Источник изображения: https://images.yandex.ru
Все публикации на авторском сайте Анатолия Бочкарёва
Всякое потрясение в обществе, а уж особенно национальное, всякий переход от эпохи к эпохе, всегда порождает “синдром вязальщиц”. Так было и во времена Великой Французской революции. “Вязальщицы Робеспьера” - так называли женщин из народа, которые заполняли галереи революционного трибунала и приветствовали его приговоры, а потом провожали повозки с осуждёнными к Гревской площади: обычно они были с вязаньем в руках. Эти дамы деловито рассаживались на стульях вокруг места казни, как на представлении. Во время убийств они, не переставая шевелить спицами, громко подбадривали палачей и подсчитывали отрезанные головы, оживлённо обсуждали вращение выпученных от смертных мук глаз, клокотанье кровавых пузырей из отверстий перерезанного горла. Ах, женщины - дарительницы жизни!..
Так и тянет их к смерти!
Таковыми точно бывали практически все женщины-революционерки и воительницы “за счастье народное” и всех последуюших времён и народов. Таковы Долорес Ибаррури (по кличке Пассионария - “Огненная”), Надежда Крупская (в народе - “Глазунья”), Инесса Арманд, ради одного поцелуя которой В.И.Ленин готов был послать к чёрту “всё дело русской революции”.
Таковы знаменитые большевички-палачки. Особенно среди них прославилась помощница Петерса, главы ВЧК в Москве, “женщина-зверь” латышка Краузе, которая “наводила ужас одним своим видом, ... приводила в трепет своим неестественным возбуждением… Она издевалась над своими жертвами, измышляла самые жестокие виды мучений преимущественно в области половой сферы и прекращала их только после полного изнеможения и наступления половой реакции.
Объектами её измучиваний были главным образом юноши, и никакое перо не в состоянии передать, что эта сатанистка производила со своими жертвами, какие операции проделывала над ними... такие операции длились часами и она прекращала их только после того, как корчившиеся в страданиях молодые люди превращались в окровавленные трупы с застывшими от ужаса глазами…» ”.
У председателя Киевской ВЧК Лациса в качестве главной опоры, правой руки были свои извергини, “прекрасные жидовки” “товарищ Вера”, “Роза Шварц и другие девицы”. Они делали Это так: заливали расплавленным оловом горла жертвам, выкалывали и выжигали глаза, вгоняли иголки под ногти, пытали на дыбе, применяли пулемётные четвертования, сдирания кожи и т.д.
(Высокопреосвященнейший Иоанн митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский. - Самодержавие духа. Очерки русского самосознания. - СПб, “Царское дъло”, 1995, сс. 271-272.)
Таковы были в Великую Отечественную войну и скромные, большей частью, разумеется, безвестные горянки, грабившие, а потом с помощью своих мужчин растерзывавшие (хоть и не столь изощрённо как чекистки) эвакуирующихся через Северный Кавказ советских граждан, в том числе и детей. В сущности такова неоднократно упоминавшаяся великая духовная чаровница ортодоксального “Эдельвейса” несгибаемая шейх-старушка, инфернальная колдунья третьего газавата.
Такова же, если не хуже всех, «и-мама» самой сокрушительной русской Перестройки Раиса Максимовна, это которая супруга Иуды № 1. Формально она конечно никому ничего не отрезала и не пытала на дыбе, но именно она взорвала плотину женской ведОмости и запалила зелёный свет всем тем своим товаркам, которые это смогли.
Таковы, наконец, и современные ведьмы-террористки-ваххабитки (шахидки, «чёрные платки», «белые колготки» и т.д.), также не особо гоняющиеся за славой и известностью, в отличие от своих мужчин, но зато заливавшие дела, куда более ошеломительные и основательные, чем они. Как правило, именно они, особо преуспевшие в деле религиозной жертвенности, просто обожают жертвовать собой. «Пояса шахидок» - термин слишком хорошо известный, «нам, шахидкам, одеться – только подпоясаться»… Такая потрясающая жертвенность, впрочем, совсем не удивительна, поскольку испокон так бывало, что «для женщин религиозный критерий» зачастую оказывался куда более важным, чем даже национальный. К тому же «женщины имеют иные критерии моральной оценки».
