайся пока ты на воле. Вот только завтра оденешься в другое платье. Вполне возможно, что жених отправил тебе навстречу свой караван. Он увидит такую скачущую по степи пацанку, и испугается.
- Няня, наговоришь тут всякого. Спокойной ночи.
Перед сном Совга долго представляла себе своего жениха. Она его видела, тогда, с Иранским посольством, высокого, гордого, с большими черными ласковыми глазами. Но когда заснула, во сне, ей почему - то приснился молодой русский, торгующий мехом на базаре, с трогательными голубыми глазами. Но самое необычное было то, что борода его была белая, а когда он говорил, изо рта шел пар. Утром она вспомнила свой сон и подумала: - «Надо же, такому присниться».
Совге нравилось движение, походная жизнь, и она мечтала, чтобы это длилось подольше. Вечерами  расставляли шатры, ужинали, беседовали все вместе. Девушка перед сном любовалась звездным небом. Ночи были теплые и лунные. А утром, когда только первый луч солнца поднимался из-за горизонта, караван трогался в путь.
Места были знакомые, спокойные. Пару лет назад на небольшие караваны часто нападали туркмены. Они незаметно подкрадывались темной ночью, неслышно убирали дежурную охрану, отбивали несколько верблюдов с грузом, и быстро исчезали. Три года назад правительское войско, во время усмирения взбунтовавшихся сторон, прошлось по близлежащим селениям, для устрашения и договорилось с местными баями о ненападении на караваны. В случае нападения, изымалась пошлина, поэтому баи следили за порядком. С тех пор стало гораздо спокойнее.
Саид - Кара со своим отрядом окончательно решил покинуть пределы родины. Отряд крепких, сильных, беспощадных воинов из 20 человек, в которых не осталось ничего святого: ни чести, ни совести, ни Родины, озлобленных на весь мир, жаждущих только золота и богатства. Сейчас они держали путь в сказочную страну, Индию. В этой стране золота и жемчуга так много, что каждый носит большое золотое кольцо в ухе, а на груди тройную жемчужную цепь, там  растут диковинные фрукты, а местные жители на огромных слонах привозят тебе подарки и кушанья, приправленные дорогими пряностями. Небольшой караван Саида состоял из нескольких верблюдов, груженных провиантом, драгоценностями, и нескольких запасных лошадей. Сами воины сидели на быстрых, хорошо обученных, лошадях. В отряде не было женщин. Сам Чёрный Саид питал огромную ненависть к женскому полу. Его мать, падшая женщина, подбросила его, ещё маленьким ребенком в дом зажиточного крестьянина. Мальчик подрос, попал на службу к баю. Бай промышлял не добрым делом, грабил караваны, шедшие на запад и на север. Саид втянулся в это черное дело, стал неустрашимым и ловким захватчиком. Он женился, и однажды по возвращению домой, застал жену с другим. Он убил сразу обоих. Через пару лет он второй раз женился, жена умирала при трудных родах, Саид позвал врача, но врач не смог ничем помочь, Саид убил лечащего врача. Его хотели наказать, но он сбежал. Через время откупился, отдал все свое накопленное, награбленное добро.  С тех пор ушел от бая, промышлял сначала в одиночку, постепенно его отряд увеличился. Завел любовницу, молодую вдову, одаривал её богатыми подарками, она подарки принимала, но строила другие планы. Когда Саид узнал об этом, то проклял всех женщин, и не было им больше пощады, особенно тем, кто встречался у него на пути. Его «черная» слава молниеносно перелетела все границы. Черным Саидом пугали маленьких девочек, молодых девушек и даже пожилые женщины боялись его. Не только в Туркмении, но и по всем ханствам ближнего Востока, «черная» слава опережала его.
Вечерело. Отряд, по планам Саид-Кара, должен сегодня добраться до Красного ручья, где бьют несколько чистых ключей, образуя исток небольшой речушки Кызылсу. По берегам ручейка растут фруктовые деревья. Именно благодаря красным сочным гранатам, назвали эту речушку красной. «Жаль, гранаты еще не доспели»,- думал предводитель.
Вдруг Саид остановился, он как шакал чуял наживу и чуял опасность. Что заставило его остановиться? Он дал знак рукой, отряд встал. Там на горизонте, еле заметно мерцал столб пыли. Он, как коршун всматривался вдаль и понял, что впереди караван, который направляется к ручью. Саид потер ладошки, как бы предвкушая удачу.
- Рашид, кто и сколько? Только быстро и незаметно,- скомандовал он.
- Мигом, Саид-Кара,- ответил воин, и вихрем помчался в ту сторону, куда указал кнутом Саид.  (К своему прозвищу, кара – черный, он сначала относился сердито, но постепенно к нему привык, и теперь считал его необходимым, для устрашения и большей значимости, себя, как личности).
Старый бай Хурхадин, неустанно, следил за Черным Саидом, с тех пор, как Саид так щедро откупился от него и преследуемого его закона. Баю было жаль терять такого неустрашимого воина. Хоть и дал он слово воинам и самому Самаркандскому султану, но очень сильно любил он золото, да и нажива была хороша, добывалась легко и без лишних хлопот. На днях доложили прислужники баю, что упаковался Черный Саид и со своим отрядом решил покинуть родные края. Засвербел червь жадности в чреве старого бая, не смотря на старость и немощность, решился он догнать Саида и напоследок забрать у него все нажитое нечестным путем добро, а может,  уговорить его остаться. Сын байский слаб умом и совсем слаб здоровьем, а дочери, отрезанный ломоть. Взял бай с собой больший отряд воинов и пошел по следу. Лисье чутье и старая закалка не подвели, он шел по пятам Черного Саида, ждал только удачного момента, и дождался.
Рашид помчался вперед, разведать, что за караван, много ли охраны, и какова поклажа? Остальной отряд Черного Саида незаметно продвигался вперед к истоку реки Кызылсу. А за ним, на определенном расстоянии, продвигался по следу старый лис, бай Хурхадин.
Перед самым закатом солнца разведчик вернулся к Саиду. Он доложил, что отряд совсем небольшой: пару погончиков верблюдов, 10-12 человек охраны, 2 женщины: одна старая, наверное - служанка и молодая, госпожа. Верблюды хорошо нагружены, видать госпожа богатая, и еще одно ясно, что они из Самарканда. Судя по всему, этот небольшой караван спешит догнать основной, караван, прошедший четыре дня назад.
- А госпожа молоденькая, красивая,- поигрывая глазками, рассказывал Рашид.
- О бабах ни слова,- грозно отпарировал Черный Саид.
