Этого человека я видел, как говорится, вживую один только раз. Случилось это в доме отца, в Чите, куда я приехал в отпуск из Суворовского училища в самом конце сороковых минувшего века. Отец, человек военный, перевёлся сюда по службе из Хабаровска.
Меня удивили наградные ленточки гостя: помимо всего прочего – три ордена Боевого Красного Знамени и два ордена Солдатской Славы. Сочетание наград и впрямь было необычным! Позже, когда гость ушёл, я спросил у отца о нём. Они, кстати, оба были чем-то неуловимо похожи друг на друга, но прежде всего, почти одинаковыми складками, довольно глубокими, идущими полукружьем вдоль носа к уголкам рта…
- Боевой разведчик, лучший на 2-ом Белорусском фронте! – Коротко охарактеризовал ушедшего отец. – 76 ходок в тыл врага, 25 «языков»!
Оказалось, они были однополчанами, но не в полку, а в одной дивизии, оба участники Парада Победы в 1945 году, А Сергей Иванович Матыжонок (так звали гостя) был ещё и ассистентом знаменосца на этом параде… Больше ничего в этот вечер о нашем госте я от отца не услышал.
Шло время. Я тогда ещё и сам толком не определился в жизни… И вот, спустя полвека, могу сказать, что кое-что из меня всё-таки получилось: за плечами несколько книг, вышедших в Москве и в Новосибирске под названием «Сибирские этюды», большая работа с архивными документами в Сибири и… почти такие же глубокие складки у носа и губ, о которых говорилось выше. Это, как я позже понял, не только фамильное, но и наживное…
Что ж, неподвластная времени память помогает нам, пишущим, воскрешать в какой-то степени полузабытое прошлое. Признаться, с этим воскресшим, но минувшим, потом очень нелегко бывает расставаться, тем более – с необычным и героическим, пусть оно даже чуточку загадочное. В нём , всё же, больше реалий, жестоких, иногда просто ошеломляющих, которые несёт в себе война. Но об этом судить уже не мне, а читателю.
2
Итак, Сергей Иванович Матыжонок. О нём почти сорок лет назад написал читинский писатель Сергей Зарубин. Книга называлась «Тропой разведчика». Хорошая, честная книга! Но больше она не переиздавалась. Это давно известно: всё, что издаётся далеко от Москвы, очень редко получает всеобщее признание…
К тому же и сам герой повествования не очень-то любил вспоминать войну. На его взгляд, многое о ней говорилось вскользь и в книгах, и в фильмах.
- Да и сам Матыжонок, хоть мы с ним почти земляки, - вспоминал Сергей Зарубин, - был скуп на рассказы о войне. Трудно было его разговорить, несмотря на то, что сама фактура отдельных его поступков просилась к опубликованию. Буквально клещами приходилось кое-что из него вытаскивать!
- «Смотрел я как-то художественный фильм о боях в Ржевских лесах, - вспоминал сам Матыжонок, - показывали наших разведчиков, как они по немецким траншеям и блиндажам бойко скакали, словно у себя в окопах… Посмотришь такое кино (Сергей Иванович яростно затянулся «беломориной») и подумаешь, что «языка» взять не труднее, чем курицу в курятнике… А передо мной, как только закрою глаза, до сих пор вижу, как мои однополчане – разведчики на колючей проволоке висят убитые, а над ними ракета немецкая догорает… Немцы были вояки серьёзные, грамотные!»…
Сам Матыжонок родился недалеко от Читы. А отец его приехал в Забайкалье из Виленской губернии, что в Белоруссии, на строительство железной дороги в Забайкалье и остался здесь навсегда в полюбившемся ему крае. Работал на станции Карымская составителем поездов. С этой же должности ушёл на Великую Отечественную войну и сын Сергей. Ему довелось освобождать в 1944 году отцову родину, он с «гуранским» достоинством представился местным жителям как забайкалец и отверг все предложения остаться в «тёплых краях», хотя предложений прославленному воину было много.
