Купальный сезон мы, обычно, начинали в марте Сахнэ – национальном парке, что недалеко от горы Гильбоа, где когда-то погиб царь Саул.
Там тёплые источники постоянно наполняют небольшие озёра, но март выбирался потому, что к этому времени уже и воздух прогревался, и дети, выходя из воды, не простуживались.
Всё было рядом и, пока дети веселились в воде можно было, наблюдая за ними, приготовить мясо на огне и позвав их, вместе поесть.
И у нас, и у большой арабской семьи, сидящей в десяти метрах, на другой стороне озерка, пища была незамысловатой: у нас лепёшки-питы, а у них большие лепёшки из табуна.
Мы в свои питы, как в карман, еду вкладывали, а они в свои лепёшки её заворачивали.
Разница была в одежде.
Мы, на развёрнутой подстилке, сидели в плавках и купальниках, а их взрослые были в своих длинных одеждах-галабиях, в которых они заходили в воду.
Поев, мы присоединились к детям баловались вместе с ними: прыгали в воду, крутили сальто, ныряли.
Мальчик, лет десяти из арабской семьи тоже старался не отставать от наших, как вдруг, начал тонуть.
Я случайно обратил на это внимание, а его семья, на глазах которой это происходило, совершенно беспечно и отстранено наблюдала за происходящим.
Выдержать этого я не мог, подплыл и вытащил его на ближайший мостик.
Он пришёл в себя, вернулся к своим, которые быстро собрались и ушли.
Как говорится «ни мне здрасте, ни тебе спасибо, ни нам досвиданья»!
Осталось чувство вины – в чём я им помешал?