Когда поужинали и разошлись по шатрам, Тебриз обошел весь лагерь, вроде все нормально. Но на душе у него было не спокойно. Он выставил дополнительную охрану, а ночью пару раз просыпался и выходил из шатра. Вроде все спокойно. Его сын, напрыгавшись по степи, безмятежно спал крепким сном. Отец улыбнулся, спящему ребенку и вскоре заснул.
Беда пришла перед рассветом, когда самый сладкий сон, невозможно оторвать голову от постели, и сообразить. Головорезы  неслышно убрали охрану, подняли верблюдов и стали их грузить. Заржали лошади, заскрипели верблюды, закричал один из раненных погончиков. Тебриз краем уха уловил сначала шорохи, прислушался, а пронзительный крик раненного, разбудил его окончательно. Он призвал охрану к бою, и началась неравная схватка. В этот самый момент подоспели люди Хурхадин бая. Они в бой не вступали. В неравном, подлом бою погибли все люди из охраны, сопровождающие молодую самаркандскую госпожу. Самый преданный и надежный друг, Тебриз дрался до последнего, уже без одной руки, левая рука была отрублена по локоть, со многими ранениями, он в полу шоковом состоянии сражался возле господского шатра. Старый бай  Хурхадин, наблюдал за ожесточенным сражением бесстрашного воина и думал: «Если б у меня в отряде были такие воины, то с ними можно и полмира завоевать».
Упал замертво Тебриз, коснувшись земли, перед тем как навсегда закрыл свои глаза, прошептал:
- О, Аллах, спаси моих детей: Али и Совгу.
Совга проснулась от шума и криков, сначала она не могла понять, в чем дело, но прислушавшись, решительно встала, набросила на себя длинную безрукавку, отороченную мехом, и подошла к выходу, но её любимая няня встала на пути:
- Не пущу, солнышко мое, не выходи, прошу тебя.
Девушка приподняла полог шатра. Сразу у входа лежали скрюченные окровавленные тела убитых воинов. Девушка подняла голову, перед ней стояли совсем чужие люди. Они все как один, замолчали и уставились на молодую девушку.
- Убрать её, - тихо произнес Саид-Кара, и подал знак своим людям.
- Постой, мой друг, Саид. Не спеши. Ты это всегда успеешь сделать,- сладким голосом запел бай.
- Это ты, старый лис, что тебя привело к моей тропе. Иди своей дорогой, не вставай на моем пути. Мы с тобой еще 3 года назад, расстались с миром. Ты забрал все мое добро. Тебе этого мало? Предупреждаю, я уже не тот юнец, которого ты забрал в свой отряд. Времена изменились.
- Не сердись, мой сын, досточтимый Саид. Я пришел к тебе по делу. Разговор серьезный есть. Не взыщи на старость. А девчонку пока не тронь.
- Ах ты старый, смотри, как сладенько запел,- но все же, смягчился и подал знак, подождать.
- Смотри, солнце поднимается. Не будем забывать Всевышнего. Время намаза пришло. А после молитвы, поставим шатер, расстелем достархан и поговорим. Нехорошо на бранном поле о важных делах рассуждать.
И добавил, обращаясь к Совге:
- А ты, милая зайди в шатер.
- Уговорил ты меня, Хурхадин бай, но запомни, делаю я это только из-за уважения к твоему возрасту.
Девушка зашла в шатер, еще до конца не осознавая, что с ними произошло. Нянька смотрела ей в лицо, оно было очень бледным. Нянька все слышала и все видела. Она обняла Совгу и сказала:
- Бог даст, выживем. Ты молода, красива, не должна умереть, борись за свою жизнь. Но борись обдуманно, разумно. Самое дорогое у человека, его жизнь, никакие богатства не стоят человеческой жизни, запомни это девочка моя. Чтобы не случилось завтра, помни об этом - жизнь дороже.
Женщина усадила девушку, расчесала и заплела ей волосы, переодела её в дорогое, красивое платье. Совга чувствовала, как у няни дрожат руки.  Она оцепенела, все остановилось, замерло. Девушка не могла ни о чем думать, и рассуждать.
Нянька одела на плечо девушки вязанную на длинной ручке сумку, в которой лежали шахматы, подарок султана, деревянная шкатулка и узелок с драгоценностями. Няня убедительно произнесла:
- Носи это с собой, целее будет.
Умудренная опытом женщина прекрасно понимала, что это еще не все, возможно, самое страшное, впереди. Перед тем, как Совгу увели в шатер к старому баю, нянька поцеловала воспитанницу в лоб, и последний раз, взглянув на неё, произнесла:
- Да хранит тебя Аллах!
Няне не дозволили идти вместе со своей воспитанницей. Девушка была потрясена, и как в полусне, реагировала на происходящее. Вскорости, как девушку увели в шатер к баю, к няне ворвались воины Саида, и, ни слова не говоря, стали рыться в вещах, вероятно, искали золото и драгоценности. Пожилая женщина попыталась их остановить и призвать к порядку, но тщетно. Они все перерыли и на выходе, вплотную приблизившись к няне, совершенно равнодушно, одним взмахом ножа, перерезали ей горло. Вытерли лезвие ножа о полог шатра и ушли.
Старый бай удобно расположился в своем походном шатре. Он сидел на кошме, свернув ноги, довольно поглаживая свою жиденькую бородку.  «А эта девица хороша собой и совсем молода. Я могу женить её на своем сыне. Хе-хе! Не плохо. А в другом случае, обменять ее, судя по всему, она из богатых. Придумаю красивую историю, скажу, что отбил её от грозного Саид-Кара, она стоит не малых денег. Хе-хе! Не плохо. А её багаж разделю с Саидом. Ему треть, а мне остальное. Хе-хе! Не плохо». Он бы еще долго мечтал, как разделить шкуру не убитого медведя. Заглянул слуга:
- Звал ли ты меня, достопочтенный Хурхадин бай, что изволите?
- Приготовь еду и скажи, пусть приведут молодую женщину.
Вскоре завели Совгу. Старик ласково встретил девушку. Усадил её на почетное место, стал угощать, расспрашивать и выведывать:
- Угощайся дорогая гостья. Прости не знаком, не знаю, с кем имею честь разговаривать? Ты прости пожилого человека, за такие вопросы, я тебе в отцы гожусь, не обессудь. Но ты видела, кто напал на твой караван. Я пытаюсь тебя спасти. Не бойся меня, доверься мне. Ты же поняла, что сам Саид-Кара убил и растоптал всех твоих воинов.
У молодой девушки задрожали руки, она попыталась пиалу с чаем донести до рта, но не смогла. Вернула ее на место. Но взяв себя в руки, спросила, не ответив на заданный вопрос:
- А с кем имею честь разговаривать, я, самаркандская принцесса!
