- Ээээ, красавица, тэбэ куда эхать? Ээээ, далэко, знаэшь, я за МКАД не люблю ездить. Было бы поближе – обязательно бы довёз. Слушай, может, вас до такого метро довезу, чтобы вы сели и по прямой доехали? Вы согласна? Вот и отлично. Садитесь, моя хорошая, отвезу быстро. Я в Москве тридцать лет, все дороги знаю, даже знаю, где какая дорога перекрыта, но можно дворами проехать. Я сюда после армии приехал в восемьдесят втором, учиться хотел. А тут перестройка, туда-сюда, какой учиться, я женился сразу, дети пошли, короче, зарабатывать стал, про учёбу забыл. Или, как это теперь говорят, на учёбу забил. Жалею, теперь очень жалею, я в моей семье один неучёный.
Я теперь очень хочу, чтобы дети мои учились. Старший сын выучился уже, выучился здесь, в Москве, институт закончил, он теперь в аспирантуре, будет кандидат наук. Только в аспирантуру я его в Баку отправил. Почему в Баку? А почему не в Баку? Потому что это мой родной город! Вернее, я родился не в Баку, а в деревне, оттуда весь мой род, но школу закончил уже в Баку, и в Москву приехал оттуда, так что я считаю, это мой родной город.
Вот Москва – не родной, хоть я сто лет тут проживу. А всё потому что я тут не свой. Но тут хорошее образование, поэтому я хочу, чтобы все мои дети получили образование в Москве. Московское образование везде ценится. И в Баку ценится. Поэтому пусть учатся здесь. Последняя дочка, младшая, школу через три года закончит, в институт поступит – и мы все уедем. Потому что время плохое стало, очень плохое. Ты сама видишь, что делается. Народ пьёт, молодёжь колется. Я не хочу, чтобы мои сыновья курили, пили и – ох, не дай Бог, - чтобы наркотики. Ведь не уследишь: с кем общаются, что за друзья… Когда к тебе домой приходят, я их всех кормлю-пою как своих детей, они вежливые такие, а за дверь уйдут – и мы сразу чурки оказываемся, извини за грубость, дорогая, но так нас называют.
Я второго сына в спорт отдал. Я так подумал: спорт – это тренировки постоянные, домой придёт усталый, сразу спать. Режим. Никаких гулянок не будет. Так и получается. И знаешь, что я тебе скажу – ему нравится. Это же самое главное, когда тебе нравится то, что ты делаешь. Поэтому я за своего сына очень рад. И тренер его хвалит, говорит, если первенство Баку возьмёт, то его на чемпионат страны пошлют. Так он знаешь как тренируется? Он с утра до вечера тренируется! Первым хочет быть. И я ему говорю: молодец! Заодно узнает, что такое труд. Потому что спорт – это такой труд, что не всякому под силу.
А ещё знаешь, почему я хочу, чтобы мои дети в Москве выучились? Потому что в Баку везде платить надо. В Москве тоже платить надо, но не так, как в Баку. В Баку так положено, чтобы взятки давать. Традиция такая, понимаешь. Поэтому, пока можно здесь, пусть здесь учатся. Они ещё молодые, потерпят.
Что потерпят, вы спросите? Что мы здесь люди третьего сорта. Даже не второго! Мы – третьего сорта. Черножопые. Что, милая моя, не слышали такого слова? Конечно, вы русская, откуда вам слышать? А мне надоело, что уже почти в глаза это говорят. Русские первый сорт, второй – украинцы, белорусы, татары те же. А все, кто на Кавказе родился, - все третий сорт. А между прочим, мы все были одинаковые советские люди. Когда-то все дружили, у моего брата жена русская была, у другого брата тоже жена русская. Слышали таких: Лада Гасанова, Маша Гасанова? Это мои сёстры двоюродные. Как они учились! Когда они родились, Наташа, их мама, ушла с работы, занималась только ими. С утра до вечера: английский, фигурное катание, театры, музеи, книги, чему их только ни учили. В МГУ поступали – ночей не спали, столько готовились. И вот – обе известные журналистки. Одна обозревателем по политической части, другая ведёт разные программы и на радио, и на телевидении. Только жаль, их мама давно с их отцом развелась. Не желают наши советские жёны жить с азербайджанцами.
Раньше как было? Ещё месяц март – а им шлют в Москву свежие помидоры, зелень, фрукты. Они довольны. Все картошку едят – ещё зима, а у них уже урожай. Им это очень нравилос. А сейчас на Новый год можно в любом супермаркете клубнику купить – и всё, нас уже никто не любит. А то, что мы эти помидоры в Москву поставляем – это уже никому не интересно. Рынок – это теперь непрестижно.
Теперь сразу спрашивают: «Ты на каком рынке работаешь?» Никому в голову не придёт, что я не на рынке работаю, что у меня три ресторана, не палатки с шаурмой, моя хорошая, а три прекрасных ресторана, там замечательная кухня, какой у меня люля-кебаб делают – нигде такой не делают! И я хочу быть уважаемым человеком. У меня бизнес, я себя уважаю, я клиентов своих уважаю, почему же меня не хотят уважать?