(Уолби С. Женщина и нация. - В сб. Нации и национализм… с. 325.) А вот тут поистине месяц может померкнуть, если что…
И при том всегда - сама скромность. Воплощённая невинность.
Довольно сложно распознать истинные причины почему такое могло случиться и всё чаще случается с “даровательницами жизни”, со слабыми и милыми представительницами прекрасного пола, до того скромными, что без них бы тот же “Эдельвейс” всего лишь мелким цветиком остался.
Отчего они не требуют себе орденов и званий за немеркнущие подвиги свои?! Почему же милые дамочки всегда стараются остаться незаметными, даже совершая популярные, громкие деяния?! По поводу зверств – ясно, это ещё как-то понять можно. Мотивация, казалось бы, совсем не от мира сего.
Однако существуют и на этот счёт специальные исследования.
Всякая женщина не на ложе и не на женской половине своего дома, а в открытой социальной системе всегда стремится понижать свою семиотичность, знаковость. Тем более - восточная женщина. Даже своей одеждой она подчёркивает отказ от символики собственной половой встроенности в систему. Для неё это крайне важно. Ведь именно этим зависимый наиболее цепко опутывает ведущего сильного.
Слабый, но свой, сильному опаснее всего.
Мякенькая, уступчивая, домашняя, порой в половичок расстелется, ты даже ноги о такую киску вытрешь, уж больно приглашает, перешагнёшь. А она за твоей спиной разогнётся с пола, сомкнувшись, как Терминатор из жидкого металла, и нанесёт безошибочный удар. Хорошо, если сразу по темени или в сердце. А если прямиком в хозяйство, ещё генералом Треповым не убережённое?! Или в горло вцепится, пока жертва протягивает ей навстречу руки и губы?! Кому такой “праздник жизни” нужен?! Ранее бывало так - самый для женщины дорогой мужчина - последний, теперь - лишь тот, который может получиться самым отработанным и самым выпотрошенным. Лучше б уж по-честному, как паучихи или самки богомола, сразу съедали своих самцов.
Убить, сделать Это женщине и вправду легче всего. И потому, что поскольку она рожает, то есть, даёт жизнь, то считает себя вправе лишить её кого угодно и как угодно. Но и потому, что у неё просто от природы нет этой внутренней борьбы, какой-либо рефлексии: “убить - не убить”. Она хоть так, хоть этак - спокойно и запросто берёт чужую жизнь. Как стакан со стола. И свою отдаёт также - без колебаний и даже порою охотно. Профессиональные киллеры и опытные стрелки-спортсмены всегда целятся так, чтобы непременно успеть выстрелить между двумя ударами сердца. Часто они торопятся и отсюда у них половина “брака”.
У женщин же, “дарительниц жизни”, сердце бьётся гораздо реже вообще, а по причине полного отсутствия рефлексии во время убийства - и того реже. Значит и времени им отпущено куда больше. В общем, со всех сторон к убийству женщины самой природой приготовлены лучше, они и впрямь просто прилажены одной гранью давать, другой срезать. Женщины вообще упорнее и активнее мужчин. А поскольку ещё и всегда доказывают своё равенство с ними, то и гораздо безжалостнее... Всё это вполне объективные данные.
Не случайно Интерпол официально (и настоятельно!) рекомендует антитеррористическим подразделениям всегда стрелять сначала в женщин.
Более того, по мнению известной исследовательницы женского терроризма Кристиан Лохте, женщины именно потому опаснее всех как террористы, что более решительны, что вообще не колеблются, а поскольку им опять же крайне важно доказать в любой ситуации, что они ничем не хуже мужчин, то они зачастую становятся выдающимися организаторами террористических групп.
