- Ты – гениальный проводник! – шептал Эггель с невыразимой нежностью. – Я люблю тебя, я просто обожаю тебя! Мы с тобой – идеальный тандем, две неразделимые части одного целого. Гляди, как мы прекрасно смотримся рядом! – И Эггель заставлял Элис снова и снова вглядываться во множественные отражения. – Ну, согласись со мной!
- Я обожаю тебя… - эхом повторяла Элис. – Мы – две неразделимые части. Я прекрасна…
И она смотрела в зеркала, и видела себя, прекрасную и сильную, и рядом – лицо, которое должно было ей быть хорошо знакомо, только она никак не могла его разглядеть, как ни всматривалась в туманную фигуру, сотканную из сполохов. И эти сполохи слепили её, входили в неё острыми, жгучими иглами, от них болела голова, и мутило. Её словно бы несло вязкое течение, состоящее из колких, чёрно-белых геометрических конструкций, по бесконечному тоннелю. И ещё – у неё очень кружилась голова, и оттого она не могла двигаться.
- Ты мне веришь, да? Мы созданы друг для друга. Мы полетим далеко-далеко, туда, где по Бриллиантовым Дорогам ходят Боги, мы станем сильными и равными им. А для этого ты вся, целиком, войдёшь в меня, станешь мною. Две части сольются воедино!
Элис, точно заводная кукла, едва кивала головой. Её руки непрерывно перебирали сваленные горкой на столике перед зеркалом разноцветные фигурки, которые многократно повторялись в зеркалах. И всё время она силилась выхватить из памяти что-то очень важное, но такое неуловимое, чей-то ускользающий облик, голос, глаза…
- Ты хорошо поработала, обучая зверушек танцам. Скоро мы позабавимся ещё. Сюда вот-вот явятся два врага. Два самоуверенных дурачка. Явятся, чтобы попытаться тебя украсть. Мы дадим им бой, и это будет показательный бой, чтобы никому не было повадно посягать на моё сокровище. Ты мне поможешь с ними справиться, ведь так?
- Да, я помогу тебе с ними справиться…
- У тебя утомлённый вид, дорогая Элеа, - Эггель озабоченно прикоснулся ко лбу Элис. – Не желаешь ли хотя бы десерта? – И он, выхватив из воздуха вазочку с шоколадным мороженым, украшенным желе из черимойи, поднёс к лицу Элис. – Чувствуешь, какой аромат? Я покормлю тебя, если желаешь? – и зачерпнул мороженое ложечкой и поднёс к губам Элис.
Элис качнула головой, не разжимая губ. Эггель пожал плечами и сам с аппетитом съел мороженое: - Вкусно. Впрочем, я тебя понимаю. Очень жаль, дорогая, мне, правда, очень жаль, ты такая нежная, а процесс такой тяжёлый, мне хотелось его облегчить и подсластить…
Элис застонала.
- Извини, я забыл, что у тебя нет аппетита. Итак, мы подпустим этих простачков поближе и сделаем вид, что им добраться до тебя – пара пустяков. Мы даже не станем запускать фата-моргану и впустим их в эту самую комнату. Мою секретную резиденцию, между прочим. Мой бункер и мой форпост одновременно. Ну, ты уже имела возможность с ним ознакомиться. Но прежде, ради уверенной победы, мы ускорим процесс аккумуляции, дорогая и ненаглядная, - и Эггель, вволю налюбовавшийся отражениями, прикоснулся к губам Элис и вздохнул. – Ах, я так сожалею, что не могу сделать тебя своей настоящей женой, меня влечёт к тебе… Но – дело прежде всего!
Элис вскрикнула и похолодела – и смутные образы из далёкого, невероятно далёкого прошлого, ещё теплившиеся в ней, исчезли окончательно.
…
- Сдаётся мне, нам готовят ловушку – что-то подозрительно тихо, - сказал Мукитор, когда они остановились на небольшую передышку под сенью нависших над пропастью спутанных колючих лиан. – Будь начеку и готовься к любым неожиданностям, даже к тому, что Элис там снова не окажется, это очень модный и эффектный ход – заманивать на живца, но подсовывать пустоту.
- Вряд ли он повторит эту уловку.