3
Ещё пятнадцатилетним пареньком Сергей с товарищами увлёкся вдруг метанием сапёрной лопатки в стволы деревьев. Откуда она появилась в этой компании, сейчас уже не скажешь. Но появилась же! Ругались все родители: портят стволы деревьев…Пацаны уходили на берег Шилки, вылавливали из воды обрубки деревьев и метали в них лопатку… Надо отметить, орудие очень ловкое и, главное, сбалансированное, полуметром высотой и весом около килограмма… Автор этого повествования, человек служивый, отдавший армии около десятка лет, сам занимался подобными метаниями. И могу сказать: в умелых руках сапёрная лопатка – грозное оружие, способное напрочь отсечь руку или ногу противника, если правильно заточено и метается сильной, натренированной рукой.
Короче говоря, эти пацаны, особенно после военных событий на Хасане и Халхин-Голе, все до одного готовились идти в разведчики, как тогда пелось: «Если завтра война…». Почти все они попали на эту войну и больше половины из них осталось лежать в снегах под Москвой в 41-ом и в самом начале 42-го…
Сергей Матыжонок не сразу ушёл в разведчики, пришлось начинать свою войну миномётчиком. Но сапёрная лопатка… Кто-то из полковых разведчиков увидел, как «развлекает» своих сослуживцев Сергей Матыжонок и доложил кому надо… Так рядовой Матыжонок стал боевым разведчиком. Чуть сутуловатый, но жилистый, крепкий, как говорят про таких – «усадистый», но подвижный и даже взрывной, он быстро освоился на новом месте.. А это среди разведчиков даётся не каждому! Ну и плюс к тому же умение владеть сапёрной лопаткой.
…В этот раз разведчики сплоховали. Ушли в тыл к немцам пять человек за «языком», вернулось только двое, да и то впустую. Остался на той стороне сержант Малышок, побежал от спущенных на них собак, вместо того, чтобы стрелять или действовать лопаткой, ножом. Сергею приходилось «на гражданке», в охотничьи времена, встречаться с нападающим зверем: побежишь от него – смерть….А специально натренированная на поимку людей овчарка - тот же зверь!
4
Но группе, кроме взятия «языка», необходимо было разведать предварительно местность около речки для лучшего прохода танков. Этим и занялся Матыжонок с сержантом Никитиным. Они разделились: один пошёл краем леса, другой – низом у реки по болотцу. Вдруг Матыжонок услышал собачий лай совсем рядом. Это по его следу пустили собак. Ничего не оставалось делать: он приготовил сапёрную лопатку. Она была заточена с трёх сторон, а передняя часть её специально заточена под более острым углом. Он залёг за кочку. Первая собака проскочила мимо него и направилась с лаем к лесу – туда, где шёл её хозяин, постреливая по кустам. А вторая учуяла Матыжонка и кинулась с рычаньем на него. Он привстал, держа наготове лопатку, дождался её прыжка и метнул лопатку. Она вонзилась в грудь собаки во время её прыжка, чуть ниже сердца.
Кто знает о болевом пороге раненого зверя? Зверь, в отличие от человека, ни первой, ни последующей боли как будто не чувствует, продолжая нападать, пока не обессиливает от потери крови… Он добивал её ножом, пока она не утихла. Но он не слышал в пылу борьбы, что вернулась вторая собака. Она прыгнула на него сбоку и вонзила зубы в его лоб над бровью. Он упал вместе с ней в болотную жижу и выронил нож…
Дальше автор позволит себе привести абзац из книги Сергея Зарубина (он писал об этом смертельном поединке со слов Матыжонка).
«Мокрые собачьи зубы рванули кожу на лбу, ухватили за плечо, потом за руку. Хрустнул перекушенный палец. Сергей перевернулся на живот, зажмурился, обхватил одной рукой вертлявое тело собаки», притянул его и вонзился зубами в горло, и перегрыз его. Этот смрадный дух вражеской овчарки его самого чуть не вывернул наизнанку, но он нащупал под собой нож и кромсал брюхо собаки, которая медленно подыхала, захлёбываясь своей же кровью…
Сергей отбросил её в сторону и, вскочив на ноги, прислушался. Одежда висела на нём клочьями, а он, сжимая в окровавленных руках автомат и гранату, направился к кустам, подняв лопатку. Немцы, удаляясь, шли выше, краем леска, по-прежнему постреливая впереди себя.
