Дед Василий сидит на берегу пруда.
Пруд – местная достопримечательность. Его питают подземные ключи, и в него не сливают никаких продуктов жизнедеятельности человека. Поэтому он очень чистый. По выходным на его благодатные берега люди приезжают издалека, чтобы искупаться, пожарить на берегу шашлыки и оставить после себя кучи мусора.
Дед Василий – тоже местная достопримечательность. Он собирает мусор по берегу пруда и относит к мусорным бакам. Кроме этого, он всем рассказывает о Боге и предлагает молиться вместе. Кто-то от этих предложений шарахается, но чаще соглашаются. Особенно охотно молится с ним Лёнька, местный алкоголик. То ли благодать чувствует при этом, то ли секрет в том, что дед Василий никогда не отказывает, когда Лёнька просит у него денег.
Дед Василий даёт немного – сто рублей, при этом говорит: «Просящему дают».
Лёньке на опохмел хватает.
И вот сидит дед Василий на берегу и славит Бога.
Подъезжает джип, недавно оставивший возле пруда несколько пустых бутылок и пакеты из-под всякой снеди. Из джипа выходят посетители здешних мест и с ними – Лёнька, который за небольшую мзду и участие в банкете берётся показать самые удобные места для пикника, а также сбегать до магазина за второй, когда потребуется.
Лёнька, в подпитии, первым делом подбегает к деду Василию.
- Дядьвась, вы тут сумку не находили? Сумку забыли, - сообщает он.
- Нет, не находил.
Приезжие из джипа разбегаются по берегу в поисках сумки, а Лёнька задерживается возле деда Василия. Он весьма горд тем, что находится в компании, приехавшей на дорогой машине. Джип придаёт ему статусу, и он разворачивается к деду, выпятив грудь колесом.
- Дядьвась, у тебя три минуты.
- Чего? – не понимает дед Василий.
- На проповедь, - поясняет Лёнька.
Дед Василий очень спокойно смотрит на него и молчит.
- Ну начинай! – снова командует Лёнька.
Дед молчит.
Потом тихо спрашивает:
- Помолиться не хочешь?
Лёнькина спесь начинает растворяться в пространстве, плечи сникают, но гордое выражение задерживается на лице. Он озирается, ища взглядом собутыльников, и убедившись, что они ещё не уезжают, соглашается.
Дед Василий закрывает глаза, поворачивает ладони к небу и произносит:
- Отец наш, сущий на небесах! Да светится имя Твоё!
Дед Василий молится медленно, каждое слово - как драгоценность . Лёнька со вздохом опускает голову и складывает руки в смиренной позе.
- Да придёт Царствие Твоё! Да будет воля Твоя…
- Лёнька! Нашли! Давай, поехали! – раздаётся крик со стороны дороги.
- … на земле, как на небе, - продолжает дед Василий, не реагируя ни на что.
Лёнька открывает глаза:
- Поеду я, дядьВась.
Дед словно не слышит и продолжает:
- Хлеб наш насущный дай нам на всякий день…
Лёнька уже душой в джипе. Он виновато глядит на деда Василия исподлобья и тихо говорит:
- Ну живу я так! – и убегает.
- И прости нам долги наши, - продолжат дед Василий, - Отец Небесный, прости раба Твоего Алексея, исправь его, освободи его от страстей и желаний, выведи на путь истины…
Лёнька уже не слышит. Он в джипе.
Дед Василий стоит на берегу пруда и молится за него.