Гл.1
Ксения вновь рассталась с очередным кавалером.
"Ну чем я не такая, как все? Почему от меня уходят? - она часами крутилась у зеркала и, с особой тщательностью, разглядывала своё красивое лицо и ладную фигурку. - Ну что во мне не так? Вроде, не страшилище, так чего тогда?"
- Ксюха! - смеясь, говорила её подруга Рита Лагода. - Скорее всего, тебя боятся пацаны.
- А чего меня бояться? Я что им, динозавр?
- Не динозавр, конечно, но причина кроется точно в твоей внешности. Вы же, Волковы, все красивые, как на подбор. Он, твои мать с отцом, как с картинки снятые. И бабуля твоя, которая Вера, первой красавицей слыла в нашем микрорайоне. Это мой дед рассказывал. Он бегал за нею несколько лет, но так и не добился её руки, твоему дедушке Коле, стало быть, тут больше повезло.
- Глупая ты, Марго. Чего красоты-то бояться? Ею нужно любоваться, лелеять её надо, а не бежать от неё сломя голову.
- Я тоже так считаю, но многие думают иначе. Мол, красивая, так на такую и пахать надо сутками напролёт. У симпатичных людей и жизнь симпатичная. А другое - так неизвестно чего ожидать от этой неземной красоты. Вот возьмёшь да снимешься с места и помчишься по белу свету искать лучшей доли или судьбы, что, впрочем, одно и то же, не взирая на тот факт, что кого-то ты бросила у краешка обочины, не подумав, как ему потом без тебя?
- Может ты и права, но тогда чего парни встречаться предлагают, ну и обходили бы меня десятой дорогой?! Я же никому не навязываюсь, а самое главное, ни с кем не сплю. Так чего тогда ждать от меня? Вот не пойму.
- А тут и я не пойму. Взять хотя бы твоего последнего, Шурку Затолокина. Наверное, трое сандалий стёр, неотступно следуя за тобой, словно твоя тень. А как только вы начали вместе время проводить, так и Шурик тот час сдулся, вроде его и не было рядом. А ведь любит тебя, я это знаю.
- Откуда? - Ксения смотрела на товарку чёрными, как смоль, глазами, обрамлёнными густотой необыкновенно длинных ресниц. Она и правда была неописуемой внешности. Порой случается, что девушка красива душой, у другой ноги, как говорят, растут от ушей, у третьей - фигура, как выточенная, четвёртая лицом может похвастаться, ну а пятая - умная чересчур. Так вот, Ксению всем природа наградила, такой подарок может получить не каждая родившаяся девочка, а лишь одна на несколько миллионов. Но она не гордилась этим и не хвасталась, а приняла этот дар, как само собой разумеющееся.
Родители её - скромные, не публичные, они трудились обыкновенными рабочими на механическом заводе, так что Ксения считала себя ребёнком из простой семьи, но очень дружной, где все члены этого маленького коллектива относились к друг другу с уважением и любовью.
Кроме Ксении, у Аллы Геннадьевны и Глеба Николаевича Волковых, никого больше не было. Скорее всего, они сами не планировали второго ребёнка. Потому что надо было работать и вовремя выплатить трёхкомнатный кооператив. Но, возможно, и такое, что причина крылась совсем в другом.
Зато с ними жили две бабушки: Вера Фёдоровна - мать Глеба Николаевича, и Августина Кузьминична - мама Аллы Геннадьевны.
Так случилось, что дедушка Коля, отец Глеба, почти сразу после Великой Победы умер от ран, полученных на войне. А дедушка Гена давно разошёлся с бабушкой Августой, ещё когда Аллочка посещала начальную школу. Но другою семьёй он так и не обзавёлся, теперь проживает на окраине города в частном секторе, ходит на рыбалку, вялит пойманных лещей, а потом передаёт их любимой и единственной внучке Ксении. Он не забывает её и никогда не забывал, впрочем, как и собственную дочь Аллу, которой каждый месяц перечислял приличную сумму денег, несмотря на то, что баба Августа не подавала на алименты и ничто его не обязывало принимать участие в воспитании ребёнка, но он принимал.
- Откуда я знаю, будто Шурик по тебе сохнет? А то не видно?!
- Тогда я не понимаю сразу весь мужской пол, честно! - пожимала изящным плечиком Ксения.
- Да ладно тебе! - Рита подошла к подруге сзади и принялась заплетать в косу её длинные, по пояс, волосы. Они находились у Риты дома. Последняя пригласила подругу на блины, которые впервые испекла самостоятельно. - Ксюха, ну признайся, что ты Шурика не любила!