- Не скажи, я знавал маньяка, который использовал один и тот же ход раз за разом, а детективам приходилось каждый раз тщательно проверять каждый вариант и каждый тайник в надежде всё-таки обнаружить несчастных заложников. Ох, и поводил он нас за нос!
- А теперь, думаю, нам следует помолчать и сосредоточиться на пути.
Измученные, окровавленные, обросшие, с ободранными руками и лицами, Мукитор и Улаф наконец-то оказались на вершине. Мукитор первым взобрался на узкий карниз, окружающий верхнее помещение, вжимаясь в стену, подал руку королю.
- Она там, за стеной, - сообщил Мукитор, приложившись к стене усовершенствованным глазом-локатором. – На этот раз – наверняка. Я её ощущаю всеми фибрами. А больше в комнате никого нет.
- Прекрасно. Но как нам проникнуть отсюда внутрь?
- Нет ничего проще. - Мукитор активизировал миниатюрные бесшумные лазерные буры, крохотными песчинками усыпающие комбез, прислонился к стенке и принялся в неё внедряться. Через пять долгих минут, когда улеглись фонтанчики удушливой каменной пыли, в толстой стене образовался узкий лаз. – Прошу вас, Ваше Величество.
- Не входи в комнату, жди меня здесь, снаружи, – распорядился Улаф. – Там может быть опасно.
Мукитор скептически хмыкнул, и как только Улаф протиснулся внутрь комнаты, Мукитор закрыл собою щель и принялся тем же манером продвигаться внутри кладки.
Улаф оказался в небольшой глухой комнате-шестиграннике с очень высоким потолком и зеркалами, в которых отражались многочисленные светильники, многократно увеличивая пространство.
Элис сидела перед высоким зеркалом и походила на бесплотный призрак с чёрными провалами вместо глаз. Улаф видел её отражение, однако своего отражения не находил вовсе, словно это он был призраком, а не его возлюбленная.
Элис в зеркале была похожа и не похожа на себя. Она исхудала, щёки ввалились. Казалось, она теперь состоит только из двух цветов – чёрного и белого, с добавлением бледно-лилового. Куда исчезли озорные зеленоватые глаза, чистые и искристые, всегда широко, без страха раскрытые в мир? Здоровый румянец на щеках? Полнокровные пунцовые губы? Словно страшная болезнь, анемия слизала краски и полноту жизни, обвела фиолетовые круги вокруг ввалившихся глаз, обрисовала мертвенной каймой губы.
- Элис, ты? Ты, милая? – Улаф бросился к Элис. Девушка с прикрытыми глазами медленно, бесшумно развернулась к нему. Улаф на мгновение отшатнулся: – Что он сделал с тобой?
Улаф не ведал, знает ли она о его присутствии, ощущает ли его, слышит ли. На её лице ничего не отразилось. Дьявол! Этот Эггель – сущий дьявол! Он опоил её наркотиками!
Улаф протянул к ней руку, положил на плечо, плечо было прохладным, и Улафа на миг пронзила новая страшная мысль, что Элис мертва и превращена в зомби. Но он заставил стряхнуть эту мысль, словно стряхивают отживший принцип или букашку: только не допускать чёрных мыслей, он спасёт Элис и возвратит её к жизни, чего бы это ни стоило!
- Идём со мною, любимая, жена моя, - шепнул Улаф-Улиан. – Идём со мною. Домой, в родные края. Дай мне руку, и я поведу тебя…
Элис молчала. Она не слышала его. На лице блуждала слабая улыбка – неизвестно, к чему относящаяся.
Она витала совсем в иных краях, существовала в искажённой реальности, и там не было ни молодого мужа Улиана, ни наследной принцессы Элеа, ни Тёмного Мага Эггеля, ни зловещего Замка Фа на фантастической, недосягаемой высоте, ближе к небесам, чем к земле. Она находилась в нейтральном Пространстве, не заполненном реальными вещами, но лишь намёками на них, фантомами предметов и тенями фантомов. Она была кем-то вроде Кая во дворце Снежной Королевы. Только сосредоточенно играла не ледяными фигурками и снежниками, а маленькими шаровыми молниями, разнообразной формы объёмами, податливыми, словно пластилин, сгустками псевдотумана – заготовками для предметов в реальном мире, и время от времени перебрасывала их своему другу и наставнику, прекрасному Белому Принцу, который кружил вкруг неё, участвуя в игре и оберегая…
Улаф пал перед ней на колени и взял за руку – рука была холодной и вялой, лицо неподвижно, веки плотно сомкнуты. Это было ужасно.
