Урок смирения

Виктория Белькова
                Послушание свечниц в храме одно из самых ответственных. Всегда с жалостью смотрю на сестер у свечного ящика. Им и помолиться-то удается только урывками. Люди идут к свечной лавке в продолжение всей службы, и никого из них нельзя оставить без внимания. В лавке на стене имеется несколько икон – маленький иконостас, в сторону которого сестры и обращают свои молитвы во время богослужений в те краткие минуты, когда их никто не безпокоит расспросами. Большинство людей, переступивших порог храма, в первую очередь направляются в свечную лавку. Поэтому на свечницах лежит большая ответственность, ведь они, по сути, являются «лицом» прихода. И часто от того, как они встретят человека, зависит захочет человек еще раз прийти в храм или нет. Люди в храм приходят разные. От свечниц порой требуется недюжинная выдержка, чтобы ответить понятно, доходчиво и исчерпывающе на все многочисленные вопросы. Иногда происходят и курьезные случаи.

                Елена много лет несет послушание в свечной лавке, а так как ее окошечко – одно из двух – находится ближе к входной двери, то более всего именно к Елене люди подходят с разными нуждами и вопросами. По характеру Елена Михайловна строгая, но добродушная. А еще она отличается прямолинейностью, которая не всем по душе. Но Елена несет свое послушание под девизом: лишь бы Богу угодить. И за свою искренность приобрела немало почитателей среди прихожан.

               Елена Михайловна относится к своему послушанию с кропотливой аккуратностью. Чего только стоит ее старание по изображению крестиков на поминальных записках! На каждой записке она изображает красивый правильный восьмиконечный крест, усердно выписывая его с помощью шариковой ручки и линейки. Я свои записки готовлю дома. Но чтобы не выбиваться из канвы заведенного порядка, пришлось научиться изображать правильные восьмиконечные кресты на своих записках. Правда, на использование линейки терпения у меня не хватает.

               В связи с этим вспоминается случай, когда мы с моей родственницей Ольгой посетили Среднеуральскую женскую обитель. При написании поминальных записок Ольга попросила меня изобразить на ее листочках крестики. И я по привычке начертала кресты так, как это привыкла делать в своем приходе. Ольга первая подала записки монахине у столика, где принимали требы. Через несколько человек подошла и я. Протягиваю записки, и монахиня удивленно говорит:

– А ведь сейчас уже кто-то подавал записки с ТАКИМИ крестами…

Ольга выглянула из-за моего плеча:

– Да, да, это были мои записки, только крестики не я рисовала…

Монахиня улыбнулась и посмотрела на нас, как мне показалось, очень ласково. Будто эти крестики на поминальных записках стали каким-то кодовым ключом, знаком, который без слов сказал очень много. Мы с Ольгой были уже не просто двое из тысяч паломников и туристов, в глазах монахини мы уже были «своими». По крайней мере мне так показалось.

               До начала двухтысячных годов храма в нашем городе не было. С образованием прихода для богослужений было приспособлено деревянное старое строение. Позже началось строительство каменного здания на берегу Ангары. Белоснежный красавец храм с голубыми куполами, украшенными восьмиконечными звездами, виден из любого района города.  Особенно красивы виды храма на крутом высоком берегу со стороны проходящих по Ангаре катеров. Строительные и отделочные работы идут к завершению, но окончание строительства приближается не так скоро, как хотелось бы горожанам. Батюшка Димитрий сетует:

– Все хотят быстрого завершения строительства. А помощников мало. Пришли бы на службу, помолились, глядишь, и строительство с их молитвенной помощью пошло бы скорее.

                Многие из горожан не желают идти на службу или крещение во временный приход, отговариваясь:

– Когда построят новый храм – вот тогда и пойду креститься, а в здание, где пошивочная мастерская была – не пойду!

                И вот на днях приходит в храм заплаканная женщина, и сразу к свечному окошечку – к нашей Елене Михайловне:

– Что делать-то? Муж у меня умер, некрещеный он… Все ждал, когда новый храм построят… Что теперь делать?

Елена Михайловна отвечала в своей спокойно-строгой дружелюбной манере, хотя трудно было не показать досаду в голосе:

– А что теперь сделаешь?!  Дома молитесь, милостыню за упокой его души подавайте. А в храме его поминать нельзя. Все ждал, когда новый храм построят? Ну что? Дождался?

