Сашина бригада к тому времени уже состояла из трёх человек. Его самого, Тихова, и Анатолия.
Вадик зарекомендовал себя, как неспешный сотрудник, работающий без особого напряга. И, если Анатолий получал некое удовольствие от работы, то Тихов скорее тяготился ею. Но Саша не мог пожаловаться на него, как на человека безответственного, ведь тот выполнял всё, что от него требовалось. Но, Саша замечал еле уловимый страх перед профессией у Вадика, который, видимо и вызывал в нём некую неуверенность и, как следствие, отсутствие инициативы. А, что архитектор без неё?
Вадику не нравилось то, что Саша пропадает целыми днями по своим личным вопросам, а ему приходится работать. Назревал конфликт, в котором был виноват, прежде всего, сам Саша, который погнался за деньгами, забыв о том, что у него в бригаде есть такой же, как и он человек, имеющий полное право на халтуру.
Анатолий никак не реагировал на Сашино отсутствие. Выполнив то, что было ему поручено, он откидывался головой назад на своём кресле, и сохранялся в таком, неком анабиозе, до Сашиного возвращения. Иногда, не дождавшись начальника обратно до конца рабочего дня, он, скорее машинально, по наигранному сценарию, издавал некий, похожий на стон Марала звук, переобувался, потягивался, ходил в туалет, и исчезал в суете Московских улиц.
Толя работал самостоятельно и мог так днями, неделями и месяцами. Главным для него было, наличие задания. Гнать проект дальше на его основе, он умел самостоятельно. Саше казалось, что Анатолий не искушаем той вольной жизнью, что происходила в бригаде из-за его постоянного отсутствия,
Вадик же, оставаясь в комнате без ГАПа, моментально разряжался, словно старый автомобильный аккумулятор.
- Не переживай, Саш. Он сам виноват, что у него нет левой работы. Что с ним делиться? Не надо, - успокаивала Валентина.
Вадика она не любила, считая слабым человеком, лишь только за то, что он не искал возможности подработать. Саше это было неприятно, но его устраивала забота и внимание, со стороны Валентины. Еще бы, такую женщину очень сложно найти! Во всяком случае, ему не попадались ранее. И после своей Татьяны, он чувствовал огромную разницу в самом подходе к мужчине. Одно только не устраивало его в ней. То, что она говорила о всех плохо, видя в первую очередь только свою, собственную выгоду. Тогда он не понимал, откуда растут корни этой неприязни к тем, кто не бегает за деньгами.
Ну, может еще ничего, перетрётся, как-то, перемелется? Думал с надеждой, Саша.
Время шло дальше, и их отношения становились крепче и надежнее. И вот уже Саша начал понимать, что она и есть та самая женщина, на которой ему и предстоит жениться. Пускай и второй раз, чего он очень не хотел делать, не веря уже в возможность счастливого брака.
Вадик же, каждый раз, когда Саша возвращался из своих длительных, теперь уже практически каждодневных поездок - играл. Одна и та же игра, каждый день увлекала его больше и больше. Это, так называемые машинки. Так они называли ее у себя в комнате.
В то время, когда Саша гонял на своей машине с утра до вечера, заряжая, при этом автомобильный акамулятор. Вадик проделывал то же самое, но виртуально, на компьютере, разряжая свой личный, «встроенный». То ли он тем самым высказывал некий вполне справедливый протест, то ли уже не мог остановиться, увлекшись виртуальной действительностью.
Саше было стыдно перед Анатолием и Вадиком, но он не мог бросить буквально подбираемые с земли деньги. И если бы на его месте был кто-то другой, он поступил бы точно так же. Да, и Валентина была на его стороне, иногда помогая ему, как могла.
Саша не мог заставить работать того человека, который видел, как сам он халтурит. Но, всё равно, что-то не нравилось ему в Вадике. Наверно он понимал, что когда-нибудь, и скорее всего очень скоро, настанут те времена, когда на работе никто никого не будет спрашивать о том, нравится ли ему та задача, которую ему поручили, или нет. И сейчас не хотел опережать события сам.
Надеждин, каждый раз, когда заходил в комнату к Саше, не находил его. Будучи человеком, воспитанным и не любящим скандалов, он начал понимать, что теряет ГАПа. Как-то сказав Саше, выходя из его комнаты, случайно поймав его, в тот момент, когда он возвращался из очередной своей «командировки»:
- Привет, Саш. Ты не хотел бы со мной поделиться?