- Элис… - прошептал он. – Милая моя, бесценная, единственная любовь, я пришёл за тобой! Пришёл, чтобы увести домой. Домой, Элис, ты слышишь меня?
- Конечно, нет. Не слышит и не желает слышать.
Улаф услышал тихий смешок. Обернулся.
- Что, любуешься моим произведением?
- Думаешь, что, применив магию, покорил её?
- Побеждает не магия. И даже не оружие. А сила личности, - серьёзно ответил Эггель и неслышно подошёл к Элис, положил руку на её плечо. Элис механически подняла к нему лицо, не открывая глаз, и улыбнулась кончиками губ, а Эггель погладил её по вновь отросшим волосам.
- Но… она ведь спит! Она загипнотизирована! Она не видит тебя!
- Она видит то, что желает видеть, и уверяю тебя, ей хорошо.
- Я убью тебя!
- Предположим. Убьёшь и заберёшь её. Но знаешь ли ты, как вернуть её оттуда? Значит, не убьёшь, я нужен тебе, - Эггель рассмеялся громче. Улаф вскочил, собираясь немедленно броситься на Эггеля, и обнажил свой нано-меч. И тут же оказался отброшен в угол комнаты.
- Элис, убей его, - тихо скомандовал Эггель. – Потерпи, сейчас она проснётся – и тебя не станет, потому что благодаря мне её магическая сила возросла.
- Она не убьёт меня, Ахмас.
- Убьёт. Потому что я приказываю.
- Элис, любимая, неужели?..
Элис усмехнулась и обернулась к Улафу. Её лицо не выражало ничего, кроме холодной, жёсткой бесстрастности. Элис наконец-то открыла глаза. Открыла широко, очень широко, но лишь для того, чтобы нанести удар, и Улаф поразился бездонности чёрных провалов, в которые превратились её глаза. Из них излился ледяной поток. Ветер понемногу крепчал, и Улаф понял, что через Элис истекает другой мир. Эггель использовал её как аккумулятор для собственной подзарядки! Вот до чего дошла его подлость и беспринципность.
При этом она продолжала здесь отсутствовать. Потом из её глаз полыхнуло холодное синее пламя, пронизанное белыми сполохами. Улаф отшатнулся. Его лицо было опалено, волосы, ресницы и отросшая борода обгорели, на щеках и на кистях рук, которые он запоздало вскинул, чтобы защитить глаза, вздулись пузыри ожогов, хотя жара огня или раскалённого воздуха он не ощутил. Линзы выпали. С волос испарилась краска, и он снова превратился в Улиана.
Позволить Элис убить его? Это не самое страшное. Но позволить Эггелю командовать ею – никогда и ни за что! Ради Элис Улиан будет с нею сражаться - за свою и её жизни. И Улиан активизировал перстень. Он победит Эггеля, во что бы то ни стало! Потом перенесёт Элис домой. И даже если схватка закончится трагически для него, Элис должна быть спасена!
- Ну, и долго мне ждать? – спросил недовольно Мукитор, выбуравливаясь из стенки и обсыпая каменное крошево. Эггель ошеломлено воззрился на него – на Мукиторе был заговоренный комбез, и Эггель, занятый Элис и Улианом, не сразу признал в выступе человека. А Мукитор, не раздумывая долго, выпустил в Эггеля весь заряд своего зарядившегося боевого антимага. Эггель пошатнулся и потрясённо уставился на чёрную дыру, зияющую в груди, которая медленно ширилась.
- Как ты смеешь? - спросил Эггель изменившимся голосом.
- А как ты смеешь? Ты уничтожил и обескровил уже пять миров. Взял в заложницы принцессу Нирваны, – негромко и как-то буднично сообщил Мукитор. – Ты думал, что Объединённые Правительства будут спокойно терпеть этот произвол? Да и наука в Мирах не стоит на месте. Немедленно сдавайся и отдавай девушку.
- Кто ты такой, чтобы мне приказывать?