Старый бай низко склонился в поклоне.
- О, да ниспошлет тебе Аллах всех наилучших благ на Земле. Сочту за честь, беседовать с тобой. Я простой туркменский бай Хурхадин, и желаю тебе только добра. Доверься мне, и я спасу тебя.
- Ответь мне, уважаемый бай Хурхадин, все ли люди моего каравана погибли?
- Да, моя госпожа. К сожалению, мой отряд подоспел к тебе на выручку, очень поздно, когда все твои люди были перебиты.
Совга горько вздохнула и опустила голову. Она прикрыла глаза и вспомнила, в тот момент, когда она выглянула из шатра, лежали тела убитых и среди них был Тебриз. Не может быть? Нет, точно это был он с отрубленной рукой, а в другой руке, он держал саблю.
- О, Аллах, за что, мой самый верный друг погиб?
И молодая принцесса упала без чувств. Старый бай помахал краем чекменя перед лицом девушки, откинув назад полупрозрачную накидку, увеличивая приток воздуха. Через пару минут девушка стала приходить в себя. Но была совсем бледна. А старик её успокаивал и приговаривал:
- Вот и хорошо, вот и прекрасно. Так оно лучше. Ты вот здесь приляг на подушки, досточтимая принцесса. Отдохни, у меня надежнее и безопаснее.
Бай уложил девушку, а сам стал раздумывать дальше: «Принцесса ты или нет, посмотрим. Но что точно, ты очень красивая! А если и впрямь принцесса, то я такую награду запрошу», - бай захихикал от удовольствия и размечтался.
У входа зашумели. Зашел Саид. Высокий, красивый, одет богато. Вот только взгляд у него был тяжелый, сверлящий насквозь, злой, превосходящий, заставляющий съежиться. Даже знавший его долгие годы старый бай, отвел взгляд в сторону.
- Заходи Саид. Давненько мы с тобой не виделись.
Бай хлопнул в ладоши. Забежал слуга с чистой пиалой и свежим, горячим чаем.
- Угощайся свежим чаем. Что опять за старое ремесло взялся? Не хорошо,  я слово султану дал, не трогать его караваны.
Саид громко рассмеялся.
- Слово дал ты, а не я. И мне плевать на все. Меня уже все это не интересует.
- Согласно закону, я должен тебя задержать, забрать все награбленное, а ты обязан заплатить пошлину.
- Ах, вот о чем ты печёшься. Понял. Хочешь иметь треть товара, ты его получишь. Но не больше. Я спешу, некогда мне с тобой чаи распивать.
- Да не спеши, чай еще никому вреда не приносил.
Саид, ухмыльнулся. Затем взял пиалу налил в неё горячего чаю, сполоснул пиалу, а содержимое выплеснул в сторону. Проделал так 2 раза, затем внимательно осмотрел пиалу со всех сторон, протер её еще раз краем рукава. Только потом позволил хозяину налить свежего чаю и стал с удовольствием пить.
- Обижаешь Саид, старого бая. Я законы гостеприимства не нарушал.
- Ну-ну, тебе старому лису, доверия нет. Вспомни, а не ты ли, вот так, не нарушая законов гостеприимства, напоил Исмаила, он в трех шагах, от твоего шатра, свалился замертво.
- Некрасиво Саид оговаривать пожилого человека. Ладно, оставим это. У меня к тебе деловое предложение. Ты знаешь, мой сын слаб здоровьем. Бог даст, протянет год, может меньше, а может и уже в живых его нет. Но у меня есть дочь, от моей четвертой жены. Красавица, но еще совсем ребенок. Подумай. Давай обговорим брачное соглашение и через 2 года она твоя.
- Что ж, благодарю за честь Хурхадин - ага. Но жениться я не собираюсь.
- Люди говорят, что ты в дальние края собрался, в Индию?
- Да, я уже решил, и назад дороги нет.
- Сын мой, старики говорят: «Лучше у себя на родине быть чабаном, чем на чужбине - султаном».
- Ты знаешь, если я решил, то я дойду до Индии.
В этот момент, старик чуть приподнялся, поправляя подушки и как бы нечаянно, потеряв равновесие, задел пиалу Саида, тут же опустившись на прежнее место, закричал, подзывая слугу.
- Ах ты, бездельник, принеси мне и гостю еще подушек. Совсем разленился.
Слуга, испуганный, вылетел из шатра и тут же занес несколько подушек. В это время, присела в дальнем углу шатра, проснувшаяся девушка. Саид-Кара заметил её, сначала вскользь прошелся взглядом. Но затем стал бесстыдно рассматривать её. Старик  сказал:
- Не твоего поля ягодка.
- Меня, как я уже сказал, бабы не интересуют. Смотри, как бы ты сам змею под боком не пригрел.
- Сын мой, уж очень обозлен ты на женщин. Тебе надо молоденькую девушку, воспитаешь ее, как пожелаешь. Не спеши, подумай над моим предложением. А эту девицу оставь мне. Два добрых дела сделаешь: она жива, и старику отрада, Аллах зачтет.
Саид, допил свой чай и встал.
- Хорошо, такого добра не жалко, она твоя. Прощай Хурхадин - ага.
Напоследок Саид жестким, ястребиным взглядом окинул девушку, поклонился хозяину и вышел. Вслед за ним вышел старик. Но перед этим сказал:
- Ты, прекрасная принцесса, посиди пока здесь и не высовывай носа, он хоть и пообещал, но может еще и передумать.
Совга окончательно пришла в себя. Она поняла, что остались в живых лишь она и няня. Девушка решила, попросить старика, что бы он пригласил сюда няню. Старик изображает из себя добряка, хотя похож он на хитрого лиса: рыже-седая, куцая бородка, тонкие губы, острый лисий нос и маленькие, заплывшие жиром, глазки. Она пообещает ему все свои драгоценности, лежащие в вязаной сумке, конечно, за исключением шкатулки с кристаллом, в обмен на сопровождение их назад в Самарканд. Шкатулка не принадлежит ей, и распоряжаться ею, она не имеет права.
Вскоре зашел старик, что-то бубня или напевая себе под нос.
- Хурхадин- ага,  пригласите  мою служанку, она мне нужна.
- Он хлопнул в ладоши, тут же заглянул слуга.
-  Пусть Рустам приведет служанку, благородной госпожи.
Вскоре появился слуга и, переминаясь с ноги на ногу, не решаясь доложить.
- Ну, что ты мнешься, говори?!
- О, прости, досточтимый, не может Рустам выполнить твою просьбу, воины Саида перерезали ей горло, она мертва.
