Как всегда, новый рабочий день, в четвёртой бригаде колхоза «Новая нива» начинался с утренней разнарядки. В своей конторке, хотя теперь она находилась в угловой комнате большого кирпичного здания, но по старой колхозной привычке всё ещё называлась «хатка», бригадир по телефону решал хозяйственные вопросы и согласовывал план работ с вышестоящем начальством. Было июньское, хмурое, но без дождя утро, поэтому, как и было заведено в погожие дни, колхозники дожидались его на улице. Кому хватила места сидели в курилке, на сделанных из плахи лавочках по кругу устроенных в виде прямоугольника, в центре с вкопанным в землю и заполненным водой обрубком от двухсот литровой бочки для тушения бычков. Те же кому не хватило места в курилке, пристроившись кто как смог, разбившись по симпатиям и интересам, вели разговоры и обсуждали последние новости. Было чувство, ничто не может нарушить эту утреннюю, колхозную идиллию. Но как часто бывает, нет-нет, да и в хорошем стаде, в нашем случае в хорошей бригаде, найдётся паршивая овца. И этой паршивой овцой стал ездовой Анатолий, толи цыкнувший, толи прошипевший что то не хорошее в адрес своей тёщи, старой колхозницы Пелагеи, мирно беседовавшей чуть поодаль ото всех со своей хорошей соседкой Ниной Павловной. Но соседка не была бы хорошей соседкой не скажи она своё слова в защиту пожилой женщины. Живя домами рядом, Нина Павловна не раз была случайной свидетельницей плохого отношения к тёще со стороны зятя, поэтому давно на его точила зуб.
-Нанеси тебя на меня Господь,
всегда желала она Анатолию, когда слышала грубое отношение того к тёще или пасынку. Но у неё всё не получалось поймать тот удобный момент, что бы поставить на место этого заикатого тирана.
Надо сказать, что в деревне Анатолий был человек пришлый, таких в народе называют примак. Мария, его жена, до него уже побывала замужем, и от первого замужества у неё был сын Серёжа. Но там не сложилось, муж пил, буянил, и наконец угодил в тюрьму. Мария развелась и вернулась в свою деревню с сыном, в родительский дом, к одиноко живущей матери, вдове Пелагеи. Трудно в деревне жить женщинам с ребёнком без мужских рук, пахота, сенокос да и многая другая тяжёлая работа не по силам женщинам, вот и подсуетился Женька, двоюродный брат Марии, сам где то болтающийся по белому свету, и привёз ей Анатолия, согласившегося жить с разведённой, её матерью и сыном. Никто не знал, был ли Анатолий когда нибудь женат или нет, но исполнительного листа за ним не ходило, следовательно алиментов за ним не было, с мужской работой по хозяйству он справлялся хорошо, хотя случалось выпивал, но мужик был не запойный, правда доставали придирки к пасынку и тёще, но женщины все терпели ради этих самых мужских рук. Надо ещё сказать был Анатолий некрасив, что впрочем для мужчины наверное не так уж и важно.
Где-то среднего роста, круглое как бы немного одутловатое изъеденное оспой, рябое и всегда плохо выбритое из-за этой самой оспы лицо какого то серого цвета, лоснящееся толи от жира, толи от постоянной потливости. Тёмные с блефаритными веками глаза, и на голове грубые, какие-то дикие уже слегка тронутые сединой чёрные волосы. Ко всему этому Анатолий даже в спокойном состоянии заметно заикался.
Поняв, что вот он тот момент настал, Нина Павловна тактично сделала Анатолию замечание:
-Всё-таки нехорошо, Толя, грубить старшим, тем более женщине, похоже тебя некогда не учили, что цыкать и рычать на людей нельзя.