Речь идёт о так называемом «комплексе Жанны Д`Арк», «комплексе спасительницы», которая не колеблясь всегда отдаёт свою жизнь, особенно если потеряла любовь, мужа или ребёнка. Тогда женщина становится попросту очень и очень страшным «мыслящим оружием».
(Исп. по Латышева М. Женщины-террористки… с.207.)
При всём при этом такая неумолимая охотница за чужими жизнями всегда настойчиво стирает свою индивидуальность, стремясь раствориться в функции, вообще снять свою знаковость, и вправду остаться абсолютно незаметной.
Женщины, вороны и неприятности всегда нападают стаей!
Дарительница жизни всеми способами подчёркивает, что в принципе она никакая по совместительству не убийца, а всего лишь исполнительный член системы (очень-очень исполнительный!), и даже не конкретная женщина со всеми её милыми слабостями и очаровательными особенностями, в том числе и белейшими, непорочными колготками под окровавленным камуфляжем.
(Щепанская Т.Б. Женщина, группа, символ. - В сб. Этнические стереотипы мужского и женского поведения. - СПб, Наука, 1991, с. 18.)
Поэтому-то многочисленные женщины-убийцы, палачки, пытошные девочки и снайперессы в мусульманских боевых частях никогда не носят платьев, юбок и т.д. Мусульманки предпочитают безликие полу-монашеские одеяния (например, большие платки как в женском киллерском спецназе IV Газавата - “Чёрные платки”), литовки, эстонки, украинки и прочие умертвительные панночки - ловко вползают, шурша чешуей, в стандартные военизированные костюмы мужского типа.
Обычной женщине присуще стремление к декоративной и социальной обособленности. Особенно сильно выражено у неё стремление к декоративности, отсюда украшательство, косметика и проч. До состояния полной неотразимости, когда у жертв непроизвольно сжимаются не только бумажники.
А вот у одержимых «КОМПЛЕКСОМ ЖАННЫ Д`АРК» - всё с точностью до наоборот. Кто в таком случае идеально подходит на роль «мыслящего оружия»?! А как раз те женщины, которым не придётся отказываться от претензий на такую обособленность по причине их отсутствия, кто привык жить, растворяясь без следа и пытаясь всегда и во всём остаться незамеченной. Кто, следуя бессмертному императиву М.М.Жванецкого («женщина должна, во-первых, лежать, во-вторых - молча»), именно из такого положения добивается наибольших выгод.
При этом женщины даже без социального статуса (и даже предпочтительнее именно девушки-дворняжки, без образования, но по специальности) почти всегда попадают в самое ядро группы, хотя всё-таки и занимают там периферийное положение, как бы «молча» и «лёжа». Их безусловное (немолчащее) лидерство воспринимается лишь в группе новичков или в сборных “интербригадах”. (Традиционно неравновесная, неустоявшаяся социальная система - всегда сравнительно легко признаёт женщину лидером (как, например, всех послепетровских императриц на Руси), но и тем самым всё дальше уходит от равновесия. И поэтому, чтобы хоть как-то нейтрализовать неизбежные завалы в «критические полосы», даже находясь формально в «главной», вертикальной роли, женщина всё равно не может обойтись без своего мужчины, без «крепкой руки».
Институт мужского фаворитизма в России лучше всего свидетельствует именно о закоренелой женской сущности России - хронической и самой большой интербригады мира.)
В национальных частях (из равновесных социальных систем) женщины твёрдо знают своё истинное место - “ближняя периферия центра”, именно молчаливая и горизонтальная, на дистанции вытянутой руки (чтоб всегда быть готовой к нужному употреблению). То есть, самая опасная. Действующая из положения «лёжа и молча», никогда не заржавеет, получше АКМ сработает.
Женщина непременно и тем более имеет “своего” мужчину, который обязательно и плотно прикрывает её. Причём, в данном случае чаще всего родственника мужчину, а не возлюбленного, не фаворита, если она из местных жительниц.
(Там же, сс. 20-21.)
Потому что только родственник надёжно прикроет и защитит!