- Няня, няня,- закричала девушка и кинулась к выходу.
Но расторопный слуга схватил её, не дав выбежать. Подошел бай, и повел девушку вглубь шатра. Совга беззвучно плакала, сотрясаясь всем телом. Бай усадил её и подал чаю. Чуть успокоившись, она повернулась к старику и сказала;
- Я прошу Вас, уважаемый Хурхадин -ага, проводите меня до Самарканда. Я хорошо заплачу. Передам  вам вот эти драгоценности, которые имею при себе, в этой сумочке. Султан  отблагодарит Вас. Вы в накладе не останетесь.
- Успокойся, моя госпожа, я тебя не отдам в лапы этого зверя. Я провожу тебя до славного города.
Он старинно захихикал, и довольный, махнув рукой, запел:
- Очень скоро, очень скоро! Его дни сочтены, сочтены...
Глазки его заблестели и забегали, он как-то очень ловко снял с плеча девушки вязаную сумку, одновременно приговаривая и успокаивая её.
Девушка вытерла слезы и потянулась за сумкой.
- Не бойся, моя госпожа, я ничего не заберу. Я только посмотрю. Мы знакомы с Самаркандским султаном, и эта маленькая услуга для меня большая честь. Все мы дети Аллаха и должны помогать друг другу.
Он сладко улыбался, смотря на девушку, а его руки уже шарили в сумке. Бай достал один сверток, в нем оказались шахматы.
- Хорошая работа, дорогая вещь. Умеет ли моя госпожа, играть вот в это.
- Да, я умею играть в шахматы, и предлагаю вам сыграть одну партию.
- О, нет, госпожа моя, сейчас не до этого. Попозже.
Он повертел в руках шахматные фигурки, почему-то понюхал их. И все аккуратно сложил обратно.  (Старый бай не умел играть в шахматы, и так близко, видел их впервые). Старик опять залез в сумку и вытащил драгоценности принцессы. Он рассматривал кольца, серьги, браслеты, то поднося их близко к глазам, то любовался на расстоянии вытянутой руки. Долго охал и цокал. Наконец сложил все, за исключением, одного колечка, с красным камнем, которое примерил и забыл снять. Он опять залез в сумку. Сердце девушки сжалось.
- А эта шкатулка мне не принадлежит, и попрошу Вас, её не трогать.
Старик, удивленно взглянул на девушку и сначала отступил. Несколько поразмыслив, он хитро заулыбался и сказал сладким голосом, при этом опять раскрывая девичьи драгоценности:
- А почему госпожа не носит драгоценности, если она Самаркандская принцесса, или они не принадлежат ей, как и этот сверток? Прошу, моя госпожа, скажи, твои ли это драгоценности? Тогда докажи.
- Я не собираюсь Вам ничего доказывать. Они мои.
И девушка, сердясь на старика, подчиняясь, какому-то внутреннему порыву стала надевать на себя серьги, несколько браслетов и кольца на обе руки. Остальное она сложила обратно в сумку.
Старик вдруг с силой рванул сумку к себе и достал другой сверток, в котором лежала большая шкатулка с кристаллом. Он развернул атласную ткань, и, увидев шкатулку, захихикал тонким, противным смехом. Было видно, как дрожат его руки. Но в этот момент стало очень шумно. Забежал слуга и что-то сказал старику на ухо. Бай положил шкатулку на кошму и перед тем, как выйти прикрыл её подушкой. Как только он вышел, девушка забрала шкатулку и завернула её в белую атласную ткань. «Куда её спрятать?» - подумала она, и положила её под кошму в дальний угол.
Шум и спор становился все громче. Старый бай уже не говорил сладким голосом, а кричал и требовал. Но вскоре стало спокойнее. Появился бай. Он оттер пот со лба и крикнул слуге, что бы тот принес еды. Отдышавшись, бай уселся напротив девушки и потянул к себе сумку, пытаясь закончить свой просмотр. Он достал сверток, но там оказались шахматы, старик в сердцах бросил их в сторону и сморщился от боли, видимо неудобно повернулся, ему кольнуло в спину. Он застонал и стал поправлять подушки и в этот момент, сзади, из-за подушки показалась большая змея, она обвила старика и прямо перед его глазами раскрыла пасть и громко зашипела. Старик от испуга закрыл глаза и замотал головой, змея молниеносно коснулась его шеи и укусила. Старик забился в конвульсиях, не в силах закричать. Змея сделав свое дело, сползла с подушки, и уже очутившись на земле, опять приподняла голову, как бы взглянула на Совгу, исчезла. Девушка все это видела, не в состоянии помешать змее или помочь старику. Произошло это все неожиданно и быстро. Как раз в это время зашел слуга с едой. Увидев своего умирающего господина, он выронил из рук лепешки, кувшин и бросился к старику. Старик издал последний храп, и с перекошенным лицом, и остекленевшими глазами покинул этот мир. Слуга уложил бая, и растерянно уставился на девушку, не совсем понимая, что произошло с хозяином.
- Его укусила змея, она появилась неожиданно, сзади, от стенки и сразу исчезла, на выходе из шатра.
Слуга очень подозрительно взглянул на девушку, и, пятясь, вышел из шатра. Несколько минут стояла тишина, потом где-то, возможно, в другом конце сада, послышался крик, и посыпались ругательства в адрес старика. Девушка прислушалась. Судя по всему, это не рядом с байским шатром. Но звук голоса усиливался, наверное, шли в сторону шатра.
Девушка сразу все поняла: бай во время чаепития отравил Саида, именно поэтому он потирал от радости руки и напевал. Но старик не рассчитал, что судьба распорядится иначе. Самое страшное, что теперь ожидает её? Совга подбежала к задней стенке шатра, через приоткрытый полог шатра, выходить опасно, т.к. к шатру подходили воины Саида, они громко ругались. Ни секунды на раздумья. Она вытащила кинжал, висевший у нее на поясе, и, разрезав заднюю стенку  шатра, выскочила наружу. Солнце садилось, опускались сумерки. Девушка неслышно прошла пару шагов и увидела рядом с деревом, привязанную лошадь. Совга разрезала кинжалом подол платья и запрыгнула на лошадь. Натянув поводья, она рванула вперед, едва удержавшись в седле. Девушка пришпоривала коня, снова и снова, стараясь, как можно быстрее удалиться от этого страшного места.
Совга остановилась, когда лошадь захрапела. Звезды высыпали на небосклон, и большая круглая луна освещала землю. Девушка осмотрелась. Прислушалась, её сердце билось очень громко, заглушая все остальные звуки. Постепенно отдышавшись, она спрыгнула с лошади и припала к земле, прислушиваясь, нет ли погони. Было тихо.
