После паузы, видать подбирала аргументы,
- Разве дело в пиджаке?
- Правильно, но, похоже, через месяц возвращать и мне придётся.
- Налить ещё?
- Нет, спасибо. Для сугреву хватит.
- Это верно, мозги включай, ты парень видный, не похоже, что легко сдаваться привык.
Мы сидели, пили чай, болтали, рассказывали разные смешные истории. Пару раз Раиса выходила кого-то обслужить, я щупал свою одежду, уже переставшую парить. Дрожать давно перестал, чувствовал, что раскраснелся. Щёки огнём горели.
На улице совсем стемнело. Куда податься. Друзей много. Что меня задержали, не знал никто. Сестра жила в своей однушке, родительскую квартиру сдавала. От свидания с ней, я практически отказался. Сказал, только чтоб не верила мол, не вор, чтоб никому не сообщала, и потребовал вернуть в камеру. Хотелось оградить её от всего этого максимально.
Что на свободе за мной будут присматривать, я не сомневался, а сестра единственная официальная ниточка.
Попав в камеру, несмотря на шок, я вспомнил всё, что знал о тюрьме. Первое три «Н».
Не верь. Не бойся. Не проси. И четвёртое «Не болтай». То есть отрицать всё, пока не докажут.
«Когда Вы дали распоряжение, бла-бла-бла?»
- Не помню.
- Вот документ подписанный вами таково-то.
Тогда зачем спрашиваете.
- Вы говорили такому-то бла-бла-бла.
- Нет.
Вот аудио запись, голос Ваш?
( О-о, видать давно вели).
- Не уверен.
- Вот акт экспертизы, что Ваш.
- Значит мой.
И так далее.
- Нет, не помню. Просьб и жалоб нет.
Последний аргумент.
- Вы же наш человек, офицер госбезопасности. Мы поможем, но и Вы должны идти в правильном направлении.
- Мы были в одной конторе в другой стране и организация называлась по другому, к тому же ты следак, а я технарь, но я понимаю, что любое моё слово, вы и сами не заметите, как обернёте против меня. Единственное, что я скажу как бывшему коллеге, теряя время со мной, деньги не найти. Я ведь не банкир, понятия не имею какие деньги и как их увели.
Подписывал я, как всё, что давали замы. Мне и отвечать. И ещё. Вы прекрасно понимаете что, прежде всего, нужно найти счёт, с которого увели деньги. Тысячи операций, со счёта на счёт, выдача наличных, приём, переводы в валюту и обратно. Копни отсюда, кто в банке нашёл, кто вам слил.
И он копал и меня знакомил с результатами, только банковские валили всё на меня, мол, начальник подписывал, знать ничего не знаем.
В составе учредителей был отставной полковник ещё КГБ, он не только наблюдал, но и должен был решать вопросы с «конторой», он на мою удачу и решил. Задачи закрыть кого-нибудь не стояла, нужно было найти деньги и раскрыть схему.
Вот меня и выпустили на месяц. Если чуть продвинусь - на два.
Начать хотел с монументальной женщины, но теперь не знаю.
- Ночевать есть где? - Раечка вернула в тёплую подсобку.
- Разберусь, спасибо тебе, пойду пора и честь знать.
Женщина вздохнула, - давно с голым мужиком чай не пила.
- Это ты ещё главного не видела.
- О!
Да понял я давно! Только не ко времени сейчас тындыр-мындыры крутить, да и христа- ради на женской шее я жить не привык.
- Обещать не буду, выйдет - встретимся. Чик!
- Чего?
- Честь имею кланяться.
Рая откинула полу пиджака, в нагрудный карман рубашки сунула бумажку.
- Адрес, домашний телефон. После девяти вечера я дома.
- Понял, пока. Будь счастлива.
Шагнув в мокрую темноту, понял, к сестре. Переночевать я мог где угодно, но приодеться она может помочь. Может чего от мужа осталось. В переходящем пижмаке, я долго не протяну, да и выгляжу как пугало, а жизнь предстоит бурная и жалко выглядеть мне не с руки.