По складу характера, а может и по своему воспитанию Анатолий, некрасивый заика никогда не любимый женщинами, живущий на жилплощади тёщи и из-за этого имеющий кучу комплексов, не очень уважительно относился к женскому полу, теперь искал, как осадить соседку вмешивающуюся как он считал в его семейную жизнь. Матюгнувшись, и ещё больше от этого разволновавшись и заикаясь он ответил:
-Раз-баловала в-вас б-баб с-советская в-власть, р-раньше б-баба б-была п-пол ч-человека, а-а т-теперь б-баба п-полтора ч-человека,-
из чего выходила, что действительно советской власти, что бы из женщины сделать человека, пришлось поднять её до полтора человека. Нина Павловна была из тех, про кого говорят, что за словом в карман не полезет и тут же ответила ему:
-Вот выгонит тебя эта самая баба – полтора человека,-явно намекая Анатолию на тёщу,- из хаты, и пойдёшь ты жить со своей семьёй в колхозную хомуталку.
Было заметно хотя и старалась Павловна быть помягче с ответом, для чего и сказала что уйдёт Анатолий не один, а с семьёй, но было видно здесь она явно переборщила. Но мы то знаем, что слово не воробей.
Нина Павловна была хоть и не писаная красавица, но женщина приятная, и как гласили предания её далёкой молодости девушкой имела большой успех у парней. Потом выйдя замуж за парня ещё не служившего в армии уже имея общего сына три года ждала его со службы. И хотя жила молодая жена со свекровью, вся деревня знала, что она погуливала с парнями, холостяками вернувшимися из армии. Но самый большой её грех того периода было то, что позволила она себе связаться с молодым, женатым бригадиром.
Но прошло время, вернулся со службы муж, и Нина Павловна как не в чем не бывало стала верной женой, хорошей матерью трёх сыновей и двух дочерей, а так же осталась хорошей и любимой невесткой, какой между прочим для старой свекрови всегда и была, которой Нина взаимно платила добротой и любовью.
Если кто и вспоминал те далёкие грешки Нины Павловны, так без злобы, когда нужна было погрызть своих мужей, то это ревнивые жены тех мужиков что парнями по молодости гуляли с Ниной Павловной, и только одна жена того женатого бригадира держала на неё серьёзную обиду. И пусть с той поры прошло уже четверть века деревня ничего не забыла, так что и пришлый Толя был наслышан об амурных делах Нины Павловны в её далёкой молодости, и теперь все его мысли были как больнее этим её уколоть.
-Помолчи и ты философ, сказал кто то из древних, мудрых мужей. Но не был ты там Толя, не стоял со свечкой, не был не званым, не избранным, а если и был бы таким, то тем более прикуси свой поганый язык. Но нет, из Анатолия уже во всю перла жажда мести и он решил вспомнить то, что говориться, когда бабушка была молода. Он знает что сказать в ответ этой зловредной бабе, он опозорит её, пусть ей будет стыдно при всем честном народе.
-А-а т-ты в-всем д-да-вала, сильно заикаясь пролепетал Толик.
Но это нисколько не смутило Нину Павловну:
-Всем давала, - твёрдо, во всеуслышание сказала она, - А тебе рябая собака, - добавила указывая на Толика, - Не давала.
Конечно ответ Нины Павловны Анатолию стал в нашей местности притчей во языцех. Было много шуток и смеха, а самый отъявленный хохмач и юморист бригады, старый конюх Никита Петрович сказал: - Вот так котов стригут, - за хвост да против шерсти.-И даже шкуру так снимают,- спокойно добавила невозмутимая Нина Павловна.
Поздно понял Толя, что публичное словесное поле брани с женщиной, это то поле, где мужчина должен вовремя ретироваться. Но всё же полученный урок не прошёл для него даром. Конечно он не стал называть тёщу мамкой, но стал как то мягче, а выпивший готов был распустить даже нюни. Налицо было перевоспитание. Теперь даже алкоголь, раньше делавший Толю жёстким до скрежета зубов, делал его мягким и комично умильным.