Лошадь стояла, как вкопанная, не в силах идти дальше. Девушка погладила ее, приговаривая:
- Прости меня, совсем тебя загнала. Отдохни, моя хорошая.
Через время, лошадь улеглась. А девушка, не выпуская поводьев из рук, примостилась рядом. Совга постоянно прислушивалась и вглядывалась. Но было тихо и темно. Лишь изредка крикнет ночная птица, зашуршит полевая мышь или зашумит ночной ветер. Девушка печально смотрела на звездное небо. Сегодня ей совсем не хотелось лететь по небу орлом и подниматься высоко над Землей до Млечного пути. Она даже как-то осуждающе смотрела на яркую луну. К сожалению, они ни чем не могли ей помочь. Вскоре уткнувшись в лошадиную спину, она задремала.
Девушка пробудилась в тот момент, когда лошадь громко втянула воздух ноздрями. Уже светало, было очень свежо. Совга приподнялась, попрыгала, стараясь согреться. Лошадь встала. Девушке хотелось пить. Она подумала, что и животному хочется пить. Она осмотрелась. В каком же направлении держать путь дальше? На небольшом расстоянии, она увидела кучу камней, взяв лошадь, пошла с ней в том направлении. Подойдя ближе к каменной груде, она увидела, что камни выложены в невысокий буй, в виде остроугольного треугольника, эта определенная кладка, помогает путнику в степи скорее подойти к колодцу. Об этом ей рассказывал ее лучший друг, Тебриз.
От этого воспоминания у Совги выступили слезы. Она вспомнила няню, её печальные глаза, которая поцеловала её, как бы прощаясь, перед тем, как она ушла к старому баю. «Моя мудрая, милая няня, она, наверное, наперед чувствовала, что не увидится больше со своей воспитанницей. А где же Али? Нет, не может быть. Неужели и этого мальчика, ещё ребенка. Нет-нет. Ироды, изверги, по ним плачет тюрьма в подземелье».
Ей не хотелось во все это верить. Совга взглянула на лошадь, животное хочет пить. Надо идти к колодцу. Девушка пошла в том направлении, куда указывал каменный буй, ведя за собой лошадь. Сначала животное нехотя плелось за ней, но, видимо учуяв воду, зашагало быстрее, опережая Совгу. Правда, вскоре показалось, небольшое саманное строение и рядом колодец. Девушка напоила лошадь, умылась. Попила воды и огляделась вокруг. Это место ей показалось знакомым. Да, точно, именно, позавчера они в обед останавливались здесь, напоили животных, перекусили и освежились сами. Али прыгал вокруг колодца помогая напоить животных. «Ах, Али, бедный ребёнок, где ты?» Вдруг девушка вспомнила о кристалле. «О, Аллах, помоги мне найти кристалл. Что я скажу Повелителю?! Я непременно должна найти его. Если я правильно сориентируюсь, то вечером буду в том саду. Уже будет темно. Если люди бая там, то залезу в шатер и заберу кристалл обратно. А если черные воины там? Нет, не думаю».
Что-то ей подсказывало, что она должна идти обратно. Девушка села на лошадь и поспешила назад. Она обещала султану передать этот кристалл, из рук в руки, и она приложит все силы, чтобы исполнить обещанное.
Уставшая, голодная, под палящим солнцем, она шла вперед. Хотя было совсем не жарко. Но девушка впервые находилась, верхом на лошади целый день, да еще и без балдахина. У неё устала спина, и с непривычки горели бедра с внутренней стороны. Но она всматривалась вдаль, стараясь вовремя заметить какие-либо изменения в степи, на случай нежеланной встречи с врагом или хищником. Наконец, ей показалось, что на горизонте показались деревья. Солнце шло к закату, но было еще светло. Девушка была предельно осторожной. Не спеша и осматриваясь, она приближалась к саду. Вдали виднелись только деревья. Совга не заметила никакого движения, ни дыма костра, ни лошадей и никаких шатров. Она соскочила с лошади у первого дерева, ведя лошадь за собой, осторожно, от дерева к дереву приближалась к ручью, истоку Кзылсу. Совга поймала себя на мысли: « Не Красная, а кровавая речка». Она непроизвольно передернула плечами, как бы отгоняя страх, переживший вчера. Подойдя к ручью, увидела грязь, беспорядок, обрывки веревок, просыпанный овес, головешки затухшего костра. Люди покинули это место. Но прошедший караван оставляет место ночлега прибранным, подготовленным для вновь прибывшего каравана. Больше всего Совга боялась, что увидит разбросанные на поле брани тела погибших. Но никого и ничего такого видно не было. Она подошла на место стоянки байского шатра, вокруг валялся всякий хлам. Её сердце ёкнуло, девушка увидела кусок атласной ткани и рядом еще что-то. Подошла, наклонилась, да это были раскиданные шахматы. Совга собрала их все вместе, не хватало одной черной пешки. Она внимательно разглядывала все вокруг. Невдалеке валялась и шахматная доска. Но шкатулки с кристаллом, она так и не нашла. Сгущались сумерки, было плохо видно. Лошадь, напившись воды, подбирала овес. Девушка подошла к воде, умыла лицо и напилась воды. Она села у края родника и обняв колени руками, задумалась. Было тихо, только слышно, как лошадь жует овес.
Вдруг Совга услышала какой-то всхлип, похожий на всплеск ручья, звук повторился. Сначала девушка не придала этому значения. Но звук становился все громче и отчетливее. Это плакал навзрыд ребенок.
- Али, Али! Али, ты где? Это я, Совга! Али!
Тишина. Плач прекратился. К девушке подбежал мальчик и кинулся в объятия.
- Али, дорогой мой! Как я рада, что тебя нашла.
Девушка обнимала ребенка, радуясь живой душе. Успокоившись, Али рассказал Совге, что ночью он крепко спал и ничего не слышал, а утром проснулся, заваленный мешками, сразу сообразил, что что-то не так. Осторожно вылез и увидел убитого погонщика. Услышал чужие голоса. Потом прокрался незаметно дальше, увидел еще убитых людей из своего каравана и среди них отца, мертвого, с отрубленной рукой. Мальчик опять всхлипнул. Потом, он прополз среди деревьев за пределы сада и там спрятался. Перед тем, как стемнело, на месте стоянки, было очень шумно, кричали, дрались, ругались. Он испугался и убежал за большой камень. Как рассвело, был опять шум и движение. Сначала уехал большой отряд с нашими верблюдами, попозже другой. Он ждал, пока опустятся сумерки, т.к. думал, что может, еще не все уехали. Совсем недавно пришел сюда.