Саша, от неожиданности поставленного таким образом вопроса несколько опешил, потеряв на пару мгновений, дар речи, не зная, что ответить на такое предложение руководителя. Наконец, собравшись духом, он произнёс первое, что пришло ему в голову:
- Но у меня не такие уж и большие деньги получаются.
- А это и не важно. Просто ты вот сам смотри, я тебя ищу с утра до вечера для того, чтобы обсудить рабочие вопросы, а тебя нигде нет. И, что ты мне после всего этого предлагаешь тебе сказать? Как ни крути, а на ум приходит только такой вопрос, - спокойно, уверенно в себе, сказал Надеждин.
- И, что же мне делать? – опешил Саша, так как делиться ему не хотелось, а чувство стыда, основанное на остатках совести, ещё теплилось где-то внутри него.
- А, что тебе делать, я уже сказал.
И тут Саша догадался, что от него хотят. Он понял, что Надеждину нужен, именно он, а не его деньги. Ему нужен его потерянный сотрудник, вместе с заложенным в него потенциалом, которому он доверил настоящие, «живые», строящиеся объекты, а тот зазнался, пустился, что называется, во все тяжкие, тем самым потеряв доверие к себе со стороны руководителя.
- Я больше не буду, Алексей Анатольевич, - словно маленький, нашкодивший мальчик, сказал он.
- Саша, ты же не ребенок, чтобы говорить такие вещи просто так, только лишь для того, чтобы от тебя отстали? Поэтому, я вынужден тебе поверить. Но, то время, которое я это терпел, надеясь на твою ответственность и честность, не потеряно зря. Я принял решение, отобрать у тебя Тихова.
- То есть, как это отобрать? Он же не вещь!? – не поверил своим ушам Саша.
- А вот так вот. Очень просто. Я его сделаю ГАПом, - спокойно произнёс Надеждин. И от этого спокойствия Саше стало ешё тяжелее. Он видел, что решение принято и обжалованию не подлежит. Да он и не хотел спорить, смирившись с услышанным, так, словно бы давно ждал этих слов.
- А я?
- Что ты?
- Что я буду делать? – спросил Саша, еще больше растерявшись от услышанного, не понимая, почему Надеждин не предлагает ему уволится, отчётливо ощютив в этот миг, что стоит на самом краю пропасти.
- Как что? Работать дальше. Доделывать объект. А что ты ещё хотел!? У меня нет больше людей для тебя. И если тебе кто-то нужен, ищи их теперь сам. Я тут и пальцем о палец не ударю! - дал Саше надежду на то, что он всё же будет прощён Надеждин.
- Хорошо Алексей Анатольевич, я согласен с вами. Вы правы.
Как отреагировал на предложение Надеждина Тихов, Саша не знал, но, судя по тому, как виновато посмотрел на него Вадик, когда он вошёл всё же в комнату после разговора с Надеждиным – понял, разговор состоялся, и буквально только что. Надеждин выходил из комнаты, переговорив с Вадиком, когда встретил Сашу.
- Ты, как я понял непротив? – спросил Саша Тихова сходу.
- Я!? – попытался сделать вид, что не в курсе Тихов.
- Да. Ты.
- Не против.
- Хорошо.
Больше в тот день Саша не возвращался к этому вопросу. Каждый работал молча за своим компьютером. Тяжёлая Тишина нависла над всеми. И только еле слышимая мелодия качественных, Американских блюзов, еле слышно доносилась из наушников Анатолия, время от времени сопровождаясь барабанной дробью его пальцев, отстукивающих по столу музыкальный ритм.
Так, Саша, остался с одним Толей. А в его комнате появилась новая бригада. Со временем они обросли своими сотрудниками, а пока Саша продолжал начатое дело, уже запрягшись в него, вместе с музыкально настроенным Анатолием. Он понимал, что надо закругляться с халтурами. Но, хоть и пообещав это начальнику мастерской, просто так остановиться, бросив весь затеянный процесс на полпути, не мог. Ещё около года длилась вся эта мышиная возня, пока наконец-таки не сошла на нет, постепенно переродившись в подобие некоего конвейера, состоящего из вереницы заказчиков, приходящих к нему самостоятельно. Это позволило экономить рабочее время, выделяя его на основную работу.