Когда война была, у нас в Баку знаешь, сколько эвакуированных было? И все открывали свои дома и принимали у себя. И всем делились: и одеяла давали, и одежду давали, потому что люди приезжали часто без вещей: попал поезд под бомбёжку – вещи сгорели. Моя бабушка рассказывала, у неё в доме три семьи жили! С детьми! Женщины потом на работу устроились, а она за всеми детьми смотрела, и за своими, и за чужими – как за своими. Восемь чужих детей было. И всех кормила и обшивала. А кто теперь про это помнит? Никто не помнит. Поэтому я и хочу отсюда уехать. У нас теперь своя страна, там все азербайджанцы, меня так уважают.
Сейчас в Москве молодые с нами даже не здороваются, любой наркоман свысока смотрит, даже руки не подаст. К моим детям школьные товарищи приходили, никто не спрашивал их, какой они национальности, откуда они. Товарищи – значит товарищи. Мы их за своим столом кормили, пока маленькие были – я их вместе на машине в кино возил. Они ко мне «дядя Салах» обращались. А теперь выросли, так проходят мимо и нос воротят, как будто меня не знают. И на лице такое выражение делают… стыдно сказать!
Ну молодёжь – они ещё глупые, они жизни не знают, а вот почему ко мне так же относятся бабушки, с которыми я в одном доме тридцать лет живу? У нас в Баку так: соседи – это почти родственники. Надо помогать – мы всегда друг другу помогаем. И я так в Москве жил, когда приехал. И все меня знают в подъезде. Они друг друга не знают, а меня знают. Потому что, когда что-то нужно – ко мне идут. Потому что понимают, что я всегда помогу. А теперь тоже за помощью обращаются, а только я отвернусь, то снова слышу:
- Понаехали эти чёрные!..
Что ты, моя хорошая! Какой выходить у метро! Я вас до места довезу, раз у нас такой разговор душевный пошёл. Душевный разговор тоже ценить надо. Я же говорю: с нами теперь мало кто искренне общается. Ну и что, что за МКАД! Поедем, милая, доставлю до места!
Так вот, я про что говорил? Я тебе расскажу, почему я в Москву поехал. Из нашей деревни один наш родственник в люди выбился, в Москве заместителем министра работал. И стал всех потихоньку за собой переводить. Ты думаешь, он должности раздавал как своим? Он всех учиться заставил! У меня все братья, все сёстры институты закончили в Москве, все выучились. Я ж тебе говорю – я один без высшего образования оказался. Но я младший – мне уже немножко другое время досталось. А дядя мой, которые был замминистра, - знаешь, какой человек был?!! Он четырёх министров пересидел. Министров назначали и снимали, а он всё их заместителем работал! Его потом в Баку тоже звали работать, но он отказался. Знаешь, почему? Потому что им не его голова нужна, им его связи нужны. Он это хорошо понимал. Но сейчас тоже уже думает в Баку переезжать, в Москве его уже так не уважают, как раньше. Он в Москве прожил бОльшую часть жизни, а на него показывают пальцем и говорят, что он «понаехавший». Разве же так можно?
Поэтому я хочу уехать отсюда, как только младшая дочка выучится. У меня дочки знаешь, какие красавицы? И я их строго воспитывал: никаких мини-юбок, они очень скромные. Ну, косметика там, парфюмерия, украшения - это естественно, я сам всегда поддерживаю: женщина должна быть красивая. Но что значит «красивая»? Если хорошо смотреть, то любая женщина красивая. Надо только эту красоту увидеть. Не видишь – значит, плохо смотришь. Или совсем слепой. И вот эту новую моду худеть я тоже не понимаю. Если тебе Бог дал красивое полное тело – значит, неси радость тем людям, которым это нравится. Значит, так и надо. А то садятся на диеты, жуют одну зелень, так же нельзя! И ещё считают, что если у тебя худая фигура, то ты королева и тебе всё можно. Мы тут с родственниками в моём ресторане ужинали, сидим, разговариваем... А за соседним столиком были женщины, и одна такая полненькая, очень милая женщина. Они о чём-то поспорили, и подруга ей заявляет, и так громко, чтобы все слышали:
- Когда ты похудеешь до моего размера, тогда и будешь говорить!
Сразу видно было, что обидеть хотела. Как будто размер одежды свидетельствует об уме или образованности. В общем, эта полненькая женщин совсем расстроилась. Знаешь, моя хорошая, я так разозлился, что хотел подойти и объяснить той, которая похудела, что она неправа. Я бы ей очень вежливо объяснил, но меня родственники удержали. Сказали: не вмешивайся, дорогой, а то потом ты же виноват будешь.
Вот у вас, русских, есть такое выражение, что красота спасёт мир. Я думаю, что это неправильно. Почему красота? Красота никого не спасёт. Красота – это просто, чтобы любоваться. Красивая женщина – это красивая женщина, разве она может спасти мир. Мир может спасти только доброта. Потому что когда все люди добрые - тогда все друг другу помогают, все друг друга уважают, и всем хорошо от этого. Знаешь, моя хорошая, я очень мечтаю о таком времени, чтобы все были добрыми. Тогда никто не будет ни первого сорта, ни второго, а все будут просто люди. Тогда мы будем просто работать, просто любить красивых женщин, будем кушать вкусную еду, а дети будут учиться и радовать нас своими успехами.
Что говоришь, уже приехали? Ну что же, приехали так приехали. Спасибо тебе, красавица. Как за что? За такую приятную беседу. Когда беседа приятная – и дорога не такая длинная.