- Я испугался, что навсегда останусь совсем один, - опять всхлипнул ребенок и прижался к девушке.
- Ты не один, ты со мной. Я тебя никогда не брошу,- сказала Совга, прижав к себе мальчика. Али, ты голоден, тебе хочется есть?
- Да, я бы сейчас проглотил целую дюжину лепешек и не подавился бы,- сказал ребенок, поглаживая себя по животу. Я ел ягоды барбариса, они кислые, но после них не так есть хочется. Хочешь, у меня еще остались?
Он протянул девушке несколько ягод, они были кислые, вязкие. Съев пару ягод, чувство голода притупилось.
- Там в конце сада стоит старая яблоня, на верхних ветках еще висят яблоки. Гранатовых плодов много, но они еще не спелые,- рассказывал ребенок.
- Мы дождемся утра, может, найдем, что съедобное и отправимся назад, домой,- сказала девушка.
- Но мы не знаем дороги? - возразил мальчик. У нас нет никаких припасов, и не в чем хранить воду?
- Не переживай, братик Али. На Руси говорят: «Утро вечера мудренее», так что доживем до утра.  Как говорила моя няня:- «О доле бедного, печется сам всевышний».
Они прижались друг к другу. Вскоре мальчик заснул, положив голову на колени Совги. Но девушка долго не могла сомкнуть глаз. Она думала, что вот когда-то отец Али, Тебриз охранял и заботился о ней, а теперь она станет для него старшей сестрой. Она не знала, что их ожидает завтра. Но сидеть, сложа руки, она не будет. Кто не идет навстречу цели, тот и не дойдет до неё. У них есть лошадь, она сыта, а это уже много. Они сметут все зернышки овса и возьмут с собой. Она снимет нижнюю юбку и упакует овес. Соберут яблоки и гранаты, хоть и не спелые, но за неимением, пойдет. Сразу с утра они отправятся до колодца, а там видно будет.
Выплыла круглая луна, с одной стороны которой, краешек был отрезан, месяц пошел на убыль. И опять Совга несколько укоризненно посмотрела на ночное светило. «И ни чем ты мне помочь не можешь»,- подумала она.
На Востоке Луна является магическим символом. Ей по ночам раскрывают девушки все свои тайны. С Луной сравнивается девичья красота. Существуют особые приметы на полнолуние, новый месяц и убывающий. Девушка провела взглядом по ночному небу, отыскала Большую Медведицу. И найдя свою звездочку Алькор - Всадник, взмолилась: «О, моя путеводная звезда, помоги нам с Али дойти до цели, убереги от грабителей и злых людей».
Совга перевела взгляд, на Полярную звезду и вспомнила слова Повелителя, еще услышанные в детстве:
- Если идти навстречу этой звезде, то дойдешь до твоей Северной Родины.
Девушка поежилась, она знала, что это очень далеко, и там очень холодно.
Утром, с первыми лучами солнца, они обошли весь сад. Насобирали яблок, барбариса и гранат, собрали овес. Чуть дальше большого родника, где земля была мягче и рассыпчатее, обнаружили несколько свежих холмов. Они догадались, что это. Но, ни один не проронил и слова. Каждый, молча, посмотрел на эти холмы, чего-то боясь, чего-то стыдясь, возможно, что остался жив, а они. Али и Совга молча, постояли рядом, каждый думал о своем, смахнули слезы. И тронулись в путь.
В обеденное время уже добрались до колодца. Напоили коня, попили, перекусили фруктами, отдохнули, и решили идти дальше, как им казалось, в сторону Самарканда. Ближе к вечеру они увидели на горизонте несколько кошар и небольшую саманную мазанку. Подъехав ближе, их встретила бедно одетая женщина. Напоила молоком и накормила лепешками. Когда они спросили, в каком направлении находится город Самарканд, она неопределенно махнула рукой, ссылаясь, что вот придет её муж с сыновьями, и они все расскажут и проводят. Она все это говорила и постоянно смотрела на руки Совги. Когда девушка перехватила её взгляд, то поняла, что женщина смотрит на её украшения, которые висели в ушах, на шее, запястьях и на каждом пальце. Девушка совсем забыла про них, как только хозяйка вышла по своим делам, она все с себя сняла, оставив небольшое серебряное колечко, а остальное спрятала. Али, это тоже заметил и добавил:
- Совга, как, мы забыли все это спрятать. Знаешь, как она на тебя смотрела, как будто ни разу госпожу не видела. Знаешь, когда придут её сыновья, ты лучше намажь лицо сажей, если они тебя увидят, то захотят на тебе жениться и не проводят нас в Самарканд.
- Али, я прикроюсь, никто ничего не заметит.
- Твою красоту можно и под самым плотным покрывалом рассмотреть.
Они прожили в этой хибаре пару дней. Но, ни её муж, ни сыновья не появлялись. Женщина кормила и поила их, они, как могли, помогали по хозяйству. Али смотрел за отарой овец, вместе с девушкой собирали кизяк и раскладывали на просушку, для того, чтобы, когда станет холодно, можно было топить печь. Как-то утром женщина спросила девушку, может ли она приготовить хлеб, на что Совга ответила:
- Я могу читать, писать и красиво переписывать, считать, шить, вышивать, готовить щербет. Но вот хлеб, я никогда не пекла.
Женщина рассмеялась и сказала:
- Да какая же ты будущая невеста, жена, мать? Ведь тебя и никто замуж не возьмет, когда узнает, что ты и самые простые лепешки приготовить не можешь. Ничего, дело поправимо, я тебя научу.
Через день Совга уже самостоятельно месила тесто, прикладывала лепешку к стенке печи и пыталась достать, испекшуюся, готовую лепешку. Ей это никак не удавалось, она обжигала руки, было очень горячо, не хватало навыка и опыта. Девушка  старалась и хотела всему научиться. Хозяйке понравилась странная госпожа, которая была веселой, ничего не умела делать, но всему училась с удовольствием, а главное у неё  неплохо получалось. Женщина очень быстро привязалась к ней, и про себя строила планы на будущее. А ее брат, хотя они были совсем не похожи, был общительным и работящим мальчиком.
Вечером женщина показывала девушке, как доить козу. У Совги скользили руки, не хватало силы и умения. Али подсел рядом, попробовал сделать все, как объяснила хозяйка,  и у него получилось. Они все рассмеялись. В это время появилось трое мужчин, один постарше и двое молодых. Женщина представила гостей и стала хлопотать по хозяйству. После ужина начались расспросы. Совга рассказала все вкратце и сказала, что им нужен проводник до Самарканда. Хозяин пообещал, но конкретное время не указал.