5
Удалялся и лай собак. Когда крики и лай стали стихать, разведчик спустился ниже, переполз танковый ров, забрёл в воду и, пряча свой след, тихо направился вниз по течению реки. Пройдя ещё метров триста, Сергей Матыжонок увидел большое корневище поваленного дерева с нагромождением валунов. Здесь он решил остановиться. Идти дальше не было сил.
А выше по течению, за леском, слышался шум танковых моторов. Разведчик ещё не отошёл от содеянного, от этой борьбы не на жизнь, а на смерть, точнее – за жизнь в полном смысле этого слова с натренированными на людей псами. И снова перед глазами маячила клыкастая, пышущая жаром собачья пасть…Его опять вырвало. Больно ныли искусанные руки, из раны на лбу сочилась кровь, и заплыл глаз.
В полночь, в условленном месте, послышался сигнал сержанта Никитина, он тоже запутывал следы, уходя от собачьей облавы… Гвардии сержант Матыжонок не знает подробностей прорыва вражеской обороны Западным и Калининским фронтами в конце июля 1942-го.
«Госпиталь №2016, лёгкое ранение…» - записано в его военном билете. А что произошло? Всего лишь тупой удар пули в икру ноги почти у своей траншеи, когда он возвращался с задания, большая рваная рана на лбу у глаза от укуса овчарки – и первая седина на висках в восемнадцать лет. И это – цена всего лишь одного поиска за линией фронта, в тылу врага…
В конце августа старая полуторка везла Сергея Матыжонка из госпиталя. Разбитной малый, этот шофёр, всё рассказывал Сергею о своей тяжёлой службе, о налётах и обстрелах… Сергей молча слушал и оглядывал местность. Ага, вот тот гребень высоты, на которой были вражеские пулемёты. Именно здесь прошла тогда их группа в тыл врага.
Шофёр хотел остановиться, перекусить и охладить мотор, но Матыжонок сказал, что сразу же за спуском протекает речушка, а
6
на поляне перед ней они смогут отдохнуть и позавтракать… Шофёр внимательно посмотрел на молодого солдата: «Не из этих ли мест будешь родом?» – спросил он. Сергей промолчал.
Всё тут осталось, как прежде, вот только следы танковой колонны немного заросли травой. Сергей подошёл к тому месту, где немецкие овчарки настигли убегающего от них Малышко. Сергей увидел небольшой холмик и подошёл к нему. Ну вот, правильно, успели похоронить разведчика перед наступлением. Куски дёрна, железная каска, надпись и аккуратный крест из берёзы. Спи спокойно, боевой товарищ!...
В ноябре 1944 года гвардии старшина Сергей Матыжонок получил тяжёлое ранение. Оно было четвёртым за годы войны и, может быть, самым тяжёлым. Войска 2-го Белорусского фронта рвались к Восточной Пруссии. Вот она, граница, рядом! Но старшине не повезло. В разведпоиске на территории врага (а это была для старшины 72-я ходка в тыл противника!) его настигла пуля. Идти он не мог, но разведчики своих не бросают. На руках вынесли и своего командира, и взятого ими «языка» - немецкого телефониста.
- Отвоевался старшина! – вынес свой вердикт врач медсанбата. – В строй тебе уже не вернуться…
Матыжонка эвакуировали в глубокий тыл, в Подмосковье. Выписался он из госпиталя только накануне взятия Кёнигсберга. И старшина рванул в свою родную дивизию: будь, что будет! Здесь ему обрадовались, назначили командиром разведвзвода. Так продолжились для старшины его военные будни.
Понятно, что после каждой операции нервы у разведчиков на пределе. А тут ещё начальник разведки дивизии после одной неудачной операции оказался рядом.
- Опять впустую, опять без «языка»? – Рявкнул он. – Немедленно отправляйтесь назад и чтобы без него не возвращались! – Сверлил он глазами старшину.
7
- Ребята трое суток не спали. Голодные. Отдохнём три часа и вновь уйдём, - устало возразил полковнику Матыжонок.
- Ты что, старшина, забыл, с кем разговариваешь? – Трус! Мои приказы вздумал обсуждать? – и хвать за кобуру.