Женщины же со стороны, те же вороны-москвички или полтавчанки, прилетевшие на “заработки”, нагазаватить детишкам на молочишко, как правило, прилеплялись к боевикам уже другим местом (точнее, другой стороной, - а места конечно того же самого). Но всё равно оставались в нужном, естественном ракурсе “ближней периферии”. “Наёмные снайперши ...не столько стреляли, сколько обслуживали бандитов”.
(Семенова-Андриевская Е. Секс и любовь на фронте. - Аргументы и факты, № 19, май 2001, с. 19.)
А если вспомнить, что и такие стреляли на удивление отменно, не занимая несвойственных женщинам мест, то можно представить, насколько полноценней они исполняли своё коренное предназначение, снимая с этого самые большие дивиденды, на которые только могли рассчитывать!
Известно, что “российские солдаты и офицеры никогда не трогали чеченских женщин” и в дисциплинированном расчёте на неизбежную сублимацию сидели на голодном пайке (в русской армии никогда не было традиции заводить фронтовые бордели, сёстры медицинские за всё отдувались перед батянями-комбатами). Даже опыт Великой Отечественной ничему не научил, когда озверевшие от долгого воздержания солдаты чёрти что творили на освобождаемых территориях, даже со своими. Впрочем, Франция с 1946 года тоже формально отказалась от борделей, причём не только в армии, но и в самой республике.
Во время германской оккупации только в районе Парижа солдат вермахта обслуживал 31 публичный дом, и еще около пяти тысяч проституток трудились индивидуально, но на постоянной основе. И после освобождения Франции в разных городах с проститутками поступили по-разному. Одних французы простили – они ведь просто зарабатывали себе на жизнь. А других обвинили в коллаборационизме. Мол, во время оккупации проститутки были обязаны проявлять патриотизм и обслуживать только французов. И многие проститутки, которые обслуживали немцев, так же как женщины, просто спавшие с немецкими солдатами, были пострижены наголо и заклеймены свастикой на лбу.
В России борделей не было, поэтому, как считал ещё начальник Генерального штаба германских сухопутных войск Франц Гальдер, вермахту было намного труднее.
А вот “с чеченской стороны творилось такое, что дым коромыслом стоял... боевиков часто сопровождал обоз “крепостных”, которые обслуживали их и как наложницы, и как санитарки, стряпухи”, не говоря уже об иноземных боевых подругах-снайпершах. Немудрено, что именно вот такой разительный перепад в выхолащивании воинского духа, реализуемого “основным инстинктом”, многие армейские аналитики уверенно считают “одним из факторов проигрыша войны Чечнёй”. (Там же, с. 19.)
Кавказские же “Чёрные платки”, женская гвардия последнего газавата, использовались по другому назначению, на бытовуху не разменивались, даже не стряпали, а со свирепым целомудрием работали непосредственно и исключительно на волчью победу. “Чёрные платки” - вовсе не самодеятельное женское произведение, не комсомольский бордель на шабашках, это и не храбрые туземные дворняжки, отчаянно вцепившиеся в гусеницу танка, и не благородные и сверхсознательные русские зенитчицы, безоглядно и самостоятельно, на свой страх и риск прищучившие где-то среди скал вражеский десант и ни за что ни про что сгоревшие в безнадёжном бою.
“Чёрные платки”, шахидки, «белые колготки» и все прочие-остальные коренные прелестницы - и теперь, при новом “Эдельвейсе”, - никого не обслуживали, кроме самих себя. И в то же время, будучи на редкость заводными и саблезубыми, не чета зенитчицам, «машинами смерти», они по существу также являлись довольно послушными и сумеречными овечками. Но, разумеется, только для своих мужчин. По сути - заветным оружием Пророка.