- Не любила, это так. Но он мне нравился.
- Тогда чего обижаешься, если сама такая?
- Какая? Вот и хорошо, Марго, что не влюбилась, а то бы ревела сейчас по нему, как та белуга.
- Возможно, ты и права. - тихо сказала Рита, поглядывая в зеркало на Ксению, как ей лучше приспособить косу: дабы она падала на спину или так её заплести, чтобы она лежала у Ксении на груди?
Девушкам исполнилось по двадцать лет, они уже были самостоятельными, сами зарабатывали себе на прожиточный минимум. Рита работала массажистом на круглогодичной базе отдыха, находящейся в пригороде. А Ксения водила туристов по родным просторам, её специальность называется экскурсовод. Ей нравилось курсировать с группами приезжих людей и показывать им достопримечательности города, памятники культуры, выставки, музеи и всё остальное, что заслуживало особого внимания. Но, к сожалению, Ксения не владела иностранными языками, поэтому и туристы были нашенские, только с других регионов. Матёрые экскурсоводы, которые на этом собаку давно съели, советовали ей изучить хотя бы один какой-нибудь язык, ведь зарплата сразу же заметно повысится, но Ксению пока всё устраивало и забивать себе голову иностранной речью, ну совершенно не входило в её программу.
- Нормально? - всё же Рита выбрала второй способ причёски для подруги, она уложила её косу на грудь.
- Нормально. - неохотно ответила Ксения, ей было не до таких мелочей. - Кстати, а как у тебя дела на личном фронте? - девушке надоело обсуждать только её личную жизнь.
- А никак. - махнула рукой Рита. Но Ксения про себя отметила, что Марго не желает распространяться на эту тему.
- Почему никак? - нарочно приставала Ксения.
- А куда я хожу, из-за своей занятости? -скривилась Рита.
- Да я тебя умоляю, Марго! Ты только за сезон массажируешь сотни, а то и больше пациентов. И что, не нашлось среди них подходящего?
Рита не стала напрямую отвечать на этот вопрос.
- Ну можно думать, что ты не среди множества людей?! Тогда в чём дело? Только не говори, будто скрывала от меня свои чувства к Шурке Затолокину, всё равно не поверю.
- А я и не буду говорить. Чего не было, того не было... Знаешь, Марго, на самом деле я видела приятных туристов, я имею в виду мужчин. Но они то с жёнами, то слишком зациклены на своих городах и весях, а я обожаю свою малую родину и никогда её не променяю на что-то другое.
- Ерунда! - парировала Рита.
- Обоснуй! - засмеялась Ксения.
- Ты сейчас на кого-то указываешь, будто они зациклены на своих уголках, где появились на свет, а ты сама не такая?
- Ммм... - сощурилась Ксения. Она дразнила подругу. - Имею право на выбор.
- Но ты забыла, что все имеют право на выбор.
- Да я никого не принуждаю и не осуждаю. Понятно, Марго?
- Понятно. То, что ты не влюбилась по-настоящему, чтобы сильно-пресильно, да чтобы страсть пламенная в груди бушевала, как тот вулкан. А так бы махнула за своим ненаглядным, даже на край света, забывая про любовь к Родине, и только пятки бы засверкали.
- Возможно, возможно... - Ксении наскучил этот диалог ни о чём и она решила ретироваться. Иногда, в силу своей профессии, она уставала среди шумливой и неугомонной толпы, потому порой испытывала огромное желание побыть в глубоком одиночестве. Просто посидеть в парке или где-то на аллее, на какой-нибудь отдалённой лавочке. - Марго, мне пора.
- Чего так рано?
- Мне завтра на работу. Всё, давай, чмоки. - она поцеловала кончики пальцев своей руки и отправила Марго воздушный поцелуй. Это говорило о том, что у неё нету настроения, потому и целовать подругу в щёчку не захотела. Рита сразу это почувствовала и громко вздохнула, мол, ну что с тобой поделаешь?
- Блины хоть как?
- А я разве не похвалила?
- Нет, только поблагодарила.
- Вкусно, Марго. Я пока не умею блины варганить. Научишь?
- Давай! На следующие выходные, хорошо?
Ксения только кивала, она была занята другим делом. Девушка пристально смотрела себе под ноги, потому что уже бегом спускалась по лестнице. А то не дай Бог ногу ещё сломать... И блины она умела готовить, а как тут не научишься, когда живёшь под одной крышей с двумя бабушками? А просто подарила товарке комплимент, который было совершенно не жалко.