Шел 1986 год. На первом курсе юридического факультета нам преподавали программирование. Компьютеров, как таковых, не было, а предмет был. Мы изучали основы этого очень нужного и сложного предмета и его язык бейсик на пальцах. Необходимо это было для того, чтобы научиться самостоятельно создавать компьютерные программы для решения собственных задач.
Преподавал программирование профессор математики Андрей Петрович. По всему было видно, что он компьютерный гений. И как все гении абсолютно не следил за своим внешним видом: короткие волосы не знали расчески и торчали во все стороны, из под очков выглядывали веселые глаза, но суть веселья была известна только ему самому. Из под рубашки просвечивалась растянутая майка с вечно спадающей проймой, больше похожей на растянутую бретельку лифчика.
На первом занятии Андрей Петрович объявил, что мы будем изучать язык программирования бейсик, который на данном этапе времени устарел и претерпевает колоссальные изменения, но так как учебная программа подобных изменений не претерпела, будем заниматься мертвым языком.
Мы приуныли, мало того, что нет ни одного компьютера, еще и умирающий язык, который жизненно необходим молодым юристам.
Лекции проходило скучно, никто не слушал, все занимались своими делами, болтали, списывали конспекты по другим предметам.
Андрей Петрович вдохновенно объяснял особенности бейсика, будто пытался вдохнуть жизнь в устаревшую версию и убедить нас в возможности такого исхода. Он смотрел широко открытыми глазами в аудиторию и не находил в ней ни единого отклика. По школьной привычке я садилась за первую парту, и чтобы лучше усвоить материал смотрела в глаза и в рот преподавателя. Так было и с Андреем Петровичем. Он поймал мой взгляд и очень обрадовался, что хоть кто-то слушает.
Я слушала внимательно и пыталась понять, что Бейсик был спроектирован так, чтобы студенты могли без затруднений писать программы, используя терминалы с разделением времени. Он предназначался для более «простых» пользователей, не столько заинтересованных в скорости исполнения программ, сколько просто в возможности использовать компьютер для решения своих задач, не имея специальной подготовки. Язык был основан частично на Фортране II и частично на Алголе 60, с добавлениями, делающими его удобным для работы в режиме разделения времени и, позднее, обработки текста и матричной арифметики. Первоначально Бейсик был реализован на мейнфрейме GE-265 с поддержкой множества терминалов. Вопреки распространённому убеждению, в момент своего появления это был компилируемый язык. Я слышала, слушала, но большую часть полученных знаний не усвоила. Вся информация ровным строем заходила в голову, перестраивалась и выходила кучей мусора.
Андрей Петрович был рад тому, что я не сводила с него глаз, обращался ко мне, как к благодарному слушателю.
Мой сосед по парте Виталий что-то мне рассказывал, отвлекал, Андрей Петрович сердился:
- Петренко, Вы мне мешаете….
- Петренко, отодвиньтесь от Бабич…..
- Петренко, я ревную…….
Мы смеялись и я продолжала смотреть своими бархатными глазами в рот преподавателя, по прежнему ничего не понимая.
Так мы раз в неделю изучали этот важный предмет. Время шло Нагрянула зимняя сессия. Андрей Петрович пришел в зимнем прикиде: в тяжелых ботинках с не завязанными шнурками, в сером пальто без одной пуговицы и шапке-ушанке, у которой одно ухо смотрело вверх, другое вниз.
Зачет я сдала автоматом, без единого вопроса и без единого ответа в моей голове.
Бедный Петренко сдавал зачет четыре раза. Андрей Петрович ласково смотрел на него и говорил:
- Петренко, Вы будете знать программирование!
На четвертом подходе Петренко блистал своими познаниями и получил выстраданный зачет.
В феврале сессия закончилась и мы облегченно вздохнули, следующее мучение начнется через пять месяцев. А сейчас можно расслабиться и кайфовать.
Мы забыли про программирование, умирающий бейсик и про Андрея Петровича.
Он напомнил о себе в июле. На юрфак прислали заявку на участие в университетской олимпиаде по программированию. В числе лучших студентов была моя фамилия. Я была в ужасе:
- Как я? Я же ничего не понимаю в программировании.
Сокурсники смеялись надо мной:
- Нечего было ему глазки строить!
- И вообще я с бейсиком не совместима.- сокрушалась я.
В олимпиаде я не участвовала, не хотела позорить ни себя, ни юрфак. Объелась мороженного, чтобы заболеть ангиной, но пришлось притворяться.