Но пистолет начальник дивизионной разведки не успел вытащить. Отработанным движением старшина сдёрнул с плеча автомат и дал предупреждающую очередь. Пули легли в десяти сантиметрах от начищенных сапог полковника. Тот так и замер с рукой на кобуре. А разведчики спокойно развернулись и пошли спать… Через три часа они снова продолжили поиск и вернулись на этот раз с «языком».
Через несколько дней был начат штурм Кёнигсберга. Матыжонок вместе со своими разведчиками сумели блокировать в центре города штаб гестапо и не выпустить из него ни одного человека до подхода основных частей. Все документы этой фашистской организации были доставлены в штаб дивизии… А полковнику пришлось «забыть» о случившемся накануне штурма города. Наверное, понял, что был не прав. Да и дело шло к концу войны, лучше было с разведчиками не связываться…
А вот этого эпизода в книге Сергея Михайловича Зарубина, кажется, нет. К сожалению, книги о разведчике нет и в моей библиотеке. Но, как бы то ни было, стоит повторить произошедшее со старшиной Матыжонком. Это тоже случилось в конце войны.
К тому времени на боевом счету разведчика было уже свыше 70 рейдов в тыл противника и 25 «языков», половина из которых офицеры, в том числе группенфюрер СС (генерал-майор) фон Штиммер. Гвардии старшина лично уничтожил около 100 фашистов и в их числе – «Лучшего стрелка Германии» - любимца Гитлера штандартенфюрера СС (полковника) фон Вайцеля. Отметим, что Сергей Матыжонок не менее искусно владел не только сапёрной лопаткой, но и ножом.
… Прорвав передний край обороны, наши войска заняли ещё один вражеский город. В уличном бою старшина получил
8
очередное ранение, на этот раз в руку, но остался в строю… До конца войны оставалось четыре месяца. Под самый Новый 1945-й год старшина получил задание достать очередного «языка». Немцы к этому времени стали особенно осторожными. Как говорится, даже в туалет ходили вдвоём…
Вернулись разведчики с «языком» как раз накануне Нового года… В штабе музыка, гремит патефон, медсёстры, связистки, шампанское, наодеколоненные штабные офицеры и всё тот же полковник: «Ты что, старшина, не можешь подождать до утра?»
А разведчики двое суток не спали, голодные, злые. Старшина сунул «языка» прямо в руки полковнику, обматерил всех присутствующих, в том числе и комдива вместе с начальником штаба и ушёл отдыхать…
Понятное дело, чуть до суда не дошло. Но и в этот раз вовремя спохватилось командование, тоже ведь чувствовало свою неправоту.
Между прочим, на фронте действовало негласное правило: за 20 подбитых танков, самолётов или взятых «языков» представлять к званию Героя Советского Союза…
Сергей Матыжонок взял лично 26 «языков». Наверное с этими штабными чинушами были полностью солидарны и те тыловые «штабхолуи», кто трижды уже в мирное время возвращал представление на звание Героя на старшину Матыжонка и в Чите, и в Москве… Только в 1960 году он вместе с известным снайпером Семёном Номоконовым, своим земляком, получили звание Заслуженных воинов Забайкальского военного округа… И так и остались они единственными в этом почётном звании.
Напомним, гвардии старшина Сергей Матыжонок, легенда 2-го Белорусского фронта, был ассистентом при знамени этого фронта на параде Победы 24 июня 1945 года на Красной площади в Москве. Возглавлял сводный полк этого фронта на параде тоже сибиряк, Герой Советского Союза, генерал-майор Нестор Козин, любимец маршала Жукова...
А в канун 70-летия Победы на Забайкальской железной дороге был запущен в обиход именной электропоезд «СЕРГЕЙ МАТЫЖОНОК».
9
Война сразила солдата в марте 1999 года. Открылись старые раны, врачи не смогли выходить Сергея Ивановича Матыжонка. Понимая, что кончина близка, старый воин откровенно поговорил с врачом и попросил его принести бутылку водки. Стиснув зубы от боли, он принял свои последние «фронтовые сто грамм». К вечеру героя войны не стало.
* * *