После возвращения мужчин, стало тесно и неудобно. Хозяева постоянно шептались, а Совга с Али чувствовали себя лишними.
Утром, все проснулись и разошлись по своим делам. Девушка помогала женщине. Подошел Али и позвал ее. Когда они отошли в сторону, мальчик стал ей рассказывать:
- Совга, я тебе говорил, что они хотят жениться на тебе. Я сам слышал, как эти 2 бугая, ссорились между собой: один кричал –я на ней женюсь, другой, нет, я. А женщина сегодня утром в сарае рассказала, что ты очень богата, что золото носишь с собой на поясе. Нам надо скорее уходить.
- Ты прав. Но нам нужен сосуд для воды, немного корма для лошади и пару лепешек для нас. Я придумала, я заведу еще раз тесто, а эти лепешки мы спрячем, как - будто, не получилось. Она поворчит, ну и все. А ты посмотри, может, найдешь, мешок для лошади и пузырь для воды.
Девушка испекла лепешки, объяснив, что промедлила и они обгорели, пришлось выбросить. Женщина очень громко ворчала. Тогда Совга сняла с пальчика одно, не спрятанное колечко и подала его женщине.
- Не сердитесь на меня. Я Вам очень благодарна, за Ваше терпение, обучение и гостеприимство.
Хозяйка смилостивилась, заулыбалась, стала разглядывать колечко. И осталась довольной, новой порцией лепешек. После обеда, мужчины пошли отдыхать, женщины не было видно.
Совга и Али вывели свою лошадь, сложили поклажу, усевшись верхом, направились в ту сторону, откуда пришли мужчины. Постоянно погоняя лошадь, они шли и оборачивались, ожидая погони. Показалась небольшая речка, они свернули с дороги, и пошли по берегу. До поздней ночи они шли вдоль реки. Остановились, когда лошадь стала спотыкаться. Ночевка была очень неспокойной, лошадь постоянно вздрагивала и прислушивалась. Девушке и мальчику чудились всю ночь странные звуки, вой, стон. Али и Слвга громко говорили и даже кричали, стараясь, как им казалось, отогнать хищных зверей. Лошадь, даже не прилегла за всю ночь, она жалась к людям, а люди к ней. Эта ночь им показалась очень длинной. С первыми лучами солнца, они напоили лошадь, и отошли от берега реки, углубившись в степь. Ближе к обеду, заметили вдали клубы пыли, шел караван. Они хотели спрятаться, но где? Опыт прошлых дней научил осторожности. Потом решили идти по следу, не теряя караван из виду. Теплилась надежда, возможно, эти люди им помогут, и возьмут с собой. Они шли на почтительном расстоянии. Уставшие, измученные, еле брели. Вскоре они заметили, что движение прекратилось. Видимо караван стал готовиться к ночевке. Вечерело. Увидели дым костра. Они не могли и боялись ночевать одни под открытым небом. Подойдя ближе, увидели, что в караване мало верблюдов, а больше лошадей. Их заметили, и они подошли.
Эти люди были несколько иначе одеты, у многих из них были бороды. Пришедших, пригласили к костру. Высокий, важный человек, что-то сказал, подзывая помощника. Проводник стал расспрашивать, откуда и куда они путь держат. Молодые путешественники побоялись сразу открыться чужим людям и поэтому сказали, что они припозднились и сбились с пути. А завтра, когда взойдет солнце, они отправятся домой. Если караванщик и его хозяин, согласен, то они переночуют у костра. Их пригласили отужинать. Чему оба очень обрадовались. Постепенно все стали собираться у костра. Люди говорили на русском языке. Это Совга услышала, еще в первый миг, когда они только подошли. Но сейчас они усаживались вокруг костра с миской каши и кружкой чая. Девушка не верила своим ушам, и вдруг её взгляд скользнул по двум, только, что подошедшим мужчинам. Они так же, как и остальные сели у костра, с противоположной стороны. Да это же те, двое русских, к которым Совга украдкой, несколько раз приходила на базар.
Поддавшись внутреннему порыву, в тот момент, когда молодой посмотрел в её сторону, девушка откинула назад вуаль и приподнялась ему навстречу. Молодой человек выронил ложку из рук, он моментально узнал молодую княжну и бросился к ней.
- Ярослава, это ты, Ярослава?!
Все люди каравана замерли, перестали даже жевать, настолько неожиданно все это произошло.
- О, дорогая княжна, какими судьбами? Доброго здравия Вам! - раскланялся, тот, что постарше.
Они подошли к девушке, им уступили место. И пошли разборы, разговоры. Девушка рассказала о своем путешествии, с первого до последнего дня. Сидящие у костра люди, внимательно слушали, сопереживая вместе с девушкой. Пришло время удивляться Али. Мальчик сидел и не понимал, как все повернулось. Он не понимал речи и от этого все больше прижимался к девушке. Закончив рассказ, она обняла мальчика и сказала на двух языках:
- А это мой брат, Али. Я его одного не оставлю. Он сын моего самого большого друга, Тебриза, которого убили черные воины.
Люди одобрительно закивали.
- И куда же ты теперь, княжна? – спросил, что постарше.
- Пошли с нами, возвращайся на свою Родину. В Самарканде сейчас не спокойно,- попросил молодой, не отрывая глаз с княжны.
- Как на Родину?- спросил, не совсем понимая, высокий крепкий человек, вероятно хозяин каравана.
Тот, что постарше, охотно подтвердил.
- Да, это княжна, её ребенком выкрали, привезли сюда и воспитали у родственников самого Султана Самаркандского, точнее приемный отец Ярославы оказался дальним родственником Султана. А теперь хотели отдать замуж за принца или родственника иранского султана. Ну, а все остальное вы только, что слышали.
Народ заговорил, кто возмущался, кто сочувствовал, кто удивлялся.
- Бывает же такое, как в сказке. Нарочно не придумаешь.
Хозяин каравана поклонился девушке и сказал:
- Мы, русские, своих людей в беде не оставляем. Если пожелаешь вернуться на Родину, найдется для тебя место в нашем караване.
Хоть девушка давно не слышала русской речи, она сразу все поняла. Но она не одна, хотела она уточнить. Мужчина понял её негласный вопрос.
- Да и брата, твоего названного с собой заберем, если он пожелает.
Объяснила Совга все, как могла, своему Али. Мальчик подумал и сказал:
- Куда ты, туда и я. У меня на всем белом свете только ты осталась.