Женщина виновато всхлипывала, и Елена сменила праведный гнев на милость:

– Бог что в старом храме, что в новом – везде один, где престол освящен и служба идет – там и Господь. А ваш муж по гордыне не пожелал креститься. А теперь что? Только дома можно молиться домашней молитвой и милостыню подавать за упокой души вашего мужа.

                ***

                И еще вспоминается мне недавний случай. На службу в это утро я опоздала. И к окошечку свечной лавки стояла в очереди таких же опоздавших прихожан. Среди них была бабушка Мария, в возрасте восьмидесяти пяти лет. Небольшая согбенная старушка с маслянистыми черными глазами. Все прихожане любили бабу Машу, заботливо предлагая ей стульчик, пропускали вперед к Причастию и крестоцелованию. На службу ее привозил сын – приятной наружности мужчина средних лет, он же забирал бабу Машу после службы и отвозил домой. Однажды Мария обратилась ко мне с просьбой дать ей адрес Серпуховского монастыря, куда она хотела заказать требы перед Иконой Божией Матери «Неупиваемая чаша» за своего сына, страдающего грехом винопития. И я помогла Марии, радуясь, что могу хоть чем-то ей послужить, про себя удивляясь тому, что сын ее внешне совсем не был похож на пьющего человека.

                В то утро, когда очередь дошла до бабы Маши, у окошечка свечной лавки произошла заминка. Потом начал нарастать шум. Это стало мешать службе, и люди, потихоньку перешептываясь, призывали опоздавших соблюдать тишину. Баба Маша говорила громко, как это делают глуховатые люди:

– Я тебе дала тысячную, а ты мне что даешь?

Елена Михайловна уже в который раз терпеливо пыталась объяснить Марии очень сдержанным голосом:

– Вы мне подали сто рублей.  Вот я и сдаю вам сдачу со ста рублей! Проверьте карманы, может где-то ваша тысяча в кармане лежит?

– Да ничего там не лежит! – Набирала обороты баба Маша, – я дома тысячную в платок завернула и в храм пошла! Давай мне сдачу, как полагается!

Мария потрясала носовым платком перед Еленой Михайловной. На помощь Елене пришла наша прихожанка Татьяна, по специальности бывший бухгалтер, которая в очереди стояла за бабой Машей. Татьяна наклонилась к старушке и стала в ухо говорить ей четко и раздельно:

– Вы действительно подали в окно сто рублей, я же стою рядом и видела, что не было у вас тысячи. Может, дома оставили? Дома еще поищите и найдете обязательно. Если была тысяча, то куда она могла у вас деться?

Мария сверкала глазами:

– Да я что, не помню, какие у меня деньги были?

Нашлись еще свидетели, видевшие, что баба Маша подавала именно сотенную купюру, но старушку никто и ничто не могло успокоить.

Елена Михайловна была настолько расстроена, что на нее жалко было смотреть:

– Ну, зачем я поторопилась убрать купюру с прилавка? Надо было не торопиться… А теперь ей ничем не докажешь, – потихоньку переговариваясь с прихожанами, Елена сочувственно продолжала – говорит, что у нее это последняя тысяча была, где-то, видимо, потеряла деньги, а, может быть, дома оставила… Но я же не могу взять из церковной кассы и дать ей сдачу с тысячи рублей, которых она не давала…

             В это самое время шум у свечной лавки достиг критических децибелов. Все с опаской поглядывали на алтарь. И Елена, понимая, что старушка не успокоится, совершила поступок, удививший меня и заставивший проникнуться к Елене Михайловне еще большим уважением: она склонилась под прилавок, достала из сумочки свой кошелек и отсчитала бабе Маше сдачу с «тысячной» купюры. Мария разом успокоилась и отошла от лавки, показывая всем деньги:

– Вот! Я же говорила!

Бывший бухгалтер Татьяна сочувственно вздыхала:

– Старость! Что тут сделаешь! Старость…

Все понимающе кивали головами. Елена Михайловна небогатый человек, и тысяча для нее немаленькие деньги. Но то, как она повела себя в этой ситуации, стало для меня и окружающих, невольных свидетелей этой сцены, уроком настоящего христианского смирения. Потом в течение года внезапно умер сын бабы Маши, а вскоре после него и сама Мария предстала перед Богом. Хочется надеяться, что Господь учел старость рабы Божией Марии и не вменил ей в грех тот случай у свечной лавки.



На фото: Елена Михайловна