Дорога
Жалующийся на свою трудовую биографию, при каждом движении троллейбус, удивил наличием кондуктора. В общественном транспорте я не ездил несколько лет и это транспортное убожество немало удивило. Вот–вот мир вступит в двадцать первый век, а тут порезанные сидения, грубо приваренные железные латки под ногами, разбитная кондукторша. Вроде на Марсе собирались сады разводить и тут разбитая колымага. Ну, развалилась на части большая страна, ну не нужна ей армия, - ладно. Несколько лет можно прожить без армии и флота, чего ж так стремительно всё развалилось? Даже техника.
На московских финансовых курсах нам говорили, что первым делом нужно создать в стране банковскую систему, чтоб деньги начали двигаться в государстве. Из кучи абсолютно разных людей из регионов срочно делали банкиров. Противоречия в законодательных актах, замечали даже такие далёкие от финансов люди как я. Не страшно говорили нам академики с докторами - подрегулируем со временем, главное запустить систему. Меня, как инженера, такой подход, мягко говоря, смущал. Если включит машину, зная, что она сконструирована не верно, следующую придётся строить заново.
Года шли, а понятнее не становилось. Мой банк почему-то был филиалом сибирского, тот, в свою очередь, по сути, являлся дочкой московского, а всеми командовал Сбербанк.
Банков становилось всё больше, а денег в стране не прибавлялось. Зарплаты регулярно платили только в самих банках. Политики вешали лапшу про миллионы частных предпринимателей, разрушая тысячи заводов. Хотя самому недалёкому гражданину было ясно, тысячи частников сделать большой самолёт или танкер не смогут.
Даже содержать троллейбус в приличном состоянии пока не получается.
Сколько ещё удивительных открытий ожидает меня в любимом городе в моём новом статусе.
Родился я совсем в другом месте. Покойный батюшка был военнослужащим, города и школы периодически менялись. Какие-то эпизодически помнил, другие совсем не отложились. В этот южный город его перевели перед увольнением и здесь мы получили свою первую квартиру. Ударение на слове «свою»! Должность ему определили спокойную. Начхим. Годик перекантоваться и дембель. И надо же было Чернобылю случиться. Там он, как всегда, лез в первых рядах и нахватал доз, на десятерых хватило.
Получил боевой орден и бесплатный памятник на городском кладбище. Болел, жутко
мучился. Сердце разрывалось смотреть как всегда подтянутый, подвижный мужчина превращается в беспомощную развалину, а вместе с ним стремительно старела и мама.
Словно стремилась и туда его одного не отпустить. Так и вышло, на полгода всего задержалась.
Родни у нас здесь никакой, я уже служил, всё на сестрёнкиных плечах. Конечно, я ловил каждую возможностью прилетать домой хоть на пару часов, но сестра вынесла всё.
На пятом курсе вышла замуж и я, было, вздохнул, можно и собой заняться. Только парень оказался игроком и наркоманом и через год клятв и обещаний вылетел с треском из её жизни на свою «земляничную поляну». Хорошо, что мы с отцом успели купить ей небольшую уютную квартирку.
Я давно писал рапорта с просьбой перевести в любимый город, хотя друзья крутили пальцем пониже фуражки, а отцы - командиры терпеливо увещевали:
«Авиация погранвойск, это войска КГБ. Оклад и престиж плюс надбавки. Комната в общежитии, отдельная, женишься – сразу двушку дадим.
Тягомотина с рапортами могла длиться вечно, можно, конечно вылететь по залёту, но гробить себе карьеру таким путём я не хотел. С детства привык быть лучшим. Вот здесь подвернулась реформа в авиации погранвойск.