- Уполномоченный Всемирья. Именем Объединённых Миров ты арестован, Ахмас Эгле по кличке Эггель. Тебе – крышка!
- Но без меня крышка будет вашей принцессе, - сдавленно проговорил Эггель, продолжая держать Элис за руку. – Вам не вернуть её в реал! – И он, собрав воедино силы, сдёрнул Элис с кресла и прижал к своей ужасной, ширящейся ране раньше, чем это сделали спасатели. Элис пронзила судорога, синий, искрящийся взгляд потух и посерел, словно подёрнулся пеплом, а Эггель, напротив, взбодрился и ухмыльнулся: - Хочешь выстрелить ещё раз? Стреляй. Мне, конечно, жаль мою половинку, она мне дорога, но своя жизнь куда дороже. У меня – далеко идущие планы, и мне плевать на все Объединённые Правительства, вместе взятые!
Мукитор и Улиан принялись кружить по комнате, пытаясь взять Эггеля на мушку, но тот продолжал держать перед собой обмякшую Элис, точно щит.
- Ты – величайший подлец и негодяй, а не Маг и чародей, Эггель! – презрительно бросил Улиан. – Ты загораживаешься заложницей, беззащитной девушкой, это гнусно и низко!
Эггель вспыхнул: - У этой беззащитной девушки силы больше, чем у тебя! Но за негодяя ты ответишь, жалкий человечишка!
- Будешь снова использовать чужую силу? Боишься встретиться с противником один на один?
- Что ж, попробуй сразиться со мной на нейтральном поле, - Эггель усмехнулся и выступил вперёд, не выпуская из рук именного меча.
Улиан и Эг-ле пожирали друг друга глазами. Со стороны могло показаться, что они играют в смешную детскую игру, в «гляделки». Но на самом деле сражались две воли, две страсти, две власти. И «нейтральным полем» было сознание Элис…
Мукитор тем временем снова внедрился в стенку и выскочил сзади Эггеля. Эггель крутанул мечом, но Мукитор ухитрился опрокинуть Элис, мгновенно обволок собою и вместе с нею покатиться прочь от Мага.
- Улиан, всё время разговаривай с нею, - крикнул Мукитор. - Она должна слышать твой голос постоянно, постоянно ощущать твоё тепло – с Эггелем она была погружена в холод слишком долго, чувства её заморозились, попытайся её отогреть! – и он перебросил девушку к Улиану, а сам приготовился к схватке, поливая противника зарядами антимага. Эггель издал вопль разочарования.
Элис пронизывали спазмы, так как в её сознании, словно на поле боя, сражались два разума. Безумным усилием, рождённым любовью, Улиану удалось на краткое мгновение вытеснить Эг-ле из Элис. В ту краткую долю секунды, когда Вечность на миг ушла из её сознания и глаз, Элеа-Элис увидела любимого, вскрикнула от радости. Но Эг-ле не собирался отпускать добычу так просто. Элис достал грубый внешний импульс, и она от острой боли потеряла сознание. Теперь Улиану пора было включать «обратную связь», активизировать транспортный луч. Улиан воззвал к хранителям Маяка Торклианидии, но безрезультатно - луч не активизировался. Между тем заряд антимага слабел. И взбодрившийся Эггель, воспользовавшись замешательством, рванулся к королю с мечом наголо.
Улиан с отчаянием пытался «докричаться» до Маяка, и не находил отклика. «Кара, Норлин, Турбо, что же вы!» Бездыханная Элис, скованная волей Эг-ле, стала в его руках обузой. Он не мог работать своим мечом, и одновременно оберегать её. Оставалось перебросить Элис, словно куль, в безопасное место. Но где оно было, это безопасное место?
- Что ж, придётся действовать обычным оружием, - пробормотал Мукитор, ничуть не обескураженный иссякнувшим антимагом.
- Держи её, - прокричал Мукитор Улиану. – Я вас прикрою и приму бой!
Он выпростал две своих дополнительных руки, в двух руках оказалось зажато бесшумное огнестрельное оружие, в третьей – мини-игольник, и в четвёртой – универсальный автомат. «Чпок», «чпок», «вжиу-вжиу», «тра-та-та-та» и прочие звуки заполонили зальцу. Эггель и Мукитор прыгали по зальце, словно кузнечики, пытаясь увернуться друг от друга: Мукитор - от атакующего меча Эггеля, и Эггель – от фейерверка выстрелов. И надо сказать, что и тому, и другому это удавалось с трудом. Наконец Эггель сотворил заклятие, и завертелась магическая буря.