“Правилом крови”, “ценой крови” и по “закону крови” этих мурен-тихонь сняли с насиженных мест, спустили с гор, их отмобилизовали сюда, им надели нужные платки, в их руки вложили очень острые ножи - им показали, как самонаводящимся ракетным “стингерам”, инфракрасный, тепловой след от “объектов”... и предоставили свободу! В узком клубящемся просвете! Десять отборных армейских десантов такие “хрупкие рабыни” найдут и вырежут, устроят «праздничек», всех до единого порешат, выпотрошат и не почешутся! Останутся только окровавленные трупы с заледеневшими от ужаса глазами. Это раньше горские женщины на Кавказе ингибировали, погашали резню, бросаясь в гущу сражающихся с непокрытыми головами.
Сейчас же они, с покрытыми, плотно запечатанными черепными коробками-автоматами, обвешанные оружием или взрывчаткой, оказались просто идеальным средством воспаления любого вооружённого конфликта и твёрдого управления им.
Разумеется, всё, что женщина ни делает, в каком бы положении ни находилась, она делает ради мужчины или вопреки ему. “Вопреки” - это для России или, скажем, для Европы с Америкой, но для Кавказа и любой иной равновесной, национальной системы - только и только “ради”! Но и от неё самой здесь, в этом деле слишком многое зависит. За каждой такой женщиной, активно или сверхактивно действующей в подобной сверх-агрессивной социальной системе, открыто признаётся право нарушения почти всех человеческих норм и правил. Чуткое житейское выражение этого права заключено в императивной чеченской народной пословице: “Если убить суку, вся свора разбежится”. (Макаров Д., Сварцевич В. Чечня: идёт охота на Басаева и Хаттаба. - Аргументы и факты, № 9, февраль 2001, с. 6.)
А если суку поставить на острие главное удара?! Вот и вся тайна террористических успехов IV газавата - в одной только чеченской пословице!
Хрупкие и слабые горские скоромницы в действительности, без колебаний и гарантированно, запускают кровяной блицкриг и полностью организуют его “процесс”. На это и весь расчёт. “Правило крови” дозволяет им буквально всё... Именно для того их туда, в эти системы, и вводят, для затанцовки “процесса” кровоистечения. Нарушают первую “заповедь” Гиммлера, - всё-таки снимают девочек из стационара и выпускают куда надо. И целыми батальонами и дивизиями потом настороженно стоят за спинами вовсю орудующих невест аллаховых, выжидая, когда сработает это адское, кумулятивное “правило”, когда оно отменит элементарные человеческие устои, разогреет ситуацию до предела, подорвёт, отомкнёт аортальные кровеносные хляби под существующим порядком вещей, нанесёт ему горгоний “контрольный поцелуй” в голову - и тогда можно будет вступать в дело самим... (Щепанская Т.Б. Женщина, группа, символ... с. 26.)
Но даже предельно маскулинизированная, в самых ужасных боевых условиях, при самом жестоком её поведении, которым очередная Диана “отрабатывает” свою извечную “бабью долю”, проделывает Это, она всё равно иногда проявляет и иное, “надводное”, обыденное, декоративное своё естество. “Исследуя феномен женщин-снайперов, аналитики Министерства обороны отмечают одну любопытную особенность.
Все эти женщины стремились во что бы то ни стало сохранить свою женственность. Несколько дней назад после ожесточённого сопротивления была убита женщина-снайпер. Рядом с ней обнаружили косметичку с высококлассной французской косметикой. Эта молодая женщина была заброшена одна на вершину горы, чтобы контролировать перевал. Интересно, зачем ей там была нужна французская косметика?” (Ельцов Д. “Суки” на войне... с.6.)
Значит, нужна. А как иначе подчеркнуть свою жертвенную боеготовность?! Женственность то есть.
Даже перед лицом смерти, она, не зная что сказать, подкрашивалась и поправляла лифчик.