Разведка доложила, что вероятный противник готовится к созданию аэромобильных сил. Что это такое не знали не у них, не у нас, но мы же должны во всём быть первыми и в виде эксперимента решили такие части создать в погран.авиации. То есть из солдат- механиков, обслуживающих вертолёты сформировать тревожные группы для задержания нарушителей, ну а командирами групп, естественно, назначить их начальников – инженеров. Конечно после соответствующей подготовки. Так я попал на трёхмесячные курсы в Подмосковье.
Как мы сошлись с человеком из Управления кадров ВВС и что он делал на этих курсах, я вас утомлять не буду, но человек проникся и обещал помочь, так чтобы при переводе сильно я не потерял.
Год, я разрывался между вертолётной площадкой, стрельбищем, высадками в горах на турецкой границе, спортзалом и тех.классом. На сон оставалось часов шесть. Напряжённо, но мне нравилось. Если б не родители, – служи и радуйся.
Наконец вызов в штаб, один, другой. Беседы, анкеты, бумаги. Обшарпанные гостиницы, приёмные, лампасы в коридорах. Вот долгожданное направление в лётно-испытательную станцию при авиационном заводе. Интересная работа, нет солдат, и в деньгах не теряю.
В новую жизнь я ввинтился как самолёт в небо. Переучиться на сверхзвуковые истребители не проблема, вместо черных от солнца солдатиков, отставные офицеры. Никого учить не нужно. Недостаток образования личного состава компенсирован громадным опытом.
Единственная потеря, полетать мне здесь совсем не светит.
Я ведь в лётное поступал. Экзамены сдал как Ленин с одной четвёркой, но после Врачебно-лётной комиссии, мне объяснили, что как пилоту мне небо закрыто. Искривление носовой перегородки. Годен куда угодно, кроме лётных и водолазных профессий. Это был удар под дых. О небе я мечтал. Про перегородки даже не слыхивал. Доктор спрашивал, нос не ломал. А я помню?! Сколько я школ поменял и в каждой обязательно с каким-нибудь придурком драться приходилось. Может, кто нос и свернул.
Это первый сюрприз, опровергавший отцовскую теорию, что человек сам творец своей судьбы. Главное не ленится и не жалеть себя.
Всем сдавшим вступительные экзамены, но забракованным ВЛК, предложили зачисление в инженерно-технические училища ВВС, мне же, как отличнику посоветовали взять документы и ехать в Киев или Ригу. Там высшие инженерные училища, приравненные к академии.
«Это всё равно авиация, сынок, чего в жизни не бывает, Покрышкин тоже техником начинал».
В Риге я прекрасно провёл, четыре с половиной года.
За год до выпуска, лучших курсантов вызывали по одному на беседу с «дядечкой в синих штанах», так называли кгбешников.
Мужик в лётном комбинезоне, понудел про бдительность и происки буржуев, но вместо ожидаемого предложения о сотрудничестве, предложил службу по специальности в вертолётных частях погранвойск.
Я сходу смекнул, что хотя бы пассажиром на вертолётах больше шансов полетать, чем на бомбардировщиках, и не сравнено выше, чем в истребительных полках. Для виду, попросил время подумать, ну и конечно, согласился.
Для тех, кто любит небо налетаться невозможно, Наш лётный состав быстро вычислил, что я использую любую возможность, для участия в полётах. При сложных неисправностях, я настаивал на личном участии в испытательном полёте, так как на земле не всё можно проверить.
Лётчикам тоже хорошо, дополнительные часы налёта, в общем, частенько мне давали «порулить» с места второго пилота. Взлёт-посадка - это для профессионалов, а вот на маршруте вместо автопилота. Волшебное чувство власти над тоннами метала, Восхищение цветами неба, земли, облаков на закате или восходе. Это никогда неповторяющееся чудо! Как несправедливо устроена жизнь. Я, здоровый хорошо образованный мужчина из-за какой-то перегородки в носу не могу заниматься любимым делом, а абсолютно здоровый паренёк так же мечтающий о небе, просто ленился учиться в школе или не имел возможности доехать до лётного училища. Сотни не попавших в небо будут провожать тоскующим взглядом каждый пролетающий самолет.