Пока Мукитор сражался, Улиан лихорадочно пытался сфокусировать свой Транспортный Кристалл, чья настройка постоянно сбивалась в магической буре. Улиан ничего не видел, ибо буря состояла из мириад расплывчатых фантомов, в которых летал, ударяясь об стенки шестигранной комнаты, Мукитор со своими пистолетами и автоматами, забитыми магической ватой и потерявшими действенность.
И лишь широко раскрытые безжизненные глаза Элис смотрели на него из метели фантомов, которые почтительно обтекали её, не касаясь. Зато Улиану доставались от них щипки, толчки, укусы и даже острые уколы, но он не обращал на них внимания. Всё это время Улиан беспрерывно твердил Элис слова любви, надеясь окончательно пробудить её память и вырвать из мира межвременья, мира теней.
Наконец ему удалось выйти на канал Торклианидии, и он принялся набирать код экстренной переброски, требуя открыть для них аварийный канал. Увы, безрезультатно! Аварийный канал не отзывался, лавина помех вбуравливалась в уши, грозя порвать барабанные перепонки…
И вдруг в глазах Элис проявилось нечто осмысленное, похожее на понимание и узнавание. Она остановила взгляд на муже и приоткрыла рот, словно хотела что-то сказать. Он ощутил, как её одеревеневшие мышцы дрогнули и ожили, а затем лицо её исказилось, и она дунула на руку Улиана, сжимающего Кристалл. В его голове пронёсся оглушительный гром, а Кристалл всхлипнул, захрипел – и помехи начали плавно сливаться в белый шум, а белый шум съёживался, утихомиривался, собирался в комок. Затем Элис широко открыла рот – и комок влетел туда. Она сглотнула, и Кристалл начал медленно, очень медленно активизироваться. От него потянулся, пронизывая башню, пульсирующий, узконаправленный пучок нано-частиц. Это открылся аварийный путь, но Улиан видел, что его энергии слишком мало, словно Маяк на Торклианидии работал вполсилы.
- Не-е-ет! – заорал Эггель. – Ты не возьмёшь её! Она – моё достояние! - и он выбросил к Элис липкую сеть, на конце которой шевелился безобразный ядовитый паук – настоящий, реальный паук Стратофатрус с мира Гно-Гёл, но Элис взглядом отшвырнула сеть назад, и Эггель влип в неё. Он барахтался в ней, рвал липкий клей в клочья, а паук неспешно подползал к нему: ему было всё равно, кого жалить и кем закусывать.
- Дорогая, любовь моя Аль-Эльтар! – вскричал Эггель. – Неужели ты дашь пиратам себя украсть, и вернёшься в этот отвратительный, грязный мир? Ты забыла о том, как прекрасны Бриллиантовые Дороги?
- Я ничего не забыла, - металлическим голосом раздельно произнесла Элис. – Я ненавижу путы, любые путы, я хочу быть свободна!
Эггель закричал ещё громче, и крик его перерос в пронзительный визг, но теперь уже его мощь не могла отбросить нападающих – ибо Элис закричала тоже. Два крика, сливаясь, оглушали, грозя вызвать сотрясение мозга, они разрушали окружающий реальный мир.
Мукитор и Улиан открыли рты и тоже закричали, чтобы избежать контузии, а вокруг рушилась башня, летели вниз камни и глыбы, вызывая оползни и камнепады, вперемежку с каменной крошкой и обломками, рыдая и стеная, летели вниз фантомы, метался Гно-Гёлский паук, пытаясь собрать воедино ошмётки паутины, чтобы на ней спастись.
И к этому кромешному аду прибавился неожиданно, рывком, вошедший в полную силу импульс аварийного переброса. Четыре человека закрутились, завертелись в одном бешеном водовороте, словно в зажигательном, страстном танце, и понеслись сквозь пространство к точке прибытия – к Дворцовой площади Торклианидии. И по мере удаления от Скалы Элис постепенно утрачивала свои магические и физические силы, теряя сознание от крайнего истощения…