Так и решили. Отправились они с русским караваном в северные края. Вскоре увидели и прочувствовали холода, снег и морозы. Девушку все стали величать Ярославой, только Али называет её по-прежнему,  Совгой. К концу похода девушка гораздо лучше говорила на русском языке, и Али уже многое понимал и пытался повторять слова и строить предложения. Молодой купец, не отходил от княжны. Звали его Михаилом. Уже при подъезде к Москве, в ясный, морозный день, поклонился он низко княжне и произнес:
- Люба ты мне Ярослава, прошу твоей руки. Будь моей женой. Буду холить и лелеять тебя, никогда не обижу. Прими в знак согласия вот это колечко, которое ты мне подарила, для моей возлюбленной, помнишь, там в Самарканде?! А чтобы ты за брата твоего названного не переживала, места и хлеба хватит и ему. По нраву он мне, славный мальчик, пусть и мне братом будет.
Говорил он это взволнованно, разгорячено, в ясный морозный день. Его глаза блестели, борода заиндевела, щеки раскраснелись, изо рта шел пар.
Засмеялась Ярослава в ответ звонким колокольчиком, от радости и от счастья. И ещё от того, что сон свой вспомнила.
- Согласна я, Михайлушка, согласна. И ты мне люб и мил!
Так и решили, свадьбу по прибытию справить.
При въезде в град стольный, белокаменный, Московский, засверкали, на ярком солнце, золотые луковицы церквей христианских. Заволокло туманом, взгляд русской княжны, защемило сердце. Всплыл в памяти, перед глазами яркий купол мечети Биби-Ханум в прозрачном, южном, небе. Далеко, ох как далеко, отсюда Самарканд.
Стряхнула самаркандская жительница непрошеную слезу, улыбнулась и открыла свое лицо и сердце - яркому солнцу, морозному дню, северной столице и своему прекрасному будущему.
По возвращению и свадьбу справили. По нраву пришлась молодица, хороша собой, нрава кроткого, веселого. Быстрая в деле и в разговоре. Правда, иногда среди русских слов, непонятные слова, проскальзывают, она тут же засмеется и поправит сама себя.
Хозяин каравана, послом московским оказался, по государеву указанию в южных краях бывал. Как-то на званом обеде у самого князя Московского, государя - батюшки, рассказал он интересную историю, про русскую княжну и принцессу самаркандскую, одновременно, и про любовь молодого купца к этой красавице. Заинтересовался Государь, выспросил все поподробнее, а потом  сказал:
- Давно это было, лет двенадцать, тринадцать назад. Увели в плен рязанскую княжну вместе с нянькой и малой дочерью. Молодой-то князь при защите погиб. Уж больно сокрушался старик-то, князь рязанский, говорит, что не верит, что дочь и внучка погибли. До сих пор простить не может, что не уберег их. Не знаю, жив ли старик? А то взглянул бы, вдруг признает.
Прижилась на Руси Ярослава, хорошо им вместе с Михаилом было. Добрый он, ласковый. Спокойно с ним и любо. Вот только зима была долгой, холодной. В особенно вьюжные ночи, вспоминала она свой сад. Поначалу очень сокрушалась, что не смогла выполнить просьбу Повелителя Самаркандского, но ведь кристалл исчез, и она не знает где он. Али тоже особенно не скучал, общительный любознательный мальчик, очень скоро приобрел новых друзей. Его обучали не только речи, но и письму и чтению. Молодая жена вместе со своим названным братом постигала русский слог и письменность. И уже к весне, когда на березе появились нежные зеленые листочки, она читала и писала на русском языке. А больше всего она любила играть в шахматы и обучала этому всех желающих. Ту, потерянную пешку из черного агата, заменили деревянной.
Однажды, в середине лета, ко двору подъехала тройка запряженных лошадей, где сидели возничий и крепкий, хорошо одетый, седой старичок, глаза его были ясные, большие в пол лица, цвета темно-синего неба. Уж очень знакомые глаза. Ярослава залетела в горницу с букетом цветов, что-то негромко напевая. Увидев старика, она остановилась и вдруг, шепотом произнесла:
- Деда, дедусенька!
- Внученька моя, Ярославушка. Неужели ты меня признала? Ты меня и раньше так называла, когда совсем маленькой была.
Девушка стояла и не верила своим глазам, она знает его, это её дедушка. Дед обнял внучку, копия мать такие же глаза, и такие же густые волосы, цвета спелой пшеницы. Ошибки быть не должно. Сердце старика растаяло, он молил и надеялся, что когда-то увидит свою кровиночку. Он был несказанно рад этому подарку судьбы.
Прошло более двух лет. Гуляла Ярослава со своим сыночком и нянькой по саду, недалеко от дома. Сына назвали в честь отца, Даниилом. Малышу пошел второй годик. И в данный момент, малыш, под радостными взглядами обоих женщин, делал первые, самостоятельные шаги.
К дому подъехала тройка лошадей, возница передал письменное сообщение. Михайло встретил возницу, накормил, напоил, уложил отдохнуть. А сам с пакетом подошел до женщин.
- Свет мой, Ярослава, тебе письменное послание от князя Николая Черного, помнишь, при нашем возвращении, он у нас старшим в обозе, ну, в караване был.
Почуяв беду, потемнел взгляд Ярославы, задрожали руки. Развернула она послание, стала читать, шепотом произнося слова и не дочитав до конца, подкосились ноги, стала оседать. Придя в чувства, ушла молодая княжна в горницу, велела никому не заходить и никого не пускать.
В данном письме Николай Черный сообщал, что очередное посольство ему по государственной службе донесло, что султан Мухамед Тарагай, он же Улугбек, повелитель Самарканда, убит насильственной смертью. «Зная и помня Вашу привязанность к этому человеку, решил сообщить Вам это печальное и трагическое известие».
Ярослава достала из сундука свое старое покрывало, в котором она прибыла на Русь, одела его. Взяла в руки четки. И целый день на коленях молилась Аллаху. Только поздно вечером, Михайло поднял её с пола, и отнес в постель.
С тех пор покрывало больше никогда не доставалось из сундука. Ярослава поняла, здесь её корни, здесь её Родина. Но то что было там, далеко, в тех теплых, сказочных местах, это тоже её и оно останется с ней и в ней, в продолжении дальнейшей жизни, и в жизни её детей и внуков. Она родилась Ярославой и стала Совгой- подарком. Подарком для приемных родителей и подарком для своего названного брата, подарком судьбы для своего любимого, и драгоценным подарком для своего деда.

Прошло много-много лет. Недавно в газете промелькнуло сообщение. Строители Туркменского газопровода, недалеко от села Красная речка, нашли шахматную фигуру, пешку из черного агата. Найденный предмет датируется пятнадцатым, шестнадцатым веком. Имеются предположения, что в эти шахматы играл сам Мирза Улугбек, великий математик и астроном.

                Конец первой книги.