Современная культура состоит исключительно из тотально самовозобновляющихся значений и удовольствий. Женщина в этой культуре обычно жертва или шлюха. А если она умная, то обязательно это дьявол в состоянии интриги, как говаривал Мольер, и тогда она идёт на телевидение или в Думу. А поскольку таковых существ, действительно мифических персонажей, крайне мало в фенотипическом разбросе (норме реакции) женских архетипов человечества, а всё больше существа они беззначимые, «как бы» слабые, жертвенные, потребительные, хотя и забавные (порой действительно на редкость), то всё это сильно умное, напрягающее голову, всех остальных безусловно не устраивает. Может быть, поэтому многие «жертвы-шлюхи» дружно-дружно выстраиваются в «эмпирикритическую» очередь к Молоху, записываются в снайперши или в палачки. (Ну раз на телевидение в Масюки или в Сорокины не взяли, надо же хоть как-то!.. до Этого-то дорваться!) Тут и значимости нахватаются, да и «удовольствий» кое-кому таких навставляют, что жертва Веры Засулич бедный генерал Трепов с отстреленным пахом счастливчиком покажется, а чекистская «женщина-зверь» Краузе от зависти в гробу перевернётся!
Женской местью мужскому роду движется сама история. Цифры на табло непрерывно ведущегося счёта меняются непрестанно. Женщины порождают и убивают не только отдельных людей, но и целые народы. Разумеется, не всякие женщины. Одни порождают, другие убивают, третьи - рождая, убивают. Четвёртые - убивают и убивают, лишь бы не рождать.
Для науки совершенно определено, что рост национализма, в том числе и на Кавказе, всегда провоцируется и сопровождается подъёмом колоссального и подспудного этноиррационального фактора. Этот фактор в глубинах национального сознания почти всегда воплощают именно вот такие женщины-звери, бесноватые хранительницы родовой генетической памяти.
Национальные идеи дремлют, тикают, всегда вколдованные именно в слабые женские сердца. И вот в урочный час тиканье останавливается, те же прекрасные горянки внезапно ударяются оземь и «становятся врагом каждому». В их непостижимых бездонных глазках вдруг вспыхивает колдовской огонь, врассыпную слетают лунные блики с внезапно прорезавшихся клыков.
Серые волчицы, задрав морды, мощным воющим рыком из самых-самых своих утроб возвещают о новом пробуждении великого Родового начала, о росте новой плаценты. Грядет! Скоро грядет новый газават! Только держитесь! Мы вам сделаем Это! Никому не покажется - ни мало, ни сухо!
Античная девица Эвридика умерла, едва на неё обернулся Орфей. Эти же волчицы-вервольфицы и в адских условиях никогда не теряют признаков жизни и способности функционировать “по существу”. Потому что они сами родом оттуда, откуда уводил да не увёл Эвридику Орфей - из ада, из дремучей материнской породы, на которой всходит и лишайно колосится сей “мыслящий тростник”, внезапно оборачивающийся совершенно неотразимым «мыслящим оружием».
В ХХ кошмарном веке, как никогда более, настало совершенно своеобразное “бабье лето”, может быть, потому что уж какими стали бабы, таким, разумеется, и «лето» стало приходить... Сплошная и нескончаемая критическая сырость. И кровь. Никаких волчьих рыков на луну. Никаких действительно национальных идей! Никаких действительных рождений, «этноиррациональных прорывов» национального духа. Только иррациональное уничтожение! Только по основополагающему методу кровавой нимфоманки Краузе! Всё вырезать-отрезать и оставить стыть с ледяными от ужаса глазами!
Даже внешне практически всё большевистское руководство с началом Большого террора против русского и других народов России приобрело необъяснимое женоподобие. Сама потоком льющаяся, повсеместно проливаемая им кровь резко его обабила. В 20-х годах члены ЦК РКП (б) уже сами часто подшучивали между собой, подмечая очень странную феминизацию поразительно многих испытанных революционных “мужчин” из “террариума единомышленников”, из ЦК. Ещё при Ленине об этом, например, говорил Рязанов при обсуждении его доклада на XI съезде.
Чего стоил у большевиков один женозадый Маленков! Троцкий именно своей остаточной мужественностью возбуждал неприязнь полностью феминизированной партноменклатуры. Наскакивая на аморфного женоподобного Сталина яркий Троцкий создал ему блестящую рекламу. После чего Сталина заметили все - уж если сам Лев его боится, знать есть за что. И победил-то Льва Иосиф действительно по-бабски - исподволь, вероломно, коварно, используя чужую силу, предательство и подлость. И прикончил не как-нибудь, а ледорубом в затылок, размозжив череп, и в самом деле - в точности как чекистка Краузе. И именно такой бабский режим установил в стране! И по методологии и по существу!
Именно кровавая гинекократия при вторичных (а теперь уже и третичных и четвертичных) мужских признаках новой элиты страны развернула величайшую бойню русского и других народов России. На Руси всегда, а после воцарения женоподобных большевистских вождей особенно, - хреново было жить мужику и коню (пачками мёрли и мрут и на работе и “опосля”, на “отдыхе”). Бабе же и бодливой бешеной корове женозадые красные секретари однажды и навсегда выписали как рецепт вечной молодости - бессрочную лицензию на безнаказанную эксплуатацию и уничтожение всего мужественного и смелого, умелого и производительного. Вот он - истинный реванш забавных зверьков в состоянии самой дьявольской за всю их историю интриги. За миллионы лет проживания рядом с человеком такой ещё не было.
Не случайно П.А.Столыпин предостерегал от «обабливания России», которое в итоге может её уничтожить (см. мою книгу «Критика чистого чувства, рёв 60)
Абсолютно таково же и нынешнее, «суверенное» “бабье лето”. Поэтому итоговый образ женщины-палача, зиндановой пытошной девочки, торжествующей Медузы Горгоны - намертво утвердился в качестве не только одного из ликов самого свирепого кавказского газавата, но и символа, настоящей кокарды укоренившегося с его помощью нового российского режима.
Да и самой русской Смуты - которая всегда есть сорвавшееся с цепи круженое бабство, надрывный “плач разочарованной матки”, давно не умеющей ни правильно выть на луну, ни как следует рожать. Она обязательно представляет собой заверченный безумный циклотрон, природную эпизоотию чумовства, жестоких, ушлых массовых человечьих убийств - от зародышей до взрослых людей. Сама наша регулярная отечественная Смута - является самой настоящей женской реакцией. Можно брать медицинский учебник и обнаруживать там буквально всю симптоматику из учебника исторического. И наоборот.
Излюбленное русское умиление над своей поганой жизнью, да над судьбинушкой погибельной, собачье восхищение хозяином-властью (не упуская возможности, если что, разогнуться и вцепиться в горло), малахольная радость от любого слова, исходящего сверху, и от «барского гнева» и от «барской любви», - это также от бабства именно вот такого. Круженого и конченного. Пожалеют, лишь когда во гробу уже.
“Радость моя, мы живём в переходную эпоху”, говорил Адам Еве по дороге из рая. ”Рая, Рая, возрадуйся!” - наговаривал своей Максимовне архангел Михаил Меченый, погружая великую страну в ад кромешный. Шибко умная философская докторша Раиса Максимовна сильно возрадовалась и в два притопа - три прихлопа оборотилась той самой тараканьей межгалактической маткой, шейхиней новой Смуты, великой эталонной и-мамой, по сути дела и наплодившей всех-всех прорабов-терминаторов. Напитавшись человеческими волосами из могильников прежних русских Перестроек, в очередную “переходную эпоху” явленный ею новый образ «раскрепощённой женщины Азиопы» выдал на гора и поистине несметную генерацию разнообразных мега-критических воительниц за лучшую бабью долю с оптическими винтовками в руках и французскими косметичками в зубах.
Они-то с выводками своих горячих щелкунчиков и обложили истерзанную Русь от самых врат перестроечного ада.
Вновь сработал реверс заклятого перехода - и эпоха «великих возможностей» и смертоносных «праздников жизни», жеманясь и хихикая, подобрала подол и, роняя нечто с крылышками (и с лапками), с радостным улюлюканьем понеслась в обратном, строго суверенном направлении.
Ревущаябочка.рф. bo4ka-rev.ru
На этом авторском сайте читайте полный текст произведения с иллюстрациями